Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше морской воин Глава 119: пенни за твои мысли Краткие сведения: В последний раз: обнимаю мышку, обнимаю Айзаву, обнимаю всех! Примечания: С НОВЫМ ГОДОМ, ГЕЙМЕРЫ (Дополнительные примечания приведены в конце главы.) Текст главы Изуку поднимает руку, чтобы постучать в дверь своей мамы, когда слышит голоса. Они не кричат — это означало бы, что они говорят громче, — но они определённо расстроены, и Изуку требуется мгновение, чтобы понять, кого он слышит. Моя мама и Айзава-сенсей? «Он не должен был идти. Теперь он вне игры — злодеи знают, что он больше не один из них, так что ему незачем участвовать в собраниях или подвергать себя опасности на данном этапе!» Голос его мамы звучит твёрдо, торопливо. Кажется, она вот-вот расплачется от разочарования. — Он должен хотя бы отчитаться, — раздражённо отвечает Айзава. — Нам нужна информация, которая у него есть. Я на вашей стороне, но... — Но что? Ты думаешь, он должен снова травмироваться, чтобы Комиссия могла заставить его вернуться? — огрызается Инко. Изуку вздрагивает. Он кладёт руку на дверную ручку и медленно поворачивает её. Он уверен, что они не услышат, как тихо открывается дверь, из-за их... разговора. «Я не прошу тебя отправлять его обратно в бой, Инко, — шипит Айзава, и Деку не уверен, когда именно они перешли на «ты». — Мы просто поделимся информацией, которую он уже получил. Информацией, ради которой ему пришлось многим пожертвовать, так что она должна быть чего-то стоящей». — Как будто вы, ребята, думали о чём-то другом, когда… — Инко замолкает, когда Изуку входит в комнату. Она оборачивается; должно быть, он поймал её взгляд. Изуку видит на её лице страдальческое, извиняющееся выражение, и ему это не нравится. — Это... это должно быть моё решение, — говорит Деку. — Я же тот, кто идёт, верно? Айзава тоже поворачивается и смотрит на него. На его маме больничная форма, вероятно, она только что сменилась, если Деку не ошибается. Айзава в футболке и спортивных штанах, его влажные волосы спадают на плечи. Они оба выглядят так, будто им больно, хотя они явно не ранены. Деку морщится при виде этого. “Заседание Комиссии по инциденту состоится через несколько дней”, - говорит Айзава. “Вы не должны технически должны быть там, но я не могу предсказать, какую информацию они захотят получить. Я не буду уверен, что заранее задал все нужные вопросы. Будет лучше, если ты уйдешь. ” Его лицо хмурится. Он явно этому не рад. «Тебе больше не нужно ничего для них делать, — твёрдо говорит Инко, качая головой. — Ты им ничего не должен, Деку. Скажи только слово, и я… я переведу тебя в другую школу или в другую страну, — говорит она. — Они не заслуживают того, чтобы разговаривать с тобой, — выплёвывает она. Её лицо выглядит более суровым, чем когда-либо видел Деку, а глаза сверкают мрачной решимостью. Деку никогда не видел её такой. Он сглатывает, прежде чем заговорить, пристально глядя на нее сверху вниз. — Я хочу уйти, — говорит он. — Это нормально, если это моё решение, верно? Инко моргает, хмурит брови, открывает рот, затем снова закрывает его, прежде чем наконец заговорить. — Тогда я тоже пойду, — говорит она. Айзава издаёт сдавленный звук. — Инко, ты не можешь, — говорит он. — Ты… ты гражданское лицо. Изуку бросает на него короткий взгляд, а затем снова смотрит на маму, которая фыркает. — Да, как и мой сын, — говорит она. — А потом ты позволил ему умереть на поле боя, снова и снова. — Изуку сглатывает, а Айзава вздрагивает всем телом, как будто его ударили. — Ладно, — говорит Айзава, на мгновение закрывая глаза. — Хорошо, ты можешь