Б-беги

      Всегда, абсолютно всегда, когда Даня сидел напротив Руслана, он не мог отвести взгляда от его глаз. Такие бездонные, иногда не понимающие или удивлённые. До дрожи в коленях завораживающие. Боязнь утонуть в них с каждым днём только росла и это пугало. Пугало не на шутку. Пугало так, что заставляла задуматься, а нужно ли ему всё это? Конечно нужно, он не раз тратил целые вечера, обдумывая это по сто раз. Руслан даже и подумать не мог, что его друг находится в таком состоянии уже почти месяц. Кашин хмыкнул, не отрывая взгляда от чужого лица. Холод души Тушенцова и острые иглы, покрывающие его сердце он ощущал за версту. Было невыносимо раз за разом смотреть, как он улыбается кому-то другому, как его взгляд меняется на строгий и отстранённый, когда он переводит его обратно на него. Хотелось поговорить, высказать всё, что накопилось за долгое время, ощутить тепло и поддержку, но понимал, что это невозможно. Он всё прекрасно видел. Видел, что Руслану сейчас никто не нужен, у него у самого время не самое лучшее, а тут ещё Кашин со своими чувствами, которые он всё не может выговорить.       Их встречи становились всё реже, разговоры отстранённее и от этого Дане становилось хуже. Он как мог старался поддерживать общение, участь которого была предрешена ещё давно. Но как можно отпустить и забыть? Как вообще можно было отводить взгляд от глаз, не выражающих абсолютно ничего? Никак. Ему безудержно хотелось вновь зажечь огонёк в пустых глазах, но не знал как. Своим признанием он максимум заработает пропуск в чёрный список без очереди. — Что-то опять случилось? — осторожно спросил Даня. По лицу Руслана, сидящего напротив, можно было понять, что у него явно проблемы. В последнее время у Тушенцова ухудшилось состояние, он две недели безвылазно просидел дома и просил не тревожить, к чему Даня конечно же отнёсся с пониманием, пока внутри в сотый раз топил душу в безвыходности. Руслан места себе не находил, бегал глазами, каждые две минуты телефон проверял, Даня так и не понял, тот на время смотрит или ждёт сообщения от кого-то. Второй вариант конечно не радовал, поэтому он надеялся на первый. — М? — Руслан наконец поднял взгляд на друга. — Нет, забей. — подперев голову рукой он уставился куда-то вправо, на незнакомых людей, которые тоже решили заглянуть в это маленькое кафе этим дождливым днём, будто бы специально выводя Даню из себя.       «Нет, забей» — то, что он слышал чаще, чем «привет» от него. Прикусив губу с внутренней стороны, он вздохнул с отчаянием и уставился в окно. Ливень с огромной силой барабанил по окну, навевая тоску и грусть, хотя куда ещё больше грустить? Кашин уже не знал, как добиться от Руслана хотя бы парочку слов. Чтобы тот объяснил, что с ним происходит и что происходит между ними, ведь это совсем нездоровая штука, но терпение тоже не безгранично и Даня уже в шаге от того, чтобы втащить Тушенцову, чтоб тот упал на кафельный пол и вскинув голову, смотрел на него удивлёнными, широко распахнутыми тёмными глазами. Выпрямившись на мягком сидении, Даня, наверное в последний раз взглянул в чужие глаза, которые изучали что-то в меню кафе, и сказал: — Да что, блять, происходит?       Тем самым он конечно быстро заставил перевести взгляд на себя, но ответа не последовало. Кашин сжимал руки под столом, а брови упали на переносицу, ещё мгновение и он уже вскакивает с места, возвышаясь над Русланом, который удивился такому исходу событий и смотрел снизу вверх на друга, который видимо был в замешательстве, что делать дальше. На такое действие его подбили эмоции, которые долго копились внутри, не выбираясь наружу совсем и сейчас он должен придумать что-то для оправдания…а хотя, с чего он вообще должен что-то объяснять? Отвернувшись от манящих глаз, Даня быстро прошёл к выходу из кафе и громко хлопнул дверью. Все посетители моментально повернулись в ту сторону, в их глазах читалось слабое недовольство.       Кашин совсем не подумал, что выскакивает под бушующий ливень и сильный ветер, но возвращаться уже не будет. Да чтоб он когда-нибудь ещё хоть раз написал Руслану и попросил встретиться, да чтоб хоть ещё раз спросил про его состояние! Метнув взгляд в большое окно кафе, где стоял их столик, он увидел как Руслан с безразличием пялит на соседнее пустое место. Злость заполнила его буквально полностью, от чего сильно пострадал мусорный бак, получив сильный пинок. Отправив соперника в нокаут, он двинулся вперёд по улице. Скорее домой. Скорее забыть этот день и…и Руслана тоже. Надоело! Он ненавидит эту молчанку, пусть другого найдёт, который будет терпеть всё это. А вдруг уже нашёл? Даня моментально остановился посреди тротуара. Незнакомые люди с зонтами огибали его, спеша куда-то по делам, когда как сам он уже не видел смысла двигаться. Хотелось встать тут и стоять до последнего вздоха. Сил не было ни на что. Он полностью промок, а в голове варилась каша из всего того, что произошло. Как же было противно от ситуации и от самого себя. Опрокинув голову назад, он прищуренными глазами смотрел на пасмурное небо. Большие капли падали на глаза, заставляя закрыть их. Сейчас Даня пытался всеми силами взять себя в руки и просто дойти до дома. Вернувшись в сознание, он услышал чужие шаги, которые вскоре прекратились и остановились рядом с ним. Повернув голову налево, Кашин увидел рядом Руслана. Тот не смотрел на него и молчал. Это что значит? Зачем он вышел за ним? По чужому лицу и волосам стекали капли дождевой воды, глаза полузакрыты и смотрели в сторону. Бесит. — Холодно. — выдаёт Тушенцов, кутаясь в тонкую куртку. А после всё же переводит взгляд на Даню, бегает по лицу глазами, оценивает состояние. — Заболеешь, придётся лечиться. Я такси нам вызвал. — он достаёт телефон, смотря на время.       