Сам так решил

      Возвращаться из теплых стран всегда немного грустно, но в этот раз грустно вдвойне. На Пхукете я оставил свою игрушку. Он служил мне два года, наши отношения, к сожалению, потеряли любимую им субординацию. Раньше я был для него только хозяином, он для меня только игрушкой. Но в последнее время я понял, что мне уже не доставляет удовольствия просто пользоваться им, я захотел большего. Ему даже говорить ничего не пришлось, он почувствовал изменения в наших отношениях, и на Пхукете сказал, что такие отношения ему не нужны, а других я уже не мог ему дать. Расстались мы друзьями, но появившееся пустое кресло в самолете заставило злиться. Что ж, не думаю, что в скором времени никого не найдется.       Приехав в квартиру, я не стал разбирать вещи, сразу завалился в кровать и зашел на сайт где постоянно кто-то ищет кому отдать свою свободу.       Спустя час листания, отсеивания одноночников, копрофилов, кроссдрессеров и медведей я уже было почти вышел с сайта, как вдруг список улетел вниз и обновился. На самом верху доски висело объявление без фотографии.       «Мне 18, впереди сессия, и я никак не могу начать готовиться к ней, ищу того кто сможет помочь мне сосредоточиться. +7(916)*** **-**»       Очень нестандартно.       Такое упускать нельзя. Объявление появилось тридцать секунд назад, телефон еще у него в руках. Гудки идут. Он боится. — Здравствуйте. — Больше не отвечай сегодня на звонки. Одевайся и приезжай. Пятницкая, четырнадцать, строение два. Я помогу тебе сосредоточиться. — Х-хорошо, я приеду.       Почему-то я ему поверил. Сделал еще один звонок и пошел в душ. Впереди игра, это мои шахматы. Да, за два года отношений фигуры покрылись пылью, но раньше я почти всегда выигрывал партии.       Смыв дорожную пыль я решил, что будет правильно если бы малыш сам принял активные действия в сдаче своей свободы. Я решил стать безопасным для него. Черный пояс верности я надел чуть меньшего размера чем нужно, он сам снимет его с меня и даст одеть на себя. Белые шорты и майка хорошо контрастируют со свежим загаром. Я ко встрече готов.       Зазвонил телефон. Его номер. — Простите, Вы не сказали номер Квартиры. — Он так быстро добрался? Ну хорошо. — Звони в домофон ***. Второй этаж. Дверь открыта.       Первая мысль когда я увидел его в дверях: «Это подстава, сейчас не я буду доминантом, сейчас меня заломают и будут со мной играть, как с игрушкой. Еще и пояс надел. Ахуеть». Он большой, очень большой мальчик. Около двух метров ростом, очень широкие плечи, застегнутая парка вырисовывала определенно трапециевидное тело. Пускай, может он правда ищет того о чем написал, нельзя показать, что мне страшно. Как жаль, что ножи в ящике, до него я могу не добраться.       Да, он спортсмен, это точно, и он правда выглядит на восемнадцать. В груди клокочет интерес в перемешку со страхом. Такого со мной еще не было. — Здравствуйте. — Все в порядке, он смущается, опустил глаза. — Здравствуй. Раздевайся, проходи. — Я вышел из прихожей на кухню, включил кофемашину, дожидаясь … Малыша? Ну, с этим я еще разберусь.       Он стоит в дверях кухни все также с опущенными глазами, это немыслимо, не атлет, а вполне даже качок стоит и стесняется поднять глаза. Это будет очень интересно. — Присаживайся. Кофе? — Нет, спасибо. — Наливаю кофе себе. — Кто ты? — Я Виталя, — на секунду подняв глаза ответил он с легкой улыбкой. — Я не спрашивал как тебя зовут, я спросил кто ты. — Вопрос поставил его в тупик. После недолгого молчания прозвучал ответ. — Я студент, учусь на первом курсе МАРХИ на кафедре живописи. — Ты не из Москвы? — Нет, я приехал с Камчатки. — Где живешь? — В общежитии на Орджоникидзе. — Много человек в блоке? — Четверо.       А он молодец, быстро все понял. Отвечает четко, это я хорошо обновил страницу. У него завибрировал телефон. Быстро достав его из джинсов, он сбросил входящий звонок и поспешил убрать его обратно. — Дай мне свой телефон. — Послушно протянув его мне, глазами продолжил следить за гаджетом. Я влез в журнал звонков, после моего номера было четыре пропущенных, последний из которых появился только что. Я включил режим полёта и положил его на стол. — Что тебе мешает сосредоточиться на учебе, какую помощь ты хочешь получить от меня? Только теперь дай развернутый ответ. — Я… мне… — Он покраснел, как это заводит, — ребята из блока постоянно… — Я не могу учиться и готовиться к сессии, потому… — довольно громко и четко проговорил я. — Потому что я