Чёрное в белом

      Я уже не обращал внимания ни на холод, ни на дождь, что всё так же продолжал лить, словно из ведра. Я шёл обратно к домику, наполненный странной решимостью. Цель… У меня появилась цель. Стать кем-то в этом мире. Самому. Именно стать, а не просто плыть по течению, полагаясь на то, что хотят остальные. Стоит остановиться в своих тревожных мыслях и всё продумать. Единственное, что тянет меня назад, это мнение родителей и Гюилома. Но, если бы я только мог объяснить им, как сильно для меня это важно, возможно, они бы поддержали меня? Или когда они увидят мои успехи. Поймут, что ничего не безнадёжно. Ведь Рейн сам говорил: «Пусть не все твои решения нам с матерью по душе, но я верю, что у тебя есть будущее. Хорошее будущее.»       И оно обязано у меня быть. Когда они поймут, что именно Чёрное Искусство — моё будущее, мой возможный успех и увлечение, они поймут и поддержат меня. Так ведь…? Мне лишь нужно постараться доказать им это.       Двери домика распахнулись и я зашёл внутрь, отрезая себя от ветра с улицы. С меня потоками текла вода, падая и разбиваясь о деревянный пол. Частый стук разрезал тишину вокруг. Видимо, мой оставшийся сосед спит без задних ног. Огненный камень пришел в полную негодность, а искать где его зарядить мне было уже лень. Я был слишком уставшим. Верхняя одежда улетела на ближайший стул, а я ушел к постели, оставляя за собой мокрые следы и хлюпая водой в ботинках.       Что так зацепило меня в той истории безымянного капитана? Пожалуй, упоминание самоубийства. Ведь, если так подумать, в прошлой жизни я был не так далеко от него. Я не находился в безвыходном положении. Пожалуй, у меня была даже очень хорошая жизнь. Квартира, пусть и старьё, зато своя. Хорошо оплачиваемая работа. Только дико нелюбимая, в сфере, которая никогда не была мне интересна. Собачки… Милые и преданные. В отличие от людей, они никогда не бросали и не предавали меня. Для людей я всегда был не таким, как надо. Для собственной матери я был обузой, что уж говорить об остальных. Да уж… Вот вам и «хорошая жизнь». Которая загнала меня в серость будней. Я ничего не делал, тонул, и не видел смысла себя спасать. А тут… Пожалуй самое главное отличие этого мира от Земли — меня замечают. Не важно как, главное, что я на что-то влияю. Родители не пытаются избавиться от меня, даже наоборот. Луиза, можно сказать, даже чересчур опекает меня. И я не могу её в этом винить. Она любит меня и поэтому беспокоиться. Как и Гюилом. Но, думаю, я смогу легко развеять их переживания. Они будут рады за меня. И, возможно, моё «долго и счастливо» уже не покажется мне скучной и шаблонной перспективой.       На лицо невольно набежала улыбка. Завтра же нужно будет выловить где-то Гюилома и рассказать ему обо всём. Конечно, скорее всего, он не поймёт такую резкую смену решений, но я докажу и ему, и Луизе, что оно того стоит. А сейчас стоит лечь спать уже наконец. На пустую кровать Госса упала моя мокрая нижняя одежда, мокрые ботинки были брошены в разные стороны на пол, кристалл под подушкой. Сосед всё так же спал. Да и меня самого вырубило практически мгновенно.       Утро началось с удивлённого «Хм…» над головой. Лениво открыв один глаз, заметил над собой Жерара. Рассматривает, как какую-то диковинку ей-Богу.       — Чего тебе? — хрипло спросил я, чувствуя, как першит в горле. Хочется прокашляться, но я сдержался.       — Ты ж сбежал, — фыркнул тот самодовольно, будто бы уличил меня в великом обмане.       — Отъебись, — я отвернулся от него и натянул по выше одеяло. От него послышалось возмущенно «чё?», но я его проигнорировал. Ещё минуту он возмущенно дышал надо мной, но всё-таки ушёл. Со стороны кухни что-то загремело. Я даже издевательски усмехнулся про себя, представляя, как он будет готовить, с учётом того, что до этого за них всё делал Госс. Но, на своё удивление, когда я окончательно проснулся, оделся и вышел на кухню, он сидел за столом и ел какую-то кашу. Вполне себе вкусно пахнущую. Ладно, громила, удивил. Самому кусок в горло не лез, так что, одевшись, я взял свой рюкзак со всем необходимым и направился на улицу, попутно прикидывая план действий.       