Не проронив ни слова, Кашин просто садится в машину на заднее сидение рядом с Русланом и едет. Едет непонятно куда, но сейчас так всё равно куда, лишь бы не одному. Лишь бы там ему позволили смотреть в любимые глаза. Сейчас всё это походило на игру, правило которой он не знал и остался с носом. Ему было до боли в груди смешно от того, что сейчас происходит. Ему было не понятно абсолютно всё. От начала и до конца, а Руслан похоже не хотел объяснять. Не выдержав, Даня выдал тихий смешок, который вовсе не казался здоровым. Тушенцов повернул голову в его сторону, отлипнув от серого пейзажа за окном, но на этот раз не уловил взгляд чужих зелёных лесов на себе. Опустив глаза в пол, он так и не нашёл нужных слов.       Такси остановилось около многоэтажного дома. Выйдя на улицу, они встали у подъезда. — А дальше своим ходом, я так понимаю? — смазано улыбнувшись, спросил он. Кашину показалось, что дальше ему придётся добираться до своего дома уже пешком. — Нет, я хочу, чтобы ты зашёл ко мне.       Руслан разворачивается и уходит в сторону подъезда. Даня следует за ним, чувствуя при этом себя ещё более загнанным в угол. Всё его тело кричало ему «беги!», но ноги сами несли его за Русланом, за его красивыми глазами.       Поднявшись в квартиру, Даня неуклюже снял верхнюю одежду и прошёл на кухню, куда ранее ушёл Тушенцов. Чайник уже стоял на плите, друг его сидел за маленьким столом. Он сел напротив. Внутри бушует ураган из слов, которые Даня хочет высказать, но почему-то молчит. Огромный ком мешал большому порыву слов вырваться наружу. Хорошо это или плохо, он не знает, но зато уверен в том, что этот день станет для него решающим. Какой исход не был бы, он решит, куда повернёт его жизнь, а если конкретней, останется ли Руслан в его жизни или нет.       Тушенцов тихо встаёт с места и направляется к плите, выключая газ и наливает чай, даже не спрашивая, какой Даня хочет, ведь прекрасно помнит его любимый. Кашин горячий чай быстро вливает в горло, растапливая тем самым огромный ком и уже не отводит взгляда от Руслана, который тоже так бессовестно уставился на него. — Что происходит? — спрашивает Даня, хотя бы сейчас надеясь на ответ, но слышит лишь тиканье часов. Он опять встаёт с места, нависает над Русланом. — Так нравится наблюдать за тем, как я изнутри умираю? — злость в нём заняла всё пространство, не оставляя ни капли мыслей о чём-то другом.       Тушенцов лениво взгляд поднимает и тоже встаёт, смотрит в чужие бегающие по его лицу глаза и несмело улыбается. Кашин хмурится и ждёт, как делает уже несколько недель. Можно уже и привыкнуть.       Руслан открывает рот, чтобы сказать что-то, от чего сердце Дани замирает на секунду, но всё прерывается резким приступом из-за синдрома Туретта, который уже так давно мучает его друга. Рука Тушенцова резко начала изгибаться, сам он сложился пополам, а глаза закатились назад. Даня в диком шоке быстро подхватывает его и ведёт в гостиную, сажая на диван. Рыться долго по шкафам в поисках нейролептиков не пришлось, они стояли ближе и доступнее всех. Поднеся их к Руслану вместе с водой, он помог выпить таблетки и сел рядом, взяв чужую руку в свою, медленно массируя. Когда-то он прочитал, что такое должно помочь. Тушенцов лишь быстро дышит с закрытыми глазами, пытаясь как можно скорее прийти в себя. — В такой неподходящий момент, правда? — спрашивает он, усмехаясь, а Даня лишь брови хмурит. — Ты это не контролируешь и не выбираешь время для тиков, всё в порядке. — Кашин перешёл на полу шёпот, всё не отпуская чужую руку из своей и молясь, чтобы этого не сделал Руслан. — Всё не в порядке, Дань, — Тушенцов взглянул на него, не отрывая глаз от чужих таких же, но зелёных. — я ужасно себя чувствую и причиняю вред тебе. Ты не заслуживаешь такого, но я не могу ничего поделать с собой, прости. — Я не могу без тебя, Руслан. Иногда мне кажется, что если мне в какой-то день не удастся увидеть твоих глаз, то он станет последним. Я хочу всегда быть рядом с тобой.       Он не до конца понимал, к чему и почему именно сейчас он всё это говорит, но раз выдался такой момент, когда Руслан рассказал о своих проблемах, так почему он не может поделиться своими? Такой беседы по душам у них никогда может больше не быть.       Тушенцов большими уставшими глазами смотрит прямо в душу, на этот раз не отводя и никуда не пряча их, Дане нравится это, хоть и до конца не понимает, к чему всё может привести. — Без тебя я бы уже давно сдох в канаве, знаешь. — Руслан опять усмехается и аккуратно сжимает чужую тёплую ладонь в своей. — Спасибо.       Даня понимает, что может остаться здесь.