постоянно дрочу, они постоянно обсуждают секс, натурщиц, свои успехи с девушками, хвастаются телами, и у меня это все не выходит из головы. Я постоянно хочу мастурбировать. Я не могу думать ни о чем другом. Помогите мне справиться с этим, я не знаю как, иначе меня отчислят, иначе мне придется вернуться назад, домой. — В конце он всхлипывал и почти кричал. Он дрожит. Ну что за малыш. — Я знаю как тебе помочь. И мне кажется, ты вполне готов к этому. — Я поставил перед ним маленькую черную коробочку, — в этой коробке одно специальное украшение. Им тебе помогут воспользоваться в одном заведении. Перейдешь Пятницкую, через шлагбаум пройдешь двор, в арке справа дверь, тебе на второй этаж, тебя уже ждут, ты от мастера. Запомнил? — Да, м-мастер. — Молодец. Ты мне понравился, так что у меня для тебя подарок. Раздевайся.       Он замялся, но встал. Руки его не слушались, футболка никак не поддавалась, я уж подумал, что ремень будет проще разрезать, чем расстегнуть, хорошо хоть джинсы широкие, почти сами упали на пол. Он сложил все очень аккуратно на стул. На нем остались только черные боксеры, а он все пытался ровно сложить носки, стоя босыми ступнями на холодном кафеле. На этом теле есть где разгуляться фетишисту, а вот со стыдом придется бороться. — Ты девственник? — перебил я его капашения в одежде. — Да. — И голым не был ни перед кем кроме врачей в военкомате? — он кивнул. — Посмотри на меня. — Его взгляд пробежался от пола до моих глаз и обратно. — Я сказал смотри на меня, — сказал уже грубее. Он уставился будто сквозь меня — нужно включить его внимание. Я встал и медленно подошел к нему, взял за руку и проводил в прихожую. Поставив его напротив зеркала, я спросил. — Что тебе не нравится в отражении? — Ничего. — Тебе не нравится то, что ты до сих пор не оголил? — Да, он маленький. — Это плохо? — он глубоко вздохнул и снял-таки боксеры.       Выпрямившись, он снова смотрел в пол, а я на член. Да уж, гора стеснений в пустом поле. — А ты знаешь, что когда ты смотришь на член сверху вниз он кажется меньше, нежели его видят другие? — Нет, не слышал. — Он еще не встал, а я уже вижу, что он большой.       Уж не знаю о каком подарке он думал, но то, что произошло дальше он точно не предвидел. Я отвел его на кухню и сказал показать из-за чего его проблемы. Смятение в его глазах мне точно не надоест, хотя вряд ли спустя пару недель он не устанет смущаться. Я поставил перед малышом бокал для мартини и вполне понятно объяснил для чего он. Дрочил он недолго, с закрытыми глазами и открыл их только перед самим оргазмом, чтобы не промахнуться мимо бокала. Подвинув малышу стул я вышел из кухни и вернулся с тремя мотками веревок.       Предплечья связаны от запястья до локтя, голени привязаны к перекладинам стула, мой член вот-вот сломает пластиковую клетку, нужно было остановиться на нормальном размере, малышу он как раз будет не критично мал.       Больше чем его красота мне нравилась его покорность, несмотря на посторгазменный отходняк, он не пытался одеться и сбежать, решив, что вся эта затея бред.       Обрезанный член малыша спокойно лежал между его ног, я взял из кармана шорт смазку и нанес ее прямо на член, пробуждая двумя руками. Малыш пытался что-то сказать, но я пригрозил ему кляпом. Уже через минуту нехитрых манипуляций я собирал в бокал уже вторую порцию спермы юнца. В третий раз я лишь крепко держал член у основания и энергично крутил рукой вокруг головки. Мальчишка словом скорострел, самым сложным оказалось удержать его естество от падения. Парад оргазмов продолжился под аккомпанемент силиконового мастурбатора, а вишенкой на торте стал вакуумный массажер для члена.       Пять порций спермы заполнили бокал на четверть, а это почти 30 миллилитров, не мальчик, а молочная фабрика. — Я устал, я больше не смогу. — Поверь мне, сможешь, но пока и этого достаточно. Как тебе ощущения от способов? Что понравилось больше? — Все смешалось, я не помню… Что… Я… — Ну хорошо, хорошо. — Я развязал малышу руки. — Теперь пей. — Что, свою с… сперму? — Да, только так теперь и будет, каждая порция спермы, что прольется из тебя, будет непременно попадать тебе в рот. Кончишь в руку, значит слижешь с руки, кончишь на пол — будешь лизать пол. Так что это самая лучшая подача. — Он выпил, и даже проглотил. И вот случилось то, чего я ждал — он посмотрел мне в глаза, он ищет одобрения, он мой. — Молодец, малыш, ты очень послушный. Развяжи себе ноги и иди помойся, твои полотенца белые.