Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше nauticalwarrior Глава 32: обучающий монтаж, часть 2 Краткие сведения: в прошлый раз: Изуку тренируется с Айзавой, немного раскрывается, тренируется с Шинсо, немного спорит. это весело в любом случае Примечания: привет!!! надеюсь, у вас всё хорошо! у меня нет занятий по пятницам, так что сегодня моя пятница :3 я знаю, что обычно не предупреждаю об этом в начале, но, пожалуйста, будьте осторожны с темами самоубийств в этой главе. Я расскажу подробнее в конце, но это не просто обычные темы наслаждайтесь!! (Дополнительные примечания см. в конце главы.) Текст главы Эта мысль приходит к Изуку, когда он тренируется с Мирио и Всемогущим, пытаясь заставить Мирио повысить свою устойчивость к новой причуде. Мирио только что нанёс удар, от которого из его кулака вырвался поток ветра, и он вздыхает, разминая пальцы. — Знаешь, я снова почитал о тренировках причуд, — говорит он, поворачивая голову в сторону, чтобы посмотреть, куда смотрят Всемогущий и Деку. — Это, конечно, не то же самое, что моё проникновение, но основные принципы всё равно применимы. Всемогущий кивает, соглашаясь, но Деку моргает. — Например, что? — спрашивает он, и Мирио замолкает, прежде чем на его лице появляется понимающая улыбка. — О, конечно, я забыл, что у тебя никогда не было консультаций по причудам. — Он широко улыбается Изуку. — Всё довольно просто. Причуды — это что-то вроде мышц, поэтому чем больше ты их тренируешь, тем больше они становятся. — Он смотрит на свою руку. — Есть ещё аспект контроля. Чем больше ты тренируешься, тем лучше у тебя получается. Мне приходилось больше беспокоиться о контроле над проницаемостью, чем о границах, но с моей новой причудой у меня проблемы и с тем, и с другим. Он сгибает пальцы, и Изуку видит, что они опухли и покраснели. Всякий раз, когда старший мальчик слишком сильно использовал свою причуду, у него появлялись синяки и ссадины, как будто он бил кулаками по стене или что-то в этом роде. Изуку не завидует ему; по крайней мере, причуда Изуку не даёт негативных последствий после пары применений. — Ты уже придумал название для своей новой причуды? — спрашивает Изуку, размышляя вслух. — Она не от твоих родителей, верно? Так что ты можешь сам её назвать. Мирио моргает, затем смеётся. «Я, э-э... Я не думал об этом!» Он потирает затылок, на его лице почти нервное выражение, и Деку не упускает из виду, как он смотрит на Всемогущего. У Всемогущего тоже нет названия для его причуды, по крайней мере, публичного, думает Деку. Может быть, он предложил это Мирио . Изуку кивает. “Думаю, для работы на самом деле не нужно название”, - говорит он в ответ, и Мирио кивает. — Верно! — отвечает он, сгибая и разгибая руки. — О, кстати, я вспомнил. Ваши учителя говорили что-нибудь о летней подготовке? Изуку наклоняет голову набок. — Летние тренировки? — переспрашивает он, слегка нахмурив брови. Мирио смеётся. “Я думаю, это ответ на мой вопрос!” отвечает он. “Обычно там много тренировок с причудами, поэтому мне интересно, что они будут делать с тобой, пока ты там”, - говорит он. “Может быть, они научат тебя какому-нибудь новому оружию или еще чему-нибудь!” Изуку моргает, кивая, но когда Мирио поворачивается к манекену, чтобы нанести ещё один удар с помощью причуды, в голове Изуку начинает формироваться мысль. Он смотрит, как Мирио аккуратно разжимает кулак, и от него отлетает маленький пузырь сжатого воздуха, который со свистом летит вперёд и врезается в лицо манекена. Тренировка причуды, да ? -- По мнению Изуку, тренировка его причуды должна соответствовать трём критериям. Она должна расширять его возможности, улучшать его контроль и позволять эффективно использовать время, которое он получает после перезапуска. Изуку почти уверен, что с первой частью всё будет просто — ему просто нужно много раз умереть, верно? Если он дойдёт до того, что будет чувствовать себя немного нездоровым, но не неспособным