пойти, — говорит он. — Я объясню это Комиссии. Им это не понравится. — Надеюсь, им это не понравится, — говорит Инко с ядом в голосе. Она замирает на мгновение, напряжённая и полная ненависти, а затем, кажется, расслабляется и вздыхает. Она смотрит на Изуку сияющими глазами. — Мам? — осторожно спрашивает Изуку. Инко снова вздыхает и делает шаг вперёд, ближе к нему. Она колеблется, прежде чем протянуть руку и медленно убрать прядь волос с лица Изуку. «Я бы хотела, чтобы ты смог мне сказать, — говорит она. — Я бы хотела... Я бы хотела, чтобы ты смог сказать кому-нибудь, — говорит она едва слышно. Она на мгновение закрывает глаза, а её рука задерживается на его щеке. Она отстраняется, отводит взгляд и снова открывает глаза. — Я... — начинает Изуку и замолкает. Его мама пытается не плакать, но в её глазах стоят непролитые слёзы. — Прости, мам, — тихо говорит он. Она качает головой. — Я… я просто так рада, что у тебя есть эта причуда, — говорит она. — Разве это не ужасно? — Она смотрит на него, и её глаза такого же цвета, как у него. — Я знаю, что из-за неё с тобой случилось столько ужасного, но… но ты бы умер по-настоящему, если бы не она, не так ли? Ты бы исчез. Изуку моргает. Он открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что не может. Он просто кивает. Инко повторяет его движение, поднимая руку, чтобы вытереть глаза. «Я просто… Изуку, я так рада, что ты жив», — всхлипывает она. Изуку снова кивает, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Он всё ещё видит Айзаву, стоящего в стороне и наблюдающего за ними, но не поворачивается к учителю. Он делает шаг вперёд и крепко обнимает маму. -- В общежитии без всех его одноклассников стало пусто. Изуку понимает, почему ему пока нельзя возвращаться в класс. Он считает, что это глупо, но он понимает. Он должен был восстанавливаться или что-то в этом роде, и, хотя у него не было серьёзных физических травм, лечение от чрезмерного использования причуды (которое, как думали врачи, было анемией — Изуку задаётся вопросом, было бы ли лечение таким же, если бы они знали) заключалось в отдыхе, питании с большим количеством железа и сохранении всей крови в организме. Последняя часть была в основном шуткой, думает он, но для Изуку это действительно справедливо. Конечно, Деку не оставят одного в общежитии. Нет, это было бы нелепо. Не то чтобы Деку спасал целые города или что-то в этом роде! За ним нужно присматривать, раз Нейто пошёл и рассказал Айзаве, что ему нравится причинять себе боль. И кто лучше присмотрит за ним, как не другой ученик, который должен отдыхать? Изуку предполагает, что ему не стоит так злиться. Может быть, дело не в том, что он сидит с детьми, а в том, что Айзава не хотел, чтобы кто-то из них оставался один. Он также ясно дал понять, что они должны пойти в общежитие для персонала, если им нужно побыть вдали друг от друга, потому что, несмотря на то, что мама Изуку сегодня работает в медпункте, за Эри и Маусом будет присматривать тот учитель, у которого в это время будет свободное время. У Изуку было искушение просто провести там все время, но как бы сильно он ни любил Мауса, сегодня он хочет поработать над своими школьными заданиями. Айзава сказал ему, что это может подождать, если он устал, но нет ничего плохого в том, чтобы получить фору, если он чувствует себя хорошо. Он сказал то же самое Шинсо, который с тех пор не поднимался наверх. Изуку упрямо оставался в общей комнате, не желая отступать и возвращаться в свою комнату только потому, что Шинсо был здесь. К тому же он ничего не мог сделать . Изуку на самом деле не хочет причинять себе вред, хотя