Черный крест

      Даже в самые опасные моменты на вылазках он не переживал того, что чувствует сейчас. Ощущение настоящей паники давно стало чувством отдаленным, не касающимся его напрямую. Казалось, что самое страшное уже позади.       В тот недалекий вечер, перебирая боеприпасы, Ксено всем высшим силам молился, чтобы его тревожные ожидания не оправдались. И все же был готов встретиться с кошмаром напрямую. Так казалось поначалу.       Уингфилд находится в кульминации его танца с Войной. Та взяла его за обе руки, откидывая назад, сбивая с ног. Казалось, мертвой хваткой держит его за горло. Он беспомощен. Сейчас может лишь ожидать ее следующий маневр. Пощадит ли? Оступится? Даст ему хоть вздохнуть? Поймать момент, лишь бы землю под ногами вновь ощутить.       Как только на горизонте показался хоть намек на вражеское наступление, он понесся в палату Шнайдера. Сейчас в ней находится не просто один из самых дорогих ему людей, но и ключ к его гипотетическому выживанию.       Спасибо его предусмотрительности: пару дней назад он решил предупредить Шнайдера о возможном происшествии, расписав общий план действий, удостоверившись, что Стэнли сможет воспользоваться тем оружием, что было оставлено.       Сейчас оставалось только сообщить о начале их плана.       Вот только попробовать бы сначала хоть руки угомонить свои дрожащие. Тремор сбивал почти каждое движение, перед глазами все чуть ли не троилось. Выполнять указания в таком состоянии просто невозможно, даже если он сам составлял этот план. Мысли уничтожающим полком затмевали остатки рассудительности.       Что случится со Шнайдером?       Почему именно в такой момент?       Есть ли у них хоть шанс выжить?       Цепляясь за дверную ручку, Ксено кое-как пытается прийти в себя.       Все как в странном сне: забирает все нужные вещи, оставленные ранее, параллельно пытаясь давать указания Шнайдеру. Тот же ни слова не проронил, но стал незамедлительно собираться.       Вокруг слышны лишь крики.       — Vorwärts! Fürs Deutschland! — Вдали слышны воинственные возгласы. Хьюстон пытается вслушаться, понять хоть каплю ясных слов, что маячат среди мольбы пациентов о помощи.       Шумы въедаются в кожу. Ощущение реальности терялось, только лишь сила воли давала Уингфилду уцепиться за действительность. Кулаки сжимает, дышит глубоко, в попытках окончательно оторваться от ощущения собственной беспомощности.       — "За родину"? Они издеваются. — Улыбка Шнайдера совсем нездоровая. От прошлого него не осталось и следа. Эти люди не имеют с ним ничего общего. Нет, их даже людьми не назвать. Животные, приносящие террор в единственное место, где может родиться надежда. Уничтожают единственных оставшихся на земле ангелов, что обличены в медицинские халаты. Он готов прямо сейчас пойти туда, где собралась вся толпа этих ублюдков. Только знает, что Уингфилду от этого легче не станет.       На плечо Ксено приземлилась чужая рука. Тяжелая и, к счастью, готовая начать действовать. Взгляд поднимает — Шнайдер смотрит совсем по-иному. Он такой взгляд ни разу не видел. Ни у него, ни у кого-либо другого. Ему тоже было страшно. И далеко не только по тем причинам, что и Уингфилду. Да и ненависть где-то внутри брала верх.       Шнайдер сам понимает: сбежав тогда, он проявил трусость. Наступил тот момент, когда он должен эту трусость компенсировать.       Он обязан отплатить Ксено за спасение.       Любой ценой.       Он одет в чужую форму. Жесткий комплект, подобранный не совсем по размеру, слегка сковывал движения. Привыкший к свободной больничной рубахе, он не сразу смог освоиться. Это форма чужого человека, что, возможно, и не жив уже.       Но это совершенно не первостепенно.       Главное, что оружие ощущалось как надо. Знакомый приклад находился на месте, курок был там же, где и всегда. Привычная тяжесть в руках подсознательно давала каплю успокоения.       Знать бы, когда лучше всего начать движение.       Нужно успеть.       Каким бы целителем Уингфилд ни был, он готов пожертвовать многими жизнями ради своего же спасения. Вот она, человеческая сущность. Он не супергерой, способный на жертву. Он не станет пропускать всех на последнюю спасательную шлюпку этого тонущего судна.       На заднем дворе, к которому у них был ближайший доступ, было несколько машин. Те самые, на которых перевозили тела все это время. На всех мест точно не хватит.       