функционировать, это не должно стать проблемой в школе. Последняя часть тоже проста. Изуку может учиться в промежутке между точкой сброса и моментом, когда он убьёт себя, или он может собирать информацию или что-то . У него будет больше времени, чем у кого-либо другого, это точно. Но я понятия не имею, как улучшить свой контроль. Сейчас он сидит на краю ванны, ожидая, пока она наполнится тёплой водой. От пара, поднимающегося от воды, его лицо становится липким и влажным, пока он вертит нож в руках. Есть очевидный способ — научиться быстро убивать себя, но проблема в том, что это не на самом деле контроль над его причудой , не так ли? На данный момент Изуку почти уверен, что для активации ему придётся умереть, так что он не сможет контролировать активацию, но он всё ещё не до конца понимает, почему он сбрасывается, когда это происходит. Может быть, со временем я научусь выбирать . Изуку уже не в первый раз жалеет, что его дневники не сохраняют информацию, которую он в них записывает, между перезагрузками. Если бы они это делали, он мог бы делать заметки по ходу дела, мог бы записывать каждый метод перезагрузки и каждый раунд тренировок идеально и навсегда, но сейчас ему придётся полагаться на свою память. Снимая одежду и погружаясь в тёплую воду, он испытывает странное возбуждение. Если всё пойдёт по плану, он попробует столько разных способов самоубийства, что, возможно, найдёт способ, который сработает лучше, чем то, что он делал до сих пор. Вода тёплая и успокаивает, но Изуку всё равно чувствует, как учащается его пульс, когда он прижимает острое лезвие ножа к шее сбоку, к изгибу между трахеей и мышцей, идущей вдоль шеи. Он чувствует, как нож смещается и покачивается от силы, с которой кровь пульсирует в этой артерии, расположенной недалеко от кожи. Изуку делает глубокий вдох и вонзает нож в шею, погружая его как можно глубже. Он истекает кровью в считанные мгновения. -- Изуку просыпается в своей спальне, сидя за столом и положив руки на клавиатуру. Он моргает, глядя на время на мониторе. Сейчас 19:21, то есть прошло около 10 минут с тех пор, как он пошёл принимать ванну, чтобы начать тренировку. Он чувствует себя хорошо. Первая попытка, 19:21, всё в порядке, думает он про себя. Первая попытка, 19:21, всё в порядке . Он пытается запечатлеть это в своей памяти, пытается вспомнить время. Ему нужно знать в деталях, как работает его причуда. У него есть список, напечатанный в безымянном файле на его компьютере и спрятанный в корзине для бумаг. Он щёлкает по нему, открывая файл. Если его удалят, ничего страшного, и хотя мама пользуется этим компьютером вместе с ним, в конце концов, он в его комнате. У него будет время закрыть файл, если она захочет им воспользоваться, и она не станет проверять корзину для бумаг. Файл в блокноте прост, это просто список методов, которые он хочет попробовать. Первый из них, перерезание горла , уже сделан. Он не утруждает себя удалением его из списка. Не то чтобы он собирался что-то менять . Он просматривает список и читает второй пункт. Убийство электрическим током. Изуку закрывает список и встаёт, потягиваясь. Он прочитал об этом, и хотя он, конечно, не электрик, он определённо знает больше, чем раньше. Он думает, что у него есть хорошее представление о том, как это провернуть, и сегодня вечером это будет особенно просто. Он выбрал именно этот вечер, потому что его мама ужинает с мамой Каччана в маленьком ресторанчике в нескольких кварталах к югу от дома Каччана. Она так извинялась, говоря Изуку, что её не будет дома как минимум до десяти. Изуку было немного неловко убеждать её, что всё в порядке, но он же не собирается делать это с ней в доме. Изуку выходит из своей спальни, почти бесшумно ступая по полу их дома. Большая часть света выключена, и солнце уже начало садиться за их окнами, поэтому дом окутан тёмными тенями, заполняющими углы и пол, словно серая вода. Изуку пробирается на кухню, прислушиваясь