Кофейные войны

Барских любил свою машину по особенному. Он купил её в лет двадцать пять на замену отцовскому корыту. Он всегда считал это поклонение машинам в лучшем случае отвратительным материализмом, а в худшем побочкой маскулиности. Но с появлением своей он не мог с этим бороться, достаточно быстро купив новые коврики и возя свою «ласточку» на автомойку. Машина дорогой не была, в каком-то смысле она была даже невзрачной. Виктор купил её за сущие копейки и довёл до ума, вставив туда мерсовскую начинку. Найти парковку в центре оказалось увлекательным занятием, он всё гадал как люди тут выживают, среди пабов и подвыпившей молодёжи. Когда к ночи все места уже заняты ладами, а иногда и спортивными машинами, предназначенными только, что бы собирать в них девушек. Дороговато выходит чувствовать себя мачо. После дружбы с Амандой на спортивные машины он смотрел уже критически. Просто кусок железа едва ли с душой. Стоящая же рядом тёмно-синяя лада, вызывала более тёплые эмоции, а может он уже старел. На такой же лет двенадцать назад катались они. Тогда всё было совсем по другому. Виктор чувствовал, что старел. Особенно когда смотрел на Аманду. Она превратилась во взрослую женщину с несколькими квартирами и за рулём дорогой машины. Барских помнил её в лет пятнадцать в той ладе, самая младшая среди взрослых пацанов, она уже тогда была любимицей всех. С вечной улыбкой и безотказная. Виктор помнил её и в десять и в двенадцать, примерно тогда она и стала одеваться открыто. Тогда Барских не видел в этом проблемы, сейчас же картина складывалась совсем иная. Мама бросила Аманду когда та была ещё совсем маленькая, наградив необычным именем, а отца она никогда и не знала. Задним числом Виктор понимал как нездорово было всё вокруг Менди. Летом она почти целыми днями жила на улице, а зимой перебиралась к ним. Бабушке по своей сути было всё равно на внучку. Парни по старше, алкоголь, открытая одежда, потому Сурен. Она Виктору нравилась всегда, но Менди она казалась слишком маленькой, других же это волновало намного меньше. К годам шестнадцати она успела побывать со всеми кроме самого Барского из их компании. Для Аманды эти истории удивительно хорошо закончились, но глядя назад всё могло бы сложиться намного хуже. Вчера они весь оставшийся день ездили по мебельным. Вместе со столами и пострадавшим светильником, купили новых стаканов и краску домой к Вите. Долго на Менди он не мог злиться никогда, а Аманда вроде как верила только ему одному и надеялась на него. Тогда, когда-то на самом рассвете жизни, она сохранилась такой же живой, как и много лет назад. Вернувшись домой Виктор написал Алине, что они расстаются. Держать эти отношения было мучительным для двоих. Без перспективы приближения и этот вечер рядом с Амандой казался ему изменой. Барских вновь почувствовал к ней то же, что и лет десять назад, когда она от скуки во время школы ездила с ним на шиномонтажку. - Мила скоро выйдет. Влад вышел со двора. Листья потемнели и осыпались на асфальт под ногами став грязью. Уже никто не видел в красных листьях красоту, а в зелёных жизнь. Жестокая судьба, лишила их места на уровне глаз и теперь на них никто не смотрел, просто топтались. Аллея осталась стоять с голыми ветвями. Года оставили внутри них кольцевой узор. Деревья посадили здесь больше чем полвека назад, ростками они застали войну, чьи очевидцы давно гниют в земле. Они сменили не первую партию листьев и уже просто сбрасывали с себя красочное одеяние. - Не помню времён когда она долго собиралась, - Виктор пожал руку Владу, - Ты творишь с ней чудеса. После того разговора в особняке Ефремовых Барских наконец смог расслабиться и отдать Камиллу в руки нового кавалера и сейчас видел, что сделал это не зря. Мила не стала здоровой, но она ожила. Она начала проявлять интерес и даже собираться. Виктор старался сделать то же, но не выходило. Она оставалась такой же апатичной, а Влад словно вселил в неё жизнь. - Поедем на двух машинах? - Переживаешь? - Ваши родители не ждут ничего хорошего. Придётся их переубеждать, - Мужчина волнение не показывал, но оно чувствовалось. - Мама была готова бросить работу, что бы сидеть с Милой. Я её еле отговорил, - Виктор усмехнулся. Он подумывал предложить закурить, но сдержал