Разводы на твоём сердце

Сигма просыпается от звука вибрирующего под боком телефона. Сонно разлепив глаза, растрёпанный и уставший, он нашаривает в темноте светящееся устройство и с недовольным прищуром смотрит на экран. Десяток пропущенных звонков от матери, а на часах время всего 4:08. Видимо, родители всё же проведали квартиру, и поняв, что сбежавшего сына там нет, пытались до него дозвониться. Бросив взгляд на мирно спящего Дазая, парень тихо прокрадывается из комнаты на кухню, чтобы перезвонить маме. Всё таки стоит сказать, что он в порядке, а то и полицию могут вызвать. Три коротких гудка, и трубку поднимают. — Сигма? Сигма, ты в порядке? — встревоженный голос женщины кажется слишком уставшим, будто она не спала всю ночь. Сыромятников чувствует лёгкий укол вины. Наверное, ему не стоило так горячиться. — Да, мам, я в порядке. Я остался ночевать у друга. На другом конце трубки слышится вздох облегчения. — Хорошо. Сигма, я понимаю, всё что мы сказали с папой может быть для тебя неожиданно. Но это не значит, что мы перестали тебя любить или стали любить тебя меньше. Просто так бывает. Люди расходятся, и с этим ничего нельзя сделать. Из-за необходимости поддерживать твоего отца мне приходилось задерживаться на работе намного чаще, но теперь всё изменится, обещаю. Сигма растерянно моргает, опираясь спиной о стол на кухне. Всё изменится? Что она подразумевает под этим? — Что значит… всё изменится? Неужели мы переедем? В голове проносятся десятки тревожных мыслей, а сердце подпрыгивает. Он ведь только-только смог найти себе друга помимо Феди и Коли, всё начало налаживаться, и теперь — развод родителей, и это… — Что? Нет-нет, никто никуда не переезжает. Просто я планирую сменить работу. Так у меня будет больше времени, чтобы я могла участвовать в твоей жизни. Мы сможем проводить с тобой время и ужинать вместе. А раз в месяц ты сможешь видеться с отцом. Парень замирает, не веря своим ушам. Он сможет видеть маму дома. Как давно он последний раз видел её на кухне, спокойно попивающую кофе? Неужели что-то в его жизни таки наладится? После недолгого разговора с матерью Сигма кладёт трубку, и облокачивается на стол, переваривая полученную информацию. Слишком много событий за последние пару дней. Если так пойдёт и дальше, его однажды хватит сердечный приступ. Он тихо прокрадывается обратно в комнату, намереваясь если не поспать, то хотя бы полистать ленту соцсетей сидя в кровати, но натыкается на сонного Дазая, который растерянно выглядывает из комнаты. Похоже, не найдя Сигму на кровати Оды, тот вышел его искать, но встретил друга раньше, чем планировал. Парни смотрят друг на друга секунд тридцать — оба ещё заспанные, плохо соображающие, пока наконец Осаму, почесав кудрявую макушку не поинтересовался: — Ты с кем разговаривал на кухне? Сигма замялся, обдумывая, стоит ли рассказывать подробности. — Мама звонила. Она не знала, где я, поэтому я сказал ей, что остался ночевать у друга. На это шатен широко улыбнулся. — Хе-хе, так я удостоился войти в твой список немногочисленных друзей? Я весьма польщён. — он протянул это с иронией, но по глазам было видно, что слова-то искренние. Дазай не признал бы в открытую, но после смерти Одасаку он так и не смог больше никому довериться. И дружба с Сигмой стала для него первым шагом на пути к реабилитации. Длинноволосый серьёзно кивнул, и качнул головой с таким усердием, что его серёжки тихо звякнули. — После всего, что ты сделал для меня, назвать тебя другом — это меньшее, что я могу. Я… очень благодарен тебе за поддержку и за то, что ты рядом. Серые глаза смотрят с теплом в чужие карие, и Осаму теряется. Говорить о том, что чувствуешь — сложно. Принимать чужую привязанность — больно. На мгновение ему кажется, что это Одасаку стоит перед ним, и с улыбкой говорит слова поддержки в очередной неудачный день. Он