Мурчащая Талигойя

— Ну что, едем наконец? — улыбнулся Карлос. Рокэ фыркнул, буквально взлетая в седло Моро и хлестнув воздух своим черным гибким хвостом. Они происходили из рода пантер, и уж Первый маршал Талигойи Рокэ Алва всем своим видом напоминал хищника. Сам Карлос лишь немногим уступал брату, тоже предчувствуя почти охотничий азарт. — Не так уж долго я и собирался. Старший из братьев Алва только весело хмыкнул. Рокэ любил покрасоваться, особенно когда они задумывали нечто интересное. Но опоздать на церемонию Фабианова дня из-за его привычек не хотелось бы. Вдруг их план все же что-то нарушит? Они привыкли многое делать вместе. Когда погиб их отец, Рокэ едва закончил службу оруженосцем, а Карлос был всего-то на два года старше. Пришлось брать отпуск по семейным обстоятельствам и вдвоем разбираться со всеми обязанностями соберано, стараясь не выглядеть потерянными котятами — в одиночку Карлос, наверное, просто не справился бы. К счастью, они были друг у друга и могли справиться вместе. Первых оруженосцев они тоже взяли вместе и делить их не стали — вместе учили, перекидывая друг другу, чтобы юноши всегда были под присмотром, вместе играли и шутили над ними и вместе на них в меру фыркали. В итоге вышло отлично. Джастин Придд и Чарльз Давенпорт выросли в прекрасных котов не в пример ответственнее и серьезнее своих бывших сеньоров. А значит, затею можно было и повторить. Тем более, как раз нарисовался подходящий случай. *** В особняке Савиньяков в Кабитэле было шумно с самого утра. Граф Арно Савиньяк с легкой тоской украдкой взглянул на широкую кровать и вновь принялся расчесывать свой шикарный золотистый хвост. Савиньяки происходили от золотистой дикой кошки, уже почти вымершей в Талигойе, и имели одни из самых пушистых хвостов среди дворянства, что в равной степени было гордостью и источником проблем. Особенно в военных походах, о чем граф знал не понаслышке. Впрочем, жаловаться он не стал бы. Тут и так было, кому пожаловаться… — Эмон, пожалуйста, усмири свой хвост, иначе я никогда его не расчешу! — строго произнесла Арлетта, уперев руки в боки и недовольно прижимая свои полосатые уши. Герцог Эгмонт Окделл, сидящий в кресле перед графиней Савиньяк, виновато замурлыкал и положил свой длиннющий хвост снежного барса к себе на колени. — Вот, другое дело, — одобрительно кивнула Арлетта, дернув ушками и снова взявшись за гребень. Сидящий в кресле снежный барс, он же герцог Эгмонт Окделл, возлюбленный Арно и часть их большой семьи, тут же расслабил уши и громко замурлыкал. Приводить в порядок его пушистую гордость приходилось часто и далеко не всегда обходилось только гребнем. — Нас сегодня ждет интересный день, — не удержался от довольного урчания граф Савиньяк, на время отложив расческу и рассматривая свой пушистый хвост. Тот переливался и блестел, не зря вчера его тщательно вымыли и к тому же смазали особыми маслами, приятными даже для чувствительного кошачьего носа. Эти масла также улучшали вычесывание хвоста и укрепляли шерсть. — Согласен, — мурлыкнул Эгмонт, который довольно прикрыл глаза и, кажется, полностью потерял связь с реальностью. Арно с Арлеттой переглянулись и понимающе хмыкнули. Они-то знали, как Эмон любил такое вот вычесывание. Сам он, разумеется, умел приводить хвост в порядок, этому котят учили с детства, но одно дело — самостоятельное вычесывание, а совсем другое — когда это делал близкий человек. Для Эгмонта Окделла семьей были Савиньяки. Арно старшего он любил так же крепко, как и Арлетта. И уже семнадцать лет назад Эгмонт Окделл смирился и пошел на ритуал к Литу, чтобы родить себе наследника, а Арно — четвертого сына. Арлетта аккуратно расчесывала пушистую гордость Эмона. На предстоящем дне святого Фабиана он будет сверкать и пушиться ничуть не хуже, чем у ее супруга. Они с Эмоном давно и крепко сдружились, к большому облегчению их общего любимого человека. Именно благодаря Повелителю Скал Арлетта и сама смогла родить ребенка. После Лионеля и Эмиля маленький Арно стал для нее настоящим чудом. И без помощи Лита и Эгмонта, проведшего для нее ритуал на несколько месяцев раньше собственного, это сокровище могло и не явиться на свет. И с трудом верилось, что сегодня это чудо уже станет оруженосцем, как и его младший брат, Ричард. Арлетта относилась к обоим как к собственным детям, да и росли мальчишки