А как же Луна? Она точно не сможет сориентироваться в такой обстановке. Что уж там, ее горе-учитель сейчас весь трясется, впиваясь пальцами в рукоять пистолета. Ровно держать автомат сейчас ему абсолютно не по силам. Под мышкой сумка со всем, что он смог собрать до этого. Документы, деньги, расходники, что пригодятся в первое время, пара редких лекарств…       Сейчас как никогда понимаешь, что, даже зная обо всем заранее, нельзя быть готовым.       К такому просто невозможно полностью подготовиться.       Голоса стихли. Враги все еще находились в передней части здания, издавая отдаленные шумы там. Относительно безопасно. Но нельзя исключать и возможность того, что кто-то сейчас бесшумно разведывал коридоры, находящиеся рядом с ними. Крики и падения тел, выстрелы — то, что выдавало врагов сейчас. С каждым лишним выстрелом челюсть Уингфилда сжималась сильнее.       Это просто невозможно.       Ксено выдыхает, кивая Шнайдеру.       Прекрати, успокойся. Лишь усугубляешь все. Сейчас — действие.       Шнайдер медленно открывает дверь, держа оружие наготове. В поле зрения никого. Нужно пробираться. Чем быстрее, тем лучше. До двери, ведущей на выход, казалось, было несколько километров. Время, за которое они добираются — вечность.       Шнайдер шел спереди, готовый принять на себя удар. Все чувства обострились. Тяжело понять местоположение врага, когда всевозможные шорохи заглушены криками и прочими воплями со второго этажа.       Ксено вертит головой.       Нет, это не ошибка. Это точно не просто паника!       За ними определенно идут! Прямо за ними! Прямо сейчас! Вот-вот из-за угла кто-то точно выйдет. Оба идут спиной к спине. Кольт дрожит в руках врача, выставленных вперед. Он готов выстрелить, ему плевать на статус лекаря. Он всю жизнь жертвовал. Время ему забрать свою награду.       Движение.       Уингфилд моментально нажимает на курок вновь и вновь, в попытках вырваться из хватки старухи с косой.       Это не галлюцинация?       Хьюстона почти сбивают с ног.       Тело падает.       Падает не от рук Уингфилда: тот выстрелами лишь припугнул того немца, что следил за ними. Может быть лишь в ногу попал. Но решающий выстрел шёл за Шнайдером, что среагировал моментально, оставив четкую очередь в голове врага. Пара пуль успела пронестись мимо них двоих, чудом не задев тела, но оставив новые трещины в стенах этого госпиталя. Пульс ярко стучал в ушах. Если он дошел до этой части здания, то есть и шанс, что этот солдат не будет единственным наблюдающим.       Ксено не впервые видел труп. Он насмотрелся их на протяжении всей его карьеры. Они не пугали его сами по себе.       Пугало то, как моментально обрывается жизнь. Как за секунду тело человека падает, не имея возможности больше видеть, двигаться, мыслить и существовать. Это все происходит тут, на его глазах, с ним. Это реально. Это не сон. Не одна из тех бредовых картин, придуманных его мозгом. Самая настоящая реальность, что заставляет кровь стыть в жилах.       Стэнли жестом показывает скорее пробираться дальше. Ответной реакции не следует, потому он хватает оцепеневшего Хьюстона за локоть, выводя его из этого состояния.       До двери осталось немного. На выстрелы явно прибегут другие. Они могут не успеть.       Он может не успеть.       Стэнли поклялся.       Он не даст Уингфилду погибнуть тут. Никакой ценой.       Дверь открыта, свобода практически в их руках. Хьюстон садится в машину, бросая все нужные вещи рядом. С верхних этажей раздался характерный звук. Взрыв осколочной не спутать ни с чем. Как и последующий звон в ушах, не оглушивший их, но изрядно притупивший на несколько секунд общее восприятие.       — Шнайдер! Быстро! — Хватается за руль, оглядываясь на хромающего солдата, залезающего в машину. Передвижение все еще давалось ему с трудом. И ведь тот ни разу не пискнул, выполняя поручения беспощадно для себя.       Лишь бы успеть, хотя бы так. Луна, Ген, Сенку, Шарлотта… Все там, в эпицентре. Слишком рискованно. Слишком страшно. За них, за себя. Челюсти сами собой до боли сжимаются. Хоть кто-то же должен уцелеть.       — Ксено! — Звонкий голос в последний момент оторвал Уингфилда от мыслей. Он едва не завел мотор, как из-за угла показался силуэт Луны. Та вся дрожит, подбегает, еле сохраняя равновесие.       — Быстро в машину! — Ксено срывается на крик. Слишком мало времени.       Девушка едва успела сесть в машину, как та тронулась с места и угнала вперед, минуя тела убегающих пациентов. Глаза сами цепляются за каждую деталь картины. Земля уже усыпана телами пациентов, не успевших выбраться их лап врагов. Застывшие в ужасе лица всех, кого он недавно видел улыбающимися. Все, кого днем спасал Уингфилд, сейчас обречены на погибель. Среди всех тел ему мерещится и тот пациент, который так искренне беспокоился о своем товарище. Ксено жмурится. Все бесполезно. Он бросил не только плоды своих трудов, но и...       