люди, кажется, убеждены, что он это делает. Он, конечно, не упустил из виду тот факт, что все ножи таинственным образом исчезли с кухни и что кто-то снова обыскал его комнату, забрав его оружие. Изуку не хочет причинять себе боль. Правда. Он не против тренировать свою причуду, просто чтобы сохранить прогресс, которого он добился, но у него нет зуда в коже, который бы заставлял его вгрызаться в неё. Он бы объяснил это Айзаве, если бы думал, что тот поймёт разницу. В этот момент он начинает сожалеть о своём решении не отвечать на вопросы, потому что на самом деле он никому ничего не объяснил . Он на самом деле не знает, что им известно, не знает, что они об этом думают, и у него не было возможности донести до людей, что он просто убивает себя. Потому что это сработало, не так ли? Сколько раз Изуку сбрасывался на токийской базе без каких-либо осложнений, кроме анемии? По сравнению с предыдущими разами, это было потрясающе. Его тренировка сработала, она действительно сработала. Изуку думает, что он даже может чувствовать это, хотя он почти уверен, что это его воображение. Он ни за что не почувствовал бы себя сильнее после смертей, которые буквально были отменены временем, верно? Но если он подумает об этом, то почувствует странную силу под кожей, глубже, чем мышцы. Изуку не особо сосредотачивается на учёбе. Она у него перед глазами, но мысли постоянно уплывают куда-то. В общежитии слишком тихо, даже несмотря на то, что Шинсо смотрит телевизор в гостиной на диване, достаточно близко, чтобы Изуку слышал, какое аниме он смотрит. Изуку отчётливо слышит, как Шинсо встаёт с дивана. Дело не в самом Шинсо — он двигается слишком тихо. Дело в скрипе мебели. Изуку не поднимает головы, чтобы казалось, будто он читает учебник, лежащий перед ним раскрытым. Он прислушивается к звукам мягких шагов, с которыми Шинсо подходит к нему, и боковым зрением видит фигуру Шинсо, когда тот останавливается рядом с Изуку. — Ты знаешь, почему я это сделал, — говорит Шинсо. Его голос тихий и ровный. В нём нет абсолютно никаких интонаций, которые выдали бы какие-либо эмоции у кого-то другого, но Изуку уже понял, что для Шинсо это своего рода защитный механизм. Сухая, скучная речь скрывает то, что Шинсо боится, что кто-то услышит в его голосе. Изуку не отвечает. Он даже не пытается притвориться, что не слышал. Это было бы бессмысленно, потому что Шинсо достаточно близко, а в комнате достаточно тихо, чтобы он не мог этого не заметить. Он просто смотрит на Шинсо, не пытаясь изобразить на лице что-то, кроме хмурого выражения. Если Шинсо это и беспокоит, он не подаёт виду. Его лицо бесстрастно; если уж на то пошло, он выглядит скучающим. — Что ты мне сказал? — спрашивает Шинсо, шумно выдыхая. — Иногда, чтобы помочь кому-то, нужно сделать то, чего он не хочет. — Его глаза слегка сужаются. Изуку просто смотрит на него в ответ. После долгой паузы Шинсо вздыхает, и по тому, как прерывисто он выдыхает, видно, что он расстроен. В конце его дыхание почти переходит в рычание. Изуку испытывает некое подобие удовлетворения от того, что Шинсо раздражает его молчание, особенно потому, что он не думает, что это можно сравнить с тем, как Шинсо избегал его, когда Изуку рассказал Айзаве о своей тайне. В конце концов, Шинсо, кажется, перестаёт ждать ответа или, по крайней мере, перестаёт сдерживаться — он поднимает руку и проводит ею по своим и без того растрёпанным волосам. — Ты прямо не сказал, но я не дурак, Мидория, — говорит Шинсо быстрым и низким голосом. — Я имею в виду, да ладно. Ты… я знаю, что тебе пришлось убить себя, чтобы использовать эту причуду. — Изуку сглатывает. Он