Ведьма

      Солнце, видимо, встав сегодня с лютого опохмела, решило перепутать времена года, и к полудню воцарилась прямо-таки июльская жара. Мы с Сенджуро тащили два огромных короба с различной вкусной снедью. Тащили уже как километр. Оставалось два. Не то, чтобы это было так уж тяжело — просто я откровенно обленилась под опекой семейства Ренгоку. — Завидую… — недовольно промычала я. — Чему, онэ-сан? — Кёджуро уже неделю Танджиро с его друзьями-акробатами тренирует, а меня нееееет… Я тоже хочу… — поныла я, — причем тренирует даже на специальных полигонах, вне додзе. Есть где полетать и развернуться. — Так у нас столько места нет, для этого полигоны и сделали. Но я тебя не понимаю, братик гоняет ребят и в хвост и в гриву. Также хочется? — тихонечко рассмеялся Сенджуро. Нет, признаваться сложно, но мне просто хотелось больше внимания Кёджуро, — Тебе вроде Убуяшики запретил пока тренироваться. — Это правда, но немножечко то можно. Тем более завтра я отправляюсь к Убуяшики, и меня несколько дней не будет, — и Кёджуро я точно там не увижу. Я уже видела вдалеке яркое пламя его волос и против воли улыбнулась. Кёджуро — как маяк в ночи, издалека заметно. Еле удержалась от того, чтобы не сорваться на бег и не накинуться на бедного парня со спины. — А все-таки, что ты у Убуяшики делать будешь, онэ? — заговорщически вопросил мальчик, — Вряд ли ведь просто «погостить», — и действительно, как это объяснить. — Это все дела охотников, Сенджуро, — подмигнула я. — Братик также говорит. А ты знаешь, сегодня с утра отец буквально припер братика к стенке, говорил, что ни в коем случае туда тебя отпускать нельзя. Убуяшики якобы промоет тебе мозги и не отпустит. Но ты ведь вернешься, онэ-сан? — робко посмотрел мальчик на меня. Мы уже приблизились к площадке и сели рядом с Кёджуро, тот упорно следил за кабаньей головой, отчаянно таранящей башкой дерево, выкрикивая ругательства. Другие парни подбегали уже к нам, махая руками. — Что за глупости? Конечно вернусь! Эй, Кёджуро, а у Инноске особая программа тренировок? Растряси последние мозги о дерево? Оставшиеся извилины настолько мешают? — Это его инициатива. Мне кажется, ему нравится. Думаешь, следует его остановить? — весело ответил парень. — Ну сотрясения там точно не предвидится ввиду отсутствия мозгов, а вам больше еды достанется. Так что не останавливай, пускай развлекается дальше! Тем более… башка-то кабанья, может блох гоняет. Или вшей.       Кёджуро что-то неопределенно хмыкнул, а к Инноске подлетел Танджиро, пытаясь отстранить кабанчика от столь полюбившейся ему флоры. Кабаненок что-то визжал и тянул загребущие лапки к несчастному деревцу, на котором уже образовалась огромная вмятина. Но Камадо был непреклонен прямо как дриада при защите любимого цветка. — МАЯ-ЧААААН! ЛЮБОВЬ МОЯ! — в меня врезалось со всей дури блондинистое нечто и чуть не повалило на спину. Блондинистое нечто было налету схвачено Кёджуро и приподнято на уровень глаз столпа. — Они меня так мучают, Мая-чан! Жизнь моя, любовь моя! Ради тебя терплю все эти лишения! Только ради тебя! — активно трепыхался блондин на руке Кёджуро. — А как же Незуко-чан? — ехидно протянула я. Спектакль повторялся каждый день. Каждый раз, когда мы приносили еду. Два раза в день. Меня шоу порядком задолбало. Кажется, Кёджуро уже тоже. Можно считать, что блондину удалось невероятное — оставить от терпения добродушного Кёджуро лишь сиротливые ошметки. — Меня на всех хватит, Мая-чан! Только подари свой поцелуй охотнику твоей души! — Кёджуро резко повернул парня так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив его. — Мы вроде уже об этом говорили, — ярко улыбался Кёджуро. Только улыбка была какая-то… натянутая что ли. На