Талая вода

- Господин комиссар, не поместится, - сказал Виктор через несколько минут, прихлебывая кофе и наблюдая за безуспешными попытками Адамберга запихнуть содержимое трех рюкзаков в один. – Может, оставите что-нибудь здесь? Эггрун потом перешлет, я с ней договорюсь. Если надо, мы оплатим. - Я бы с удовольствием оставил здесь вас, - отозвался Адамберг, глядя на него с пола. – Всех троих, на пару недель. Амадей пусть в исландском поупражняется, Шато с Эггрун потанцует – песен там еще много… - А я? - Вы? Не знаю, - Адамберг задумался. – Лодку научитесь водить. - Я умею, - ответил Виктор и сложил руки на груди. Грубая вязка его серого свитера напоминала рыцарскую кольчугу. – Нам нужно в Париж, господин комиссар. Адамберг встал и ткнул рюкзак пяткой. Что-то звякнуло. - Нам действительно нужно в Париж, - повторил Виктор размеренно и твердо. Придвинув кресло поближе к столику, Адамберг уселся и взял чашку: - А вы знаете английский? - Знаю, - равнодушно сказал Виктор. Допил кофе и счел нужным уточнить: - Но хуже, чем Амадей. - А что такое Хель? - Ледяной ад, - перемена темы Виктора не смутила. – Это из скандинавской мифологии. Кто чего боится, я так думаю… Древние евреи боялись жары и придумали геенну огненную. Древние скандинавы боялись холода и придумали Хель. А может быть, вечные льды действительно очищают? Прекращается всякое движение и угасают страсти, порождающие страдания… Адамберг замер с чашкой в руке. Шмыгнул носом, глотнул кофе и спросил: - Есть что-нибудь, чего вы не знаете? - Многое, господин комиссар, - Виктор со вздохом откинулся на спинку дивана. – Например, кто убил Анри Мафоре. - Рольбен вам так ничего и не сказал? - Нет. - А как вообще… - Адамберг поставил чашку на столик, встал и начал ходить по комнате, переступая через разбросанные вещи. – Как проходило это его расследование? - Вечером того дня, когда убили Анри, Рольбен приехал в Брешь. Устроил допрос – нам с Амадеем, Селесте, Пеллетье, охране. Провел тщательный обыск. Не сам, этим занималась команда экспертов, которые… - Амадей рассказывал, - прервал Виктора комиссар. – Скажите, а что – Рольбен действительно не стал выяснять, куда ездил ваш брат? Ни у него, ни у вас? - Нет, - Виктор прикрыл глаза. – Меня он спрашивал совсем про другое. - Про что? - Не заметил ли я кого-нибудь подозрительного, пока ждал Амадея в машине возле дома Алисы. Часто ли Анри выпивал, чего и сколько, и как себя после этого чувствовал. В таком роде. Адамберг потер ладонью лоб и чуть не споткнулся об рюкзак: - Вопросы-то он задавать умеет. Но удалось ли ему найти ответы? - Я действительно не знаю, господин комиссар, - устало сказал Виктор. – Он показал нам с Амадеем знак, спросил, что мы о нем думаем - и больше мы не получили от него никакой информации. Про пропавшую брошь Алисы мы узнали только после ареста Рольбена – когда детектив Бюро пришел с отчетом к мсье Шато. Адамберг посмотрел на Виктора - долгим пристальным взглядом: - Мсье Мафоре… Вы не привыкли, чтобы к вам так обращались? Но ведь это и ваша фамилия тоже. Сами выбрали, никто не заставлял. Так вот, мсье Мафоре – вы не могли бы мне объяснить, что на самом деле произошло в Бреши в тот незабываемый вечер, который завершился арестом Рольбена? Виктор погрузился в угрюмое молчание. - Надеюсь, ему это не повредит, - сказал он через некоторое время. – Хотя, как вы понимаете, вся информация, которую вы от нас получаете, имеет весьма условную ценность. Что мы подтвердим под протокол… - Это пока не важно, Виктор. Сейчас мне нужно просто понять. Я не собираюсь обвинять Рольбена в том, чего он не делал. Если он не убивал ни Алису, ни Анри, ни Брегеля… - Насчет Брегеля я вообще ничего не знаю, - Виктор покачал головой. – Но не думаю. И сосредоточился. - В тот вечер Рольбен мне позвонил. Было начало одиннадцатого. Двадцать два восемнадцать, если точно. Говорит – «Виктор, к вам едет комиссар Адамберг. Быстро едет, спешит. Но я спешу еще больше. А его придержат». И засмеялся. А фоном такой