знал, что Шинсо знает — это было очевидно, — но от этого не легче слышать эти слова. — Ты сам сказал, что не хотел продолжать. Если бы я ничего не сказал, в следующий раз всё было бы точно так же. Это было бы... — Шинсо поднимает руку и дёргает себя за волосы. — Всё было бы только на тебе, независимо от того, кто был рядом с тобой. Изуку моргает. Он решил ничего не говорить, не сдаваться, но даже если бы он не решил, то сейчас всё равно потерял бы дар речи. На мгновение он почти забыл о своём разочаровании и мелкой злобе по отношению к Шинсо, забыл о своём желании заставить Шинсо почувствовать то виноватое раздражение, которое он испытал после того, как ему пришлось раскрыть секрет. Он просто смотрит на Шинсо, глубоко и прерывисто дыша, отводя пальцы от волос и опуская руку, прежде чем снова заговорить. «Ты знаешь, почему я это сделал», — говорит Синсо. Его голос снова звучит глухо. Сухо, невыразительно. Как будто это что-то меняет, когда его лицо говорит само за себя. Изуку говорит, сам того не желая. «Ты знаешь, почему я не могу просто забыть об этом, даже если я… даже если я понимаю твои причины», — говорит он. Его голос тихий, и он едва заметно заикается. «Я... я не собираюсь чувствовать себя виноватым за то, что помог тебе, — огрызается Шинсо. — Я не чувствую себя плохо из-за этого. Я знаю, что поступил правильно». Изуку хмурится. — Тогда почему ты просишь прощения? — спрашивает он. Это снова срывается с его губ без разрешения, но прежде чем он успевает подумать о том, что сказал, прежде чем он успевает отреагировать или добавить что-то ещё, Шинсо выдыхает и разворачивается на каблуках. Он выходит из комнаты и поднимается по лестнице, прежде чем Изуку успевает открыть рот, чтобы попросить его подождать. В гостиной, даже при включённом телевизоре, слишком тихо без него. -- — Как думаешь, скоро тебе разрешат вернуться в класс? — спрашивает Нейто. Он перебирает лежащие на столе карты, хотя они и не играют. Изуку думает, что Нейто просто нравится чем-то занимать свои руки. — Кажется, ты уже достаточно поправился. — Надеюсь, что так, — вздыхает Изуку. — Я... мне не нравится сидеть здесь одному весь день. Он знает, что дуется, но сомневается, что Нейто это волнует. К тому же он всё равно смотрит карточки. Нейто хмыкает. — Мне бы стало невыносимо скучно, — говорит он. — Ты вообще разговаривал с Шинсо? Карты, конечно, уже перетасованы. Нейто не прерывает своих движений и не смотрит на Изуку. «Немного», — признаёт Изуку. «Я не… я не очень хочу об этом говорить», — говорит он. Разговор с Шинсо, мягко говоря, выбил его из колеи. Он до сих пор не уверен, что чувствует по поводу той ночи, не говоря уже обо всей ситуации, — он не уверен, что когда-нибудь полностью разберётся в этом. Нейто хмыкает. «О чём ты хочешь поговорить?» Его голос звучит непринуждённо, и Изуку расслабляется. Он сглатывает. Есть кое-что, но... — Ты... ты не против, если я расскажу кое-что... кое-что тяжёлое? Он немного ёрзает на кровати. Нейто отрывает от него взгляд, переставая тасовать карты. Он сидит в кресле за столом Изуку. — Конечно, — говорит он. — Но если ты собираешься причинить себе вред, на этот раз я расскажу об этом взрослым, — добавляет он. Его голос звучит твёрдо, но не обвиняюще, не недоброжелательно. На лице Нейто нет ни улыбки, ни хмурости, только беспокойство и интерес. Его голубые глаза кажутся почти серыми из-за тени от чёлки. Изуку вздыхает. — Нет, я… я на самом деле в порядке, — говорит он. Он не совсем уверен, что это правда, но, по крайней мере, в этот момент это достаточно близко к истине. В любом случае, он не собирался говорить