к равномерному тиканью часов, висящих над плитой, и подстраивает свои шаги под этот звук. Изуку наклоняется и открывает кухонный шкаф. Он достаёт тостер, блестящую серебристую штуковину со свёрнутым шнуром, лежащим рядом, и закрывает шкафчик с тихим щелчком. Изуку поднимает тостер и возвращается в ванную, слушая, как тиканье часов постепенно затихает. Он ставит тостер на столешницу в ванной и поворачивается к ванне, открывая кран на полную. Он совсем не слышит тиканья часов. Изуку смотрит на поднимающуюся воду, наполняющую ванну дымящейся жидкостью. Туман, поднимающийся с поверхности, быстро заполняет воздух, и Изуку медленно вдыхает его, разматывая шнур тостера. Чёрный пластик на шнуре прохладный и слегка липкий под его пальцами, и его довольно легко подключить к розетке. Он задаётся вопросом, стоит ли его включать или он справится и в выключенном состоянии. Он поворачивается и закрывает кран. В ванной слишком тихо, слышен только тихий звук капающей из металлического крана воды, которая с плеском падает в ванну. Изуку делает глубокий вдох, прежде чем снять одежду и нажать кнопку на тостере. Вода в ванне горячая, настолько горячая, что обжигает, когда он погружается в неё, но Изуку всё равно. Он шипит от жара, опускаясь в воду так, чтобы его грудь полностью погрузилась в неё, и тянется вниз одной рукой, чтобы убедиться, что он перекрыл слив. Он откидывает голову назад, пока его обнажённая шея не прижимается к металлу крана. Я должен замкнуть цепь , — думает он, хотя и не совсем уверен, что вся эта конструкция работает. Он надеется, что этого будет достаточно, чтобы убить его, и тянется другой рукой, подцепляя пальцами нижнюю часть тостера, чтобы стянуть его со столешницы в ванну. Он с плеском падает в воду, и через несколько секунд Изуку чувствует удар, ощущение, будто его встряхнули, будто он — газировка, которую кто-то уронил на землю. Больно, как при ожоге, но это длится всего пару секунд, после чего он чувствует онемение и жар, зрение затуманивается, а затем он теряет сознание. -- Изуку просыпается за своим столом, удивлённо моргая. Он не заметил, как умер, даже не понял, что потерял сознание. Он прикусывает нижнюю губу, глядя на время на своём рабочем столе. Вторая попытка, 7:21, никаких симптомов . Он открывает свой файл, хотя и знает, что будет дальше в списке. Повесить . Изуку закрывает файл и встаёт из-за стола. Конечно, он думал об этом, часами читал об этом, много раз удалял историю браузера. У него даже есть верёвка, которую он нашёл после школы несколько дней назад и спрятал в шкафу за коробкой со старыми заметками из средней школы. Он подходит к шкафу и достаёт её, ощущая грубую текстуру, изгибы и спирали материала. Он завязан в узел, и этот узел тяжел в его руках. Изуку не может сказать, что с нетерпением ждёт этого момента, но всё равно садится на край кровати, и матрас проминается под его весом, когда он начинает завязывать конец верёвки. Он берёт примерно метр верёвки, складывает её и обматывает вокруг себя. Он смотрит, как завязывается узел, как в старых американских фильмах о преступниках, которые ездили верхом на лошадях и убивали из кремнёвых пистолетов. Изуку продевает конец верёвки в маленькую петлю и затягивается, проверяя прочность своей работы. Она кажется крепкой. Смертоносной. Изуку возвращается к своему шкафу, где его одежда висит на деревянной вешалке, встроенной в стену. Именно здесь он не уверен, что это сработает: что, если вешалка недостаточно высокая или прочная, чтобы выдержать его вес? Он привязывает другой конец верёвки к вешалке, поднимая петлю как можно выше. Ему приходится встать на цыпочки, чтобы просунуть голову в петлю, и он стискивает зубы, готовясь к падению, и поднимает ноги, чтобы они больше не поддерживали его вес. Петля сжимается вокруг его шеи, как тиски, и Изуку чувствует давление в голове, какого он никогда не испытывал, — густое, тяжёлое ощущение. Он видит, как перед глазами мелькают огни, слышит звон в ушах, и через несколько секунд его не становится. -- Изуку открывает глаза. 