Кёджуро вообще не похоже, — хватит уже девчонок доставать. Вы не пересекались, но иногда сюда и девушки из дома бабочки приходят… — И что? С каждой требует поцелуй? — сразу возникла шальная мысль закинуть этого прохвоста в компанию Мицури и Обаная. И посмотреть, что будет. Научный интерес, так сказать. Мы с Сенджуро как-то застали эту сладкую парочку в местной забегаловке. Обанай напару со своей змейкой смотрел на Мицури так завороженно и влюбленно, что даже нас не заметил. Ну и хорошо, мы заговорщически переглянулись и быстро убежали. А вот Мицури-то нашему ловеласу не может не понравится… А далее — запасаемся пирожками и наблюдаем. — И поцелуй, и замуж… — улыбнулся Кёджуро. — Эй! А меня замуж не звал. Ты меня что, за легкомысленную шалаву принимаешь? — с праведным возмущением в голосе притворно возопила я. — Нет, нет, нет! Мая-тяяяян, выхо… — Хорошо, но ты должен биться насмерть за прекрасную даму… иначе не пойду, — капризно скуксила я нос, — победишь меня — я подумаю! — Отлично! — Кёджуро разжал кулак с удивлением глядя на меня, — Но может лучше я, Мая? — Хочешь за руку и сердце онэ сразиться? — излишне радостно воскликнул Сенджуро, а Кёджуро покраснел как рак. Ну да, драться за руку и сердце с явно более слабым противником парню не хотелось. А вот человек-молния пригорюнился, опасливо поглядывая на старшего Ренгоку. — Ну не за руку и сердце конечно. Это Мае решать, — громко рассмеялся Кёджуро. Как-то очень неловко. — Так, все! — спектакли Зеницу меня достали, — Короче, условия такие, — на моей ладони расцвела шаровая молния, — Если за тридцать минут мои шаровые молнии коснуться тебя более 100 раз — больше ко мне на своим срамом не лезешь. Мощность я уменьшила в двести раз примерно. Касания считаются автоматически. — Всего одна? — весело подпрыгнул Зеницу, уже предвкушая победу. Наивный. — Что ты, милый мой, — и вокруг нас образовалось еще десять шаровых молний, парень судорожно сглотнул, глаза наполнились слезами, — А теперь беги, солнце мое ясное, — ехидно прошептала я. И парень дал деру, и только через минуту я послала за ним рой, который быстро настиг его. И уже первые три молнии одновременно шарахнули в несчастный зад, вызывая крики и пробуждение удирательного инстинкта. — По факту его бьет примерно вот с такой силой, — аккуратно пустила я молнию в руку Кёджуро. — Совсем же не больно, — поморщился Кёджуро, — И чего так орет? Вкусно! — вкусил он супчик из фляги и зажевал онигири. — Ну… Зеницу всегда все преувеличивает, — улыбнулся Танджиро, жуя онигири под притворные нечеловеческие вопли и мольбы о помощи. Если даже мягкосердечный Камадо так реагирует — на тренировках спектакли продолжаются и воспринимаются как нечто обыденное. — Самое интересно, эти заклинания очень слабые и разрушаются от малейшего прикосновения, но Зеницу даже не пробует отбиться, — выдохнула я, — тяжко же его учителям. — Мои нервы крепкие как сталь, Мая! Мой мальчик Зеницу не так уж и плох. — Аха… когда засыпает. Кстати, — вынула я из кармашка шесть закрытых пробирок и передала Кёджуро, — вчера сварила. — Что это? — Зелья осознанных сновидений. Просто вливаешь клиенту в рот и полчаса адекватного боевого Зеницу вам обеспечен. А главное, он будет помнить, что именно и как делал, в каких «страшных» ситуациях находился. А это значит, что Зеницу и его психика постепенно подладятся под боевые ситуации и будут воспринимать их соответственно. То есть с более-менее ясным разумом. Вы уже вроде сегодня начинаете с Кёджуро драться? — Танджиро и Инноске кивнули. — Зеницу мигом свалит, — кивнул Инноске. И вместо «драться» Ренгоку-сама придется носится за ним по всему полю. — Шести ведь не хватит, чтобы он смог постоянного эффекта добиться? — привел