порыв, - Когда они увидят как изменилась Мила вопросов не останется. Я на твоей стороне. Я был уже готов с ней прощаться. Влад улыбнулся на этих словах. Камилла показалась почти сразу. Виктор заметил её ещё в самом начале аллеи. В белом платье до колен и туфлях. Этот цвет шёл ей с какой-то неестественной красотой. В этом цвете она терялась, кожа сливалась с тканью платья и колготками, лишь перекрывая сеть синих вен. Она походила на самого ангела, было бы кощунством испачкать как-либо её. Светлые волосы падали на плечи и спину. Мила была настолько худая, что казалось от ветра она сейчас сломается. Даже грязь боялась запачкать белые туфли. - Уже так привыкла ездить на машине, забыла что сейчас осень? – Виктор заключил сестру в объятия. Мила была такой тонкой и хрупкой, что страшным казалось даже сдавить её чуть сильнее. - Привет, с первого шага отчитывать? - На то я и старший брат, - Барских сказал это с обманчивой строгостью, - Избаловали тебя, - Виктор взял её руку и подняв над головой покрутил сестру вокруг своей оси, - Такая красивая. Камилла рассмеялась, она поцокала маленькими каблучками подражая Аманде. Влад усмехнулся глядя на это. Он любовался девушкой и своей работой. То как широко Камилла улыбалась. - Красивая, садись в машину, замёрзнешь, - Мужчина открыл переднюю дверь прогретой машины. ***  Дорога заняла два часа. Они катились друг за другом гуськом, повторяя манёвры на полупустой дороге. Камилла сидела обхватив себя руками и старалась не улыбаться. Всё налаживалось, это казалось не правдой и невозможным. Любимый человек, брат и они едут знакомиться с родителями. В её жизни такого не бывает. Девушка не могла позволить себе расслабиться, всё тело было натянуто словно струна, ей хотелось смеяться. Барских была уверена, что всё это шутка, фальш, но чем дальше всё заходило, тем больше она позволяла себе чувствовать. Родители жили в старом районе недалеко от центра. Дом свечкой стоял на горе в обрамлении серых облаков. Квартира в Брежневке на девять этажей посреди парка, была получена молодой семьёй после рождения Виктора. Им удалось заскочить в последний вагон перед распадом СССР. Барские так и остались жить в областном центре позабыв про бабушкину квартиру в столице. Безжалостное распределение забрало у бабушки сына, зато она смогла завещать квартиру внуку. Влад припарковал свой чёрный Мерседес под осуждающие взгляды мамочек с колясками да бабушек под подъездом. Ради этих взглядов стоило работать. Этот район застыл в спокойных восьмидесятых. Сменились названия магазинов, но их суть осталась та же. Качели, даже лавочки были те же. Двор старел вместе с жильцами. Теперь на площадке резвились внуки, а не дети. Именно в таких домах и сохранился этот дух советского союза. Его берегли бабушки в коврах и румынских секциях, забитых хрусталём. - Я кстати в соседнем доме рос, - как бы случайно обронил Влад, - уехал в лет шестнадцать. Камилла широко открыла глаза, моргая своими накрашенными ресницами. Она глянула на одну их хрущёвок у подножья горы. Барских споткнулась, а Влад её придержал, словно боясь её сломать. - Почему ты не говорил? - Ты не спрашивала и свой город не называла, - он усмехнулся, достав с заднего сидения торт «Киевский», прикупленный специально для родителей. Влад предлагал заказать что-нибудь в кондитерской, но на это Виктор махнул рукой. Родителей не переиначить им румынская стенка дороже любого шкафа. Виктор уже полез здороваться к одинокой мамочке с коляской. Милу даже не удивило, что это одна из многочисленных знакомых брата. Только сейчас она поняла, как тому удавалось их цеплять на отцовском корыте. Он умел говорить то что желали от него услышать. Девушка так и расцвела. Словно не сидела в майке с пятном от детской рвоты. - Дамский угодник, - пожала плечами Камилла. Влад накинул на её печи своё пальто, не касаясь даже кистей. У Барских была какая-то странная реакция, она не любила когда её касались, а тем более что бы касались на людях. На каблуках девушка была почти одного с мужчиной роста. Вместе они выглядели совсем уж не органично для этого дворика. Камилла больше напоминала красивую куклу ручной работы. Подъезд отдавал старостью, тут пахло бабушками, а может бабушки пахли ей. Дом, детство и