Earth

      Кондиционеры едва слышно шумели. Солнце светило прямо в лицо, Шепард щурилась и продолжала неподвижно сидеть на стуле, съехав на самый край. В руках она теребила кусочек паззла. Наверняка там, снаружи, было очень тепло, а в этой осточертевшей комнате всегда была одинаковая температура. Лето приближалось к концу, но все еще стояла жара, температуру воздуха снаружи Шепард могла оценивать только по редким комментариям Веги и одежде людей, которых видела из окна. Ближайшее к ней место, в котором она могла их видеть – в небольшом садике на крыше.       Шепард апатично посмотрела на паззл, который держала в руке, покрутила его, лениво посмотрела на картину, которую собирала, и попыталась представить, куда он мог подойти. Так и не придумала, и откинула голову назад, закрыв глаза и слушая тихий шум кондиционера. Никаких других звуков в комнате не было, с улицы их не пропускало толстое стекло, а с коридора – толстая звуконепроницаемая дверь. Солнце медленно и неуловимо скатывалось вниз по небосклону мимо сизых облаков. В конце концов, оно спряталось за особо крупное облако возле красного горизонта, и перестало светить в глаза.       Дверь открылась. Шепард медленно, неохотно повернула голову, чувствуя, что словно превратилась в каменную статую, пока неизвестно сколько времени сидела без движения.        – Все никак не можешь осилить картину? – усмехнулся Вега, усаживаясь на соседний стул. – Уже целую неделю ее собираешь.       Шепард посмотрела на то, что успела сделать. Собранная по краям картина с пустотой в центре была готова примерно наполовину.        – Думаешь, это так быстро? Тут тысяча паззлов, – отозвалась Шепард, – и все абсолютно белые.        – Ты сама просила посложнее.        – Да, но это какой-то запредельный уровень сложности.        – Неужели есть что-то неподвластное непобедимой коммандер Шепард?        – Коммандер Шепард уже почти полгода как побеждена, она больше не коммандер, и теперь только и делает, что деградирует.        – Тогда новости тебя, может, обрадуют. Суд собираются назначить на середину октября.       Вега посмотрел на нее, наблюдая реакцию. Реакции не последовало, к некоторому удивлению самой Шепард. Как-то было все равно.        – Что? Не рада? – спросил он. – Суд еще могут перенести, но дело хотя бы сдвинулось с мертвой точки.        – Да, рада, – отстраненно проговорила она.        – Это еще не все хорошие новости. Капитан Ханна Шепард добилась возможности навестить тебя. Наверняка придет сегодня или завтра.        – Понятно. Хорошо.       Шепард невольно провела рукой по волосам, стянутым в ленивый хвост синей резинкой, которую когда-то ей подарил Гаррус. Мать приучала ее всегда выглядеть безупречно, или, на крайний случай, просто аккуратно, и Шепард казалось, что она усвоила это уже на подсознательном уровне, но всего несколько месяцев взаперти – и ей уже глубоко наплевать, как она выглядит, приходилось даже прилагать огромные усилия для того, чтобы просто соблюдать гигиену. Все казалось слишком бессмысленным. Зато хоть шрамы полностью зажили, не оставив ни следа.        – Что-то не выглядишь довольной, – Вега разворошил кучу паззлов и выбрал один.        – А какой я выгляжу?        – Хм… – Вега преувеличенно задумчиво посмотрел на ее лицо, а затем взгляд пополз ниже, в разрез майки.        – В глаза мне смотри, Вега. Подсказка: они выше.        – Да, действительно.       Он попробовал прикладывать паззл в разные места.        – А если честно, то вряд ли тебе понравится, что я скажу.        – Рискни.        – Тогда, наверное… Как сгоревшая спичка, – не особо уверенно сказал Вега.        – Неожиданно метафорично. Что ж, мне нравится черный цвет, – проговорила Шепард, наблюдая за его безуспешными попытками прицепить паззл хоть куда-нибудь.        – Просто жди, Шепард, – сказал Вега, наконец.       