Кёджуро ко мне поближе. — Пока посмотрите на эффекты. Вернусь от Убуяшики и сварю еще. Благо ингредиенты тут по всему полю и лесу. Мы с Сенджуро мигом соберем! — Конечно, онэ. Братик, а я наконец научился сонное зелье готовить! Мое самое первое! — Да, от сбора трав и до самого конца с добавлением магической составляющей. Кстати твой батя попробовал. Когда уходили — дрых без задних ног, — с гордостью за Сенджуро отрапортовала я. — Здорово, Сенджуро! — потрепал Кёджуро братика по волосам, тот в ответ зарделся и смущенно опустил мордочку. — У него настоящий талант, — мурлыкнула я. — Что следующее будете изучать? — Мази, я думаю. От ран, ожогов, геморроя… Но может сначала тоник научу делать, крайне полезно на заданиях. Можно будет по несколько дней не спать без последствий и с хорошей концентрацией. — Спасибо, Мая! Уверен, Зеницу это зелье очень поможет! И что с Сенджуро занимаешься! Только не учи его чему-то странному, — потрепал парень меня по волосам. Интересно, а мое любимое зелье для любимых врагов, в ядерный состав которого входит снотворное, слабительное и виагра считается за «странное»? Пока я не стала уточнять, — Все-таки ты на Зеницу не злишься, только вид делаешь! — я с расстояния погасила шаровые молнии. — Сотку уже давно добил, — махнула я рукой, — Кёджуро? — он не обратил на меня внимания, общаясь с самым-самым любимым теперь для него мальчиком Танджиро. Внутренний ребенок настойчиво требовал внимания и злился, топая ножками. И я с силой развернула парня к себе. — Ты чего, Мая? — по-доброму улыбнулся Кёджуро. — А давай, — легонько покраснела я, — а давай… ну… — Ну? — Хочу спарринг. С тобой. Прямо сейчас! — Может не надо? У тебя завтра важный день! — Ну Кёёёёджироооо? — Ну что? — потрепал он меня по голове. — Ну позязя? — состроила я огромные детские глазки, наблюдая, как ожидаемо смягчается лицо парня, — Ну я же вроде тоже твоя ученица… ну… позязя? — Мая… тебе завтра… — Мне отвлечься надо… — Может с Танджиро? — Он мне сейчас на один укус. Ну ладно, на два-три, — заметила я несколько расстроенное лицо Камадо от моей оценки. — И за сколько укусов ты скушаешь меня? — улыбнулся парень. — Я еще тебя не оценила. Но предполагаю, что смогу долго глодать твои пламенные косточки, — и соблазнительно облизнулась. — Мая, — покачал парень головой, — давай после твоей работы с Убуяшики, ты должна сделать ее идеально. А на тренировке ты можешь поранится! — вот упертый баран, еще и лыбится! — Выбирай, — медовым голоском промурлыкала я, — либо спарринг, либо я тебя зверски изнасилую прямо здесь и сейчас! — Кёджуро подавился пирожком и судорожно пытался напиться водой, не сводя с меня шальных глаз. Таких ультиматумов ему точно никто не ставил. — Д-д-девочка моя, такими вещами должны заниматься только женатые пары. И смотри, как ты мальчиков смущаешь, — прошептал Кёджуро, наклонившись ко мне, заинтересованные мальчики навострили красные от смущения ушки и с нетерпением ждали зверского изнасилования Ренгоку, что будет дальше. — Такими делами? А Тенген рассказывал, что такими делами ты… — Кёджуро, весь красный от смущения горячей ладошкой закрыл мне рот. В глазах читалось пламенное желание добраться до Тенгена и спалить ему язык. И правильно. В языке Тенгена, как показала практика, костей не предусмотрено. Совсем. А еще ниндзя называется… — Но я никого не насиловал! — судорожно замотал парень лапками, пытаясь хоть куда-то деть глаза, — Правда, Мая. И больше не собираюсь ни тем, ни тем заниматься! Никогда! — Это да… но ты занимался «такими делами», — ехидно заключила я. О Боже, как же мне нравится выводить этого парня из равновесия. Практически невыполнимо, но у меня получается! Могу встать в один ряд с Зеницу