Когда-нибудь я перестану видеть в людях лишь пешек…

      Спустя около десяти часов.       «Я знал, что рано или поздно мне придется заняться сексом с кем-либо. Это естественная биологическая потребность для человека, хотя и вторичная. Но когда я поступал в Кодо Икусэй, то к наиболее меньшим вероятностям отнес его именно в первый год обучения здесь. В этой школе в пределах разумного разрешено практически все, что запрещают в других школах Токио, но только при условии полной скрытности. В перечень таких невидимых разрешений входит даже секс. Официально — интимная близость между учениками строго-настрого запрещена. Однако для чего тогда комнаты тут полностью звукоизолированы, а в обычных аптеках можно купить презервативы или другие способы контрацепции? Любому человеку с интеллектом чуть выше обезьяны это очевидно.» — рассуждал Аянокоджи, стоя под горячим душем у себя в ванной и смотря на скопившиеся капельки от пара на стене, — «Кажется, когда я впервые захотел заняться подобным, я стоял в этой же комнате, только в душе была Кей.» Выключив воду, Киётака перешагнул на коврик и тщательно вытерся полотенцем, которое затем обмотал вокруг своего пояса, чтобы преждевременно не смущать Кей. При выходе из ванной комнаты вместе с ним вырвался наружу и пар, копившийся там за то долгое время, которое юноша провел в душе. Он сразу также заметил, что нигде в его покоях не был включен свет. «Видимо, в темноте ей будет проще» — пронеслось в голове у него, когда парень посмотрел на лунный свет, падавший через окно его комнаты на пол и прекрасно (насколько это возможно) освещавший ее. — Т-ты уже все? Тогда иди сюда… — позвал голос из основной комнаты. — Да. Сейчас. — откликнулся на ее зов Киётака, так и не выключив свет в ванной и медленно направившись к своей кровати. На ней удобно расположилась Кей, спрятавшись по шею под одеялом и смотрев на приближающегося парня. После того как Аянокоджи вплотную подошел к кровати, они пересеклись взглядами. Взгляд Каруизавы после кратковременных фантазий об предстоящих событиях тут же неловко опустился ниже, чтобы не смотреть в глаза парню. Тогда она заметила довольно рельефный торс Киётаки и крепкую подкаченную грудь, на которой из-за дальнего освещения из ванной можно было заметить невысохшие капельки воды после горячего душа, что делало обладателя спортивного тела еще более сексуальным в глазах блондинки. От этого не стало лучше: Кей вообще отвернулась от него и начала цепляться глазами за все что угодно, но лишь бы не за возлюбленного. — Что-то не так? — подметил странное поведение девушки Аянокоджи, пытаясь выдвинуть гипотезу о том, почему она под одеялом и старается не смотреть на него, — «Навряд ли тут дело заключается только в смущении. К тому же, ее одежда аккуратно сложена на столе, а значит, она уже в одном нижнем белье и совсем не против заняться со мной половым актом.» — Нет… — все также не смотря на партнера, ответила девушка, -… просто у тебя такое идеальное тело, не то что мое. — «Несомненно, дело не только во мне» — с этими мыслями парень схватился за близлежащий к нему край одеяла и очень быстро стянул его, швырнув на пол. Теперь уже его взгляду открылось тело блондинки в черном кружевном нижнем белье: гладкий подтянутый живот; красивая и ухоженная грудь полуторного размера, спрятанная под лифчиком; стройные ноги и нежные хрупкие руки. Но были у девушки и дефекты, доставшиеся ей со времен средней школы, — красивая кожа красавицы была изуродована огромным шрамом под грудью возле левого ребра. Глубина шрама отчетливо говорила за себя: от такого в том возрасте и умереть можно было. Аянокоджи уже видел его на лайнере после экзамена на необитаемом острове. Что тогда, что сейчас он не считал его чем-то мерзким, а лишь объединяющим их касательно тяжелого прошлого у обоих. — Кья!!! — крикнула Кей, не ожидая подобных резких движений от парня, сразу же в панике пытаясь прикрыть шрам руками. — Тебе не стоит пытаться скрыть свои недостатки от меня. Особенно те, о которых я уже и так знаю. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. — убрав ее руки от шрама, отчитал девушку Киётака. После этих слов он нежно поцеловал Каруизаву в место полученного увечья и поцелуями прошелся вверх, дабы соприкоснуться с ее губами. — Н-но… Он такой страшн-… — вновь не выслушали Кей, успев заткнуть поцелуем, после чего она закрыла глаза, положила свои ладони на лицо Киётаки и почувствовала, как он обнял ее и прижал к себе. В тот же миг девушка вздрогнула, так как ощутила вплотную еще немного мокрое после душа и по той же причине горячее тело Киётаки, прижимавшегося к ней. Это создавало впечатление, будто она сидит на пляже и греется об ослепляющее солнце. В нос также ударил приятный аромат дорого шампуня, которым недавно помыл волосы парень. — Мне не интересны твои оправдания. — в перерыве между поцелуями во время отдышки холодно произнес Киётака, в этот же миг вновь соприкоснувшись губами с Кей, которая, в свою очередь, ответила на такую дерзость с его стороны укусом нижней губы парня. Но ему и правда было не до ее оправданий. После того, как Кей откинулась назад на постель, он надвис над ней и начал нежно целовать ее тонкую шею, попутно оставляя множество темно-фиолетовых засосов и пунктирных от зубов укусов. Парень буквально пробовал настроение партнерши на вкус, вслушиваясь в ее протяжные стоны и пытаясь понять точную реакцию на слух. Одна его рука служила ему опорой об постель, чтобы не упасть на девушку, в то время как другая — инструментом для ее возбуждения. Аянокоджи нежно водил подушечками своих пальцев по уже влажным от возбуждения кружевным трусикам девушки, будто играясь с ней и ожидая еще большего — чтобы в голове у нее не оставалось ничего, кроме похоти и желания завладеть им. Финальным этапом отключения посторонних мыслей Каруизавы стало проникновение пальцев Киётаки к ней в трусы. Поначалу едва касаясь половых губ, парень дразнил ее легкими прикосновениями, а затем дерзко вошел средним и безымянным пальцами в лоно девушки, вызвав характерный для подобного вторжения пошлый возглас. Одновременно с этой мастурбацией он продолжал награждать поцелуями Кей за ее терпение, уже переходя на ложбину ее груди под все те же затяжные стоны. А когда та и вовсе помогла ему в порыве охваченного возбуждения неуклюже снять свой ненужный лифчик, Киётака полноценно, будто по щелчку, переключился на обнаженную грудь девушки, языком проводя по шарикам твердых сосков и целуя их самих. Секунды начали казаться часами, прелюдия оставались желанными, но становились более невыносимыми из-за еще большего обоюдного желания двоих пойти на нечто большее, чем ласки. — У… У т-тебя… полотенце с-спало, К-Киё… Киётака… — между стонами пыталась донести с красными щечками и ушками Кей, покусывая себя за указательный палец, чтобы кое-как попытаться прийти в себя от нахлынувшей эйфории и находящихся пальцев парня внутри себя. — Я знаю. — прошептал он, доставая свои мокрые от выделений девушки пальцы из нее же. Встав коленями на постель и тем самым освободив вторую руку, Киётака дотянулся ею до тумбочки возле кровати и взял оттуда лежавший на ней запечатанный презерватив. Открыв его зубами, Аянокоджи ловкими движениями рук надел его на своего эрегированного гиганта и, засмотревшись на тяжело дышащее тело перед ним, приказал Каруизаве снять с себя трусы. Не дождавшись ответа и не увидев почти никакой реакции, кроме невнятных попыток девушки краями пальчиков освободить себя от трусов, он решил не ждать и сам стянул мешающееся белье с нее. Блондинка уже изнывала от желания ощутить внутри себя член возлюбленного. Раздвинув руками ее ноги в стороны и снова нависнув над