шум, как будто двигатель работает. Рольбен никогда не пользовался телефоном за рулем. Я думаю – он выпил, что ли? И тут же понимаю, что нет… - Почему? - Потому что пьяный Рольбен за рулем с телефоном – это примерно как «спутник врезался в небесную твердь». Такого быть не может, потому что такого не может быть. - Алкоголя в крови у него действительно не было, - Адамберг снова принялся кружить по комнате, прокладывая сложный маршрут. - Зато у вас был, - напомнил Виктор. - Да, был, - комиссар остановился. – Дальше что? - Я спрашиваю: «Мсье Рольбен, что случилось?» Он говорит: «Неправильное время, Виктор. Не случилось, а должно случиться. Будущее ближайшее, предопределенное». И опять засмеялся. Я этот смех до сих пор слышу. Виктор насупился так, что брови почти сошлись на переносице: - У меня мороз по спине пошел, честно. Рольбен никогда так себя не вел. Голос был точно его, но при этом совершенно безумный. Спрашивает: «Что у вас из оружия осталось?» Я говорю – «Пара мелкашек на конюшне». Анри с Пеллетье из них по банкам иногда стреляли, а холостыми Пеллетье ворон гонял. То ружье, из которого убили Анри, полиция изъяла, когда дело открыли заново. Рольбен говорит — «Заряди их и тащи к себе в павильон. И комиссара туда же, как приедет. Только к себе, ты понял?» - Почему? - Я потом уже сообразил. В моем павильоне сто лет не делали ремонт. Сто лет – это не преувеличение, а факт. Там мягкое дерево, везде – стены, пол, потолок. Во втором павильоне цементная штукатурка, могли осколки полететь. А у меня – известковая. Рикошет исключен. Зато мебель прочная, дубовая… - Логично. Дальше? - «До скольки у вас горит уличное освещение?» - спрашивает. Я говорю – до рассвета. Рольбен говорит: «Поставь таймер на отключение в полночь. Постараюсь успеть. Комиссара встречайте врозь - собирались спать, гостей не ждали». Я говорю – «И как нам себя вести?» Рольбен помолчал и говорит: «Действуйте по обстановке. Спорьте, соглашайтесь, врите - что хотите делайте, только тяните время. И ждите меня. Вы услышите. Когда начнется стрельба – заметь, Виктор, я сказал «когда» – разверните диван и лягте за ним на пол. Если комиссар приедет без оружия — дайте ему винтовку и не мешайте». Я говорю – «не мешать что?» Он говорит – «делать свою работу». Мне стало страшно. Говорю – «мсье Рольбен, что вы задумали?» Он говорит: «Виктор, ты знаешь, как решается парадокс Рассела?» Я говорю – «знаю, брадобрея не существует». - Какого брадобрея? – изумился комиссар. - Это парадокс Рассела, - повторил Виктор. – Известная логическая загадка. Если в некой деревне живет брадобрей, который бреет всех тех и только тех жителей деревни, которые не бреются сами, то бреет ли он сам себя? Ответ – такого брадобрея не существует. Это невозможно. Условие невыполнимо, поскольку содержит непреодолимое противоречие. А Рольбен говорит: «Кто осудит судью? Всевышний Судия. Все в его власти, все в его воле. Бросим кости, Виктор. Бросим кости». Засмеялся опять и положил трубку. Виктор перевел дух: - Я позвал Амадея, мы вместе сбегали на конюшню за винтовками, по пути я ему все объяснил, насколько смог. Пеллетье велел сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. Вернулись к себе. Во сколько точно подъехал Рольбен, не знаю – он оставил машину у Марковой дыры, из павильона не слышно было. Я-то ждал, что он в ворота начнет ломиться. И почему он пошел к Селесте – я без понятия… - Может, просто заблудился? – предположил Адамберг. Виктор хмыкнул: - Господин комиссар, Рольбен сам вокруг Бреши периметр выставлял. Уж дорогу до дома и до хижины Селесты он знает прекрасно. Нет, он пошел к ней специально – но зачем, не пойму. Хотел использовать как заложницу? Чтобы вы разрешили выйти мне и Амадею? - А что говорит сама Селеста? - Говорит – Рольбен пришел к ее хижине и начал ломиться в дверь. Кричал – «Селеста, выходи!» Она вышла, Рольбен схватил ее за руку и потащил в сторону дома. Она заметила, что у него автомат, стала вырываться, звать на помощь. Прибежал