Cказки для взрослых девочек

      Следующее утро ожидаемо начинается не с кофе. И совершенно не потому, что я толком не спала всю эту нереально длинную, словно самая тягучая в мире жвачка, ночь, усиленно отмахиваясь от вползающих в мою голову навязчивых мыслей, а на утро психую так, что кусок в горло не лезет. А потому, что просто не успеваю, получив смс от Барнса — «Буду через 15 минут.»       — И тебе доброе утро, — слышит улетевший на диван телефон. Несколько глубоких вдохов не спасают ситуацию. Я завожусь все больше и больше. Моя помощь нужна ребятам. Все-таки пару рук и чуть больше килограмма мозгов не самого худшего качества явно не лишние в этом деле. Осталось пройти эту унизительную на мой взгляд проверку. Барнс знает мой уровень, знает, что я могу, а что нет. Мы раньше часами не вылезали из тиров, спортзалов. Возможно за то время, что мы не вместе, мой запас умений немного подрастерялся, так как не хотелось проводить время в местах, где каждый уголок напоминает о тренировках и не только о них.       Но в этот раз Джеймсу надо было упереться рогом и пойти на свой упрямый бараний принцип. Зачем? Показать, что он главный? Отомстить за расставание? Так в этом была обоюдная вина.       И в момент, когда я с плохо скрываемым удовольствием вспоминаю и другие более приятные этапы наших отношений, параллельно впихиваясь в спортивный костюм, меня бесцеремонно вырывает из них сигнал автомобиля, припарковавшегося около дома.       — Ничего, подождешь! Я - девушка, мне по статусу положено долго собираться, — бормочу я, нервно подрагивающими пальцами завязывая шнурки на кроссовках. В голову усиленно лезут воспоминания о наших свиданиях, когда я вот так же, переживая, собиралась, а он ждал меня в машине около дома. Черт бы тебя побрал, Джеймс Барнс!       В эти дни главным моим тестом будет не вспомнить как стрелять или пытаться применить бойцовские приемы, которым, к слову, он меня усиленно учил, и которые я почти никогда не запоминала. Его касания и тяжелое дыхание рядом вышибали напрочь, и все, что я могла, просто кивать головой и жадно пожирать его глазами. Я не училась самообороне. Зачем? Он всегда был рядом. БЫЛ. А сейчас, когда от этого зависело мое дальнейшее участие в этой операции, мне практически нечего ему показать.       И, кроме всего прочего, главным тестом станет испытание на стрессоустойчивость. Негласное, но одно из важнейших. Нужно иметь холодную голову и ясный разум. Нужно уметь управлять собой и контролировать свои эмоции. Нужно принимать решения, не опираясь на прошлое. Я не умею. Не хочу. Но у меня нет выбора.       Вдыхаю последний раз, словно перед прыжком в воду и выхожу из дома. Тут же в руке вибрирует телефон. «Не натворите дел, прошу вас. Ваш Сэми.» Сообщение в новом общем чате. На четверых.       Эх, милый Сэм, вот чего-чего, а этого я не смогу пообещать тебе даже под угрозой расстрела. И спасибо, что все-таки веришь, что наше с Баки взаимодействие может хоть раз закончиться спокойно. В это не верю даже я.       Прилично накрученная сама собой же, с каменным выражением лица вваливаюсь в машину на переднее сиденье, готовая если что дать устный отпор. Я — сама решительность и спокойствие. Насколько это возможно, безэмоционально выдав короткое «Привет», отворачиваюсь к окну.       — Держи, — меня легонько толкает в плечо его рука, а в нос проникает аромат любимого капучино с ореховым сиропом. Он всегда его привозил. Этот запах… Он словно многотонным снарядом взрывает то хрупкое убежище, которое я успела построить за эти неполные сутки. Твою мать, за что? Как так? Титаническими усилиями сохраняю спокойствие, поворачиваюсь к нему, и вижу, что вместе с бумажным стаканом кофе он протягивает еще и сэндвич.       — Это ничего не значит, — хриплый голос выдает его волнение, — перед тренировкой нужно позавтракать, а ты, конечно же, как всегда не успела.       Забираю у него все из рук, сердце дает сбой, ровное дыхание тоже помахало ручкой. Так, я слишком сильно загоняюсь и ищу знаки там, где их нет. Нет же? Или есть?       — Какой план действий на сегодня? — Интересуюсь у Баки, который в этот момент лихо выкручивает руль, входя в очередной поворот на такой скорости, будто на нас уже напали.       Мда, день обещает быть интересным…       Приезжаем в местный спортзал. Он закрыт, но им владеет брат Джека, поэтому ключи нам выдали без лишних вопросов. Иду рядом с Баки и ловлю себя на мысли, что хочется взять его за руку. Хочется снова приходить на тренировки в обнимку. Хочется смеяться так же как раньше, когда на нас оборачивалась половина зала от того, что бесились на ринге словно малые дети.       — Сначала разминка. Несколько кругов по залу, потом уже займемся более серьезными упражнениями. — Командует он с довольной ухмылкой, пронзая меня своим ледяным пламенем во взгляде.       — Мы что, в школе? Какой бег по залу? — Пытаюсь возмущаться, но Барнс меня тут же прерывает.       — У тебя неразработанные, неразогретые мышцы и суставы. Без разминки их легко травмировать, получить вывих, растяжение и еще много неприятных последствий. Неужели ты не знаешь элементарных вещей?       Скидываю на ближайший тренажер толстовку и мысленно передразнивая его начинаю наматывать круги. Говорят, занятия спортом приводят мысли в порядок. Ага, как же. Как они могут быть в порядке, если я пару раз чуть не вписалась в велотренажеры, потому что засмотрелась на то, как Баки делает разминку, растягивая и без того идеальные мышцы.       Когда начали гореть икры и голени, я поняла, что пора сворачиваться. Все нормально разогрелось. Иначе с непривычки вместо помощи команде буду валяться в кровати, словно старая бабка, обмазываясь мазью для суставов.       — Доволен? Теперь можем начинать?        — Вполне. — В меня летят перчатки, в это время Барнс надевает боксерские лапы. — Давай, вспоминай, чему я тебя учил.       — Легко сказать, вспоминай, — еле слышно отвечаю, но вижу как он понимающе улыбается. Затягиваю липучки на перчатках и встаю в стойку. Пара неловких ударов, на которые Баки неодобрительно качает головой.       — Ты можешь бить в полную силу, я даже с места не сдвинусь, — и опять эта снисходительная ухмылка, от которой меня просто разрывает от возмущения.       — Считаешь меня слабой? Удар.       — Хочешь опять показать мне, что я не способна за себя постоять?       Удар.       — Все правильно — ты слабая, — если он не перестанет меня провоцировать, ничем хорошим это все не закончится.       — Какого черта ты так говоришь?       Удар. Еще один.       — Потому что это правда!       Барнс начинает медленно двигаться в мою сторону, меняя положение лап. Он уже не стационарен и к тому же изредка делает имитацию ударов и мне приходится сложнее, чтобы не пропустить его движения и при этом высказать, что накипело. Это ни черта неправильно. Дыхание должно контролироваться, а не тратиться на выяснение отношений. Но меня уже было не остановить.       — А что еще правда? Что еще я о себе должна узнать? Говори уже сразу все, чего уж! — я начинаю безостановочно лупить по лапам, выдыхаясь быстрее и быстрее, выплескивая в каждом ударе разочарование, возмущение, злость, обиду. Все, что бурлило все эти долгие месяцы нашло выход. — Мы столько времени не виделись, а ты… Ты… — мне не хватает воздуха от резкой и тяжелой нагрузки, — Ты вместо того, чтобы поговорить-начал сразу меня унижать. Что вчера, причем при друзьях, что сейчас. Да пошел ты, — стаскиваю перчатки, отбрасывая их в сторону.       Падаю на скамейку, стоящую около стены, закрывая глаза. Затылок упирается в холодную штукатурку немного смещая фокус внимания. Не хочу плакать. Но слезы упорно рвутся наружу.       — Прости, я перегнул немного, — он садится передо мной на корточки, пряча мои ладони в своих. — У меня что-то перемкнуло в голове вчера, когда тебя увидел. Столько раз хотел позвонить, написать, но думал, что это лишнее, что поздно. А сейчас, когда ты решила идти со всеми, просто испугался, что с тобой может случится плохое. Я же не всегда могу быть рядом.       — Почему мы расстались? — Вытаскиваю руки, чтобы вытереть слезы.       — Потому что - дураки, — он садится рядом, обнимая меня за плечи, — Мы не решили кто к кому переедет, поругались и разбежались. И ты не слабая, я знаю, что ты справишься, знаю, что постоишь за себя, если понадобится. Просто не хочу рисковать твоим здоровьем и жизнью.       — Больше не хочу сегодня заниматься, — всхлипываю я, чувствуя, как уходят последние силы, а тело заполняется теплым спокойствием.       — Как скажешь, малышка, — Барнс нежно целует меня в щеку, — Поехали, я отвезу тебя.       По дороге к дому, в котором я сняла квартиру в этом городишке, мы не сказали друг другу ни слова. Только Барнс все время держал меня за руку. Я не знаю, к чему приведет это все дальше, но сейчас между нами протянулись новые невидимые ниточки. Насколько крепкие — покажет время. Но я вижу, как рад он, что мы смогли все-таки поговорить после столь долгого времени.       Стоя на пороге дома, поворачиваюсь в сторону машины, чтобы махнуть рукой на прощанье, но Джеймс опускает пассажирское стекло, и громко кричит: — Но это все равно ничего не меняет, малышка. Ты никуда не едешь! Это слишком опасно.       Спустя пару секунд, за которые он успел скрыться за ближайшим поворотом, а я тихо охренеть от сказанного, мой упрямый характер взял свое — «Еще посмотрим, поеду я или нет!».