Чёрное в белом

      — Бес вас раздери... — услышал я шокированный шепот Искандара. Вот уж точно. Всё становится хуже и хуже.       По крайней мере мне так казалось. Могла начаться драка. А когда в ней участвуют семеро магов, это уже можно будет приравнять к катастрофе! Но, на моё удивление, всё обошлось. То ли чужаки испугались Арха, то ли что, но они лишь что-то сказали, поклонились и отправились на лодке обратно к своему кораблю. Как же странно...       Леджер исчез вместе с мужем словно в мгновение ока. Я не успел оглянуться, как эти двое уже были на пол пути к зданию администрации. Арлет стояла на пристани и наблюдала за чужим кораблём, который, видимо, готовился к отплытию. А Андре-Луи разгонял собравшуюся толпу. И нам, как и остальным наблюдающим, не оставалось ничего, кроме как действительно уйти.       — Ты ведь расслышал о чём они разговаривали? — тихо спросил я у Искандара, когда мы отошли от торговой улицы. Он кивнул с мрачным выражением лица. — И что это было? О какой клятве шла речь?       — Присяга на верность новому королю. Видимо, никто из высших чёрных магов так и не явился в столицу для того, что бы принести её. Но вот то убийство о котором они говорили... Тьма, этот остров отрезает нас от всего, что происходит на большой земле!       — Значит, ты тоже ничего не знаешь?       — Нет. Я не слышал об этом. Возможно газеты с новостями придут сюда гораздо позже и станет понятно хоть что-нибудь.       — Надеюсь, пансион не закроют, — тихо вздохнул я, опустив взгляд. Если что-то случится, мне придётся вернуться домой ни с чем. Что я тогда буду делать?       — Думаю, мы все на это надеемся. Честно сказать, я совершенно не понимаю, что сейчас происходит на политической арене.       — Прошлого короля же, кажись, тоже убили, — припомнил я давнюю новость из газет.       — Да. И, насколько я знаю, официально подтвердили то, что его отравили. Тьма раздери, это какое-то сумасшествие.       Мне оставалось только вздохнуть и кивнуть. Этот день прошёл так... Отвратно. А я только обрёл хоть какое-то душевное равновесие.       С Искандаром мы на этот раз расходились молча. Вернувшись в дом, я застыл на пороге, смотря в пол и пытаясь переварить всё, что произошло за сегодня. Эти, ещё не закончившиеся, сутки будто бы решили распять меня. Я так устал, что даже не мог думать об этом всём. Вмиг стало так плохо, что единственное, чего мне хотелось – пойти и утопиться. Но в итоге, я только и смог, что стянуть верхнюю одежду, растопить печь и завалиться спать. Точнее, я пытался спать.       Сначала задремал, но меня разбудил скрип двери и чужие шаги. Жерар вернулся. Я никогда не был особенно чувствительным к звукам, а сейчас даже постороннее дыхание раздражало. Я накрылся с головой тяжёлым одеялом и снова не на долго уснул.       Без понятия, сколько конкретно я так проспал, но в итоге вдруг вскинулся от стука в окно. Точнее, от удара. Сердце быстро стучало от внезапного приступа страха, но так же стремительно успокаивалось. Я пытался проморгаться, что бы разглядеть хоть что нибудь в этой кромешной тьме. Но ничего. В окне лишь силуэт ветки и кромешный мрак.       Прислушавшись, я различил свист ветра и сопение соседа. Слегка скрипела кровать. Потрескивали стены и окна. Дыхание дома, которое я раньше не замечал, сейчас стало особенно явным. А сна не было теперь ни в одном глазу.       Скинув одеяло, я тихо встал, сразу обуваясь и на ощупь ища, и накидывая верхнюю одежду. В доме было пусть и тепло, но недостаточно. Печь явно давно потухла.       Выбравшись на кухню я впервые за день почувствовал как сильно голоден. Жаль, не было осветительного кристалла. Я бы что-то приготовил. А так пришлось довольствоваться тем, что подвернулось под руку – хлебом, водой и холодной кашей. Впрочем, какая разница? Если раньше мне было хоть какое-то дело до вкуса еды, сейчас я даже его не замечал. Всё стало таким серым. Знакомо-бессмысленным.       Сидя за столом, я пил воду и пялился в небольшое окно. За ним покачивался силуэт дерева. Можно было разглядеть соседний дом с тьмой в окнах. Интересно, живёт ли там кто-то? Я ведь даже не обращал внимание кто наши соседи. А ведь, наверное, стоило бы. Хотя, какой смысл? Если у директора проблемы, если пансион закроют, всё то время, что я провёл тут – бессмысленно. Всё мои попытки добиться обучения тут бесполезны. Но... Пока что мир будто бы застыл в ожидании исхода. И, честно сказать, я бы не хотел, что бы время снова начало идти. Я хочу отдохнуть. Прийти в себя.       