Марк. Рольбен отпустил Селесту и прицелился в кабана. Она попыталась закрыть его собой, две пули пришли ей в бедро, еще одна – в Марка. Рольбен выругался и ушел. Полиции Селеста сказала, что Рольбен просто наткнулся на нее в лесу, где она гуляла с Марком. Но я так думаю, правду она сказала мне, а не полиции. - Я бы пока ничего не торопился считать правдой… - задумчиво протянул Адамберг. Снова уселся на пол и принялся сортировать вещи, раскладывая их справа и слева от себя. – Где сейчас Селеста? - В больнице. - До сих пор в больнице? - У нее воспаление началось, - пояснил Виктор. – Пришлось вторую операцию делать. Она рвалась домой, говорила – «само пройдет, или вон у Пеллетье мазь возьму». Но Амадей ее убедил пролечиться, как следует. Ей еще с неделю лучше побыть под наблюдением врачей. Комиссар отложил в правую стопку шерстяной жилет: - Зачем Пеллетье приходил к ней в тот вечер, когда мы с комиссаром Бурленом были в Бреши? - Хотел выяснить, что она наговорила полицейским. - А Рольбен зачем под окнами шуршал? Меня выманивал? - Скорее всего. Но на вас вдохновение накатило. Я не мог понять, почему вы рисуете Рольбена, но - ладно, думаю, раз вам так сильно хочется, чтобы мы с Амадеем опознали "убийцу с острова" и заодно "убийцу из Общества" - опознаем. Если что, откажемся потом. - Подождите, вы же пальцы согнули, вот так... - Это и был знак для Амадея – «давай, подыграй». - Я думал – наоборот. - Зря вы так думали, господин комиссар. Вам точно нужна эта штука? Может, Эггрун оставите? - А? – комиссар растерянно, словно спросонья, посмотрел на газовый баллон, который держал в руке. Положил его в кучу слева: - Кто был тот налоговый инспектор из трактира? Вы скажете или нет, в конце концов? - Очень хороший адвокат. Член Общества и Бюро. Приехал в Брешь по просьбе Рольбена - на всякий случай, подстраховать нас с Амадеем. Но если бы у вас или у Бурлена был ордер на арест, он показал бы Мелани настоящую визитку. - Свою половину пароля Рольбен передал вам? - Да, оставил запечатанный конверт на своей вилле, начальнику охраны. - А ваша охрана почему не прибежала на стрельбу? - Рольбен им позвонил и приказал ни во что не вмешиваться. - Жандармы, которые меня тормознули, тоже выполняли его указания? - Скорее всего, не лично его. Но я уверен, что у него есть свои люди и в Сент-Обене, и в Рамбуйе, и в Версале, конечно. - Потом, уже в Бреши, они сказали, что нашли меня по мобильнику, - вспомнил Адамберг. - Может, так и было? Есть же специальная программа по отслеживанию местоположения сотрудников полиции. У вас на телефоне GPS обычно включен, господин комиссар? Адамберг издал короткое глухое рычание: - Откуда у Рольбена МП5? - Из тира. У него на вилле свой тир, легальный, оборудованный, все по правилам. Там охрана тренировалась. Мне он тоже несколько раз давал пострелять, но я с оружием не очень... - А как стреляет сам Рольбен? - Отлично. С правой руки стабильно выбивает десятку. С левой – не меньше восьми. - Понятнее не стало, - Адамберг поскреб в затылке. – То есть, у меня есть одна версия, зачем Рольбен все это устроил... вы знаете, что думает Шато об убийстве Гонсалеса? - Знаю, - сказал Виктор. - И как вы считаете – Рольбен действительно приказал Берье столкнуть Гонсалеса с лестницы, чтобы… Адамберг замешкался, и Виктор его опередил: - Чтобы помешать ему сыграть роль Кутона? Понимаю, это может показаться странным. Но - да, я бы сказал – это возможно. Рольбен очень ревностно относился к тому, кто играет роли ближайших соратников и друзей Робеспьера. Особенно – тех, кого арестовали вместе с ним и Сен-Жюстом на заседании девятого Термидора. Кутона, Огюстена, Леба. - Ревностно, - повторил Адамберг, перекатывая слово во рту, как леденец. – А кому известна эта версия? - Мне, Амадею и доктору Фоше. Ну и с вами, похоже, мсье Шато поделился своими соображениями. - Угу, поделился, - Адамберг покрутил головой - так, что шея хрустнула. – То есть, это и был план Рольбена - получить от меня пулю? Мишень из него была