ведь всегда был таким. Добрым и понимающим. Но теперь Оды Сакуноске не стало. И Сигма — это не Одасаку. Сигма — это Сигма. Их не стоит сравнивать. Они два совершенно разных человека, и всё что их объединяет — бескорыстная доброта к Дазаю. Эта тёплая привязанность, окутывающая, словно самые мягкие объятия. И словно слов было мало, Сыромятников решил подкрепить всё сказанное действиями, сжав друга в объятиях. Это было настолько неожиданно и сбивающе с толку, что шатен даже замер на несколько секунд, широко раскрыв глаза. Но когда прошёл шок, Дазай всё же обнял двухцветного в ответ, уткнувшись носом ему в волосы. А эти волосы… Длинные, невероятно красивые, всегда мягкие и шелковистые, словно по ним только что прошлись расчёской. И хотя цвет волос и не был натуральным, этот двухцветный покрас был невероятно подходящим Сигме. Такие же нежные, чистые цвета, олицетворяющие душу парня, столь светлую, что её бы хватило, чтобы осветить весь мир, погружённый во мрак. — Я тоже рад. Осаму мягко улыбнулся и отстранился первым, расплывшись в улыбке. Его уязвимость и растерянность исчезли, являя привычно весёлого парнишку, но на сей раз он казался вполне искренним в своих эмоциях. После смерти Оды он впервые улыбался настолько от души. Сигма посмотрел на часы и вздохнул. — Ну, раз уж мы оба встали, то можем пойти чай попить на кухне. У тебя же он, надеюсь, есть? Суицидник кивнул, и они направились на кухню. Под звуки кипятящейся воды и стука чашек о стол Сыромятников чуть было не уснул, но товарищ вовремя потряс его за плечо, ставя перед носом кружку с чаем. Пробубнив что-то наподобие «спасибо», парень принялся осторожными глотками пить горячий чай, рассматривая узор на кружке. Принт был самый обычный, с каким-то уже давно стёршимся, едва заметным рисунком. Сигма ожидал увидеть чашки подстать натуре Дазая, но на удивление, ничего напоминающего петли или лезвия он так и не увидел. Он уже давно подозревал, что его друг не столь сильно хочет умереть, сколь просто привык об этом говорить. Что-то вроде его собственной изюминки. Болтая за чаем, время пролетело незаметно. Попрощавшись с Осаму, Сигма поехал домой на автобусе, рассматривая в окне проезжающие машины. Уже почти декабрь, становится всё холоднее, так и до первого снега недалеко. Прохладный ветер треплет длинные двухцветные волосы Сигмы, и тот с раздражением задумывается о том, чтобы подстричь их. Всё таки от длинных волос намного больше проблем, чем от коротких. Да и косых взглядов станет куда меньше. Когда Сыромятников возвращается домой, его встречает встревоженная мать. Отца, как и ожидалось, не было — тот уехал на очередную конференцию, которая, конечно же, была важнее сына. Парень уже и не помнил, когда последний раз общался с мамой не по телефону, а вот так вот, в живую. А когда она обняла его, Сигма и вовсе растерялся, застыв, словно вкопанный. Он не знал, как реагировать на всё происходящее. Развод, присутствие матери дома… Всё это было слишком неожиданно и пугающе. Его образ жизни не менялся годами, и сейчас парень чувствовал себя совершенно растерянным и сбитым с толку. Сев в гостиной, мама расспрашивала его обо всём: об учёбе, друзьях, увлечениях и жизни в целом, словно желала наверстать упущенное. Как будто годы безразличия и отсутствия в жизни сына можно было компенсировать сейчас. — Ты ночевал сегодня у кого-то из своих друзей? Я помню, ты дружишь с Фёдором и Николаем. Хорошие ребята. — женщина улыбается, но выглядит ужасно неловкой из-за того, что боится ошибиться. — Да, мы до сих пор дружим с Федей и Колей. Но я был у другого друга. Его зовут Осаму. Он в этом году перешёл к нам в класс, вот и подружились. На словах это звучало так просто… А на деле дружба это ничуть не легче, чем отношения. Когда ты — замкнутый и недоверчивый парень, с которым водятся только его друзья с начальной