и человеком-языком без костей. — Мая, ты, — наставительно шептал он, — благородная химе из древнего рода. Ты не должна насиловать мужчин! И вообще, откуда такие мысли? — Так я не мужчин, а только одного отдельного представителя, а именно тебя. Не волнуйся, моя целомудренность от этого даже не пострадает. — Это как? — опешил парень все еще красный как разваренная свекла. Я с моей больной фантазией могла придумать сотни две таких способов. — Ну главное — правильно зафиксировать, — учительским тоном произнесла я. А дальше — дело моей больной фантазии. — П-р-и-в-е-т-и-к, — нежный голос Мицури спас Ренгоку от изнасилования прямо здесь и сейчас. Настолько увлеклась, что я не заметила, как она и Обанай приблизились к нам, — А что это вы такие красные? Я с собой Обаная посмотреть на ваши тренировки привела, ничего? — Н-ничего, — заикаясь, пробормотал Ренгоку. — Так что с вами? Сенджуро перца в еду насыпал? Или это Мая была? — засмеялась девушка. — Да вот думаем спасать Маю от господина Ренгоку или господина Ренгоку от зверского изнасилования Маей… — ляпнул Инноске. Мицури рассеянно икнула, Обанай закашлялся, заливаясь краской. Какие мальчики-то нежные. Мицури вот даже не ойкнула. — Интересные у вас тренировки… — проговорил Обанай, — но сомневаюсь, что данная практика поможет в борьбе против демонов, — на серьезных щах заключил парень. — Мицури, — пустила я фальшивую слезу, — Кёджуро меня обижает! — Кёджуро, — обняла меня Мицури сзади, гневно зыркнув на парня, — Ну как можно обижать такую милую и красивую девушку! Совсем на тебя непохоже! — Милая и красивая? Прямо злая лысая ведьма в ступе! — фыркнул Инноске. Он был услышан и одарен улыбкой, от которой пошел холодным потом. — Ну… я… — Мая-чан, что случилось? — ласково провела по моим волосам Мицури. — Драться со мной не хочет. Я его и так и эдак уговариваю, а он… а у меня, между прочим, день рождения сегодня! 18 исполняется, совсем большая стала. — А почему я про день рождения ничего не знаю? — возмутился пламенноволосый и вырвал меня за руку из плена Мицури, сажая ближе к себе. — Да как-то к слову не пришлось. Ну мы деремся? — Нет! Мицури, не потакай ей. У нее завтра важная работа у Убуяшики. — Убуяшики? — поднял брови Обанай, — не из-за этого случайно поместье на неделю закрывается для посещений? Полагаю, что причина не для наших ушей… — Правильно полагаешь, — выдохнул Кёджуро. — Каждое день рождение мы с папой праздновали спаррингом. Это был веселый праздник, где он оценивал мои силы… традиция, жаль, что в этом году не получится, — тихонечко выдохнула я. Я бы пустила слезу, но — Ну хочешь, я твои силы оценю, давно хотел, — с готовностью и нехорошим блеском в глазах отозвался Обанай. — Спасибо. Но Кёджуро сейчас, — преданно посмотрела я в его глаза, сейчас главное дожать, — человек, которому я доверяю больше всего в этом мире. Самый дорогой человек, — Мицури ахнула, — почти как папа. Правда точно не такой сильный, но все же… — это был страйк! Пришлось сказать правду, но результат того стоил. — Ладно, пойдем, — встал с места Кёджуро и уверенно потопал на середину огромной площадки. Я тоже встала, но была поймана Мицури, которая тихо и восторженно прошептала: — Самый дорогой? — Ну как член семьи. Примерно так. — Эх ты… ну иди…       Я встала в десяти метрах от Кёджуро, физически ощущая его боевую ауру. Убрала скрытие своей — и будто распустила крылья. Материализовала мечи и встала в стойку. Хотелось бы мне сейчас драться именно с папой конечно. Я неплохо выросла за год, ему бы определенно понравилось. От воспоминаний о папе на мечах ярко-красным пламенем загорелись руны. — Прекрасная стойка, Мая! — прокричал Кёджуро, — А что значат эти иероглифы, они так ярко