От очередного порыва ветра скрипнула дверь. Я покосился на неё, будто бы ожидая, что невидимый гость сейчас зайдёт и посидит рядом. Но дверь осталась закрытой. И тогда я сам решил выйти из этого немого закутка.       На улице шёл снег. Ветер оказался не таким уж сильным, как мне казалось там, в доме. Над головой блестела Луна и звезды. Этот остров всё-таки удивительное место. Будто бы из какой-то мрачной сказки. Направлясь к центру, я оглядывался по сторонам и с трепетом замечал, как где-то вдали двигаются тени. И сначала я думал, что это моё воображение. Пока не наткнулся на стража. Человек в мехах, с длинным копьём и фонарём. Мне казалось, он остановится, спросит кто я и что тут делаю. Но он лишь прищурился, разглядывая меня в свете фонарика и пошёл дальше. А я застыл у статуи.       Ворота, за которыми находилось здание администрации и библиотека с хозяйственным домом, были закрыты. По бокам стояли две молчаливые тени с огоньками в руках. От доски с объявлениями слышался деревянный треск и хлопки бумаги, с которой игрался ветер. Я не стал тут задерживаться и пошёл дальше. Туда, откуда веяло солёным воздухом. Откуда слышался шум волн. Где раздирало холодом больше всего.       Пристань.       Вот только, там оказалось не так тихо, как я ожидал. Мне казалось, что я не найду никого, но около пристани ходили какие-то люди. По всей видимости, рабочие. Кто-то сидел на чём-то, напоминающем сани. Другие расставляли фонари. Один из людей стоял на мостике и вглядывался вдаль. Я не совсем понимал, что происходит, но решил постоять под деревом и посмотреть, не подходя ближе.       И вскоре я увидел вдали странные огни. Корабль? В душе будто бы что-то зашевелились и я подошёл ближе, но так, что бы на меня не обратили внимания.       Я видел, как маленькая яркая точка медленно становится скоплением фонарей на корабле. Их было столь много, что казалось, будто бы корабль осыпан звёздами. Судно, убрав паруса и замедляя ход, приближалось к пристани. Оно шло под небольшим углом и я заметил, как сверкнула надпись на боку корабля, озаряемая светом со всех сторон, но конкретные буквы различить не вышло.       Парусник постепенно подводил борт к причалу. С него раздавались голоса, стук толстых канатов, которые сбрасывали на берег матросы. Рабочие на берегу привязывали их к специальным кольям, не давая кораблю случайно уйти. Скрежетало дерево, хрипели волны, ударяясь о прочную корму. Ветер приносил с собой запах дыма от фонарей, дерева, смолы и дёгтя. Всё это разбавлялось запахом свежего снега, смешиваясь в причудливый коктейль.       Тем временем, с корабля спустили мостик, устанавливая его по крепче. Началось оживлённое движение – люди сходили на берег с мешками и ящиками, грузили на сани и, под скрип снега, рабочие пристани увозили груз, а назад приезжал уже новый, что бы снова загрузить корабль. Около мостика стояла фигура с большой книгой в руках. Видимо, это был человек, который вёл учёт груза.       Снег уже успел умоститься на мачтах и теперь причудливо блестел в свете полной Луны. Фигуры напряженно работающих матросов и грузчиков разрезались пляшущими тенями. Тёплый желто-оранжевый свет ложился на снег, создавая круги и вытянутые овалы. Пронизывающий холод проникал под одежду, но он бы не заставил меня уйти. Несмотря на усталость, у меня было ощущение важности момента. Будто бы я наблюдал за какой-то тайной миссией, хотя, судя по надписям на ящиках, в них была почта.       Ночная тишина, разрезаемая лишь звуками работы, создавала чувство изолированности от всего остального сонного острова. От остального мира, который существовал лишь где-то там, за океаном. Было ощущение, будто бы единственные живые существа, оставшиеся в этом холодном, молчаливом мире – это эти работающие люди. Такое странное ощущение... Контраст между напряженной работой и молчаливой, неподвижной ночью. Маленький одинокий корабль, за мачтами которого бескрайний ледяной океан, окрашиваемый звёздами в серебристые оттенки.       Но даже этот небольшой огонек жизни вскоре начал засыпать. Погрузка кончилась. Корабль и его команда, наверное, готовились к ночёвке.       