та еще - белая рубашка в темноте... Но что он собирался успеть? Он ведь даже не знал, сколько у него будет времени. Виктор пожал плечами: - Потому и просил тянуть до полуночи. Мы с Амадеем вообще не понимали, что происходит - действовали по обстановке, как Рольбен велел. Почему вы начали его в чем-то подозревать? - Случайная ассоциация, - буркнул комиссар. – «Дары афтурганги всегда указывают путь…» Вейренк на Лисьем острове ногу подвернул, ходил с костылем и стучал им об пол. А Рольбен на заседании тростью стучал. И тут я вспомнил, как вы рассказывали, что у «того типа с острова», - кавычки в голосе Адамберга были острыми, как колючки, - была палка, которой он стучал по льду… - Что общего между вороном и письменным столом? – спросил вдруг Виктор. Комиссар посмотрел на него озадаченно: - Не знаю. И что между ними общего? - А никто не знает, - Виктор развел руками. – Селеста теперь тоже с тростью, давайте и ее в убийцы запишем? Потому что десять лет назад Рольбен палкой стучал? Тем более что… Виктор замялся. - Тем более, что никто и не стучал, - мрачно сказал комиссар. - Стучал, - возразил Виктор. – Но это был мсье Дютремон. - Однако фантом, за которым вы заставили гоняться полицию, гораздо больше напоминал Рольбена. Виктор усмехнулся: - Нам нужно было описать человека сурового и властного, который мог удерживать людей в повиновении много лет. Мсье Рольбен отлично подходил в качестве модели. - Он это и придумал? Виктор помотал головой: - Нет. Это мы сами с Амадеем. Селеста прибегает на конюшню, говорит - "там полиция приехала, спрашивают про мадам Готье"... - Кстати! - Адамберг встал. - Как у Амадея оказалось при себе письмо Алисы, когда вы вернулись из леса? Он что с ним, вообще не расставался? - Селеста принесла, - ответил Виктор, немного помолчав. - Вот как? – взгляд Адамберга помутнел, но тут же прояснился. – Не знаем мы, значит, никакой мадам Готье… А где она его взяла? - В тумбочке. - Давайте по порядку. - Ну, в понедельник утром пришла почта, я отдал письмо Анри… - монотонно заговорил Виктор. Адамберг перебил его: - Это можно пропустить. Когда Амадей поехал к Алисе, письмо было у него при себе? - Да. Во внутреннем кармане куртки. Он показал его мадам Готье и положил обратно. - Когда вы вернулись в Брешь, он разделся? - Ну да. - Внизу, в холле? - Угу. - Письмо осталось в кармане куртки? - Да, Амадей его не вынимал, - Виктор говорил со все более явной неохотой. - Мы поднялись в кабинет Анри, он пересказал свой разговор с Алисой… - И с ним случился приступ, - закончил Адамберг. – В Шато-де-Гарш его увезли без верхней одежды? - Я захватил его куртку, когда сам одевался. Мы с Анри поехали следом за "скорой", на машине. - А когда вы увидели письмо в следующий раз? - спросил Адамберг, бродя среди раскиданных вещей. - В ночь со среды на четверг, - Виктор нагнулся и подтащил поближе к дивану рюкзак, об который комиссар снова чуть не споткнулся. – После ссоры с отцом Амадей пришел ко мне, Селеста тоже. Амадей снял куртку, нащупал письмо, выложил на стол. Селеста спросила – это что? Он ей объяснил в двух словах, без подробностей, и я убрал письмо в папку с почтой. Жандармы в четверг утром обыск в павильонах не делали, их больше кабинет Анри интересовал. Вечером я достал письмо, чтобы показать Рольбену… - А что, Рольбен его раньше не видел? - Нет. Когда Анри в среду поехал к нему из Шато-де-Гарш, письмо он не взял. То ли не подумал, то ли не вспомнил, что оно у Амадея в куртке. Рольбен его забрал, но через пару дней вернул. Сказал – «пусть будет у вас, уберите куда-нибудь». - И что вы с ним сделали? - Селеста предлагала его сжечь. Сказала – «одно только зло и горе от этого письма»… Про Трибунал мы ей уже рассказали. Но Амадей отказался. Положил письмо в тумбочку, в своем павильоне. Адамберг остановился: - Селеста знала, что оно там? - Знала. - Зачем она принесла письмо на конюшню? - Чтобы Амадей мог его уничтожить, если захочет. Но мы решили, что не будем этого делать. Наоборот, используем