ничего подобного. — Ладно, хорошо, — говорит Нейто, немного расслабляясь. Он поворачивается так, чтобы смотреть на Изуку прямо. — Я весь во внимании. Изуку кивает и делает глубокий вдох. — Я, э-э-э, — Изуку прикусывает нижнюю губу. — Прости, я… я не знаю, как это сказать, — говорит он. Нейто не реагирует, просто ждёт. Изуку снова вздыхает и продолжает. — Когда я был на… на, э-э, базе в Токио, я много времени провёл, умирая, — говорит он. Глаза Нейто слегка расширяются. Он наклоняется вперёд, опираясь локтями на колени, пока Изуку продолжает. — Мне нужно было… чтобы выбраться, мне нужна была информация, и мне пришлось… мне пришлось умереть, чтобы получить большую её часть, — объясняет он. Нейто слегка хмурится, но кивает. — Это нормально для... для работы, которую ты выполняешь как Эйс? — Кажется, он не решается спросить, как будто боится, что Изуку не захочет, чтобы его перебивали, но Изуку не возражает. Изуку кивает. — Да, просто... просто не так сильно, — говорит он. Деку вздыхает, складывая руки на коленях и чувствуя, как они давят друг на друга. — Я называю это перезагрузкой, но обычно это не... не то чтобы я что-то делал большую часть времени, — говорит Деку, глядя в сторону, подальше от Нейто. — Я просто... умираю. Для кого-то другого это был бы конец, но я... у меня есть ещё один шанс. — Как с Мускулом, — говорит Нейто. Взгляд Изуку снова устремляется на него. Изуку неуверенно кивает. Он почти забыл. Нейто понимает это, и, возможно, он единственный, кто может. “Д-точно, ” говорит Изуку. “Но я ... я также делаю такие вещи, как ... как делаю вещи, которые, как я знаю , я не могу оставить без внимания. Чтобы я получал информацию, которая мне нужна, чтобы преодолеть определенный момент ”. Он смотрит вниз, в пол. “Например, я мог бы ... я мог бы подразнить кого-нибудь или заставить их думать, что я ... что я сильнее, чем есть на самом деле. Чтобы я мог видеть, как они реагируют, когда ... когда им угрожают ”. Изуку сглатывает, облизывает губы. Ему кажется, что слова просто рвутся наружу, поэтому он продолжает: «И это... я делаю это не для того, чтобы убить себя, но я не могу... если я расскажу о своей причуде злодею, чтобы проверить, догадался ли он о ней по выражению его лица, я не могу... вы знаете, я не могу просто... я не могу просто оставить всё как есть!» — голос Изуку дрожит, повышаясь в тональности и громкости. «Значит, я должен умереть!» Если я... если я буду тайно собирать информацию и меня поймают, я могу просто... я могу сделать это снова! Так что самоубийство — это... это не всегда просто самоубийство или... или причинение себе вреда». Изуку делает дрожащий вдох, открывает рот, чтобы продолжить, но его прерывает голос Нейто. «Но если это не вопрос жизни и смерти, тебе не нужно этого делать», — говорит Нейто. Изуку смотрит на него и видит, что он хмурится, сдвинув брови над голубыми глазами. «Если ты заперт на вражеской базе и это единственный выход, я имею в виду, что да, но, Изуку, тебе не нужно этого делать в других ситуациях». Он качает головой. «Я не говорю, что ты...» — Это не то, о чём я хотел поговорить, — говорит Изуку, перебивая Нейто. — Есть… есть кое-что ещё, но ты… ты просто должен был это услышать, чтобы понять. Он замолкает, наблюдая, как Нейто открывает рот, словно собираясь возразить, а затем вздыхает. Кажется, что он сдувается, когда кивает. — Хорошо, — говорит он. — Я послушаю. Кажется, ему физически больно не спорить с Изуку, но он больше ничего не говорит. У Изуку щемит сердце от того, как сильно он это ценит. «В этот раз всё было хуже, чем обычно, — говорит Изуку. — Я... обычно я