юность, раньше она не чувствовала её так остро. Двери со стеклянными вставками отделяли предквартирную зону. Три первых этажа и шестой были застелены коврами. Раньше, когда Мила была ещё маленькой, а Виктор юным тут праздновали свадьбы и зимой играли в футбол. Квартира встретила делегацию столичных тёплым светом и запахом выпечки. В прихожей едва ли могли поместиться они втроём. - Как вы рано, - на встречу им вышла женщина невысокого роста с аппетитными щеками и короткой причёской. - Мамочка, - первыми в тёплые руки попала Камилла. Ей пришлось нагнуться, что бы нормально обнять женщину, - дорога была почти пустая. - Витенька, что ты там ютишься, давай и тебя обниму. С братом это выглядело ещё более комично. Парню приходилось пригибаться, что бы не биться головой об люстры. Пухленькая женщина обхватила его рукам, как из зала появился виновник высокого роста детей Барских. Михаил, широкоплечий амбал едва пролезал в двери, смотрел грозно, так словно в девяностые крышевал рынок, а не торговал запчастями, после закрытия завода. Вместе они смотрелись комично. - Папа, мама, знакомьтесь, этой мой молодой человек Влад. Камилла чуть отступила назад широко улыбаясь. Отец смерил выбор своей дочери медленным взглядом. Девушка в этот момент ломала палец. - Миша, ну ты что, - женщина пихнула того рукой в бок, - смотри как, Милушка, похорошела, - может Камилле и не нравился этот вариант имени, но мать её родила и потому называла так как хотела. Мужчина сразу заулыбался и протянул руку Владу. Михаил Барских грозным был только на вид, на деле же он был добрейшей души человек так ещё и с проблемами со спиной. Как оказалось работал он на опасном производстве, от того и вышел на пенсию раньше, а сейчас занимался огородом, да домом. Михаил и Влад быстро нашли общий язык. Владиславу принадлежала доля в аграрной корпорации, а Барских страшно души не чаял в своём огороде да клумбе. Он утянул зятя играть в шахматы в зале, да рассказывать про то как ему надоели сони, поевшие урожай прекрасных персиков. Жена к кухне никогда его не подпускала, а после травмы вообще всё хозяйство взяла на себя. - Знаешь как говорила твоя крёстная, тётя Марина? – Камилла помахала головой, - мужиков вообще к кухне подпускать нельзя от них молоко киснет. Их надо сюда пускать только поесть и сразу же после выгонять. Твой отец к примеру взялся как-то варить борщ и что с того? Чуть не поднял на воздух весь дом. - Ух Зойка! Донеслось из зала. - Что ты, балбес? Не правду говорю? - она стругала огурцы на мелкие кусочки и скидывала это в тазик. Который стоял специально для особых случаев. - Дурная ты, Зойка. - Дурная, дурная, да за умного замуж вышла. Отец что-то ещё крикнул из зала, но мать только махнула на то рукой. Они так прожили без малого тридцать лет и двоих детей на ноги поставили. - Мужчины, - следующей пошла колбаса. Целая палка розовой докторской колбаски, - а у тебя там что, деточка? На кухне пахло выпечкой и домом. Каких-то шесть квадратных метров едва вмещали в себя весь кухонный гарнитур и стиральную машинку, потому гостей было принято решение рассадить в зале. А здесь царил полный аншлаг. Еда жарилась, парилась и кипела. - Всё хорошо у нас. - Я уже видела, соседка звонила это же ваша машинка под подъездом стоит? - Мила кивнула. Она сидела за столом застеленным цветастой скатертью, под стеклом, - Людка звонила, они с Маринкой всё гадали чья. А я говорю «наша» ух вы конечно шуму подняли. Кем он у тебя работает? - Не знаю, бизнес какой-то. Вроде бы цветы или чай, - на самом деле смотря на машину и их квартиру Камилла подозревала, что далеко не чай, но маме подобных подозрений не высказала. - Огурцы, помидоры, что-то ещё принести? – Виктор поставил банки на единственную свободную поверхность, на пол. - Нет, иди к папе, мне нужно с дочей поговорить, - Камилла показала брату жест жертвы домашнего насилия, он пожал плечами и радостно пошёл в зал, - Мила, выключи рис. А как у вас отношения, есть что-нибудь, - она игриво двинула плечами, нарезая колбасу, - ждать внучков? - Мама! – Камилла выключила кипящую советскую кастрюлю с налитыми ягодами. - Нам с папой ещё хочеться кого-нибудь понянчить, - взяв в руки тряпку она переставила кастрюлю на деревянную вязанку. О потерянном ребёнке