7:21. Третья попытка. Он делает паузу, размышляет. Возможно, у него болит голова, возможно, он немного более уставший, чем после первых нескольких попыток, но трудно сказать наверняка. Ему кажется, что он всё ещё слышит звон в ушах, но когда он сосредотачивается, пытаясь понять, не кажется ли ему это, он слышит только тихое жужжание компьютерного вентилятора и стрекот сверчков за окном. Третья попытка, 7:21, устал, вот на что он решается. На этот раз он посвящает учёбе полтора часа, просто перечитывая учебники и конспекты, выискивая то, что его смущает, и делая беспорядочные записи, которые, как он знает, исчезнут, когда он проснётся. Он не то чтобы боится следующего метода, но полон решимости использовать это время с умом. Полтора часа проходят слишком быстро. Когда Изуку идёт на кухню и достаёт из-под раковины чёрный пластиковый пакет для мусора, такой же, как тот, в котором он убирал пляж этой весной, на его глаза без его разрешения наворачиваются слёзы. Он тихо плачет на пустой кухне, затягивая пакет на шее и завязывая его, чтобы не выходил воздух. Он выжимает воздух, который уже есть в пакете, и слёзы приклеивают пластик к его лицу. Он садится на пол и ждёт. Удушение занимает больше времени, чем повешение, и ощущается хуже. Через несколько мгновений Изуку всё ещё жив и находится в сознании, но у него болит голова, и он чувствует, что ему не хватает воздуха. Он чувствует, как его сердцебиение начинает учащаться, всё быстрее и быстрее, пока его не охватывает чувство отчаянной паники. В свои последние мгновения бодрствования он царапает мешок, привязанный к его горлу, но его пальцы онемели и ослабли, и он может только царапать кожу. -- На этот раз Изуку просыпается, задыхаясь, в голове у него стучит в такт биению сердца. Он хватает ртом воздух, его глаза застилают слёзы, когда он смотрит на часы. Несмотря на то, что он не пытается изменить точку сброса на этот раз, ему всё равно больно видеть, что она та же. Четвёртая попытка, думает он. 7:21. У меня болит голова. Он хватает свой телефон, лежащий рядом с ним на столе, и начинает судорожно всхлипывать. Ещё один раз , думает он. Ещё один сегодня вечером, а потом я сделаю перерыв до завтра . Он открывает приложение для обмена сообщениями, хотя и знает, что это плохая идея, и печатает сообщение Тодороки. Эй, ты не спишь? Он печатает и отправляет сообщение, прежде чем успевает отговорить себя от этого. Он подтягивает колени к груди, прислоняется боком к стулу и утыкается лицом в ткань. Он смотрит на экран телефона, хотя изображение размыто, и моргает каждые несколько секунд, чтобы смахнуть слезы с глаз. У него болит голова. Да, — приходит ответ. Всё в порядке? На самом деле Изуку не удивлён этим ответом. Он нечасто пишет Тодороки, а если и пишет, то обычно довольно бодро и весело, отправляя смайлики и множество восклицательных знаков. Он делает глубокий, прерывистый вдох и печатает ответ. Я в порядке!!! Но у меня болит голова. Он надеется, что не слишком сильно беспокоит Тодороки, но эгоистичная часть его хочет, чтобы кто-то беспокоился о нём, утешал его. Ему не нужно открывать файл, чтобы знать, что следующий метод, который он выбрал, болезненный и медленный. Прости, — отвечает Тодороки. Ты заболел? Изуку слегка прикусывает губу, набирая ответ. Вроде того, — отправляет он, а затем добавляет: У меня бывают такие головные боли, когда я переутомляюсь. В последнее время я много тренируюсь . Это достаточно близко к правде, и Тодороки всё равно не вспомнит об этом. Изуку медленно выпрямляется на стуле, встает и идет в прачечную, наблюдая за ответами Тодороки на экране. Отдых важен, — пишет Тодороки. Ты хотя бы сейчас отдыхаешь? Изуку не может не поморщиться при этих словах, открывая шкаф, в котором они хранят всё своё мыло и чистящие средства. Он достаёт бутылочку с добавкой для ванны, затем