просто... обычно я вижу конец, — говорит он, сжимая кулаки на коленях. — Может, я и не знаю... точный выход, но у меня... по крайней мере, есть идея». Он замолкает. Его ногти впиваются в кожу ладоней. — На этот раз? — мягко спрашивает Нейто. Изуку кивает. — Я не просто… я не просто понятия не имел, — говорит Изуку. — Я… я знал, что это, скорее всего, бессмысленно. Он делает вдох, заставляет себя задержать дыхание на мгновение, прежде чем выдохнуть. — Сас… Фосген хотела от меня чего-то, чего я… чего я не мог ей дать, — объясняет он. — Так что, даже если единственным выходом было… было подчиниться её желаниям, это был не вариант. Это было невозможно, и всё продолжало идти не так. Люди продолжали умирать, и... и Нейто, я уже столько раз умирал там. Просто чтобы дойти до этого момента». Изуку поднимает взгляд на Нейто. Его голос дрожит, когда он говорит. “Я не ... я не хотел делать это снова”, - говорит Изуку. “Я не хотел продолжать умирать”. Его плечи ноют от напряжения. Он наблюдает, как подергиваются брови Нейто, как лицо его друга почти вытягивается. — О, Деку, — говорит Нейто чуть громче шёпота. — Конечно, ты не хотел этого. — Нейто подаётся вперёд, словно собираясь встать, но замирает. — Можно тебя обнять? Изуку кивает. Нейто плавно встаёт, подходит к Изуку и одним движением заключает его в крепкие объятия. Он сжимает Изука достаточно сильно, чтобы тот почувствовал давление в костях, но это не больно. Скорее, это успокаивает. Изуку обнимает Нейто за шею и плечи, отвечая на объятие, но чуть более нежно. — Когда я скопировал твою причуду, я боялся умереть хотя бы раз, — говорит Нейто. — Даже несколько раз. Не думаю, что кто-то смог бы сделать то, что сделал ты, Деку. Не сломавшись при этом. Ты... это действительно удивительно. Он крепче обнимает Деку. — Отчасти поэтому я всегда так беспокоюсь о тебе; ты ведь это знаешь, да? Он прерывисто выдыхает. «Ещё до того, как ты сказал мне об этом только что, я знал, что ты много умирал. Я не знал, что так много, но я точно знал, что это больше, чем смог бы вынести кто-либо другой». Изуку закрывает глаза, уткнувшись в шею Нейто. «Но я не могу остановиться, — шепчет он. — Если я остановлюсь, кто будет… кто будет за это платить, Нейто? Кто будет оставаться мёртвым, потому что я… потому что я не смог бы вынести это временно?» Изуку слышит, как Нейто задерживает дыхание, — он тоже чувствует это, потому что они прижаты друг к другу. — Боже, это отстой, — говорит Нейто. Из-за этого Иззи не может сдержать смешок, который вырывается у него, — просто лёгкое фырканье. Руки Нейто чуть сильнее сжимаются вокруг него, но Иззи не возражает. — Айзава сказал, что попытается… найти способ, при котором я не умру, — говорит Изуку. — Ты правда думаешь… это возможно? Он сглатывает комок в горле. Это кажется невозможным. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я не знаю, — признаётся Нейто. — Я хочу, чтобы это было так. — Он ослабляет хватку, но не отпускает. Вместо этого он опускает голову и упирается лбом в плечо Изуку. — Оно активировалось, когда ты ещё не умер. — Да, — говорит Изуку. — Это... это случилось снова, когда я и, эм, когда я, Шинсо и Ледфут подверглись воздействию радиации. — Радиация? — спрашивает Нейто. Изуку кивает, хотя и не уверен, что Нейто может это определить в их положении. — Может быть, это... может быть, это тоже сработает, если мне нанесут смертельный удар? — неуверенно спрашивает Изуку. Нейто хмыкает, уткнувшись ему в плечо. — Это не намного лучше, чем умереть, — замечает Нейто. Он поправляет себя, отстраняясь, чтобы посмотреть на Изуку. Но он не отпускает его