Камилла маме так и не сказала, даже Виктор узнал об этом только через год, при случайном приступе искренности. Тогда она мечтала быть мамой, но сейчас боялась, что просто не доживёт. Вместо слов она махнула рукой мол «всё, мама». - А твой курицу ест? У нас ещё свинина есть, но это как папа любит, с лучком, - Зоя упёрла руки в талию и осмотрела кухню ища ещё что-нибудь, что можно добавить в салат. Даже стыдно стало как-то Камилле признаться, что Владу она не готовит, скорее он ей. Так что Барских просто сказала «да» в надежде на то что мужчина не откажется. Рис продолжал бурлить даже на столе. Следуя его примеру суп предпринял попытку побега. - У нас всё хорошо, он даже Вите понравился, - пролепетала девушка сдёргивая с кастрюли крышку. - Ты прям ожила рядом с ним. Но если обижать будет, - Вдруг Зоя вскричала, так что Камила чуть не вывернула на себя котлеты, - Майонез! Голова пустая, - она постучала себя по черепу, - забыла купить. Тазик нарезанного салата тоскливо стоял лишившись заправки, как и рыба. Зоя схватилась за голову. Камилла уже отвыкшая от такой эмоциональности мамы, смотрела на неё напуганными глазами. - И молока нет. Голова пустая. Ай! Михаил уже услышав завывания жены из зала отвлёкся от игры в домино, в которую втянули Влада. Тот желанием особенно играть не горел, но альтернатива была не лучше. - Что ты орёшь? Камилла кинув кастрюлю на стол кинулась в зал. При повороте у неё закружилась голова, но девушка удержалась на ногах, ухватившись за угол. Во второй комнате было прохладнее и в углу игриво прятался фикус. Потолок безвкусно раскрашенный оболочками висел тяжёлым грузом. Вместе с адской смесью запахов голова шла кругом. К горлу подкатила тошнота. - Мама забыла купить майонез и молоко. - И огурцы кончались. - И огурцы, - выдохнула Камилла. Мужчины уставились на неё. Камилла ухватилась за угол так, что бы не было заметно подкосившихся ног, но Влад смотрел так, словно видел её насквозь. Разборки между родителями закончились тем что виноваты они оба. Зоя тем, что не написала в списке, а Миша тем что не додумалась сама. Камилла предложила сходить самой, но эту идею восприняли скептически. Особенно Виктор, ему не нравилась сама идея отпускать сестру одной на ночь глядя. Вечерело нынче рано, так что сейчас во дворе уже горели фонари. - Ещё один наш старый знакомый живёт в этом городе, - Обратился Виктор как бы к Камилле, но так что бы это слышал Влад. - Мне не пятнадцать. - Тебе было двадцать пять. В коридоре не горел свет. Косая линия падала из зала, растягивая длинные тени нависшие над Камиллой. Она смотрела за тем как неровная полоска бус в проёме покачивалась. - Он живёт на другом районе. Тут идти пять минут в одну сторону, а если бегом то быстрее. - Ты ещё и бежать собралась, - Камилла сидела на диванчике в прихожей. Смотря снизу вверх. Сколько бы лет не прошло, но она так же оставалась младшей. А после того, что случилось, только больше. - Давай я с тобой схожу, - предложил Влад. - Ну, - Камилла скривила губки. Она поднялась на ноги, вставая к нему вплотную. Приперательства длились ещё долго, но Барских всё же удалось вырваться, пусть и с уговором не больше двадцати минут и в плаще Влада. Дорога в магазин обошлась без приключений. Она знала её как свои пять пальцев. Двор, лестница и между домов уже сверкала вывеска магазина. Майонез, молоко, огурцы и карточка Влада. Руки подрагивали, она уже не придавала подобному значения. Тёплая ткань пальто пахла Владом, его духами и шампунем. Осенний вечер. Ученики школы уже давно вернулись домой, а местные алкоголики расселились по квартирам. Если днём ещё не мёрзли пальцы, то за ночь лужи покрывались тонким слоем льда. Пустые скамейки прятались в тени голых кустов. Длинные ветви без листьев походили на змей. Они тянулись ввысь кривым телами, желая коснуться окон. Каждый раз когда им всё же удавалось, жители первых этажей подрезали их. Подъезды с отбитой ступенью, вызывали тёплую ностальгию. О тех днях когда они с Менди возвращались со школы насобирав мелочь на маленькую пачку кириешек и ели их во дворе, что бы не видели родители. А потом Аманда начала курить. - Камилла, - кто- то окликнул её сзади и девушка уже знала кто, его голос забыть сложно. Перед ней вверх по склону