контейнер с чистящим средством. Он вытаскивает толстую пластиковую корзину, в которой они замачивают испачканную одежду в воде с отбеливателем, и ставит её на пол. Я всё ещё тренируюсь, отвечает Изуку. Но я почти закончил. Он ставит оба химиката на пол рядом с мусорным ведром и встаёт, хватая одежду из ближайшего мусорного ведра и запихивая её в щель внизу двери и вентиляционные отверстия в углу комнаты. Прачечная и так крошечная, а с закрытыми вентиляционными отверстиями в комнате становится душно и затхло. Если ты плохо себя чувствуешь, тебе следует отдохнуть , — быстро отвечает Тодороки. Изуку думает, что он, должно быть, смотрит на телефон. Почему ты тренируешься прямо сейчас? Сегодня в школе у нас был плотный график. Этого должно быть достаточно, чтобы улучшить твои навыки. Изуку выливает содержимое одной из бутылок в пластиковый контейнер. Всё в порядке, отвечает Изуку. Я почти закончил. Ты хороший друг, ты ведь это знаешь? Он садится на пол прямо перед маленькой ванночкой и отвинчивает другую бутылку. Эта пахнет резко и едко. Спасибо , — отвечает Тодороки. Изуку начинает вливать вторую бутылку в смесь. Ты правда в порядке? Ты странно себя ведёшь. В комнате начинает пахнуть тухлыми яйцами. Я в порядке, — пишет Деку, отправляя сообщение, когда у него начинает кружиться голова. Он видит, как на экране появляется ответ, но когда он делает следующий вдох, его зрение меркнет. -- Первая мысль Изуку, когда он очнулся, была о том, что это было не так больно, как он думал. Он хотел бы знать, как долго он был без сознания перед смертью, потому что, если прошло больше нескольких минут, он бы беспокоился о том, что запах выдаст его. Изуку смотрит на часы, головная боль никуда не делась, она стала сильнее и злее. Его подташнивает, и, когда он приходит в себя, он чувствует острую боль в животе и тошноту, от которой он прикрывает рот рукой, давится и выбегает из комнаты в ванную. Он наклоняется над унитазом, его рвёт. Пятая попытка, 7:21, головная боль и тошнота. Это мой предел. -- Занятия на следующий день... сложные. Изуку помнит, что ему потребовалась примерно неделя, чтобы полностью восстановиться после спортивного фестиваля, но он не рассчитывал, что тренировки по рукопашному бою будут такими же. День должен быть тёплым, но единственное, что чувствует Изуку, — это лёгкое тепло на лице, которое, как он заметил, покраснело, когда он проснулся этим утром. Он почти уверен, что у него жар, но он не проверял и, честно говоря, не хочет знать. Я справлюсь с этим в любом случае, и как только я пойму, что это безопасно, я буду тренироваться больше. Это будет стоить того, чтобы потерпеть боль, если я смогу перезагружаться чаще, не болея так сильно. «Мидория!» Всемогущий называет его по имени, слегка пугая. «Ты будешь сражаться с юным Бакуго». Изуку кивает, поворачивая голову, чтобы посмотреть, где стоит Каччан, и хмурится. Всемогущий продолжает говорить, объявляя другие пары, а Изуку подходит к своему другу, прикусывая губу. Мы давно не сражались , — думает он. — Деку, — приветствует его Каччан, хрустя костяшками пальцев. — Я не собираюсь щадить тебя, — говорит он, разворачиваясь на каблуках и направляясь к одной из площадок, огороженных для спаррингов. Изуку сглатывает, тренируясь позади него. — Я-я и не ожидал, что ты это сделаешь, — отвечает он, слегка подпрыгивая на поролоновых ковриках босыми ногами. — Но я не думаю, что нам разрешено использовать причуды. Каччан фыркает. «Да, я, чёрт возьми, слышал». Он останавливается на краю площади и поворачивается лицом к Изуку, слегка прищурившись. «Что, чёрт возьми, у тебя с лицом? Ты что, обгорел на солнце или что-то в этом роде?» — Н-нет! — говорит Деку, качая головой. — Я, э-э, я-я не понимаю, о чём ты говоришь? Это звучит скорее как вопрос, и Деку видит, как Каччан медленно поднимает бровь, а его губы кривятся в ухмылке. “Хорошо, тогда не говори мне”, - рычит он, принимая боевую стойку. “Ты