Пользуясь тем, что на пристани никого не осталось, я подошёл ближе. Мостик на корабль никто не убрал, но на этот раз никто не стоял у края борта. А название корабля, которое я смог рассмотреть вблизи, подтвердило мои догадки: «Вивьен». Корабль, капитан которого не дал мне уплыть с острова. Пожалуй, я до сих пор благодарен ему за это. В конце концов, судя по тому, что случилось сегодня, я мог бросить всё по желанию человека, который хотел просто использовать меня. Хорошо, что я этого не сделал, пусть я и снова пришёл в тупик. А этот корабль словно бы знает, когда я на распутье. Появляется, как какой-то призрак.       Сев на доски причала, какое-то время я рассматривал канаты и сам корабль, который стоял от меня по правую руку. Будто бы рядом стоит старый знакомый. Молчит и даёт тебе просто сидеть рядом, наслаждаясь морем. Морем, которое будто бы сливается с тёмным небом в единое целое. Отражая звёзды, оно становится частью далёкого космоса.       Невольно в голову лезли мысли о том, что будет, если я окунусь в воду. Спрыгну с причала, позволив этому омуту захватить себя. Но тело не двигалось. Словно примёрзло.       Но рано или поздно, все мы будем там. Где-то на глубине неизвестности, одинокие и забытые, как утонувшие когда-то корабли.       — Снова ты, лойд? — услышал я смутно знакомый голос, а после и шаги по доскам. Обернувшись, в бликах фонарей я различил фигуру юноши. — Только не говори, что ты снова решил пробраться на корабль и уплыть.       — Нет. Просто не спится, — я пожал плечами и снова перевёл взгляд в тьму моря. Если память мне не изменяла, в прошлый раз этот человек был с капитаном. О чём-то ворчал. Вряд ли я произвёл на него хорошее впечатление тогда.       Пару минут продлилась тишина. Потом снова шаги и вот, чужая фигура уже села рядом. Я удивился, но никак не стал возражать. Лишь мельком попытался рассмотреть чужое лицо, которое, как и в прошлый раз, искажали тени. Но я смог узнать всё ту же длинную растрёпанную светлую челку.       — А я думал, студентам нужен режим, — вбросил он, а я мог только пожать плечами. Сил говорить совсем не было. — чего волосы обрезал?       — Подумал, что с длинными будет не удобно.       — Понимаю. Хотя они красивые были. Когда длинные оставались, — я не знал, к чему он говорит это, но его слова не казались мне обидными. Он говорил столь бесцветно и пофигистично, будто бы рассуждал о каком-то скучном научном факте. — чё-то случилось?       — С чего ты взял? — я даже не смог скрыть удивления в голосе.       — Грустишь громко. Так чего?       — Личные страдания.       — Я тебя умоляю, — он чуть хмыкнул. — моряки слышат сотни историй в портах. Потому что успевают соскучиться за этим в море. Но ещё ни одна история, услышанная мной, не была разобрана на сплетни на другом берегу. Я тебя даже не знаю. Ты меня тоже. А если не веришь, то она засвидетельствует мою клятву, — он опёрся одной рукой на доски причала, заведя её за спину, второй указал на Луну. — клянусь, что твоя история будет забыта мной с отплытием. И не будет рассказана никому постороннему.       — Она? — вместо какого-то ответа, я с любопытством проследил за его жестом. — Тенебрес?       — А кто же ещё? Свидетельница всех клятв. Кому как не ей следить за их правдивостью.       — А ты действительно веришь в богинь? — я как-то нервно улыбнулся, хмыкнув. Разговоров с верующими мне и не хватало... Я понимал, что тут все такие, но предпочитал игнорировать этот факт. Религия никогда не была мне близка.       — А ты нет? А говорят ещё, что лойды те ещё приверженцы религии. Больше, чем все остальные существа на свете, — он легко посмеялся и покачал головой.       — Возможно. Просто я не привык верить в то, существование чего не доказано, — я подогнул ногу и обнял колено, уложив на него подбородок.       — Тогда, смею предположить, ты не слышал легенду о создании небесных свечей.       — Не слышал. Это про звёзды?       — Именно. Когда-то давно, во времена, которые уже никто не помнит, на Нотрэмэ́р царил вечный непроглядный мрак, — начал тот, пародируя какой-то загадочный голос. А я зацепился за незнакомое слово.       — Погоди. Нотрэмэ́р?       — Да, так называется наша планета, — без удивления пояснил тот и продолжил как ни в чём не бывало, — так вот. Тогда не существовало ни Солнь, ни Тенебрес, ни уж тем более, звёзд. А за миром наблюдали только Унви и Ламори. Унви видела, как её создания, рожденные во тьме, боятся и теряются. Не могут полноценно жить. А Ламори не нравилось то, что разумные существа не могут в этой тьме развиваться и искать истину. Они обе желали лучшего для своих подопечных, и поэтому решили объединить усилия, хоть и олицетворяли разные стороны существования. И вот, на границе миров, они встретились, что бы вместе решить эту проблему. Они решили осветить мир свечами. На границе миров горел огонь, который помог им в этом. И они расставляли свечи по всему небу день за днём. А конец их работы принято считать концом года.       — Красиво, конечно... Но зачем ты рассказал мне это?       — Пытаюсь поднять тебе настроение, — снова посмеялся тот. — а ещё, возможно, я просто хочу услышать таки твою историю.       — Да нечего там рассказывать... Несчастная любовь. Честно говоря, я уже совсем не знаю, что мне делать. И как заслужить хоть чью-то любовь. Как прийти к той пристани, к которой я хочу? Было бы хорошо, если бы эти звёзды были путеводными.       — Твоё первое совершеннолетие уже прошло?       — Нет, — сказал я, немного растерявшись. Честно сказать, я впервые слышал, что есть ещё какие-то совершеннолетия. Но уточнять не стал. Праздника никакого по этому поводу не было, это точно. Мне должно быть семнадцать. Или шестнадцать? Чёрт. Забыл.       — Что ж, ты ещё так молод. Жаль, что тебе так рано пришлось переживать такое, но у тебя впереди длинная жизнь. Ты успеешь найти нужный тебе путь. Главное, что бы ты не решил остановиться. Нечестивое Вознесение никому никогда не дарило покоя, — сказал он, а я мог лишь мрачно промолчать. Суицид действительно никогда не казался мне заманчивым решением. Я не для того пытаюсь что-то изменить. Но...       — Я боюсь, что когда-нибудь я просто не выдержу. Устану окончательно и... всё будет кончено.       — Все когда-то об этом задумываются. Когда-то, когда я думал о вознесении, меня вовремя остановили. И сказали посмотреть на звёзды.       — Звёзды? Тебе правда помогли звёзды? — так и хотелось спросить: "что в них такого особенного?".       — Да. А ещё мне помогла мысль о том, что Унви зажгла звёзды, что бы защитить нас. Наполнить тьму теплом и светом. Что бы они напоминали нам о том, что после ночи всегда приходит утро, но даже ночью мы под защитой. А Ламори зажгла их, что бы мы стремились к мудрости и познанию мира. Эти вечные огни, как напоминание о том, что жизнь конечна и нужно ценить каждый момент, стремясь к знаниям и развитию. Вместе они хотели создать не только источник света, но и символы надежды. Они стали вечными свидетелями союза жизни и смерти.       — Не думаю, что у меня получится строить свою жизнь только на религии.       — И не нужно, — я услышал, как он усмехнулся, — на религии нельзя построить всю свою жизни, но можно построить фундамент. Или подпорки. А кто-то религией лишь украшает уже отстроенный дворец, — он встал. Я посмотрел в его сторону, но его лицо всё так же было скрыто в тени. — религия никогда не была для меня смыслом жизни. Это не мой корабль, и даже не мои паруса. Не моя пристань и не мой ветер. Это мой дом где-то на том берегу. Дом в котором стоит самая удобная кровать на свете.       Я невольно посмеялся вместе с ним. Дом... Религия как место, куда не страшно прийти. Где уютно и тепло. Странно. Но, наверное, имеет место быть.       — Кстати говоря о "том береге", — вдруг спохватился я, — ты не слышал, что там происходит? Недавно сюда приплывали какие-то стихийники. Говорили о клятвах королю с директором. Которому, кажись, это не понравилось. Ещё и какое-то убийство...       — Если я не ошибаюсь, мы привозили газеты по этому поводу. Хотя, сейчас все об этом пишут, — он тяжело вздохнул. — я не смогу тебе рассказать подробно. Сейчас мало кто понимает, что происходит. Точно могу сказать лишь одно: был убит Сельви́на рэ-Ма́то. Сын Арха Чёрного Искусства и советник почившего короля. Но... Если хочешь узнать подробнее, возьми утром на почте газеты.       Я промолчал, мрачно пялясь куда-то в пустоту. Прям так, значит... Если они подозревают нового короля в убийстве этого Сельви́на, тогда ясно, почему остальные чёрные маги высокого ранга посылают короля к бесу. Какой же мрак...       — Скоро начнётся буря, — внезапно сказал он. Я поднял взгляд на небо. Звезды стали исчезать за невидимыми тучами. — тебе лучше идти под крышу.       — Да... Спасибо за разговор, — произнёс я, неспешно поднимаясь.       — Да прибудет с тобой свет, и да поддержит тьма.