поднималась лестница, но Камилла не смогла сделать и шага, смотря вверх на высоту которую не способна покорить. Вмиг белое платье стало отвратительным. Вот оно, то чего она неведомо искала, не может быть всё так хорошо. - А я думал тебя уже не увижу. Без Вити. Камилла повернулась назад, сердце так и взвялось. Кровь прилила к голове и мир на секнуду поплыл. Хотелось сорвать с себя одежду. Она чувствовала на себе взгляд единственного уцелевшего глаза. Он стоял в трёх метрах, между домами. Может шёл с самого магазина, а может увидел только сейчас. То что было у него на голове нельзя было назвать лицом. Изувеченная плоть, под натянутой красной кожей. Такое быстро не заживает. Это был один большой рубец. Если не знать где находиться нос его можно даже не заметить. Левая половина головы были лысая и переходила в то что могло было быть лицом. Он смотрел одним глазом, место второго просто зашили. - Зачем ты за мной пошёл? – сказала Камилла, она не могла и двинуться, просто смотрела на него. - Ты мне жизнь сломала, - один глаз, он смотрел так как не смотрели тысячи. Человек который уничтожал её и которого она сломала сама. Всепоглощающая ненависть и презрение, холодело в руках. С того дня она видела его только в бинтах, смотреть на плод своей работы страшно. - Уходи отсюда, если второго не хочешь лишиться. У меня есть мужчина, - она так и стояла у подножья лестницы, не двигаясь. Драма развернувшаяся в тихом районе, между домов её детства. Камилла оглянусь ища кого-то кто её спасёт. Никого, пустой двор, даже площадки. - Нашла себе кого-то, сука, - захотелось снять с себя кожу, сорвать. Почему он оказался здесь и сейчас. Именно в этот день, в этот час, - а я себе никого не найду, - он так и не двинулся с места. Стоял ровно между двух глухих стен. Кусты протягивали к нему свои костлявые лапы, - Белое… Она не дала мужчине договорить. - Нужно, что бы тебя даже дети боялись. У нас должна была быть дочь, убийца. От взгляда единственного глаза было холодно, а сейчас прошибло льдом. Он смотрел с ненавистью, которую не могло выразить то что осталось вместо лица. - Ты это сделала сама, - захотелось вырвать себе уши, что бы не слышать. - Я должна была тебя убить, такое не должно существовать на свете. Больно и страшно. Вот, что она успела понять. Первый удар пришёлся в живот, Камилла попыталась защититься, но её грубо ударили по пальцам. Снова как год назад, но тогда не было маникюра. Кровь била в уши, она стучала отдаваясь в висках. Новый удар. Он схватил Камиллу за запястье, чуть ли не выламывая его и поволок куда-то. Одеревеневшие ноги не держали. Она упала на колени. Острые неровности асфальта разорвали сначала колготы, а затем и колени, липкая кровь как в детстве потекла по ногам. Следующий удар пришёлся на голову. Он проволок её через кусты, разрывая тонкую кожу о ветви и швырнул к стене, так что бы никто не видел. Камилла не кричала. Она надеялась, что так закончиться раньше. Новые удары, они сыпались словно град, живот, голова, руки. Он бил так, словно желал сломать её. Как раньше, Камилла не могла сделать ничего. Его злило когда она пыталась прикрыться. Становилось только больнее. - Ты животное, ты мне жизнь сломала, - рука сомкнулась на тонкой шее. Она хватала ртом воздух, но тот не доходил до лёгких. Во рту стоял металлический вкус крови, его нельзя спутать не с чем. Его злили слёзы, новый удар в нос. Это продолжалось не менее десяти минут и Камилла уже надеялась, что окончиться здесь. Он бил её без чести, как собаку ногами в кустах. Она была не девушкой, а просто телом. Прекратил только тогда, когда тело совсем обмякло. Она была просто телом. - Надеюсь тебя кто-нибудь найдёт и выебёт, - он плюнул сверху, но куда Камилла так и почувствовала. Ребристый асфальт под щекой, покалывал наливающийся синяк. Больно, нестерпимо больно. Она чувствовала как по ней стекает горячая кровь. По белому платью растекались красные пятна. Ночь только сгущалась, на небе ни звёзды, а месяц прятался где-то за облаками. Она видела только угол неровного асфальта, который уходил в землю. Местами та стала темнее, запоздало Камилла поняла, что это стекает её кровь. Слёзы катились уже сами собой, было так больно, что она не чувствовала ничего. Она превратилась в мешок полный