Дерёшься как девчонка

            Я просыпаюсь в холодном поту.       Каждую грёбанную ночь.       Я принимаю сидячее положение на кровати. Вытягиваю позвоночник. Пытаюсь вернуть дыханию привычный ритм. Ладонь скользит по блестящему от пота лбу, после чего вытирается о майку. Чёрт. Она тоже мокрая.       Когда морок кошмарного сна окончательно рассеивается, я свешиваю ноги с кровати. Тихо, чтобы не разбудить Маратика, я ныряю голыми ступнями в тапочки и направляюсь в ванную. Осунувшееся усатое лицо уставилось на меня из зеркала. Какое-то время я рассматриваю этого уставшего от жизни урода.       Хочется орать.       Что.       Вы.       Блять.       Со мной.       Сделали?!       Ладони складываются в лодочку и набирают ледяную воду. Я агрессивно растираю кожу, словно пытаюсь смыть с тебя это лицо.       Рука зачёсывает русые волосы назад. Они тут же намокают и больше не падают на лицо.       Иду на кухню. Взгляд падает на мерцающие в темноте зелёные цифры «3:15». Блять, наступит ли день, когда я банально высплюсь?       Не включая свет, я поворачиваю ручку форточки. Стараюсь не шуметь. Свежий ночной воздух приятно холодит кожу.       Наощупь я нахожу пачку сигарет на подоконнике. Зубы сжимают горькую сигарету. Пальцы всё ещё подрагивают, но я упрямо подношу зажигалку к табачному кончику. Делаю первую затяжку.       Вдох. Выдох.       Сранная медитация.       Вряд ли я ещё усну. Да и после вновь и вновь пережитого во сне как-то и не хочется. А с утра пойду в спортзал. Всё-таки спорт – лучшее лекарство от тяжёлых мыслей.       Я скудно позавтракал и побрёл в спортзал. Там всегда кто-то, да есть. Можно будет отвлечься и бесполезным разговором, и тяганием штанги.       Моросящий дождь заебал. Он когда-нибудь закончится или нет?       Последний раз затянувшись, я бросил тлеющий бычок в сторону и открыл дверь. Радиоприёмник кряхтел утренними новостями. – Здорова, Адидас, – первым поздоровался Турбо. Я всегда удивлялся его нескончаемой энергии. Воскресенье, девять утра, а он уже тут как тут – пресс качает. Как же Валерка жопу рвёт, лишь бы в лидеры выбиться. – Здорова, – наиграно бодро выдал я, и наши руки хлопнули в рукопожатии.       Пока я терроризировал боксёрскую грушу перебинтованными кулаками, люди потихоньку прибывали. Где-то уже кряхтел Самбо, Сутулый отжимался, а Зима считал. В общем, жизнь закипела и зашумела.       Кулаки ревностно впивались в безвольную грушу. Но даже сквозь удары, я смог уловить резко изменившуюся атмосферу. Тише стало, что ли. Перешёптывания какие-то.       Пытаясь отдышаться, я потянулся к бутылке с водой. Сделав несколько щедрых глотков, я стёр пролившиеся капли с усов и повернул голову. Про себя отметил, что шеи многих были развёрнуты почему-то именно направо.       Выпитая вода, будто застопорилась в пищеводе, не желая пройти дальше.       Вчерашняя девчонка была крайне сосредоточена на распутывании скакалки.       Блять. – Опять ты, – мрачно огласил я, устало потерев переносицу. Вот же, привязалась.       Она, словно только что заметив меня, высоко вскинула подбородок. – Я хочу пришиться к Универсаму, – громко повторила она, как заезженная пластинка. Парни зашуршали. Даже те, кто был занят делом, побросали спортивный инвентарь и обратили своё внимание на внезапное представление. Цирк, блять. Спиной, глазами, даже жопой я чувствовал десятки взглядов.       Наверное, моя походка была очень стремительной, потому что девчонка сделала несколько испуганных шагов назад, прежде чем я добрался до неё. Я грубо схватил её за локоть, и она качнулась, едва устояв на ногах.       