вместе, как когда-то Лионель и Эмиль. И так же крепко сплетались хвостиками, пусть и такими разными… — Одно хорошо, нам перестанут приходить жалобы на непристойное поведение, — смешливо улыбнулся старший Арно. Недели не проходило, чтобы граф Савиньяк и герцог Окделл не получали из Лаик нового письма. Арно-младший и Ричард, разумеется, были предупреждены о том, что в Лаик придется вести себя прилично, но многолетние привычки не искоренишь одним разговором. — Вот уж действительно, — рассмеялся Эгмонт, у которого от последней жалобы поднялось настроение. Он ее несколько раз перечитывал, даже царапнул себя когтем по руке, но текст письма никуда не девался. — Последняя была особенно занятной. «Герцогу Окделлу, лично в руки. С прискорбием вынуждены сообщить о непристойном поведении вашего сына и наследника. Унар Ричард совратил унара Валентина и унара Альберто, и теперь они так же отчаянно переплетаются хвостами, как это было ранее замечено за вашим сыном и унаром Арно. Это кошмар! Примите меры, чтобы подобное поведение прекратилось! Они ведут себя совершенно неподобающе своему статусу». Подпись и печать наставника тоже не исчезали, как ни посмотри, так что шуткой это не было. Но Эгмонт от души повеселился, когда читал. Вот уж это было, пожалуй, самой неожиданной жалобой за время учебы сыновей. — Ты про «совращение»? — Арно не удержался от фырканья и смеха. — Я хохотал до слез. А представь себе лицо Вальтера Придда, когда ему пришлют письмо с жалобой на «переплетение хвостов»? — Так, а с этого места поподробнее, — Арлетта не позволила обоим обмениваться фразами, которые она не понимала. Спохватившись, два роскошно расчесанных кота взялись за рассказ об одной из последних жалоб из Лаик, прибывшей буквально несколько дней назад. *** — Ну, не надо так грустить… — Эмиль обнимал десятилетнего малыша, который кутался в свой барсовый хвост, а заодно и в пушистый золотистый хвост самого Миля, и обиженно всхлипывал. — Я знаю, как ты скучаешь по Дику и Арно, и они обязательно навестят нас всех при первой возможности. Но для присутствия на церемонии ты еще мал, — увещевал Миль с мурлыканием. Он понимал, почему их самый младший братишка так обижен. Роберт, младший результат Литова благословения, о чем полагалось молчать, и так чувствовал себя одиноким в семье, где все четыре старших брата «парные». Ли и Миль вообще близнецы, а Дик и Арно-младший рождены с разницей в пару месяцев… а он вот такой один. А теперь еще и на церемонию Фабианова дня к старшим братьям нельзя… — Я так хотел… увидеть… всех… а теперь мне надо… сидеть дооома, — всхлипнул ребенок, уткнувшись носиком в золотистый хвост старшего брата, который определенно надо будет вычесать. От слез ребенка хвост Эмиля промок, да и в целом выглядел далеко не так представительно, как сравнительно недавно. — Обещаю, что мы с Ли и родители расскажем подробно, как пройдет церемония, — Эмиль прижал к себе покрепче маленького барсенка и улыбнулся, почувствовав, как его изо всех сил обвили уже достаточно длинным хвостиком. И Робу с ним придется непросто, но это в будущем. Пока же мальчик вполне уверенно, пусть и не всегда надежно, старался использовать свой роскошный хвост. — Кто вообще… придумал такие ограничения? — малыш все еще всхлипывал, но уже не так безнадежно, как еще несколько минут назад. Эмиль нежно лизнул поникшие ушки брата и погладил по худенькой спинке. Определенно, мелкому бы не помешали дополнительные порции, а то какой-то худой для своего возраста. Надо бы с Ли и матушкой об этом поговорить. Эр Эгмонт, как бы ни любил своих сыновей, мог и забыть. А Роберт, так же, как и Дик в детстве, большую часть года все равно проводил в Сэ. — Вероятно, король, — Эмиль, хоть и учил историю, но ответить на вопрос младшего не смог, поскольку не помнил ни кошки. — И я думаю, у него была причина не пускать котят. Ведь в будущем каждого котенка ждет своя церемония, — принялся выкручиваться старший младший Савиньяк из ситуации. — А на мою вы тоже все придете? — робко поднял глаза котенок, поводя ушками и всхлипывая, глядя на Миля заплаканными серыми глазами. — Несмотря на то, что я буду всего один? — Конечно все придем, малыш. А как же иначе? Ты наше маленькое сокровище, — Эмиль замурчал нежно и ласково, вылизывая заплаканные щечки братишки. Роб выглядел сейчас таким расстроенным, что у Миля сжималось