знаешь, что, черт возьми, делать. Давай сражаться, Деку.” Изуку сглатывает и кивает, потому что он действительно делает знает, что делать. Драки с Каччаном - это то, чем он занимается очень, очень давно. Разница между тем, когда они были детьми, и тем, что происходит сейчас, в том, что Изуку дает сдачи. Прежде чем начать, Изуку смотрит Каччану в глаза, делает шаг вперёд задней ногой и разворачивается, чтобы нанести точный удар ногой в голову Каччану. Он делает это нарочито медленно, в основном чтобы обозначить начало боя, и Каччан блокирует удар предплечьем, его голая кожа издает шлепающий звук, соприкасаясь с лодыжкой Изуку. Изуку приземляется, немного пошатываясь, как обычно. Он ничего не может с этим поделать, правда; у него кружится голова, и, хотя его не тошнит, он чувствует, что его конечности слабее, чем должны быть. Каччан переносит вес на переднюю ногу и наносит удар, который проходит мимо щеки Изуку. Из-за уклонения по краям поля зрения Изуку вспыхивают искры, и он не может не нахмуриться, не в силах сделать ничего, кроме как поднять руку, чтобы блокировать следующий удар Каччана. Голова пульсирует сильнее, чем раньше, и он удивляется, почему от тренировки ему становится хуже. Он видит, как Каччан хмурит брови, и когда Каччан наносит ему удар справа, Изуку понимает, что тот нарочно медлит. Проверяет реакцию Изуку. Изуку блокирует удар обеими руками, но они оба знают, что он слабее, чем должен быть. Каччан хмурится, и Изуку отступает от него, чувствуя, как в голове что-то гудит, почти как помехи в телевизоре. Он моргает раз, потом ещё раз, но размытые очертания не исчезают. Он трясёт головой, но становится только хуже. — Деку, какого чёрта? — спрашивает Каччан, но в его голосе нет обычной злости. Изуку чувствует, как тёплая рука хватает его за бицепс, и тепло ладони Каччана проникает сквозь рукав. — Я в порядке, — бормочет Изуку, пытаясь стряхнуть руку Каччана, но хватка только усиливается. Каччан выдыхает, притягивая Изуку ближе и кладя тыльную сторону ладони ему на лоб. Его кожа прохладная и сухая, и Изуку моргает от этого прикосновения, почему-то удивляясь ему, хотя и ожидал его. «Ты что, мать твою, заболел?» — спрашивает Каччан, и в его голосе слышится смесь гнева и тревоги. — «Какого хрена ты здесь делаешь, если ты болен? Ты едва стоишь на ногах, придурок». Он убирает руку со лба Деку, хватает его за другую руку и тянет на себя, наполовину толкая, наполовину направляя его на пол. Деку растерянно моргает, глядя на него, у него кружится голова, когда он поднимается с мата. Он ненадолго задумывается, почему Каччан выглядит таким обеспокоенным. — Не болен, — отвечает он, качая головой. Плохая идея, — смутно думает он. В глазах темнеет, и он чувствует, что сердце в груди бьётся слишком быстро. Он кладёт руку на сердце, пытаясь понять, чувствует ли он его биение, но даже не может поднять руку, чтобы сделать это. Рука падает на колени, и он смотрит на неё. Он удивляется, почему сидит на полу в спортзале. — Эй, Всемогущий! — слишком громко кричит Каччан. Деку вздрагивает. — С Деку что-то не так! Деку моргает, поднимает взгляд и, увидев, что весь класс повернулся к ним, прижимает ладони к поролоновому коврику и начинает подниматься. — Лежи смирно, идиот, — шипит Каччан, когда Изуку неуверенно поднимается на ноги. Изуку видит, как Каччан протягивает руку, чтобы поддержать его, но каждый раз, когда Изуку моргает, его зрение всё больше заволакивает какая-то гудящая чернота, и он смутно думает, не умирает ли он -- Когда Изуку приходит в себя, это происходит медленно и мягко, как будто он встаёт с кровати воскресным утром, а простыни вокруг него всё ещё тёплые. Так он понимает, что на самом деле не умер. Перезагрузка для него всегда похожа на то, как будто он выныривает на поверхность после плавания, моргает, стряхивая воду с глаз, и хватается за воздух, оглядываясь по сторонам. Это не неприятно, но и не приятно. Он открывает глаза, и на