Я взял с собой карту Госса, купленный блокнот и деньги с договором. Захватил так же и испорченный кристалл. Может получиться где-то закинуть его в огонь. Не в печь же его кидать? Я сомневался, какая температура ему нужна и лучше не рисковать. Для начала стоило сходить к директору, благо, что в здании администрации вахтёр и охрана были чисто номинальными. Никто из работников на входе ни разу до этого не спрашивали меня куда я иду и в это раз было так же. Так что, дойдя до нужного кабинета, я постучался. Прошло пару мгновений, минута… Я постучал снова. Неужели никого нет? Но на этот раз мне таки ответили лаконичным: «Да» и я смог войти.       Всё тот же просторный, но тёмный кабинет, освещаемый лишь несколькими магическими настенными кристаллами. Было ещё слишком рано, а солнце тут начинало вставать гораздо позднее, чем на материке. Слева, за габаритным столом всё так же неизменно сидел директор. Если бы я лично не видел его за пределами этой комнаты, подумал бы, что он никогда не выходит отсюда. Эр-нэ-Ашиль поднял взгляд, стоило мне закрыть за собой дверь. Но почему-то в этот раз взгляд черных глаз уже не пугал меня. Он вызывал лишь лёгкий трепет. Такой же, как вызывает бездна, на краю которой ты стоишь. Вот только я отчего-то был уверен, что не упаду в неё.       — Садись, — кратко кинул он, после небольшой паузы и снова опустил взгляд на документы. Я присел на один из свободных стульев, невольно вспомнив, как в первый раз тут со мной сидел отец, а в другой раз Госс. Сейчас второй стул был пуст. Мне нужно было сказать всё самому. — что ты решил?       — Я решил, что мне это не нужно, — твёрдо ответил я, достав синеватую бумагу с договором и положив её на стол перед директором. За какие-то несчастные сутки бумага успела измяться, намокнуть, высохнуть и снова намокнуть. И теперь она смотрелась тут скорее как никому не нужный мусор. Впрочем, для меня теперь этот договор ничем иным, как мусором, и не являлся. — меня это не интересует, — добавил я и осмелился поднять глаза на директора, почувствовав на себе его взгляд, и заметил, как Леджер на секунду улыбнулся уголками губ. Меня вдруг пробрало чувством дежа-вю.       — Помниться, в прошлый раз ты сказал тоже самое, — с каким-то странным довольством напомнил директор, а я даже не сразу уловил о чём он. А после до меня дошло: перед тем, как принять меня, он ведь уже предлагал мне контракт с Инквизией. И я точно так же отказался. Вот только тогда мне не понадобились сутки на размышления и чужая поддержка. Даже наоборот. Отец смотрел тогда на меня с надеждой. Он думал, что я соглашусь. Но этого не произошло. Что же случилось теперь, что я так серьёзно думал над тем, что бы принять это предложение?       — Может быть теперь ты сможешь ответить и на второй мой вопрос, — внезапно продолжил блондин и я удивленно воззрился на него. — для чего тебе пансион?       Действительно, одно сплошное дежа-вю. Но при этом всё как-то кардинально по другому.       — Для того, что бы доказать себе, что я ещё что-то могу. Что я достоин этой жизни. Я не могу упустить шанс, что даёт мне этот мир, — я чуть нахмурил брови, опустив взгляд в стол. Для директора эти слова, возможно, звучат не так внушительно, но я знаю их реальный смысл. — что бы не случилось, я хочу знать, что на этот раз я хотя бы попытался сделать свою жизнь такой, какой я хотел. Я больше… Не хочу плыть по течению. Оно направлено не туда, куда я держу путь. А ещё… Я пообещал одному человеку, что моя жизнь будет… Лучше.       В прошлый раз, стоя перед зеркалом в Лекарской Академии, я мог лишь смотреть на чужое отражение и извиняться. В этот раз я хотел пообещать Софьену, что я, пусть по своему, но устрою нам лучшую жизнь. Пообещать не только ему, но и себе. Я всё ещё не знаю, почему этот ребёнок не выжил. Почему на его месте оказался я. В прошлой жизни я никогда не верил в судьбу, но по другому объяснить своё перемещение не мог. А раз это моя судьба, моя новая жизнь, я должен прожить её так же по-новому.       — «На этот раз»? — вдруг переспросил директор. Я поднял на него взгляд и только сейчас понял, как странно, наверное, звучал мой монолог. Но мужчина смотрел на меня столь внимательно, будто бы я, как минимум, сошёл с ума на его глазах. Его так сильно смутило то, как я выразился?       — Да… Знаете, в прошлые разы, когда мне давали шансы, я не пользовался ими. Позволял другим решать за меня, — решил оправдаться я. Впрочем, неправдой это не было.       — Что ж… Хорошо. Надеюсь, это в первый и в последний раз, когда ты маешься дурью, рэ-Моран. Теперь ты видел, что будет на экзамене. Знаешь, как тут жить. Так что, вперёд и с песней. У тебя есть месяц на новую подготовку.