его в своей истории про Лисий остров. - Вы ее за пять минут в лесу успели сочинить? - Ну да, - Виктор улыбнулся. - Доскакали до поляны, я звоню Рольбену, а у него телефон выключен - он на совещании был, в минюсте. Стоим с Амадеем, рассуждаем: «полиция узнала, что ты был у Алисы» - «про что мы с ней говорили, про Крёз?» - «да какой Крёз, в письме же про Исландию» - «и что она рассказала про Исландию?» - «какую-то страшную тайну»… Какую? Амадей говорит - «что Аделаида и Эрик не замерзли, их убили». Я говорю – «а теперь убийца начал уничтожать свидетелей» - «через столько лет?» - «ну мало ли, свихнулся окончательно, он и тогда был психом - с Эриком подрался, Аделаиду пытался изнасиловать»… Вот так одно к одному и слепили. Добавили пару деталей, чтобы они у нас совпадали. Тюленей-то мы давно выдумали, еще тогда – для полиции и для журналистов. На самом деле у нас и с собой припасы были, и тайник на Лисьем острове, Рёгнвар его заранее подготовил. Кстати, рыбой там и правда все провоняло – от брезента, в который он еду завернул. Адамберг вытащил из кучи вещей фонарик и направил его на шкаф. Пощелкал кнопкой, переключая режимы - ближний свет, дальний свет, стробоскоп. - Виктор, а почему вас не искали? - Когда? - Тогда. - Но... - Виктор приподнялся и тут же сел обратно на диван. - Господин комиссар, вы же знаете: нас не нашли, потому что опустился туман... - Виктор, Виктор! - Адамберг помахал мигающим фонариком. - Я не спрашиваю, почему вас не нашли. Я спрашиваю - почему вас не искали. Виктор молчал. - Вы ушли из гостиницы утром и не вернулись, - Адамберг выключил фонарик и бросил его обратно. - С хозяевами не прощались, ключи не сдавали, в номерах осталась часть вещей. На самолете вы не улетали, на пароме не уплывали, заблудиться на Гримсее невозможно. Кроме Лисьего острова, вам и деться-то было некуда. Он прямо напротив пирса, в трех километрах. Любой из местных дойдет до него по льду - днем, ночью, в тумане, да хоть ощупью на четвереньках, когда речь идет о жизнях двенадцати человек. В порту есть сирены, прожекторы, тросы - все, что нужно для спасательной операции. Но ее не было. Вас даже не пытались найти. Почему? Виктор сжал зубы так, что нижняя челюсть стала совершенно квадратной. - Мне попросить мсье Шато пообщаться с Эггрун? – вкрадчиво осведомился комиссар. - Она вам ничего не скажет, - буркнул Виктор. - Я сказал – «попросить мсье Шато»… - Эггрун тут ни при чем! – выпалил Виктор. – Владельцами гостиницы были другие люди. Мсье Дютремон и Анри с ними все уладили наперед. Сказали, что наша группа собралась здесь в ноябре специально, чтобы устроить экстрим-тур. На пари. - Что еще за пари? - Между мсье Мафоре и мсье Дютремоном. Вроде как Анри утверждал, что мсье Дютремон не сможет сделать так, чтобы неподготовленные люди продержались на Лисьем острове хотя бы несколько дней - а мсье Дютремон считал, что сможет. Деньги на кону стояли серьезные, причем Аделаида якобы играла против мужа, чуть ли не больше всех рвалась в этот экстрим-тур – так была уверена в своих силах. В общем, нас не искать, панику не поднимать, берем с собой радиомаяк, если что – выйдем на связь. Номера оплатили на две недели вперед, и еще пять тысяч сверху дали. Когда мы вернулись и сообщили, что два члена группы погибли – нас, конечно, спросили, какого черта мы не подали сигнал бедствия… - И какого же, в самом деле? – мрачно уточнил Адамберг. - Мы сказали, что Аделаида сдалась первой, через три дня. Стала требовать вызвать помощь с Гримсея – и тут выяснилось, что маяк вышел из строя. Мы поняли, что сами загнали себя в ловушку: вокруг туман, связи нет, а искать нас не будут – как и договаривались. Мсье Дютремон хотел попробовать добраться до Гримсея вместе с Эриком или со мной, всю группу он вести отказался – слишком рискованно. Но Аделаида не захотела ждать ни минуты. Побежала куда глаза глядят, Эрик за ней, ну и провалились оба. Мы их вытащили, но спасти не смогли. Дальше все было как в кошмарном сне. Сидеть рядом