Я потянул девчонку за собой, отводя подальше от лишних ушей. – Так. Хватит мне мозг пудрить. Говори, кто такая, и чего нужно, – грозно выдал я, надеясь её припугнуть. Но девчонка оказалась не из робкого десятка. – Я уже всё сказала, – почти огрызнулась она, пытаясь высвободить руку. Пальцы автоматически сильнее впились в ткань её спортивной кофты.       Раздражение всё ближе подступало к горлу. – Ты, что, сумасшедшая или меня за идиота держишь? – зло прошипел я.       Она, будто проверяет мою выдержку. И подрывает мой авторитет. Столько пацанов на нас смотрит. Что я за лидер такой хреновый, если не могу угомонить какую-то умалишённую бабу, которой вздумалось поиграть в «казаки-разбойники». – Я никого ни за что не держу. И можете, пожалуйста, не давить мою руку. Мне больно, – огласила девушка, продолжая извиваться.       Опомнившись, я тут же разжал пальцы. Она агрессивно поправила смятый рукав, разглаживая оставленные мной морщинки. Хотя возникало полное ощущение, что она просто пытается отряхнуться от моего прикосновения, как от грязи. – По-хорошему тебе говорю, – зрачки недобро блеснули. – Проваливай и больше не попадайся мне на глаза.       Но девчонка всего лишь хмыкнула и тряхнула волосами. – Вы не можете запретить мне заниматься спортом, – дерзко произнесла она и демонстративно направилась к одному из тренажёров.       Всё. Моё терпение лопнуло.       Её рука почти схватилась за металлическую ручку. Но я оказался быстрее. Я сгрёб её за талию и закинул себе на плечо. Она визжала и требовала немедленно поставить её на землю, но я был настроен серьёзно. Не обращая внимания на бабские возгласы, я выволок отвлекающий пацанов от тренировки фактор из спортзала.       За порогом я сбросил девчонку с плеча. Почти нежно. Но она всё равно едва удержалась на ногах.       Я запер дверь на ключ. С улицы доносились неразборчивые проклятья, но я, довольно присвистывая, прислонился спиной к стене. Взглядом я показал пацанам – представление окончено. – Вов, там дождь шарашит, – раздался голос Зимы. – И чё? – я скрестил руки на груди. – Девка же замёрзнет, – картавил Вахит.       Все замерли. – Это не мои проблемы. Её сюда никто не звал, – отмахнулся я, но внутри плескалось явное раздражение. Почему женщины всегда приносят вместе с собой проблемы. – Чё встали? Тренировка продолжается.       Пацаны лениво закряхтели и вернулись к упражнениям. Я деловито прохаживался по залу, наблюдая за тем, как парни тягают железо.       Ничего. Она ж не дура, чтобы под дождём стоять.       Девчонки – они же такие неженки. Чуть какая проблема – сразу в кусты. И эта такая же. Сто процентов уже в каком-то универмаге жвачку себе выбирает.       Я даже не заметил, как невольно остановился у окна. Бросил быстрый тайный взгляд на улицу.       Девчонка всё ещё оббивала порог спортзала. Её намокшие волосы прилипли к лицу, а одежда знатно облепила фигуру. Выглядела она довольно жалко. – Да блять, – выругался я и, игнорируя взгляды и перешёптывания пацанов, направился к двери.       Взяв девчонку за шиворот, я завёл её внутрь. Ну и воды с неё натечёт. Кто потом полы мыть будет? – Пошли, – мрачно огласил я, и девушка нерешительно засеменила за мной. Я завёл её в раздевалку. Порыскал в собственном шкафчике. Нашёл чистое полотенце и старые треники. Стянув с себя спортивную мастерку, я бросил вещи девушке. – Сохни, грейся и вали. – Спасибо, – стуча зубами, поблагодарила она и дождалась, пока я выйду.       По дороге к излюбленной груше я словил несколько взглядов. Особенно выразительны были недоумённый взгляд Турбо и одобрительный Вахитовский.       Я фыркнул и вновь принялся осыпать грушу ударами. Благо, злости во мне сейчас не занимать. – А я тебе говорю. Надо хук справа, и всё! – весело рассказывал Турбо, но всё его веселье испарилось, когда я распахнул дверь раздевалки.       