(you're so) golden

Солнечные блики мягко переливаются по золотистым волосам Ынсока. Вонбин щурится от яркости, прикрывает ладонью глаза, но всё равно не позволяет Ынсоку подняться с его колен. В тишине возле речки уютно и спокойно — Ынсок чувствует себя умиротворённо, его голова лежит на бёдрах Вонбина, обтянутых длинными шортами, и он старается полностью наслаждаться моментом уединения. Это последнее совместное лето перед выпуском Ынсока из колледжа. Вонбин говорит, что всё в порядке, но каждый новый день августа неумолимо приближает их беззаботные каникулы к концу. Жаркие дни сменяются едва тёплыми вечерами, а в ночной прохладе Вонбин утыкается в крепкий торс Ынсока — прислушивается к его размеренному сердцебиению, вдыхает аромат чуть терпкого парфюма и согревается. Голые ноги переплетаются под тонким пледом, на узкой кровати трудно уместиться вдвоём и Ынсок прижимает Вонбина ближе к себе, другой рукой гладит его чуть отросшие волосы. Вонбин в руках Ынсока становится как пушистое облако — воздушным и эфемерным, готовым плыть по ночному небу в объятия луны. Тревога постепенно затихает. Утренняя роса приятно холодит босые пятки — Вонбин резво шлёпает по влажной траве, ведя Ынсока за руку за собой на уже привычный берег речки. В другой руке Ынсок несёт небольшой рюкзак с фотоаппаратом и закусками на день. Солнце медленно поднимается над горизонтом, отражается в спокойной глади воды, и остаётся на берегу. Вонбин собирает маленькие камешки, похожие на гальки, и старательно выкладывает их в форме сердца. Ынсок фотографирует их на память: и сердце, и Вонбина. Один из кадров совместный — Ынсок держит камеру в вытянутой руке, пока Вонбин обвивает его своими широкими ладонями и прижимается к щеке с поцелуями. На фотографиях они получаются смазанными, но счастливыми. Вдоволь нацеловавшись, они соревнуются в том, кто дальше забросит камешки в полёт по воде. Ынсок кидает камни так, будто это шары в боулинге, готовящиеся выбить страйк, а у Вонбина сила мягче и камешки подпрыгивают на воде, словно маленькие лягушки. Весёлый смех уносится ветром до другого берега реки. Становится жарче. Футболка и шорты Вонбина остаются на берегу, когда он прыгает в воду. Ынсок внимательно следит за его заплывами и достаёт камеру, чтобы пополнить коллекцию фотографий. Вонбин плавает разными стилями, но больше всего ему нравится лежать на спине и смотреть на чистое голубое небо, без единого облачка. Он выбирается на берег, разбрызгивая капли по сторонам, и мокрыми руками обнимает шею Ынсока, притягивая ближе для поцелуя. Губы Вонбина солёные от воды — Ынсок собирает влагу маленькими чмоками и, смеясь, целует кончик носа Вонбина. Жажда накрывает их, когда солнце взбирается на самый пик небосвода и замирает вместе со временем. Ынсок достаёт из рюкзака пару бутылок пива, которые ещё не успели нагреться в тени. Вкус грейпфрута освежает. Вонбин натягивает шорты на почти высохшие плавки и облокачивается спиной на торс Ынсока, позволив одной рукой обхватить себя под рёбрами. Ынсок пьёт пиво небольшими глотками, наслаждаясь хмелем, в то время как Вонбин опустошил уже половину бутылки. Он поворачивает голову и смотрит на Ынсока почти снизу вверх — изучает длинные ресницы, острый подбородок и тонкие губы, которые всегда так любовно расцеловывают каждый сантиметр тела Вонбина. Ынсок чувствует на себе изучающий взгляд и смотрит в ответ. В чёрных, как бездна, глазах Вонбина Ынсок видит себя, до жути влюблённого и готового на самые отчаянные поступки. Ынсок ставит свою бутылку на землю и тянется к желанным губам за поцелуем. Кажется, будто время над ними действительно замирает. Одуванчики в руках Вонбина сплетаются причудливыми узорами в венок. Жёлтые лепестки накрывают золотистые волосы Ынсока, делая его похожим на лесного эльфа. Вонбин улыбается, поправляя венок. На его руке — такой же импровизированный браслет из одуванчиков. Ынсок проводит пальцами от запястья до плеча Вонбина, мягко поглаживая его медовую кожу. Он знает, как Вонбину нравятся прикосновения к его рукам, как он становится мягким, будто топлёное масло. Так приятно сидеть на пирсе, опустив ноги в ещё тёплую воду, и молча наслаждаться единением друг с другом и природой. Они возвращаются в летний дом Шотаро ближе к ужину, когда солнце скрывается за горизонтом и звуки сверчков сменяют пение птиц. У Вонбина немного кружится голова от волнения, когда Ынсок садится на кровать и тянет его на себя, усаживает на свои колени и целует выглядывающие из-под широкой футболки ключицы. Простынь скользит от перемещения тел; Вонбин оказывается под Ынсоком, как будто все фрагменты правильно собрались в паззл. Поцелуи становятся смелее и ползут ниже — туда, где отчаянно пульсирует желание всегда принадлежать друг другу. При свете луны, проглядывающей сквозь тонкие занавески, видны раскрасневшиеся щёки и блестящие глаза Вонбина. Ынсок наполняет его любовью и обожанием, как будто солнечные лучи золотым свечением проникают в землю, согревая теплом. В объятиях друг друга они чувствуют жизнь.