полностью, хотя Изуку ничего не говорит. — Если бы у него были другие требования для активации, я бы уже заметил их, — замечает Изуку. Нейто хмурится. «А что, если смерть не является обязательным условием?» — спрашивает Нейто. Изуку вздыхает, открывает рот, чтобы возразить, потому что именно об этом они только что говорили, но Нейто продолжает. «Я имею в виду, что, если это не единственный способ активировать твою причуду?» Изуку хмурится. — Что... что ты имеешь в виду? — спрашивает он. Нейто прикусывает губу, глядя на Изуку слегка прищуренными голубыми глазами. «У многих причуд есть своего рода... защита от сбоев, верно? То есть они активируются обычным способом, но есть и другие условия, которые их запускают, — говорит он. — Например, если пользователь вот-вот умрёт, тело выбрасывает всё, что может, в качестве последней попытки». — Как последний выброс адреналина, — говорит Изуку. Он отстраняется от Нейто ровно настолько, чтобы вытереть ладони о штаны. Нейто всё ещё практически сидит на коленях у Изуку, когда тот кивает. — Верно, — говорит он. — Или, как моя причуда, — я могу активировать её намеренно, но если кто-то схватит меня и напугает, я почти наверняка скопирую его причуду. — Причуда Каччана активируется, если он слишком вспотеет и возникнет трение, — бормочет Изуку. — Или если… если рядом с его руками возникнет искра. Это не нарочно, но такое случается. — Он подносит руку к подбородку. — Или Каминари, когда ему страшно, выпускает статическое электричество. — Именно! — говорит Нейто, кивая. — Но если твоя причуда очень слабая или её активация требует больших усилий, ты бы никогда не смог сделать это обычным способом. Я имею в виду, что многие люди думают, что у них нет причуд, верно? — Изуку кивает, хотя Нейто не ждёт ответа на этот вопрос. “Но когда я вот-вот умру, мое тело бросает на это все, что может, поэтому оно все равно активируется?” Спрашивает Изуку. “Это ... это возможно, но это не значит, что я смогу активировать его иным способом”. Нейто качает головой. «Это также не значит, что ты не сможешь , — говорит он. — Большинство детей узнают о своих причудах из-за случайного использования, а не потому, что они используют их так, как это лучше всего работает». Он смотрит в глаза Изуку с решительным выражением лица. «Ты мог бы научиться использовать её по-другому». — Нейто, я… — Деку сглатывает. — Я хочу, чтобы это сработало, я-я правда хочу! — Деку смотрит в сторону. — Но я… я перепробовал всё, когда думал, что у меня нет причуд. Я не думаю… — Ты не знал, что это за причуда, — перебивает Нейто. — И у тебя не было таких ресурсов, как сейчас, с помощью UA и… и того, кто может копировать причуды. — Его щёки слегка краснеют. — Изуку думает, что ему показалось. — Нейто сверкает голубыми глазами. — Тебе нечего терять, если ты дашь ему шанс. Что, если ты сможешь повернуть время вспять, не умирая? Изуку долго смотрит на Нейто. «...Хорошо, — говорит он. Его голос тихий. — Я... я попробую». Он не говорит, что даже если бы он мог свободно повернуть время вспять, как бы сильно он этого ни хотел и когда бы ни захотел, он не уверен, что захотел бы это сделать. Будет ли это что-то значить, если он это сделает? Его жизнь и смерть и так мало что значат для него. Время и то, что на самом деле произошло, уже так перепутались, и всё из-за этого ужасного, ужасного ограничения его силы. Неужели он действительно хочет сделать её ещё сильнее? Передать в его руки ещё больше власти над миром? — Спасибо, — говорит Нейто, заметно расслабляясь, и Изуку сглатывает комок в горле. Он должен хотя бы попытаться. Чтобы понять, возможно ли это