Как там Асагири? До конца верить не хочется в реальность происходящего, лишь успокаивает себя: этот черт везде выживет. Грудь распирает от этого невыносимого скрежета. Будь у него больше времени, он мог бы повлиять и на это. Хотя, что уж там, время...       Ген обязательно выберется. Ксено будет в это бессмертно верить.       Но остальные?       — Ксено, Сенку там… — Только сейчас замечает непрекращающиеся всхлипывания Луны, что сидит на пассажирском. Кажется, слезы ее льются не только от паники. — Сенку расстреляли. Я видела его тело. Я не успела среагировать, заметила его, когда убегала. Я ведь могла его спасти! — Захлебываясь слезами, путаясь в словах, рассказывала бедная ассистентка.       Страшно. Панически невыносимо.       Твою мать, он даже скорбеть сейчас толком не может, адреналин завладел всем телом, перебивая чувства.       — Хотя бы ты жива, Луна! И то, сейчас не гарантия! — Ксено не понижает тон голоса, среди всего этого шума иначе не получится. Оглядывается — Шнайдер, высунувшись из машины, осматривает периметр, расчищая их путь, отрезая хвост, что за ними увязался. То-то звуки выстрелов не стихали. Стало чуть спокойнее. Ни слова ему не сказал, а он, моментально поняв свою задачу, охранял их жизни до последнего.       Лишь бы самого Шнайдера не подцепили.

***

      Госпиталь совсем пропал из вида. Эту дорогу Уингфилд помнил, хоть и не видел уже достаточно давно. Путь, который он проделал в незапамятные времена: с тех пор, как его повысили, Ксено перевелся в другой госпиталь. Он же раньше работал в другом лазарете. Продолжал работать, хоть и был расположен дальше от фронта. Врачи, оставшиеся там, часто выходили на связь, время от времени отсылая пару дополнительных рук помощи.       Луна совсем поникла, смотря на дорогу полумертвыми глазами. Лишь изредка всхлипывала, хоть как-то подавая признаки жизни. Капля радости у Уингфилда есть. Хоть Луну спасли.       Вновь оглядывается. Стэнли стоял в той же позе, наблюдая за вероятной опасностью.       — Мы далеко уехали, Стэнли. Сядь уже. — Звучит раздраженно. Шнайдер знает этот тон, в нем настоящее беспокойство. Дополнительно проверив все четыре стороны, садится, складывая оружие. Не зря же взяли, он успел отстрелять несколько магазинов.       На полу салона машины покоится сумка, вместе с парой других вещей. Уингфилд успел забрать несколько документов. Они смогут перебраться в другой лагерь. Если доедут, конечно. Благо машина рабочая — пару выстрелов успела отхватить, но ни один не задел важные детали. Они должны оторваться. Они не такая важная цель. Все добро осталось в том лазарете. Боеприпасы, провиант, люди — все там.       — Еще минут двадцать и приедем. Это другой госпиталь, там меня знают. Первое время сможем остаться там, если позволят. Будьте готовы продолжать работать, никто нам ангельские условия не предложит. — Монотонно давая указания, Уингфилд продолжал смотреть на дорогу. Им бы отдохнуть после этого как следует… Только вот сна хорошего можно долгое время не ждать. — Луна, а ты… не видела Гена, да?       — Нет, я не видела никого. Я была в дальнем кабинете. Только Сенку был недалеко… — Вновь замолкла, поворачивая голову к боковому окну. Снова всхлипы. Хьюстон даже и не замечал, насколько он мог быть для Луны дорог.       А ведь у этого парня могло быть хорошее будущее. Даже в этих отчаянных реалиях. Слишком умные глаза у него были. Вечно был погружен в работу. Такие везде ценятся. А в итоге?       У самого сердце зажгло. Даже к нему успел как-никак привязаться.       Но Ген… Ксено никак не мог отделаться от удушающей тревоги. Асагири не глуп. Раз первый сообщил о наступлении, наверняка имел козырь в рукаве. Такие, как он, могут выбраться откуда угодно. И все же… слишком рискованно.       В любом случае, он поступит так же, как и Уингфилд. Перебраться в этот госпиталь — лучший выход. Учитывая то, что Асагири знает о его местонахождении, можно вполне ожидать, что вскоре он сам туда явится.       Яркий закат постепенно окрашивал все окружающее пространство. Даже птицы все еще пели. Это место дальше хаоса. Совсем тяжело больных солдат перевозили сюда, когда места не хватало. Тут спокойнее. Тут тише. Общий режим медленный, жизнь течет без вечной панической ряби.       Тут должна зародиться надежда.