с покойниками было невыносимо, через пару дней тела спихнули под лед. Мы не голодали и не мерзли, но были полностью деморализованы - от этого тумана начало уже мерещиться всякое, и мсье Дютремон отказался от идеи идти на Гримсей за помощью, оставлять нас без присмотра было опасно. Так что мы смогли выбраться, только когда туман рассеялся. Виктор откинулся на спинку дивана: - В общем, историю замяли. Раздувать ее невыгодно было никому – ни нам, ни исландцам. Двенадцать туристов пропали и никто даже не почесался, а в результате – два трупа. Нормальная такая реклама для Гримсея, да? Анри, мсье Дютремон и мадам Готье дали показания полиции – Аделаида и Эрик замерзли насмерть, фамилии остальных не знаем. В исландскую прессу информация вообще не просочилась, хотя слухи разошлись, конечно. Во французских газетах было напечатано коммюнике, которое мы сами и составили, я его помню дословно: «Путешествие в Исландию закончилось трагедией. Группа туристов из Франции, заблудившись в тумане в нескольких километрах от острова Гримсей и оставшись без средств связи, не смогла позвать на помощь и на две недели оказалась отрезанной от цивилизации. К сожалению, двое членов группы - тридцатичетырехлетний мужчина и сорокашестилетняя женщина - погибли от переохлаждения. Остальные смогли выжить благодаря тому, что на берег необитаемого островка, на котором они находились, выбрались два тюленя, которых туристам удалось поймать». Владельцы гостиницы получили от Анри еще пятнадцать тысяч евро – на поиски тела Аделаиды – и вскоре переехали в Рейкъявик. А гостиницу продали Эггрун с Гуннлаугуром. Они тогда в Акюрейри жили, но хотели перебраться на Гримсей. - «На поиски тела Аделаиды», - саркастически повторил Адамберг. - Конечно. Виктор, а зачем вы меня спросили, верю ли я, что вы не ели свою мать? Когда я уже уезжал? - Видите ли, господин комиссар… - Виктор замялся. – В тот момент, на долю секунды, мне вдруг невыносимо захотелось рассказать вам правду. Про ферму Тот, про Трибунал, про Аделаиду и Эрика, про то, что их никто не ел… Это был мгновенный порыв, он тут же прошел, но я успел вас позвать и вы остановились. Надо же было что-то спросить, что-нибудь достаточно важное, иначе это показалось бы странным. Ну вот я и спросил. - Но когда я привез эти кости, Амадей подтвердил мою версию, как по писаному! И про доктора, который выплюнул косточку, и про то, что Аделаиду в снегу задушили. Откуда он знал? - Господин комиссар, - глаза Виктора смеялись, - скажите честно, вам понравилось чувствовать себя всеведущим? Сами сказку сочинили, сами поверили, при Альмаре рассказали… - И он запомнил слово в слово? У него такая выдающаяся память? Эта, как ее… гиперназия? - Это у меня гипермнезия, - широко ухмыльнулся Виктор. – А Энгильбьяртурсон просто диктофон в мобильнике включил. Пробормотав нечто неразборчивое, но явно непечатное и почти исландское по звучанию, комиссар наклонился над рюкзаком. - Кстати, - сказал ему в спину Виктор, - Альмар уже семь лет живет в Лорьяне, это недалеко от Ренна. У него там квартира, от матери досталась. Адамберг замер, не разгибаясь. - Комиссар полиции Адамберг звонит во французское посольство в Исландии, - Виктор откровенно веселился, - и просит предоставить ему переводчика. Никакое совместное расследование Исландия и Франция не ведут, это очень легко проверить по официальным каналам, а по неофициальным – еще легче. Но если бы вы приехали в Исландию как турист, с личными целями, вы бы вряд ли обратились в посольство с такой просьбой. Значит, поездка служебная. Что комиссар Адамберг собирается вынюхивать под носом у исландской полиции, не ставя ее в известность? Вы один раз уже чуть не устроили международный скандал, нашим дипломатам не нужны лишние проблемы. Так что к вам приставили человека, который должен был не только переводить, но и доносить – причем французам, не исландцам. - Да чтоб вам... - начал Адамберг. Дверь прихожей открылась, послышался голос Амадея: - Виктор! Самолет прилетел!