вообще. Если он сможет, и только если сможет, — тогда он сможет подумать о том, что делать. -- Ему странно идти на встречу с матерью. Деку не уверен, что это хорошая идея, но теперь, когда они с Айзавой и Инко идут по почти пустым коридорам школы к месту проведения встречи, отступать уже поздно. Деку ничего не сказал в ответ, когда Инко заговорила об этом, и теперь это происходит. Ему остаётся только надеяться, что всё пройдёт не слишком плохо. Как ни странно, Изуку не нервничает. Ну, он нервничает, но не так сильно, как обычно. Он не боится. Он надеется, что всё пройдёт хорошо, надеется, что Ривера не доставит слишком много хлопот, надеется, что Изуку не придётся слишком много разговаривать с Шинсо, но он не испуган. Ему помогает то, что он одет в костюм Эйса, без маски и ножей. На самом деле нет причин для этого, но нет и причин не надевать его, а этот наряд удобен и придаёт ему уверенности, которой не даёт обычная одежда. Теперь, когда публика знает, что Изуку Мидория и Эйс — одно и то же, он может с таким же успехом принять это. Дверь в переговорную открыта. Из комнаты доносятся приглушённые голоса, но Изуку не может разобрать ни слова и понять, кто именно говорит. Это напоминает ему о собраниях перед 28-м, когда они с Шинсо, предположительно, помогали Геккейджу проникнуть в тюрьму и освободить Все за Одного. Как же они ошибались насчёт того, чем на самом деле было 28-е. Изуку не может не задаваться вопросом, в чём ещё они ошиблись. Айзава идёт впереди. Он без колебаний заходит в класс, и его фигура на несколько мгновений загораживает Деку обзор, прежде чем он отворачивается и садится между Цукаучи и Мирко. Свободных мест немного, но Деку замечает два свободных места между Мирко и Найтэем. Они близко к двери, так что Деку и Инко не придётся далеко идти, и они сидят прямо напротив Риверы и Коидзуми. Ривера не смотрит на них, а поправляет стопку папок перед собой. — Закройте за собой дверь, если вы последние, — тихо приказывает он. Изуку сглатывает и поворачивается, чтобы подчиниться, но замечает лицо матери. Она бледна, глаза широко раскрыты, а губы искривились в гримасе, словно она увидела привидение. Изуку закрывает дверь, сглатывая, когда Инеко переводит взгляд на него, а затем обратно на Риверу. «Я должна была догадаться», — бормочет она. Ривера отрывает взгляд от своих бумаг и вздрагивает, вздрагивая. Его реакция настолько неожиданна, что Изуку тоже чуть не подпрыгивает. — Ты… что ты здесь делаешь? — спрашивает Ривера, морщась и смущённо потирая нос. Изуку моргает. Инко скрещивает руки на груди. «Я здесь, чтобы убедиться, что вы не будете давить на моего сына , — говорит она. — Вы, кажется, удивлены, но у нас с Изуку одна фамилия, Джон». Она раздражённо выдыхает. Изуку видит, как напряжено её тело. Джон? Изуку требуется минута, чтобы вспомнить, что Риверу зовут Джонатан. — В Америке ты называл себя своим настоящим именем, — говорит Ривера, и в его голосе слышится почти обвинительный тон. Изуку видит, что его пальцы крепко сжимают бумаги, которые он держал в руках, но лишь на мгновение. Ривера, кажется, замечает, что он делает, и напряжение покидает его тело. На его лице появляется холодное, бесстрастное выражение, и он со вздохом кивает на два свободных места. — ...Присаживайтесь, вы двое. Примечания: предупреждения о содержании: разговоры о членовредительстве и самоубийстве диссонанс! черт возьми, каррд! личный автомобиль! извините, что прерываюсь на такой странной части!!! я думаю, что следующая сцена будет длинной, мне нужно набросать её план, а мы уже дошли до ~5 тысяч, так что я просто хотел. опубликовать, хе-хе