сердце и хотелось хоть чем-нибудь утешить котенка. Миль бережно завернул малыша в свой хвост и снова лизнул поникшие ушки. Они с Ли всем братьям рассказывали и про церемонию, да и в целом о службе. Так что самого младшего тоже надо было обязательно подбодрить. — И мы все будем тебе писать, когда ты будешь учиться, — мурчал ласково Эмиль. — И самое короткое письмо будет от Арно, он никак не научится писать длиннее. А мы тебе будем отправлять подробные послания со множеством вопросов и рассказывать будем, как у нас всех дела. — Ничего, я думаю, Арно справится с этой проблемой, — Ли хитро улыбнулся, устраиваясь рядом и обнимая за плечи обоих младших братьев, лизнув сперва треугольное ушко Миля, а потом круглое — Роба. Как же трудно было держать все в секрете… Но все еще хотелось посмотреть на лица Дика и Арно, когда они все поймут. *** Громкий звук, сообщавший о начале церемонии, пробрал Дика до мурашек. Ушки невольно прижались к голове на несколько секунд, как и у других его однокорытников, но в скором времени приняли привычное положение. «Вот-вот начнется», — Дик сейчас очень жалел, что стоял в строю и не мог даже краем глаза посмотреть на Арно. Ободряющего взгляда брата очень не хватало. «В день святого Фабиана желторотых котят разберут на службу оруженосцами. Тех, кого не возьмут, отправят домой с позором», — некстати вспомнил Дик слова капитана Арамоны, сказанные еще в самом начале их службы. Хвост затрясся мелкой дрожью и распушился от перспективы отправления домой. «А если меня не возьмут? Такое ведь может быть? Что тогда будет?» — мысленно паниковал Дик, не замечая, как его роскошный, но длинный хвост начал сначала жаться к ногам, потом несколько нервно метаться, хлеща по сторонам, не разбирая, стоит ли кто-то в зоне досягаемости или нет. От страха отчаянно чесались коготки. Представив себя понуро плетущимся к выходу с площади, Дик сглотнул подступивший к горлу ком, а ушки стали пушистыми, хотя и вполовину не такими, как хвост, который словно стал больше раза в два. Что скажут его отцы, маршалы Севера и Запада, если никто не захочет взять Дикона даже в оруженосцы? А старшие братья? Да, дома к Ричарду всегда были очень добры, но это же такой позор для семьи, где все мужчины достигли успеха на военной стезе! Герольд зачитывал какую-то речь, но паникующий Дик слушал плохо. Он, как и практически все его однокорытники, нервничал. Стоило герольду замолкнуть, как откуда-то из полумрака появился правящий король. На время Дик даже забыл об ужасах, рассматривая на относительно небольшом расстоянии Эрнани Десятого Ракана. Взгляд сам упал на совершенно роскошные полосатые уши. Король, судя по их положению, был абсолютно спокоен, огромные высоко посаженные желто-черные уши не меняли своего положения. Или им мешала корона, которая покоилась на голове монарха. Что удивительно, она не мешала ушам, ловко обвив лоб и каким-то чудом не съезжая на переносицу. Алмазы заиграли в солнечных лучах, становясь похожими враз на все драгоценные камни сразу. Красиво. Король расположился на троне, ухитрившись не наступить на мантию. Дикон с искренним восхищением шевельнул ушами — сам он такой же подвиг со своим хвостом повторить не мог, регулярно выпускал из-под контроля. Как сейчас, например. — Ричард! — громкий шепот Валентина и рука, перехватившая хвост, привлекли внимание Дика. Похоже, Дикон друга чуть с ног не сшиб. Виновато прижав ушки, Дик постарался обернуть свой хвост вокруг себя и вновь взглянул на короля в немом восхищении. Все-таки до чего же роскошные уши… ни у кого больше таких не было. Раканы — единственные, кто произошел от сервалов, и это выглядело так величественно сейчас… Золотистые волосы короля не уступали по цвету золоту короны Раканов, а его взгляд, такой царственный и спокойный… Из уроков истории Ричард помнил, что Раканов даже хотели свергнуть в конце предыдущего круга, но не смогли, и сейчас юноше казалось, он понимает, почему. Среди подданных короля были самые разные хищники, произошедшие от куда более крупных и мощных кошек, но никто другой так не держался. Ричард обязательно попробует это нарисовать… В хвост снова впились чужие когти, слегка царапая сквозь густую барсовую шерсть. Дикон покраснел, прижимая хвост к ноге и искренне жалея, что неприлично было бы сейчас переплестись хвостами с Арно. У многих длиннохвостых