школы, сложно довериться новому человеку и впустить его в свою жизнь. Но у Дазая это получилось. Причём так легко и непринуждённо, будто его тут и ждали всё это время. — Ого, необычное имя. Он японец что ли? Конечно, в вашей школе вроде как много детей с иностранными именами и фамилиями, но это что-то новенькое. Ну, главное что подружились! Пригласи этого Осаму как-нибудь к нам в гости, хочу познакомиться с новым другом моего сына. Сигма смущённо почесал затылок, сбитый с толку таким энтузиазмом матери. Раньше она не сильно интересовалась его кругом общения. Никогда не запрещала приводить друзей домой, но и знакомиться с ними не горела желанием. Не говоря уже об отце, который и вовсе весьма скептически относился к взбалмошному Гоголю, а своего сына сравнивал с «идеальным» Фёдором, который казался ему «куда более хорошим наследником казино, только жаль он не мой сын». Эти встречи всегда были наполнены неловкостью и чувством закипающей внутри обиды. Поэтому парень с опаской относился к перспективе позвать Дазая в гости. Мало ли, о чём мама начнёт его спрашивать. А если спросит про его родителей? Или о причине, почему тот сменил школу в одиннадцатом классе? Это будет полная катастрофа. Вряд ли его мать первая, кто надавит суициднику на больное, но тем не менее, не хотелось бы ворошить его мрачные воспоминания. — Ха-ха, э-э, ну, может как-нибудь позову… Если будет время. У нас контрольные скоро, и времени совсем нет, надо готовиться, ещё и итоговое сочинение скоро писать, в общем дел невпроворот! Сигма отмахивается от этого предложения, испытав помимо тревоги за эмоциональное состояние друга странное смущение от мысли, что Осаму увидит, как он живёт. Всё таки их обеспеченность серьёзно отличалась, и квартира Сыромятникова была куда просторнее, но более неуютная и пустая. Да и в комнате у него был вроде и не бардак, а вроде как-то там… одиноко и пусто. Такое показывать никому не хотелось. Фёдор и Николай и так видели это сотню раз, а вот его новообретённый друг — нет. Прервав дальнейшие попытки матери поговорить с ним, Сигма спешит уйти к себе в комнату, закрыв за собой дверь и прислонившись к стене. Его руки слегка подрагивают от волнения, словно он только что отвечал у доски. Сейчас разговор с мамой для него показался тяжёлым испытанием, а она сама — почти чужим ему человеком. Видимо, тот факт, что теперь он будет чаще её видеть, никак не наладит их отношений. Он ведь уже почти взрослый, и всё своё детство он привык обходиться без поддержки родителей. Взяв с полки телефон, парень отвечает на сообщения в их общем чате с Гоголем и Достоевским и внезапно задумывается о том, чтобы добавить туда Дазая. Почему-то он не подумал об этом раньше, хотя с момента начала их знакомства прошло уже почти три месяца. Нажав пару кнопок, Сигма добавляет в чат контакт "Осаму". Тот почти сразу на это реагирует, написав в чате знак вопроса. Но видимо, посмотрев на список, он понял, что к чему, и написал сообщение: 12:37 Осаму: Ого 12:37 Осаму: Так это типа ваш чат?? 12:38 Фёдор: Ага. Добро пожаловать. 12:38 Осаму: [стикер] 12:38 Фёдор: Не шли всякую дичь в чат, я тебя прошу. Иначе вылетишь. 12:39 Николай: ой привеееет 12:39 Николай: а я уж думал когда сигма додумается тебя добавить 12:39 Николай: мы же теперь типа друзья 12:39 Николай: [ответ Фёдор] ну федь, чего ты так сразу((( тем более я иногда такоооое кидаю, а меня ты до сих пор не кикнул!!! 12:40 Фёдор: Да тебя попробуй исключи, так ты всю школу на уши поставишь, что тебя все бросили и теперь у тебя нет друзей. 12:40 Николай: [стикер] 12:40 Фёдор: Не пытайся меня задобрить стикерами с котятами. 12:41 Николай: :( 12:41 Николай: [стикер] Сыромятников читает их сообщения с лёгкой улыбкой на лице, решив не вмешиваться. Всё таки, наверное стоит посмотреть на жизнь под другим углом. Может, всё ещё наладится.