На батарее с облупленной краской гирляндой развешана девчачья одежда. Сама девчонка выглядела очень несуразно в моём прикиде. Заприметив нас, она тут же попыталась незаметно отсесть подальше.       Боится.       Турбо, очевидно издеваясь, стащил с себя потную футболку. Девчонка резко опустила глаза. Пока Турбо обтирался полотенцем, он решил продолжить забаву. – Если ты так рвёшься в Универсам, подруга, так замути с кем-то, – посоветовал Турбо, медля с надеванием чистого свитера.       Девушка всё также буравила взглядом пол. – Я знаю, как вы относитесь к девушкам. Врагу не пожелаешь, – пробурчала она. – И я сюда не любовь пришла искать. Я хочу быть пацаном. – Хуйни не неси. Приходи, когда член отрастёт, – зло хихикнул Турбо. Он явно считал себя победителем в этом словестном турнире, но девчонка показала клыки. – А ты тогда почему здесь? – огрызнулась она.       Возящийся с сумкой Вахит прыснул. Даже на моих губах мелькнула тень улыбки. А в глазах Турбо засверкали молнии. Кажется, она только что нажила себе врага.       Турбо двинулся на неё, но я успел выставить руку, преграждая ему путь. – Турбо, остынь, – голос наполнил неприсущий мне пацифизм. Неужели это её шутка так обмаслила моё стабильно дерьмовое настроение? – Это всего лишь девчонка. – Пускай за своим ртом следит, – его ноздри яростно раздувались от каждого слова. Казалось, он может испепелить девчонку одним взглядом, – а то я ему быстро применение найду. – Хорош, – снова выступил я в роли миротворца. Девчонка хоть и бесючая, а всё же девчонка. После я обратил суровый взор и на неё. – А ты. Не путайся под ногами.       Она посмотрела на меня странным взглядом. Горящим таким. Будто от ненависти.       Справедливо, ведь я её выкинул на улицу в самый ливень. Но я же и смиловался. Могла бы перестать смотреть на меня волком. – Не знаю, как вы, пацаны, а я щас сдохну от голода, – огласил Турбо, небрежно закрыв молнию спортивной сумки, – и никакая чокнутая баба не отвлечёт меня от шаурмы.       Она явно не понравилась Турбо. Он не упускал ни единой возможности задеть её. – Зима, шевелись, – поторопил меланхоличного друга Валера, но Вахит почти ювелирно завязывал бантик на кроссовке. – Идите без меня, – сказал он и кивнул на батарею, – я дождусь, пока её вещи высохнут. Она свалит, и я зал закрою.       Турбо покрутил пальцем у виска, бросил сумку за плечо и вышел. Я покосился на Зиму, но так ничего и не сказал. Вышел вслед за Валерой.       Прикрыв за собой дверь, я прислонился лопатками к спине. – Иди, я тебя догоню, – сказал я Турбо, и тот покинул спортзал.       Я же принялся греть уши. Выудил из кармана сигарету, поджёг и напряг слух. – Ты же понимаешь, что тебя никто никогда не пришьёт? – раздался голос Зимы. – Почему? – искренне удивилась она.       Она, что, серьёзно не понимает? – Ты баба. На что ты рассчитывала? – озвучил мои мысли Вахит. – Это же несправедливо. У вас всякие есть: длинные, толстые, лысые, рыжие, даже дети! – возмутилась она, – а девушек нет. Что за каменный век?!       О, только активных феминисток мне в жизни не хватало. – Нахрен тебе вообще это нужно?       Девушка замолчала. Задумалась, наверное. – Как и всем вам. Это защита. Статус. Принадлежность. – Начни встречаться с группировщиком, и всё это твоё.       Зима, куда ты клонишь? На себя, что ли, намекаешь?       Я выпустил седой дым в потолок. – А какие ещё есть способы, кроме как лечь под мужика? – девчонка вновь показала зубки.       И вновь заставила меня ухмыльнуться. Вова, это, что, эмоции?       За дверью послышалось шуршание и шаги. – Дождь закончился. Переодевайся и чтобы мы тебя больше не видели. Для тебя же лучше. – Всё равно приду.       Я глухо усмехнулся. В третий раз.       Упрямая девчонка.       Я оттолкнулся от стены и вышел.