котов бывали проблемы с этой непослушной конечностью, но Дик унаследовал от отца нечто особенно длинное и особенно непослушное. Стоило только отвернуться, как хвост уже лез кому-то под ноги… Конечно, старший брат всегда был рядом, чтобы спасать от таких вот казусов… Но теперь-то Дикон почти взрослый! И оруженосцем его заберут одного! Как же он будет без Арно, представить страшно. Даже в Лаик они старались все делать вместе и поддерживать друг друга, хотя другие унары отчего-то краснели, а менторы заводили речи о непристойном поведении… Дик искренне не понимал причины столь странного поведения и однокорытников, и наставников. Потом, правда, Валентин, когда они с ним подружились, шепнул, что переплетение хвостов — нечто не то запрещенное, не то не принятое в обществе. Почему-то на людях такое поведение считалось неправильным. Но на вопрос «почему так?» даже очень умный Валентин так ничего ответить не смог. Они с Арно тогда пожали плечами и все равно продолжили переплетаться хвостиками. Так было проще и за едой, да и на занятиях тоже — особенно после того, как один удар хвоста Дика сломал несомненно древнюю карту. Вернее, переломил на две части, при том, что сам Дик был занят на тот момент переглядыванием с другими унарами. Хвост же решил проявить собственную волю, и пришлось несчастную карту склеивать, хотя не сказать, чтобы вышло очень хорошо — получилась не то дополнительная река, не то непонятный разлом прямо посереди Талигойи. Жуть, Дик надеялся, что менторы посмотрят на это безобразие и для нового набора унаров закажут новую карту. Думать о проделках в Лаик оказалось намного легче, нежели о том, что будет, если его никто не выберет. И о разлуке с Арно, неизбежной, тоже было думать страшно… хвост снова был пойман чьими-то руками. Уф, неловко как получалось. Дик попытался прижать его к ногам, чтобы не причинять неудобств остальным. От переживаний Дикон отвлекся вовремя. Пару унаров уже разобрали, и как раз пришла очередь Арно. — Я, герцог Карлос Алва, маршал Юга, выбираю Арно Савиньяка. Дикон немного вздохнул с облегчением. Хотя бы старшему брату не придется привыкать к новому человеку. Эр Карлос, конечно, не так часто приезжал в Сэ, где они с Арно росли, но все-таки был дружен с Ли и Милем, их старшими. Можно не сомневаться, что Арно у него будет хорошо… Тем временем Дикон нервно прижал ушки. Теперь он еще больше волновался о том, кому достанется сам. — Я, Рокэ Алва, Первый маршал Талигойи, выбираю Ричарда Окделла. Дик даже не сразу понял, что говорят про него. А когда понял, едва сдержал улыбку, хвост метнулся, как бешеный, но Дика это уже не волновало. Зря, судя по смеющимся синим глазами друга семьи. Наверное, Дик все же кого-то сшиб. Но сейчас куда важнее было другое. Они с Арно не расстанутся! Не будут лишь изредка видеться целых три года, они смогут куда чаще мурчать и переплетаться хвостиками! Их взяли те, кто и сами старались держаться вместе! После принесения клятвы Дик вместе с Арно заняли места за спинами своих сеньоров. Теперь можно было немного выдохнуть и начать крутить головами. Дик, правда, все же осторожно хвостиком погладил ногу Арно и получил в ответ такое же бережное касание, но по хвосту. Они с Арно позволили себе счастливо переглянуться и тихонько замурлыкали в такт друг другу. На фоне продолжавшейся церемонии их мурчание совершенно терялось. Да и они всего пару секунд так делали. Потом Дик снова постарался подобрать свой хвост, чтобы в этот раз никого не снести. Интересно, кого он все-таки опрокинул? Потом спросит у Арно, если брат, конечно, сам обратил на это внимание. Неподалеку разместились их с Арно отцы и старшие братья. Они пришли явно посмотреть на церемонию и, судя по улыбкам, шалость хвоста Дикона впечатлила всех. Папа Эгмонт и вовсе как-то умудрился прижать к себе хвост так, что тот казался тяжелым массивным поясом. Сам Дик так не умел, у него хвост разве что жался к ногам и хорошо если все-таки к своим. Или кого-то из родных, если на то пошло. Хотя, эр Рокэ им не чужой. С таким сеньором за непокорный хвост все же не так страшно… Вот насчет Валентина и Альберто можно только сочувственно мурлыкнуть — только Дик и Арно научили их, как приятно сплетаться хвостиками, как им уже расставаться… Впрочем, может, они потом что-нибудь придумают. А пока — сколько же замурррчательных вещей ждет впереди!