The Girl Before France.

– У меня, мистер Черчилль, только два условия, – Томас достал из внутреннего кармана пиджака очки в круглой оправе и поддался вперед.  Уинстон нахмурился. Он не любил, когда ему что-то указывают, а темболее такие люди, как Шелби. Но их много лет связывали общие цели, поэтому он поудобнее устроился на кресле, чтобы послушать какие условия решил ему поставить цыган.  – Первое: я еду вместе с Гретой в Италию, под прикрытием либо нет – неважно, а второе: сразу после того как нужные документы будут у вас, я сложу полномочия члена парламента и перееду вместе со своей семьей в Америку.  Уинстон пожал плечами.  – Хорошо.  Томас ожидал, что премьер-министр выскажет недовольство либо перекрестные условия.  – Война вовсю идет и мне сейчас не до условий каждого вхожего в парламент, – пояснил после паузы Черчилль. – Грета начала подготовку?  – Да, – кратко ответил Томми. – Присоединюсь к ней прямо сейчас.  Он встал, пожал руку Уинстону и вышел из кабинета, попутно доставая сигареты. Артур наблюдал, как Томас неспеша сходит по каменным ступеням Парламента и останавливается на долю секунды на последней, докуривает сигарету, а потом небрежно ее кидает под ноги военному, сторожившему пост.  – Поехали, Артур! – Томас похлопал брата по плечу и поплелся к машине.  – Полли мне все рассказала! – громко заявил старший Шелби, не тронувшись с места.  Томас остановился и повернулся назад.  – О чем?  Артур тоже обернулся. Его взгляд был жестким и уставшим.  –  О том, что Грету отправляют под прикрытием. Ты это допустишь?  Томас сомкнул губы. Его собственное бессилие в этой ситуации раздражало.  – Не все вещи подвластны даже мне, Артур, – ответ был исчерпывающим.  Они ехали в тишине. В Лондоне обстановка оставалась напряженной. Доехав до военной базы, Томас резко вышел из машины и хлопнув дверью, быстро направился внутрь.  Артур исподлобья наблюдал за братом, а потом пошел следом за ним.  Военный на входе внимательно изучал их документы, переводя взгляд с бумаги на Шелби. Потом скривил губы и молча пропустил их внутрь через ворота.  Множество людей сновали по большому участку в военной форме. Неприятные воспоминания ударили в голову Томаса. Он достал из внутреннего кармана пальто канистру с виски и отпил.  – Черт возьми, Томми, – прошептал Артур, наблюдая за обстановкой вокруг. - Я не могу поверить своим глазам.  – Я тоже, – кивнул Томми, пытаясь взглядом найти Грету.  – Томас?! – женский голос раздался позади.  Оба обернулись назад. Перед ними стояла Мэй Карлтон. Она удивлено вскинула брови.  – Не ожидал Вас здесь увидеть, – удивился Томас, рассматривая женщину перед ним.  В отличие от других она была одета в гражданскую форму – приталенные штаны коричневого цвета по последнему слову моды, заправленные в высокие черные кожаные ботинки, темная рубашка и кожаный плащ.  – Лошадок поставляете? – ухмыльнулся Томас.  – Не поверите, но – да, – ответила Мэй, скрещивая руки на груди. – Лошади оказались также незаменимы в этой войне, как и в прошлой.  Томми убрал руки в карман брюк и пожал плечами.  – А Вы поставляете оружие?  – О, нет, я теперь член парламента от лейбористкой партии. Занимаюсь только легальными делами.  – Приехали контролировать процесс подготовки?  – Почти, – Томас оглянулся по сторонам. – На самом деле, я здесь приехал за своей женой.  Мэй слегка улыбнулась и кивнула.  – Кажется, ее зовут Лиззи? Вы нас знакомили в последнюю встречу.  Артур подавил смешок, громко шмыгнув.  – Нет, – Томми помотал головой, все еще глазами бегая вокруг. – Ее зовут Грета. И она итальянка.  Это позабавило Карлтон.  – Ваши жены сменяются быстрее, чем я могу их запомнить, мистер Шелби.  Томас промолчал. Артур ткнул его локтем в бок, кивнув в сторону. Мэй не могла этого не заметить. Она тоже посмотрела и увидела, что к ним идет черноволосая низкорослая девушка. Она была лет на десять ее младше. Карлтон сразу догадалась, что это была жена Томаса.  Грета подошла к ним и внимательно посмотрела на Мэй. Она сразу поняла, что между ними двоими есть напряжение.  – Грета, это Мэй Карлтон. Она разводит лошадей. Мэй, а это моя супруга – Грета.  Потенциальные соперницы обменялись вежливыми улыбками.  Грета сняла перчатки и вручила их Томасу.  – Вы, должно быть, недавно женаты?  – Я знаю Томми с семнадцати лет, – триумфально заявила Юросси, будто это было победой. – Мы любили друг друга, но потом война разлучила нас.  – Что же, ехать то уже пора, Томми! – вдруг заявил Артур, глянув на свои часы.  – Я знаю, что ты ее трахал, – заявила Грета как только они вошли в дом.  Томас устало потер переносицу, медленно идя за ней.  – Это было давно.  – Но она все еще претендует на тебя, – усмехнулась итальянка. – Будто у нее есть шансы.  Томас молчал, высматривая свои ботинки.  – Ты перетрахал половину Бирмингема и Лондона! – не успокаивалась она, когда они вошли в их спальню.  Грета кинула на пол грязный плащ, подошла к туалетному столику, сняла с себя украшения и положила их в шкатулку.  Томас наблюдал за ней, скрестив руки на груди и облокотившись на стену.  – Каждая шлюха в баре косится, когда меня называют миссис Шелби, – в ее голосе Томми заметил нотки ревности и это его улыбнуло.  Наконец, он подошел к ней со спины и урылся носом в ее темно-каштановые волосы.  – Я люблю тебя, Грета, – прошептал он ей на ухо, проводя пальцами по ее животу.  Она прикрыла глаза, чувствуя как его пальцы ласкают ее через одежду. Но через мгновение она вырвалась из его рук и отошла в сторону. Томас посмотрел на нее. Грета злилась и это всегда заканчивалось плохо.  – Я хочу завтра пригласить тебя на свидание, – он выжидал ее реакцию.  Грета прошла мимо него и подошла к большому окну.  – Сейчас сложный период и тебе страшно. Поверь, мне тоже. Давай завтра отвлечемся?  – Я хочу много танцевать и много пить виски! – заявила она, резко обернувшись к Томасу.  Синева его глаз грела ей душу. Томми провел пальцами по подбородку и пожал плечами.  – Ну, если миссис Шелби этого хочет…  – А еще, – она кокетливо облизнула губы и медленно подошла к нему, проводя кончиками пальцев по его костюму, – я хочу новое платье и туфли.  Томми наблюдал за тем, как ее руки скользят по его пиджаку, затем рубашке и останавливаются на первых двух пуговицах.  – Что еще? – прошептал он, чувствуя как нарастает его возбуждение.  – Тебя.  Через мгновение Томас грубо взял девушку за затылок и впился горячим поцелуем в ее губы.  Грета сидела за столом, подперев рукой подбородок. Она была в дорогом шелковом красном платье, на ней были французские чулки, которые Томас привез ей из Парижа, а на руке красовалось рубиновое кольцо. Но она не была счастлива. Много лет назад они даже не смели мечтать с Томасом о таком свидании, а теперь у них было всё – деньги, власть, престиж, уважение, но не было стабильности. Любой момент их жизни мог оказаться последним. И если случайная бомба не упадет на их головы, то тайная операция через пару месяцев совсем не внушала им надежды на светлое будущее.  – Ты почти не ела, – заметил Томас, нахмурившись.  – Не могу, – призналась Грета, переводя взгляд на сцену, где у микрофона стояла чернокожая певица.  Грета была очень тревожной. Она переживала за любую мелочь и с каждым днем это состояние нарастало. Иногда Томас давал ей немного морфия. Но она об этом не знала.  – Тебе нужно есть, – в его хриплом голосе были нотки настойчивости, хотя говорил он спокойно.  Грета вновь взяла вилку и ткнула ею в мясо.  – В Америке мы будем жить вчетвером, – Томас поднял взгляд на нее. – У нас будет большой двухэтажный дом. Чарльз и Софи будут ходить в хорошую частную школу. И мы можем завести еще одного ребенка или даже двух, если ты этого захочешь.  Раньше они никогда не говорили про общих детей. Поэтому ей было странно слышать эти слова от Томаса. Ведь он был не тем мужчиной, который спешил обзавестись десятком наследников.  – Я открою легальный бизнес в Америке и мы будем жить как обычная среднестатическая семья.  – Не говори мне об этом, – помотала головой Грета, не поднимая головы.  – Почему?  – Много лет назад мы уже строили такие планы, но потом пришла война и…  Она тяжело сглотнула и ее голос задрожал. Подступающий комок слез не дал ей договорить.  Томас положил столовые приборы и крепко взял ее за руку. Его ладонь была такой же холодной, как и голубизна его глаз. Но сердце его было горячим.  Томас постучал два раза в дверь и после слов «войдите», он открыл ее и зашел внутрь дома. Под ногами лежали осколки вазы и разбросанные книги и журналы. Он покачал головой, представляя как сильно расстроилась Ада и сколько денег она вложила в антиквариат.  – Плоды сегодняшнего налета, – фыркнула она, появившись в коридоре.  Томми поднял голову и посмотрел на сестру. Она была одета в черное платье, волосы ее были растрепанны, а в руках она держала картину.  – Надо убрать все дорогие вещи, – сказал Томми и перешагнул через то, что теперь не стоило и цента. – Убрать в подвал до лучших времен.  – Да, – согласилась она, озираясь по сторонам. – Этим займутся служанки. Чертовы немцы!  Томас обошел сестру и прошел в гостиную, где две молодые женщины бережно упаковывали вазы, посуду, статуэтки в большие коробки.  Ада прошла следом за братом и передала картину одной из служанок.  – Будешь пить?  – Воду.  Ада кивнула и налила ему в стакан воды, а сама взяла недопитый джин.  – Тебе надо переехать ко мне. Артур с семьей уже там. Нам сейчас нужно держаться вместе.  Ада задумчиво приложила хрустальный фужер к губам.  – А Полли?  – Уже давно.  – Хорошо, что Майкл уехал в Америку…  Томми пожал плечами и подошел к сестре, которая стояла у шкафа с декоративной посудой.  – Хватит, Ада, – прошептал он, не сводя с нее взгляд, – ты нужна мне рядом. Каждую ночь, когда над головой разрываются десятки бомб, то я думаю о том, как ты здесь одна с Карлом.  Она слегка улыбнулась. Было приятно знать, что старший брат переживает за нее. Но потом она вспомнила про Грету и помрачнела.  – А что на счет Греты?  Томми нахмурил брови.  – Не делай вид, будто не понимаешь о чем я. Ты действительно позволишь ей отправиться…  Она не договорила. Томас шикнул. Он косо глянул на женщин.  – Оставьте нас, – сказала Ада им и женщины вышли из комнаты, закрыв за собой двери.  Томас проследил за ними, а потом убрал руки в карман брюк и качнулся на каблуках.  – Томми, – во взгляде Ады он видел переживания, – как ты можешь с ней так поступить?  У него неприятно защемило в груди. Но он не показал виду. Ему было плохо и страшно за Грету. Но он ничего не мог сделать.  – Это не зависит от меня, – прошептал он, отводя взгляд от сестры.  – И ты ничего не можешь сделать? Придумай хоть что-то! – возмутилась она с большим недоумением глядя на брата. – Отправлять ее на верную смерть?  – Она не умрет, – грозно оборвал ее Томас и отошел от Ады. – Не умрет! Вообще, мы все в большой заднице, Ада! Если немцы войдут в Лондон, то нам конец. Они уничтожают евреев, черных, цыган, коммунистов и других неугодных им людей. И мы, кстати, попадаем под все эти критерии.  Ада стояла в руках с бокалом и наблюдала как Томас бродит по гостиной, расставив руки по бокам. Потом он остановился, достал сигареты и закурил.  – Я умру, но сделаю все, чтобы Грета осталась жива. Ты и Полли присмотрите за Чарльзом и Софи. Если со мной что-то случится, дом и часть акций компании я переписал на Грету. Остальное на Артура, Финна, Полли, тебя и Чарльза.  Ада слушала его, приоткрыв рот.  – С тобой ничего не случится! – запротестовала она, испугавшись на миг, что потеряет его.  – Если мы выживем, – ему эти слова дались с трудом, – я отправлю Грету и Софи жить в Америку.  – А ты?  – Останусь в Бирмингеме.  – Не поняла?  Томми тяжело выдохнул и сел в кресло. Докурив, он кинул окурок в пепельницу и сцепил пальцы в замок, поддавшись вперед. Ада поставила стакан с джином на тумбочку и села напротив него на диван. Она смотрела на Томаса, не понимая, что происходит.  – Я оставлю Грету навсегда, – признался он после долгой паузы. – Жизнь со мной доставляет ей много проблем.