Она прикрыла глаза, подавив порыв вскочить и со всей силы ударить кулаками по столу, рассыпая паззлы.        – Батарианцы все еще требуют твою голову, – добавил он, – но разговоры постепенно стихают. Рано или поздно тебя выпустят. Кстати, насчет Жнецов – до меня доходят слухи, что командование что-то делает, но не знаю, что именно. Просто хотел дать знать, что к тебе прислушались.        – Да мне без разницы, что они делают, – сказала Шепард. – Если бы они начали готовиться три года назад, может, и вышло бы что-то. Сейчас уже поздно.       Она посмотрела в окно, на небо, постепенно окрашивающееся в жутковато-алые красные оттенки. На Земле уже август. Шепард здесь с начала апреля, а Жнецов все нет, и с каждым пройденным месяцем нарастала глухая тревога, особенно когда Шепард смотрела в бесконечно далекие облака. Насколько Жнецы уже приблизились к галактике? Шепард почему-то казалось, что они доберутся быстрее, примерно к лету, но оно уже заканчивалось, а на Земле все еще было спокойно и безмятежно.       Вот бы так было всегда.        – Ну что так пессимистично, – усмехнулся Вега, отложил паззл, выбрал другой и принялся выискивать место для него. – Может, у нас в разработке какое-нибудь секретное супер-оружие?        – Секретное супер-оружие, которое появляется в самый нужный момент? Какой-то сомнительный сюжетный ход.       Вега пожал плечами.        – Как там с моей просьбой прогулок? – спросила Шепард, ни на что особо не надеясь.        – Я постоянно тормошу начальство по этому поводу, уже всем там надоел, но определенного ответа мне не дают, – сообщил Вега. – Сомневаюсь, что эту идею одобрят. Слишком опасно выводить тебя на улицу, вдруг снова попытаются убить.        – Даже у заключенных в тюрьмах есть право погулять.        – А тебя хранят и берегут. Заботятся.        – Знаешь, где я видела такую заботу?        – Предполагаю, – Вега выкинул второй паззл обратно в кучу, потому что тот тоже никуда не подошел. – Пока придется ограничиться прогулками по коридорам до психолога.       Он и так пошел ей навстречу, увеличив маршрут до кабинета и заменив лифт лестницей, но этих коротких прогулок все равно критически не хватало. Допросы уже давно закончились, теперь Шепард ходила только к одному и тому же психологу два раза в неделю.       Она взяла из кучи паззлов одну деталь и приложила туда, где, как ей казалось, края сходились, и паззл легко лег на свое место.        – Как ты это сделала? – удивился Вега.        – Учись, Вега, пока я жива, – сказала Шепард. – Шучу. Я просто удачливая.       Иначе просто бы не дожила до этого момента.        – Верю, – он встал, опираясь о стол. – Ну, я пойду. Hasta la vista, коммандер.        – Я не коммандер.        – Рано или поздно снова им станешь.       Он вышел, а Шепард покачала головой.       Двери за ним закрылись, и она снова уставилась в окно, небо за которым начало темнеть.       Продолжать ждать. Время взаперти тянется мучительно медленно, один месяц по ощущениям длится как два, а то и три месяца, и чем дальше, тем они кажутся продолжительней, часы и минуты сменяются до того неторопливо, что Шепард иногда кажется, что со временем что-то не то.       Просто терпеть и ждать, Шепард ведь умеет прекрасно это делать, она же снайпер. Она ждет, ждет, чувствует себя пустым мертвецом, погребенным в этой комнате, с завистью и жаждой смотрит в проклятое окно, за которым целый необъятный мир, и продолжает терпеливо ждать, сама не зная, чего именно – вторжения Жнецов или суда.       Сентябрь растянулся как вечность, и кажется, что Шепард бы до луны пешком дошла быстрее, чем дождалась конца месяца. Однажды ее вдруг неожиданно вызвали, она поспешно вышла из комнаты следом за Вегой, даже не подозревая, что больше не вернется сюда. А потом увидела то, что множество раз представляла, и что постоянно снилось ей в кошмарах – с небес, затянутыми хмурыми облаками, на мирную Землю спускались Жнецы.