***

      После этого разговора с директором я чувствовал себя немного странно. Будто бы я снял со своих плеч часть груза. Но это всё ещё только часть.       Вернувшись в домик, я не застал там своего соседа, так что смог спокойно посидеть и «помедитировать» наедине со своими мыслями. Вот только, как назло, в голове было совсем пусто. Наверное, в какой-то момент, я просто устал думать и рефлексировать всё то, что со мной происходит. Не знаю, плохо это или хорошо, но пока что это меня не беспокоило. Я за пару минут смог принять душ, расчесать волосы, которые, пожалуй, всё-таки стоит остричь, и перебрать зачем-то свои вещи. Нашел деревянные шпильки, которые подарил мне Корентин. Я даже не помню, как брал их с собой. Но сейчас, видя их, улыбка сама собой набегала на лицо. Кажись, всё налаживается?       Заколов ими волосы, я взял одолженную у Госса карту и сел перерисовывать её в свой блокнот. За это время вернулся Жерар, которого я начал доставать вопросом того, где теперь живёт Госс. Раз братья Жерара поступили вместе с ним, велика вероятность, что их поселили в один дом. А Жерар не может не знать, где его братья. И я оказался прав. Стоило предложить этому хмырю денег и он сразу перестал выкобениваться. Так что уже через пару минут я, воодушевленный, топал по указанному маршруту, рассчитывая застать Госса там, но совершенно не представляя о чём мне с ним поговорить. А поговорить хотелось. Извиниться, оправдаться… Уточнить друзья ли мы всё ещё. Возможно, Госс не особо приятный человек — чего стоит одна его история с Нилом, — но он единственный, кто пытался заботиться обо мне. Переживал и пытался помочь в рамках возможного. А мне не хотелось бы остаться тут совсем одному.       Дом, на крыльце которого я оказался, ничем не отличался от других в этом квартале. Я громко постучал, надеясь, что Госс будет внутри. Всё-таки, я уже давно не следил за временем. Вдруг Госс ушел на тренировку или пары? Но нет — на мое счастье, мне открыли.       — Что ты тут делаешь? — чуть хмуро спросил Госс, стоявший с полотенцем на плечах. Видимо, только пришел после тренировки. Повезло, что я не пришел раньше.       — Я… Пришёл тебе кое-что отдать, — чуть неловко сказал я, протягивая владельцу его карту и тяжко вздохнул. — не знаю, нужна ли она тебе ещё, но я посчитал, что должен вернуть её тебе. А ещё я хотел извиниться за то, что наговорил, — заглянув в глаза Госса, я увидел в них лишь легкое удивление, а после он покачал головой и, приняв карту, жестом пропустил меня внутрь дома.       — Проходи, я пока один. Поговорим нормально.       Я только кивнул и прошел в тёплое помещение. Госс закрыл за нами двери и направился на кухню, где усадил меня за стол, а сам начал греть воду в чайнике, явно намереваясь напоить меня чем-то тёплым. Я же мялся, не зная что сказать. С чего начать? Казалось, все подходящие слова вылетели из головы. В итоге, первый заговорил сам Госс, стоило ему поставить готовые чашки с чаем на стол и сесть напротив меня.       — Ты решил остаться в пансионе?       — Да, — мне оставалось только кивнуть и, обхватив горячую чашку руками, упереть взгляд в стол. — прости, что не послушал тебя тогда. Глупая была ссора. И мне теперь очень за неё стыдно.       — Я не держу на тебя зла, — совершенно спокойно заметил Госс, — и, надеюсь, ты тоже. В конце концов не один ты наговорил тогда лишнего. Пожалуй, мы друг друга стоим. Я просто рад, что ты остался. Твоё решение уйти показалось мне тогда… Чем-то спровоцированным. Не такой ты человек, что бы пройтись по головам ради цели, а потом всё бросить.       — По головам? — удивился я.       — Образно. Я читал в газетах, что ты судился с семьёй ради того, что бы поступить сюда. Довольно большая жертва, не думаешь?       — Да… Пожалуй. Только не пойму, от чего ты так за меня переживаешь? Ты не подумай, я ничего не имею в виду, просто, мне казалось, что я должен быть тебе безразличен.       — Возможно и должен быть, — настала его очередь отводить глаза. — вот только, помнишь, что я сказал тебе тогда? Если ты станешь успешным чёрным магом, это повлияет не только на тебя. Но, видимо, ты так и не понял, о чем я говорил, — я в подтверждение лишь отрицательно покачал головой, с большим любопытством уставившись на парня, — ты ведь лойд. Раньше, до объединения Арейна и Вана лойды изгоняли чёрных магов из своих городов. Так появились тёмные лойды — изгнанные чёрные маги. Что-то похожее было и среди людей, только мы таких магов уничтожали, если ловили. Среди фей чёрные маги тоже в особом почёте не были, а ведь они довольно миролюбивая раса. Но они боялись этой магии. А эльфы пытались контролировать, притеснять и использовать в своих целях. В общем, нигде Чёрные маги особым уважением не пользовались. А сейчас, в Арейване, с принятием новых законов, практически все, особенно лойды, стоит им узнать о проявлении у ребёнка чёрной магии — запечатывают её. А тут ты. Такой весь бунтовщик. Понимаешь о чём я?       — Пока что я понимаю только то, что ко мне будет много излишнего внимания.       — Это тоже. И если ты уйдешь, то только укрепишь общественное мнение о том, что «светлые» не способны совладать с подобной магией. А если ты сможешь получить хотя бы первую категорию, думаю, ты пошатнёшь устоявшееся мнение и дашь надежду таким как ты на то, что они тоже смогут развить свой потенциал. Всё-таки ты очень заметная фигура. Сын известной среди лойдов маркизы. О вашей фамилии до сих пор пишут множество новостей, пусть все самое громкое уже прошло. И стоит тебе уйти из пансиона — об этом узнают и, поверь, если нужно, раздуют скандальную новость.       — Что ж… Звучит довольно безрадостно для меня, если честно. Но, пожалуй, уходить уже поздно. Я всё решил.       — Ты так в этом уверен? — подняв одну бровь в вопросе, он глянул мне в глаза и склонил голову на бок. — ты так часто меняешь мнения…       — Если я сделаю это снова, можешь ударить меня по лицу ещё раз, — усмехнулся я и чуть посмеялся, замечая, как Госс тоже улыбнулся. — и все-таки, я не совсем понимаю, почему тебя так беспокоит то, что может случиться со мной? Или с лойдами и другими расами бывшего Арея в целом. Ты ведь человек.       — Я не смогу сделать мир хоть чуть лучше, но хотел бы этому поспособствовать. Возможно я возлагаю на тебя слишком много надежд, все-таки, до тебя тоже были чёрные маги из «светлых» рас, но это не возымело эффекта… Но сейчас именно твоя история приобрела популярность. У тебя есть шанс. И я хочу помочь его осуществить, — тяжко вздохнув, он на секунду прикрыл глаза, будто бы собираясь с мыслями. — моего отца убили только потому, что он был чёрным магом. На него повесили преступление, которого он не совершал. И наша семья сильно пострадала из-за этого. Мы потеряли всё, включая титул. И мне бы хотелось, что бы таких ситуаций было как можно меньше. А всё-таки за пределами Арейвана таких жестких предрассудков на счет Чёрных магов попросту нет.       — Оу… Мне очень жаль, что так вышло.       — Не стоит. Это моя трагедия и разберусь я с ней сам. А ты просто постарайся снова не свернуть с пути.       — Ни за что. Обещаю.