внутренностей. Виктор предупреждал и от этого стало больнее. Он говорил. Влаги на щеках стало больше. Нужно возвращаться. Руки дрожали и болели, по ним расползались тёмные, свежие синяки. Следы пытки и собственного бессилия. Подняться, стоило неимоверных усилий, болело всё, но ноги целы. Голова кружилась, её вывернуло в те же кусты кровью и остатками завтрака. Грудь пронзила острая боль, девушка согнулась, стараясь дышать мелко. Рёбра. Внутри, что-то перекатывалось, она дышала мелко, рука легла на живот, грудь болела. Плащ, пальто Влада. Оно свалилось с плеч ещё на тротуаре. Едва способная дышать она взяла его в руку, по которой не текла кровь. «Почти не испачкалось» подумала Камилла и эта мысль принесла ей расслабление. В кармане лежал телефон. Держась за стену она вытянула тот. Даже не разбился. - Ало, да, - она вернула голосу здоровье настолько, насколько была способна, - очередь большая. Скоро буду, - и её снова вывернула, желудочной кислотой вперемешку с кровью. Камилла хотела закричать от боли, но каждый вздох жёг грудь изнутри. Продукты остались лежать там же у подножья высокой лестнице. Девушка подобрала их и прижала к себе, собрав в пакет с огурцами. Кровь отпечаталась на пластике. Она старалась держать пальто подальше от себя, что бы не заляпать и его.  Кашель вырвался из горла, она попыталась его сдержать, но боль пошла в рёбра. Подняться по лестнице, пройти двор и лифт. Она не знала сколько шла, но телефон звонил ещё четыре раза. Поднять его сил не было. Камилла бессильно привалилась к стене лифта, прижимая к себе пакет с продуктами. Местами краска была пропалена, безвкусные объявления о стрижке и скупке волос. От яркого цвет тошнило. Мир шёл кругом, грозя кануть в бездну. Она прикрыла глаза, всё резко потеряла стойкость, пришлось открыть их вновь. Вроде бы с неё капала кровь, но понять это сил не было. Кабина грубо остановилась. Девушка дёрнула за ручку, дверь оказалась открыта. - Я купила продукты, извините, что задержалась, - она так и упала на диванчик в прихожей. Слишком яркий свет, от него хотелось вывернуть из себя все внутренности. Тошнить уже нечем. Камилла пропала на пол часа из которых последних двадцать минут семья не могла найти себе места. Она явилась домой как призрак завёрнутый в белый саван собственной кожи и одежд. Ещё белее чем обычно и только ярко красная кровь отличала её от призрака. Покойница, проще поверить в то, что она уже мертва. На груди и животе расползлось уродливое бордовое пятно. Кровь текла по коленям и порванным колготкам. Она остановилась на середине голени так и не испачкав стёсанные туфли. Разбита бровь, нос, а на щеке наливался синяк. Волосы сбились в мочалку. Перемешав кровь с лаком для волос. Что-то уже начало подсыхать и покрываться корочкой, но местами она продолжала сочиться. Михаил подскочил с дивана и кинулся к дочери через всю квартиру. - Нет, пожалуйста не надо, - шёпотом сказала девушка, вскинув руку. Кожа ободралась, оголяя розовое мяса, - Влад, извини я немного испачкала твой плащ, но там только грязь. - Я его убью! – Взревел Виктор и кинулся в кладовую. С грохотом он вырвал из тисков хлама лопату с острым наконечником. Камилла ухватилась за голову. Она чувствовала себя оголённым комком нервов. Свет, звуки, ощущались намного сильнее чем должны. - Нет, он тебя убьёт, - Барских, схватилась за ручку двери, но повисла на ней, падая на колени с диванчика. Грудь пронзила боль. Отец вернул её обратно. Девушка стиснула зубы, что бы не закричать. Невидящими глазами она нашла среди окружавших её теней Влада, - Пожалуйста. - Останься дома, - сказал о так как умел только он. Этого голоса нельзя было ослушаться. Мать уже набирала номер скорой. Бороться с этим у Камиллы уже сил не было. Она вновь взялась за тяжёлую голову. - Мне нужно отмыться от этого, - она вроде как смотрела на Виктора. Лопата прямой тенью стояла за ним, - крови, слишком много. Вроде бы мать попыталась отговорить, но бесполезно. Они даже боялись к ней прикасаться Барских попыталась встать, это стоило ей неимоверных усилий. Влад было попытался подставить руки, но девушка не дала, тихо говоря, что сама. Ванна казалась непозволительно далеко. Она не дала включить свет. - Мне кажется у меня сотрясение. Останьтесь