ней, Киётака медленно и очень аккуратно вошел в нее. Каждый миллиметр продвижения внутрь девушки ему давался тяжело из-за нахлынувшего чувства наслаждения, градус которого тоже с каждой секундой поднимался. Кей также бурно отреагировала, громко застонав и выгнувшись в спине. Ее руки тут же оказались на шее у парня, ногти впились в лопатки Киётаки, оставляя за собой кровавые царапины и следы на спине, а ноги обхватили его пояс. Когда он полностью вошел в нее и достиг тем самым апогея в чувствах и эмоциях девушки, то принялся сразу затыкать поцелуем вырывавшиеся от боли и удовольствия крики блондинки, на краях глаз которой уже скапливались слезинки. Дав ей время чуть привыкнуть к новым ощущениям, Аянокоджи начал медленно двигаться. И чем быстрее со временем он это делал, тем громче стонала в поцелуй Кей, вызывая еще большее возбуждение у него. Но сам Киётака был очень спокоен и аккуратен как в своих движениях, так и мыслях. Каруизава даже и представить не могла, чтобы во время этого первого раза у нее мог бы быть кто-то другой. Она была счастлива, что именно Киётака лишил ее девственности, сделав это максимально безболезненно, насколько он это мог. Первый раунд продлился относительно недолго, а когда получаемое удовольствие девушкой уже пересилило боль, то Аянокоджи решил поменять позу: — Перевернись на живот. — приказным тоном, будто некий темный властелин, произнес Киётака, — «Надо держаться в сознании и не подавать вида, что я тоже волнуюсь.» — В-вот… так?.. — заикнувшись, в каком-то неведении и будто слепая уточнила одурманенная Кей, стоя на четвереньках ягодицами к парню и поглядывая назад в надежде получить одобрение. — Нет. Чуть-чуть по-другому. — вместо одобрения услышала она, после чего Киётака одной рукой слегка надавил на спину девушки, чтобы та выгнулась подобно кошке, а второй сжал ее за задницу. Начался второй раунд. Более грубый, дерзкий и совсем не похожий на предыдущий нежный секс. Аянокоджи изредко то целовал девушку в одно плечо, то во второе, то кусал за мочки ушей, но в основном прощупывал каждый изгиб ее тела со спины пальцами либо горячими губами, начиная от ягодиц и заканчивая теми же плечами или ушами. Бедрами он также двигал уже более уверенно и быстро. Периодически парень даже позволял себе брать блондинку за волосы на ее затылке — в частности за длинный хвост — и, придавливая лицом к подушке, вовсе быть грубым, не ограничивая силу и интенсивность своих толчков. В комнате эхом отдавались громкие от удовольствия стоны Кей и более тихие Киётаки. То и дело были слышны пошлые шлепки и аханья. Что Каруизава, что Аянокоджи полностью потеряли рассудок, отдавшись животным инстинктам и просто наслаждавшись квинтэссенцией всех видов удовольствия, которые мог предложить им этот половой акт. Важным также является и тот факт, что обе личности были вдруг в друга влюблены, отчего даже можно сказать, что они занимались вовсе не бесчувственным сексом, а полноценной любовью. Всего продлились эти райские наслаждения около получаса-часа, в течение которых Аянокоджи дважды подряд, достигая своего кульминационного предела, просто надевал новый презерватив и продолжал. Каруизава тоже не отставала и пару раз умудрилась достигнуть заветного оргазма.       Хоть это и был их первый раз для обоих, они смогли сполна прочувствовать на себе эту самую любовь. Ничего больше для них не существовало и не значило, ни о чем они больше не думали и ничего не желали. После последнего раунда Кей продолжила лежать на животе и тяжело дышать, а Киётака завалился без сил рядом и тоже пытался прийти в себя. Они молча лежали, не целуясь и не пытаясь поговорить друг с другом. Но им сейчас это было не нужно. Их захватили усталость и радость, с которой они благополучно уснули и провалялись до утра, так и не подняв одеяло с пола, чтобы хотя бы укрыться им…