пылают! — Это руны, древний язык моего клана. Они показывают путь к истинной силе. На правом мече «Раскрой красоту этого мира», а на левом, связанным с сердцем «Бог — есть любовь». Считается, что тот, кто поймет и осознает смысл этих фраз познает истинную силу, пройдет путем мертвых и станет королем демонов. — Мудзан бы рассмеялся тебе в лицо. Но мне нравятся эти руны, они пышут силой. Доброй силой. — Мудзан слаб духом, из-за этого совершает много ошибок. И будет совершать… Хотя сейчас это не важно. И сила не бывает добрая или злая, как и магия. Она просто есть. Начнем? — Кёджуро утвердительно кивнул, доставая меч.       Я понимала, что сунуться напрямую к Кёджуро — это безумие чистой воды. Наверное именно поэтому я именно так и поступила, влетев к нему в объятия и чуть не напоровшись на меч. Приставила лезвие к горлу, ощущая вражеский клинок в районе сердца. 1:1. Отец всегда говорил, что бой на мечах похож на танец, и сегодня у меня потрясающий партнер. С ним поразительно легко танцевать, поразительно легко летать, движения угадывались на последней миллисекунде. С отцом на таких поединках было откровенно сложно. Он постоянно прессовал меня своей аурой, наполненной убийственным намерением, с ним я постоянно понимала, что моя жизнь висит на волоске. Сейчас я осознаю, что только эти тренировки помогли мне при столкновении с Мудзаном. А спарринг с Кёджуро да, был опасен. Но мне было весело, мне было легко. И каждый раз, когда наши мечи сталкивались, мы улыбались. Руны зажигались все ярче, а в груди словно расцветал цветок. — Кёджуро? — воскликнула я, и мы вмиг остановились. Да, я решила, я могу ему доверять. И я хотела сделать ему подарок, чтобы он всегда улыбался и ни один враг не смог его одолеть. — Только не говори, что хочешь это прекратить! — Что, понравилось? А не хотел… а-та-та! Ты… Кёджуро, ты хочешь сделать твой огонь сильнее? — Глупый вопрос, Мая! — Тогда, — в моей левой руке сформировался огненный дракон, он вскрыл зубами вену, наполнился кровью, зажигая сердце в самом себе. — Мая, что… — Просто прими его. Мой подарок. Он пробудит твою природную магию, — и запустила дракончика к Кёджуро. По сути, парень практиковал магию всю жизнь, не имея доступа к источнику и не понимая истинный источник в самом себе. Дракончик прочистит меридианы и раскроет огненный источник в полной мере. Похожие заклинания часто использовались для инициации магов, если это не происходило естественным образом. Кёджуро же… я уверена, уникальный стихийный маг. Таких магов называли «поцелованные огнем», крайне редкий тип даже в мои времена. И пусть таким чародеям редко доступны другие стихии, но в своей — они императоры и боги. Имею ли я право впустить в этот мир такую силу? Кёджуро улыбался и совсем не сопротивлялся, когда прямо в его грудь влетел дракончик, растворяясь в его энергетике и теле. В сердце запульсировала сила, расцветая огненным лотосом. Священная чистота и красота, расцветающая в грязи. Ему очень подходит. Кёджуро выдохнул, я видела его пламенное дыхание уже на физическом уровне. Значит, получилось. — Продолжим? Только я хочу, чтобы ты использовала магию, — и прямо по направлению ко мне побежал огненный тигр. Я еле увернулась, поставив водную стену. Придется свой огненный арсенал запрятать куда подальше. Как я и ожидала, Кёджуро инстинктивно понимал, что нужно делать. Опасно. Но как же весело!       Бой перешел в другое русло. Маленький лес рядом с нами слегка дымился, от пожара помогло только заклинание водопада. На земле красным огнем пылали рытвины, Кёджуро еще не понимал силу своего улучшенного дыхания и магии и как его контролировать. И тем не менее мы продолжали танцевать, уже не только как мечники, но и как маги.