секунду его зрение затуманивается, пока не проясняется, и он не видит знакомый потолок лазарета ЮА. Слева от себя он видит пакет для переливания крови, наполненный тёмно-красной кровью, с надписью «О-отрицательная» крупным шрифтом. Он моргает, глядя на него, и понимает, что пакет наполовину пуст, прежде чем начинает приподниматься, чтобы сесть. Он чувствует что-то тёплое и тяжёлое на своих ногах и смотрит вниз, слегка приоткрыв рот от удивления. На его ногах, накрытых одеялом, лежит Каччан, всё ещё в спортивной форме, щекой прижавшись к синему одеялу, с гладким и расслабленным во сне лицом, повернувшимся к Изуку. Он сложил руки под головой, и, когда он дышит, Изук видит, как дёргается его бровь, словно он раздражён во сне. Изук смотрит на своего друга, моргая и гадая, не снится ли ему всё это. — О, хорошо, — голос Восстановительницы пугает Изуку, но ему удаётся подавить желание подпрыгнуть. — Ты очнулся. — Ч-что?.. — Изуку переводит взгляд с Регенерашки, которая закрывает за собой дверь и входит в комнату с планшетом, на Каччана, который спит, и его дыхание колышет одеяло. Регенерашка долго смотрит на Изуку, а затем переводит взгляд на Каччана. — Ах да. После того, как ты потерял сознание, Бакуго настоял на том, чтобы остаться с тобой, хотя на самом деле было бы лучше, если бы мы лечили тебя без него. Если бы мы позволили ему остаться, это с меньшей вероятностью привело бы к порче имущества. Девушка-врач вздыхает и тянется, чтобы что-то поправить в капельнице. — Я что, потерял сознание? — спрашивает Изуку, потому что всё, что он помнит, — это как дрался с Каччаном, а потом сел на гимнастический мат. В его памяти всё как-то размыто, и он хмурится, пытаясь вспомнить. — Так и было, — подтверждает Девушка-врач. — Вы нас всех напугали. Вам действительно стоило сказать кому-нибудь, что вы плохо себя чувствуете, знаете ли. — Я-я не хотел, — говорит Изуку, опуская взгляд и теребя край одеяла. Восстановительница фыркает, и он поднимает глаза, чтобы увидеть её недовольный взгляд. «У вас была такая анемия, что мне пришлось дать вам кровь, — говорит она, кивая на пакет с кровью. — Это ваша вторая порция, знаете ли. Полагаю, вы чувствовали себя очень плохо». Изуку пожимает плечами, теребя нитку. — На самом деле всё было не так уж плохо, — бормочет он, и Восстановительница вздыхает. — Ты ведь не хотел никого беспокоить, да? — Она подходит к нему ближе, протягивает руку, хватает его за запястье и прижимает пальцы к пульсу. — Я использовала на тебе свою причуду, и, кажется, это помогло. Ты ведь понимаешь, что это значит, да? Ты умный мальчик. Изуку сглатывает. — Т-то есть это была травма? — отвечает он, и в его голосе больше вопроса, чем утверждения. Восстановительница опускает его запястье и делает пометку в своём планшете, кивая. — Моя причуда не действует на болезни, по крайней мере, не дольше часа или двух, — говорит она, не отрываясь от письма. — Итак, молодой человек, вы знаете, как вы повредили свой костный мозг? Изуку моргает. — М-мой костный мозг? Восстановительница кивает, отрываясь от планшета. — Я исцелила и другие твои раны, — говорит она, многозначительно глядя на его руку. Изуку опускает взгляд на обнажённую кожу, прикрытую больничной рубашкой с короткими рукавами. Порезы, которые он нанёс прошлой ночью, исчезли, не оставив даже шрама. Рубашка достаточно большая, чтобы скрыть его серебристо-светлые шрамы чуть выше локтя, но пара шрамов ниже сустава едва заметны, если прищуриться. — Т-ты… — начинает Изуку, и в его голосе нарастает паника, но Восстановительница прерывает его. — По закону я не могу никому об этом рассказывать, — говорит она. — Но я бы хотела, чтобы вы с кем-нибудь об этом поговорили. Изуку кивает, не глядя ей в глаза. — Я-я уже поговорил об этом с Айзавой-сэнсэем, — говорит он, и это не совсем ложь. — Хорошо, — удивлённо говорит Восстановительница. — Я рада это слышать. Но у тебя всё ещё есть проблема с болезнью. Я