кто-нибудь со мной. Они ещё что-то говорили, но этого девушка не разобрала. Влад остался с ней. Камилла стянула с себя тяжёлое от крови платье. Мужчина сидел за её спиной на стиральной машинке. Фонарик на телефоне он прислонил к стене, что бы свет не так сильно бил в глаза. Она видела только белое тело ванны, стараясь сфокусировать взгляд на его акриловой глубине. - Прости меня, я отмою твоё пальто. Оно же вроде какое-то дорогое, - Влад ничего на это не ответил. Он просто смотрел на её избитое тело. Чувства бились в нём, не зная где найти выход. Камилла опустилась в ванну и дрожащими руками потянулась к шлангу душа. Предлагать помощь было бы бесполезно, она бы не позволила. Мужчина просто смотрел на неё, замерев в смятении чувств. Без одежды она выглядела только хуже. Ленты гематом оплетали её бледное тело. Под тонким слоем кожи они напоминали космос. Присохшая кровь на ранах и руках. - Горячая, - выдохнула Камилла. Настроить смеситель стоило колоссальных усилий. Взгляд её больше напоминал сумасшедшего, который совсем не понимает где он и как. Девушка привалилась к бортику, с неё текла розовая от крови вода. - Зачем ты это сделала? – Вода билась о акрил ванны. Камилла повернула к нему голову. Взгляд стал до неприличного осознанным. Перед ним уже сидела не избитая бывшем мужем девушка, а Барских. Она улыбалась, зубы покраснели о крови. Её раскусили, но это принесло только облегчение. - Я хотела что бы ты убил его, - не отводя глаз проговорила она. Взгляд пустых ледяных глаз. Не осталось никаких эмоций и даже боли. Она смотрела так словно не было никакого сотрясения и крови. С неё всё ещё текла розовая вода. - Не могла просто попросить? – Страх пронзил руки. Он так давно не чувствовал его, что ощущения обострились, разгоняя по телу кровь. Влад боялся её. Девушку с сотрясением, нанёсшую в прошлом тринадцать ударов трубой. Ту что дала себя избить и та что смотрела без сожаления и страха. Есть люди желающие казаться монстрами, а она монстр который притворяется человеком. - Ты бы мог мне отказать. А теперь это дело чести, - Она откинула голову на стену ванной. Волосы спутались от крови. Это было нездорово, щелчком из неё пропали все эмоции. - Почему ты так желаешь его смерти? - Камилла была прекрасна в своём безумии. Вот что он увидел в ней ещё в первый день в кофейне. - Тварь. У нас должен был быть ребёнок, я пожертвовала им. У него друзья в полиции. Затем вновь ошиблась. Он не должен быть среди людей. Его жизнь какая-то чудовищная ошибка. Своей новой девушке он вроде бы разбил телефон или компьютер. - Не путай защиту других с местью. Камилла не боялась, что не переживёт избиение. Убить её у него не хватило бы яиц. А эти неудобства она пережить способна. Камилла положила лейку душа себе на плечо, тёплые струйки воды стекали по спине вниз, не давая замёрзнуть. Она улыбалась смотря в потолок. Это было восхищение, а может чистое удовольствие. - Как ты понял? - Ты могла убежать. Защититься, позвонить. Если тебе страшно, ты не замираешь. Когда наконец Виктор до тебя дозвонился, попросила бы забрать. Но ты сделала всё так, что бы явиться к нам вся в крови. Не дать помочь, принесла с собой продукты. Плащ, не позволила брату пойти за ним, - в горле стал ком то ли ужаса, то ли восхищения, - Красивый спектакль. Вода глухо билась о поверхность ванны, тонкие струи разбивались и утекали в слив канализации. Короткое прерывистое дыхание и гул жизни за дверью. Извращённая красота звуков. - Ты меня так хорошо знаешь, - Зоя постучала в дверь сообщив о том что скорая уже в подъезде. Камилла глянула на тень матери пусто. Словно там стояла чужая женщина, - помоги мне встать. Влад соскочил со стиральной машинки. Он придержал её руки, помогая подняться со дна и перешагнуть через высокий бортик. Разгорячённая и мокрая от воды, по одежде расплывались мокрые пятна. Мужчина взял в руки полотенце. Камилла опустилась на бортик. - Ты убьёшь его? - Ты не оставила мне выбора, - Тёплое махровое полотенце коснулось синяков и горячей коже. Она была такой хрупкой, что казалось сломается сейчас, - Только в следующий раз если чего-то захочешь, говори словами через рот. Он глянул на Камиллу снизу вверх. Кости обтянутые фиолетовой кожей. Она улыбнулась, но ничего не