Гастрономический интерес

      — Мы теперь будем убивать каждого, кого встретим на пути? — спросила вдруг Шэдоухарт.       — О чем ты? — недовольно покосился на нее Фелин, вороша угли в костре длинной палкой.       Астарион весь обратился в слух, усиленно делая вид, что поглощен чтением. На самом деле низкосортное чтиво о сопливой любви юной исследовательницы к волку его нисколько не интересовало. Впрочем, тот факт, что волк был самый обычный, а девица наивно полагала, что имеет дело с настоящим оборотнем, его немного забавлял. Но уж точно не настолько, как терки между сопартийцами.       В отношениях чародея и шаритки наступило заметное похолодание. Не такое грандиозное, как с Лаэзель, конечно — обошлось без угроз и вызовов на дуэли, но все же непринужденность из их коротких диалогов пропала напрочь. Фелин дулся еще с той неловкой истории на болоте, отказавшись принимать бездействие шаритки за безобидную шутку. Она тогда лишь пожала плечами и заявила, что никому ничего не должна. Фел пробуравил ее долгим разочарованным взглядом и ушел, даже ничего не ответив. Астарион тогда подумал, что спор на этом и закончится, ведь их маленький остроухий чародей был настоящей милашкой и не стал бы таить обиду.       Не так ли?       Через пару дней, когда Шэдоухарт изъявила желание с ним поговорить, Фелин лишь скользнул по ней незаинтересованным взглядом и предложил поболтать с кем-нибудь еще, если это не касается их общего дела. Внезапное равнодушие чародея к чужим чаяниям заставило весь лагерь притихнуть. Обычно он превращался в само понимание, стоило кому-то заикнуться о личном, и никогда не отмахивался от них. До этого момента.       Чем больше времени проходило, тем очевиднее становилась их маленькая холодная война. На вылазках все проходило как обычно, никто ни с кем не грызся, они оба просто упрямо молчали, предпочитая разговаривать друг с другом только по нужде. И Астариона это даже устраивало, пока он не заметил одну маленькую деталь. Фелин перестал ходить к Шэдоухарт после их прелестных «ужинов». И вот это уже было проблемой.       Упрямый эльф запасался склянками с зельями, но те не помогали. Проколы на шее затягивались не полностью, поэтому он просто делал перевязки и благоухал вязким металлическим ароматом, сводя с ума Астариона. Это ужасно отвлекало, да и вид у чародея был далеко не цветущий, что грозило проблемами куда более серьезными, чем витающий в облаках вампир.       — Я о том гуре на болоте. Он ничего нам не сделал, знаешь ли.       — Ах, так он невинная овечка! Бедняжка, что заплутала на болоте в поисках коварного вампира! Как грустно, — скривился Фелин. — Хотя постой-ка. Не эта ли невинная овечка хотела заключить сделку с каргой? Или, быть может, она пришла по зову долга? О, нет! Я вспомнил. Ее же послал другой кровосос. Как ни посмотри, а невинным его не назвать. Он на нас охотился.       — Он охотился на Астариона, — напомнила Шэдоухарт, сощурившись. В обычное время она бы вообще ушла, но, видимо, этот молчаливый бойкот ее порядком достал. — Не на нас. Это даже не наше дело.       — И что с того? Может, мы каждого будем отдавать на растерзание, раз уж это не наше дело? Карлах, к примеру? — Фелин кивнул на копошащуюся в палатке воительницу. Ее длинный хвост забавно вертелся из стороны в сторону, навевая мысли о радостных щенках. — Или, быть может, ты думаешь, что жрицы Шар везде почетные гости, и твоя жизнь в совершенной безопасности безо всех нас?       — Я имела в виду не это, — раздраженно шикнула шаритка.       — Я знаю, что ты имела в виду. И возвращаясь к твоему вопросу: нет, мы не будем убивать каждого, кого встретим. Но это не относится к тем, кто желает нашей смерти. Мы должны защищать друг друга, если хотим выжить. Больше некому, понимаешь?       — Поэтому ты до сих пор дуешься? Потому что я не помогла вампиру исцелиться в мгновение ока?       — Я не дуюсь, — сквозь зубы прошипел чародей, резко отворачиваясь к костру.       — Еще как дуешься. Причем совершенно по-детски, — фыркнула Шэдоухарт.       Астарион мысленно с ней согласился. Одно дело отпускать колкости и язвить, и совсем другое — забивать на собственное состояние, упрямо игнорируя единственную жрицу в лагере. Это могло аукнуться им в бою, хоть и было чертовски мило. Вампир оторвал взгляд от давно забытой книги и увидел, как Гейл с любопытством вытягивает шею из-за своего талмуда. Хоть бы страницу перевернул, придурок.       — Или ты хочешь, чтобы я поверила в то, что тебе по нраву ходить с пробитой шеей каждый день?       — А что? Это ведь только мое дело, — пожал плечами Фелин. — Так ты, кажется, говорила?       — Да, — жрица вздохнула, каким-то чудом подавляя новую волну раздражения. — Так и есть. Но это становится общей проблемой, когда мы покидаем лагерь.       — Правда? А я и не заметил, — скучающим тоном протянул Фел. — Забавно, что ты сегодня настолько благоразумна. Или это разовая акция?       — О, великая Шар, дай мне сил… — пробормотала жрица и, мельком покосившись на чародея, добавила: — Нет, сил не нужно. Иначе я его просто придушу. Пошли мне терпения…       Лучше бы подмогу попросила, она бы им точно пригодилась.       — Ты перестанешь быть такой задницей, если я скажу, что все поняла?       — О, правда? Поделишься открытием?       — Я не стану больше игнорировать их проблемы. По крайней мере, когда дело касается их состояния. Уж прости, но чужое нытье я слушать не собираюсь, — раздраженно огрызнулась Шэдоухарт. — Доволен?       Фелин смерил ее долгим внимательным взглядом.       — Вполне, — он немного помялся, будто бы раздумывая. — Не то чтобы я не понимаю твою точку зрения. Мы тут все друг другу чужие. Я не жду, что мы станем друзьями и будем собираться по праздникам даже через десятилетия. Скорее всего, наше знакомство закончится, как только мы избавимся от иллитидских паразитов. Но до этого момента нужно дожить. Сейчас у нас есть только шанс. Если мы не будем обращать внимания на проблемы друг друга, этот шанс стремится к нулю. Поодиночке мы слабы, а врагов у нас с каждым днем только больше.       — Темная леди… я так и знала, что нарвусь на лекцию, — проворчала жрица уже более миролюбиво. — Ты думаешь, я этого не понимаю? Я бы не пошла с тобой, если бы думала иначе. А теперь, может быть, мы пропустим эту сопливую часть со взаимными извинениями и я просто залечу уже твою бедную шею? Я откровенно утомилась наблюдать, как один вампир буквально захлебывает слюной, стоит тебе оказаться на наветренной стороне.       Что, простите?! Резко захлопнувшаяся книга заставила Гейла подпрыгнуть. Эта шаритская сучка! Да что она себе позволяет?!       — Ничего он не захлебывается… — пробормотал Фелин, неохотно разматывая повязку на шее.       Густой тяжелый аромат, нагретый пламенем костра, тут же разлетелся по лагерю. Сущее издевательство. Заметив любопытный взгляд Гейла, Астарион вопросительно приподнял бровь. Чего он вообще ожидал увидеть? Горящие кроваво-красным светом глаза и оскаленные клыки?       И все же пахло… соблазнительно. Вампир невольно сглотнул.       Чертова шаритка.