***

      Бой закончился, когда небо расцвело цветами заката. Победитель так и не определился. Мы просто в какой-то момент кивнули друг другу и пожали руки. — Тебе придется многое объяснить мне, ты ведь понимаешь? — спросил Кёджуро. — Конечно. Понравилось? — Удивительное ощущение, — поднял он руки к лицу и они мгновенно запылали огненными варежками, — и это магия? — Поразвлекались? — прозвучал строгий голос рядом, мы синхронно обернулись. Черт! Я совсем о них забыла, — Хотя впрочем. Ренгоку, как и когда ты поднялся на настолько высокий уровень? Я бы сказал, на уровень близкий к демону. — Прекрати, Обанай! Ребята классно сражались, я также хочу! — восторженно пропищала Мицури. — Настолько классно, что полигон разгромили… Не светило бы солнце — подумал, что два демона развлекаются. Ренгоку, я серьезно, — медленно проговорил Обанай. — Мая, твои движения были похожи… — начал Танджиро, — Только ты их редко использовала. — Кстати, Мая… Ренгоку поднялся на новый уровень из-за огненной птицы? — Она просто пробудила его внутренний потенциал. Вот и все. И это не птица. Дракончик. — Понятно, — оценивающе посмотрел Обанай на меня, — Ты нравишься Кабумару, но он говорит, что ты не совсем человек, но точно не демон. Это странно, ему вообще редко люди нравятся. Поэтому что бы дальше не случилось, я решил вам доверять. Обоим. Но я хочу объяснений. Всему произошедшему. Как только Убуяшики разрешит конечно. Он, полагаю, в курсе? — Да, он прекрасно осведомлен о ситуации! — улыбнулся Кёджуро. — Ренгоку, давай отойдем, — парни развернулись и отошли к уцелевшему дубу. — Мая-онэ, — улыбнулся Сенджуро, — братик весь светился. Теперь ведь он как и ты может управлять огнем? Как думаешь, отец станет теперь им гордится, — я тяжело вздохнула. Хоть злостный батя периодически и начал тренировать Кёджуро, но из додзе доносились сплошные маты. — Я не знаю, милый мой. Но знаешь что, мы-то нашего Кёджуро любим и гордимся им, правда? — Это точно! А ты его любишь, братика? — послышался смех Мицури. — А вот это такой сложный вопрос, — замялась я. — А вот братик тебя любит, я знаю, — я поперхнулась воздухом. — И мне тоже так кажется, — улыбнулась Мицури, забивая очередной гвоздь в крышку моего гроба. — Когда «кажется» креститься надо, — попыталась перевести я тему. — Я думаю, из Маи-онэ получится красивая невеста, — мечтательно протянул поганец Танджиро, — Только не насилуй никого, а то Ренгоку-сан это не понравится. — О да, мне это очень не понравится, Мая, — догнал нас Кёджуро. — Покусаю! — клацнула я зубами прямо перед его носом. Тот только рассмеялся и потрепал меня по голове. Зараза. Черт! У меня настоятельная необходимость покусать Кёджуро, аж зубки сводит, — Кёджуро, — тихо проговорила я так, чтобы никто не услышал. — Мммм? — наши глаза встретились. — Я доверяю тебе, поэтому… — Я никогда не использую твой подарок во зло. И… что ты хочешь на день рождения? — Мммм… тебя? — ехидно улыбнулась я. — Я ведь могу тебя неправильно понять, шутница. Я надеюсь, ты с другими так не шутишь, а то я обижусь. Серьезно. — И что бы это значило? Знаешь, я могу это неправильно понять. Например, принять за ревность. — Тогда ты меня правильно поняла! — громко заявил Кёджуро и быстрым шагом пошел вперед, догнав Обаная. Я на пару минут зависла, смотря им вслед. Вот и в Кёджуро пробудилась троллиная сущность. Ай да Мая, даже такого хорошего мальчика испортила. Ну не мог же это они сказать на полном серьезе?