уверена, что ты заметил, что это почти то же самое, что ты перенёс после нападения на ЮСЖ, — говорит она, и когда Изуку поднимает на неё взгляд, её лицо мрачнеет. “USJ?” - повторяет он, наблюдая, как она кивает. — Я боюсь, что это может означать, что у вас остались необратимые повреждения от той причуды, которой вас ударили, — говорит она, протягивая руку и кладя прохладную ладонь ему на плечо. — Пока это не точно, но я бы хотела какое-то время проводить анализы крови дважды в месяц, чтобы следить за ситуацией. К счастью, вы, кажется, хорошо реагируете на переливание крови. Она снова кивает на капельницу, и Изуку моргает, сглатывая. — Д-да, — говорит он низким голосом. Девушка-врач сочувственно смотрит на него. — Я знаю, что это тяжело, — мягко говорит она. — Я уже поговорила об этом с твоей мамой, и если у тебя будут долгосрочные последствия, мы вместе найдём тебе специалиста. А пока, — говорит она, глядя на Каччана, который лежит на коленях у Изуку, — отдохни, хорошо? Изуку оцепенело кивает, когда Восстановительница в последний раз сжимает его плечо и выходит из палаты, постукивая тростью по плитке. Он сглатывает, чувствуя, как в горле пересохло и запершило, когда он слышит, как закрывается дверь. Он смотрит, не особо удивляясь, как Каччан приоткрывает один глаз, явно не собираясь просыпаться. Его друг садится, хмурясь. — Не говори об этом никому, чёрт возьми, — говорит он, но в его словах нет злости. — Не буду, — отвечает Изуку, глядя скорее мимо Каччана, чем на него. — Что ты слышал? — Только из-за того, что касается USJ или чего-то ещё. С тобой всё будет в порядке, — тихо говорит Качан. — Глупая причуда не помешает твоей упрямой заднице стать героем. Изуку кивает, движение получается дёрганым. «Я знаю», — говорит он. Он хочет сказать Каччану, что это не чья-то причуда, что это не то, что он не может контролировать. Что это то, что он сделал с собой, будучи глупым, слишком сильно выходя за пределы своих возможностей. Теперь я знаю, что нужно остановиться на стадии головной боли , — с горечью думает он. — Ты должен был хоть что-то сказать, — бормочет Каччан. Изуку слегка улыбается, но этот жест кажется фальшивым. Должно быть, он тоже выглядит фальшиво, потому что, когда он смотрит на Каччана, тот хмурится ещё сильнее. — Ты беспокоился обо мне? — спрашивает Изуку, слегка приподняв бровь. Каччан усмехается, закатывает глаза и скрещивает руки на груди. — Конечно, нет, — отвечает он, но не смотрит Деку в глаза, и на его щеках появляется что-то похожее на румянец. Деку делает глубокий вдох и сжимает одеяло в руках. — Думаю, в следующий раз мне нужно будет быть осторожнее, — шепчет он. Он ненавидит себя за то, что чувствует, как по краям глаз наворачиваются слёзы. Он ненавидит себя за то, что Каччан переводит на него взгляд, за то, что Каччан точно понимает, что он вот-вот заплачет. Он ненавидит себя за то, что беспокоится о Каччане, за то, что после этого его точно отстранят от физических тренировок как минимум на неделю, а ведь скоро финал. Он ненавидит всю эту ситуацию, но не может всё переиграть и начать сначала, потому что именно из-за этого он и оказался здесь. В следующий раз , думает он, я буду осторожнее. В следующий раз никто ничего не узнает. Примечания: cw: ОЧЕНЬ ГРАФИЧНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ СУИЦИДА, включающее несколько способов. Рвота и больницы тоже вы же не думали, что мы получим арку с тренировками без попыток Изуку тренировать свою причуду, не так ли? это не просто дополнительная арка, к вашему сведению :3 в моём безумии есть смысл, каким бы диким оно ни было. на самом деле я хотел, чтобы в этой главе была ещё одна сцена, а существующие сцены были короче, но мне пришлось добавить ещё кое-что, потому что это казалось... неестественным. в любом случае, я надеюсь, что у вас всё хорошо!!!! спасибо, как всегда, за комментарии и похвалу, они питают мою душу <3 раздор: https://discord.gg/Vqaj62ceCt