пообещала. Скорая, больница, врачи, рентген, очереди и заявление. Барских всё время пыталась заснуть, но врачи запретили ей это делать. Влад был с ней почти везде. Выйдя из той ванной она стала такой же как до роковых слов. Она сидела в машине, положив голову ему на плечо и неохотно отвечала на вопросы врачей. Результат: два сломанных ребра, сотрясения и многочисленные гематомы. Косвенно с тем мамина истерика и подскочившее давление у отца. Домой они вернулись только в первом часу ночи, под причитания и улюлюканья. Зоя расстелила диван, в квартире потушили свет, оставив его лишь на кухне. Там где его отблески не доставали до Камиллы. Об праздничном ужине забыли. Еда отправилась стыть в холодильник. Камилла заснула сразу как ей позволили. Влад укрыл её тёплым одеялом. Беззащитная она лежала, кривя красивое личико от боли. Белые мокрые волосы оставляли пятна на полотенце, использовать фен она не позволила. Мужчина лёг рядом, во что переодеться ему не было. Он прикрыл глаза в надежде забыться в такой бурный день. Телефон завибрировал, когда темнота под веками уже пошла расплывчатыми кругами. Он назойливо жужжал, посылая световые сигнала. Камилла попыталась прикрыть уши. На кухне сидел Виктор и ложкой ел салат из тазика. На нём лица не было. Слишком длинные ноги упирались в стол. Жевал Барских без заправки, на пачке майонеза застала корочка из крови Камиллы, на огурцы он даже в оливье смотреть не мог. Парень вскинул глаза, будто таракан, когда включили свет. Он замер с салатом во рту, так словно его застукали за чем-то ужасным. И прямо сейчас по усатой рыжей голове прилетит тапок. Таракан может жить без башки неделю, ему этого было многовато. Виктор так и не знал, ему откидывать миску или продолжать есть спокойно. Он выбрал оправдания. - Я с утра не ел, - «не пропадать же маминому труду»  он решил оставить при себе. Влад кивнул, оба были слишком измучены: - Где ручки для балкона? Виктор указал на микроволновку. Телефон с надписью «Грис» продолжал вибрировать в руке. Мужчина уже совсем отвык от подобной системы. Он привалился плечом к деревянной дверце. Ручка на конце уже успела покрыться рыжей ржавчиной и плохо поворачивалась. Осенний холод обжёг лицо, он бодрил, почти так же как звонок генерал-полковника внутренних дел. - Ало, Владислав? - мужчина опёрся на подоконник. Холод бегал по взмокшим волосам. - Да, Григорий Валерьевич. С каких пор звонки осуществляються в первом часу ночи? На улице по осеннему тихо. Так не бывает зимой или весной и тем более летом. Пора уныния, когда всё умирает и гниёт под ногами. В такие дни не хочется выходить из дома и пить. Даже алкоголики со стажем и те подвержены осенней хандре. Влад постукивал пальцами по слезающей краске на деревянной раме. Такие люди просто так не звонили. - Предполагаю вам бы не хотелось решать это дело через комитет, четыре ваши фуры задержаны на границе. Желаете что бы мы сверили содержимое. Влад выпрямился, но голос не изменился. - Чего вы хотите? - Нам нужно встретиться, предположим в среду в часов двенадцать вам удобно? - Да, - на такие вопросы по другому не отвечают. - Доброй ночи. Хотелось швырнуть телефон в стену. Влад сдержал порыв. Денёк вышел хороший. И он и Грис прекрасно знали, что там не микроволновки и чай, ему что-то нужно и Влад примерно понимал что, точнее кто. Когда мужчина вернулся на кухню, Виктор прижимал к щеке трубку, совсем позабыв о салате. - Нет, я не там. Давай я вызову тебе такси? Менди, я у родителей, я не там. Менди! Видно его слова не возымели никакого эффекта, потому что он швырнул телефон на стол. Тот проехался по гладкой поверхности. Влад уже был готов возвращаться в комнату, Барских остановил его. Только сейчас мужчина заметил насколько они похожи с Камиллой. Не будь между ними пропасти в пять лет, он бы принял их за двойняшек. Те же «уродливые» черты, почти белые волосы и глаза. Голубые, холодные в обрамлении ресниц, они смотрели одинаково. Стало интересно, есть ли в нём «то же» что и в сестре. - Мне нужно вернуться, - Влад вскинул бровь, - Менди напилась и сейчас лежит под моей дверью. Вы справитесь? Эта выходка Аманды не удивила отнюдь, удивила на неё реакция Виктора, ему не всё равно. Как бы Виктор не пытался скрыть это за обязаловкой и безразличием.