Любимое кино.

      Тома дружил и знал Аято с раннего детства. Их семьи тесно пересекались друг с другом, давая детям шанс на что-то большее, чем сын друзей родителей. Сначала русоволосый очень скептически относился к новому человеку в его жизни. Он не был похож на обычных, веселых и глупых людей. Камисато был довольно спокойным ребенком и это очень раздражало Тому. Каждую встречу, когда из оставляли одних поиграть, младший пытался вывести второго на эмоции, но безрезультатно. Однако везде бывают исключения, как и в этой истории. В один такой день, Тома ужасно разозлился и невысокий ребенок грозно зашагал в сторону двери, сохраняя строгий вид, но споткнулся о порог и упал. Тогда он и услышал легкий, тихий смех, тогда они и подружились, а родители наконец выдохнули. С тех пор их отдавали в одну школу, колледж, а потом и университет, с тех пор они были неразлучны. В их рутину вошли и посиделки у друг друга, и во время знакомства с новыми людьми фраза «он мой брат». Но кто бы мог подумать, что эта дружба на век перерастет в нечто большее? Никто, до сегодняшнего вечера. Аято привычно искал фильм на вечер, выбрав какую-то мелодраму с соплями. Большее мозг в вечер пятницы не переваривал и просто засыпал. Тома в это время уже нес миску с карамельным попкорном. Хоть блондин и не питал к нему нежных чувств, ко вкусу своего друга уже привык. Свет погас и два парня, как в детстве забрались под одеяло, включая фильм. — Тебя на мелодрамы потянуло? — потягивая попкорн, спросил Тома. Голова даже не поворачивалась в сторону собеседника — Сейчас включу Хатико, доиграешься.— приятный голос ласкал слух, а на губах улыбка. В голову пришло воспоминание, как они в школе смотрели этот фильм, а потом Тома рыдал в три ручья. — Молчу молчу, никакого Хатико.- в поддержку своих слов поднял руки вверх, в одной из которых, пальцы держали два зерна сладости. Блондин хмыкнул, перехватывая одну за локоть и поднося к лицу, съедая чужой попкорн. А в голове Томы произошел взрыв. Его реакция и мысли закружились совершенно не так как раньше. В голове было лишь «а если сейчас поцелую его, что будет?», хотя ответ и так ясен, Аято ничего не скажет, и на поцелуй не ответит, рассмеявшись в конце, переводя в очередную шутку. Парень никогда не мог подумать, что это так ударит по его самооценке. Он всегда добивался девушек, которые ему нравились без особых усилий, а тут, его даже не рассматривают как парня. О чем это он, они лучшие друзья и точка, все остальное недопустимо. Отдернув руку, Тома продолжил с серьезным лицом смотреть фильм, даже желание есть сладость куда-то улетучилось. — Смотри фильм, не отвлекайся.— Камисато качнул головой, и некоторые его пряди, до этого заправленные за уши, упали на лицо, обрамляв. Блядство. Блондин иногда поглядывал на своего друга, который внезапно стал таким нервным и чувствительным, хотя пара минут назад все было хорошо. Сначала была догадка, что это из-за фильма, но нет, дело оказалось в нем самом. Тома был как раскрытая книга для лучшего друга-аналитика по профессии. Он испытывает к нему неприязнь, не хочет, чтобы его касались, поэтому юноша со светлыми глазами, отливающими серебром, решил найти границу комфортных прикосновений Томы. Голова упала на плечо вышеупомянутого, а пальцы рук игрались с тканью чужой кофты на рукаве. Негативной реакции нет, можно идти дальше. Фильм уже казался совершенно неинтересным, глаза скорее следили за реакциями друга. Каждые 15-20 минут, Камисато менял позу, давая Томе время свыкнуться с прикосновением. И каждый раз эти движения были все ближе и ближе к другу. — Чем ты занимаешься? — выдавил из себя обладатель зелёных глаз, наконец отрываясь от экрана. На самом деле, если его спросят о чем была половина фильма, он не ответит. Тома смотрел в ноутбук, и не видел ничего, только ощущал чужие движение сбоку и неосознанно концентрировался только на них. — Фильм смотрю, а ты? — Аято впервые отстранился, но лишь для того, чтобы приподняться на локте и посмотреть на Тому уже сверху. В чужих глазах отражалось недоумение от всего происходящего, но ещё ярче был виден интерес. — Сейчас доиграешься.— брови сами сползлись к переносице, а руки сложились поперек тела. Может, если бы Камисато знал язык тела, он бы остановился. Это телодвижение, как будто Тома обнимал сам себя, означало его желание закрыться ещё больше, не дать блондину прикоснуться к себе, но только не от отвращения, а от страха. Страха за свое сердце, которое и так было на волоске от падения в глубокий омут из-за чувств к другу. Последней каплей было то, что Аято закрыл ноутбук легким движением руки, кладя его куда-то вниз, в ноги. Единственный источник освещения погас, глаза долго привыкали к обстановке. Только спустя пару мгновений, ночной свет начал прояснять лицо перед ним, находившееся ближе, чем до этого. — Доиграюсь как? Я разве делаю что-то плохое? — Хитрая улыбка на лице, спадающие светлые волосы и пальцы медленно спускающиеся с чужого плеча. Легкими движениями кисти, парень обводил чужие мышцы, спускаясь к замку рук. В одну минуту он был расцеплен, а одна из ладоней была атакована. Пальцы переплелись с чужими, во взгляде Томы появилась паника. — Что ты пытаешься этимсказать? — во время слов он поднял переплетенные руки на уровень глаз блондина. — Твои предположения.— и снова эта дурацкая ухмылка, по которой хотелось либо ударить, либо поцеловать. От последней мысли, что начала неистово развиваться, парень мотнул головой. — Их нет. Ты либо завершай задуманное, либо вали из моей комнаты.— Очередная надежда, надежда на взаимную, хоть и не влюбленность, но симпатию. В светлых глазах нельзя было прочитать хоть что-то, и это настораживало, Тома не узнавал своего друга. — То есть ты мне разрешаешь все, даже не зная, что я сделаю? — Его бровь поползла наверх, а с губ сорвался тихий смех и ещё тише слова «какой же ты чудной», на которые Тома ответить не смог, просто не успел. Тяжелое тело придавило его сверху, слегка наваливаясь, а чужое дыхание ощущалось в нескольких миллиметрах от лица. Тома будто оцепенел, задержав дыхание, чтобы не дай бог спугнуть. Он не понимал, была ли это игра, вышедшая из-под контроля, или внезапное желание с обоих сторон. Не понимал, пока его губ не коснулись чужие, выбивая все мысли из головы. Аято прикасался к нему нежно, ожидая реакцию, вся его уверенность и озорливость исчезли в мгновение ока, а мир Томы разделился на «до» и «после». Только когда блондин отстранился, парень понял, что именно произошло. Зрительный контакт и руки, которых потряхивало от ощущений. чужое бледное лицо и манящие губы, которые после расплылась в улыбке. Тома сам не понял, каким образом притянул Камисато для повторного поцелуя, ему просто хотелось ещё.