студенчество, как и было сказано

      Первый их поцелуй случился весьма неожиданно, как и полагается первому поцелую. В тот день было принято решение собраться в комнате двух Вань, чтобы хорошо провести время вместе с излюбленной всеми Балтикой. Ни Евстигнеев, ни Светло, уже не обижались на Славку за тот казус с подарком, поэтому приглашён был и он.       На дворе стоял не холодный апрель, и это означало то, что можно было открывать окно без мыслей о том, что непременно кто-то простудится, сидя на полу. Однако было совершенно не до этого, потому что Ваня предложил вдруг сыграть в бутылочку, и какая, собственно говоря, разница, если их всего четверо?       Он лукаво улыбнулся и почти что незаметно подмигнул Мирону, на что тот кивнул только лишь, наконец-то поняв, что задумал его товарищ. Мда… Мирону приходилось жаловаться одному и второму Ване на то, что его сосед такой тупой, что не понимает его чувств. На вопрос «ты предпринимал что-то более решительное, чем растрепать ему о наших отношениях?» от Евстигнеева он только отмахнулся и нахмурился.       А Светло, видимо, решил снова взять всё в свои руки.       — И в чем прикол, если вам только в кайф сосаться друг с другом? — спросил Славка, убирая пустую банку пива в сторону, на что Мирон тяжело выдохнул, думая о том, что у них совсем ничего не выйдет.       Но Ваня не терял энтузиазма, поэтому поставил между ними четырьмя бутылку из-под газировки, после чего сказал с важным видом:       — А обязательно должен быть какой-то прикол? Значит сделай так, чтобы Мирону было с тобой в кайф целоваться, понял меня? — прозвучало достаточно серьёзно, после чего Слава глядел на него почти испуганно и удивлённо.       Всё ещё обижаются что ли? Слава нахмурился, а Мирон как-то растерянно спрятал взгляд. И вообще выглядел как-то потеряно… Очень потеряно.       — Ванечка, — слишком нежно протянул Евстигнеев, привлекая внимание своего парня, который готовил эмоционально всех к предстоящей игре, — ты уже их заебал всех. А мы только сели, между прочим. — Светло на это только недовольно покосился на него и махнул рукой, мол, всё в порядке, это не я их заебал, а ты меня.       Начали играть. Всё шло довольно замечательно и занятно: Славке попался пару раз Светло, потом Мирон клюнул в щеку Евстигнеева, но затем что-то пошло не так, явно не так, хотя очень даже романтично вышло, раз двое Ванек целовались несколько ходов подряд, чуть не залезли друг на друга, но остановились.       Посмотрели на гостей — оба пунцовые, а у Славки, кажется, сейчас челюсть отвалится и отдавит ногу.       Но Мирону все-таки выпал Слава, и он где-то в глубине души ликовал, собственно, как и Ваня, который всё это затеял, изрядно постаравшись.       — Горь-ко! Горь-ко! — скандировал Светло, за что получил шлепок от своего ненаглядного и успокоился, пока Мирон, облизывая губы, настраивался на поцелуй.       — Ну? — спросил Слава нетерпеливо, после чего Мирон подполз к нему на коленях и, чуть погодя, вцепился в его губы своими, не давая и времени и опомниться.       А Славе и не надо было. Он положил руки на талию Мирона неосознанно, притянул к себе ближе и отвечал на поцелуй весьма уверенно, пока Мирон мял в сжатых пальцах футболку на плечах Славы.       Но все-таки нужно было отстраняться, потому что прошла почти минута, что, наверное, немного подозрительно для простого поцелуя в игре.       Слава отстранился первый, провёл языком по губам, словно слизывал вкус Мирона, пока тот, снова залившись краской, уселся на своё место.       Этот случай они на следующий день решили не вспоминать, но каждый думал именно об этом, ожидая того, когда всё вновь повторится.       Мирон, наконец, получил маленькую часть того, чего хотел, а Слава — позволил растопить в себе огонь.       Кажется, то даже начинал влюбляться в Мирона и выискивать какие-то его достоинства, которые могли бы привлечь. И, конечно же, находил. Поздно решился.       Стали больше проводить времени вместе. Уже и без Вань весело.       Стали больше разговаривать по душам. Нашлись общие темы.       Стали очень близки. Буквально.       Но о поцелуе так никто и не спешил напоминать друг другу, видимо, решались на какой-то серьёзный разговор, который по каким-то причинам всё не наступал.       //       Первый секс случился через несколько месяцев. Тут Ванька уже был не при делах, потому что Мирон слёзно просил больше не вмешиваться, раз лед тронулся, и Слава стал более любовней относиться к своему соседу. Светло лукаво улыбнулся и, кажется, действительно больше не вмешивался.       В один из вечеров, из развлечений вместо армреслинга появились поцелуи, всё было уже несказанно романтично: вместо пива вино из пакета, одинокая, почти засохшая хризантема белого благородного цвета валяется без дела на столе, в комнате — полумрак. Выключили свет, но оставили настольную лампу, начиная привычно лизаться.       Слава прижимался лопатками к стене, потому что вдвоём на койке было уместиться достаточно проблематично. Мирон напирал. Обычно они просто сплетались руками и ногами, нежно целовались и вообще вели себя, словно самые нежные любовники. Но сегодня Мирон вклинился коленом меж ног Славы, почти неосознанно, и тот довольно промычал прям в поцелуй.       И для Мирона это было призывом к действию: он тут же разорвал поцелуй и, облизнув губы, попросил Славу, чтобы тот перевернулся с бока на спину, потому что так — удобно, так — Мирон может оседлать его бёдра…       И седлает.       Оказывается, так — очень трепетно, и у Мирона колотится сердце, словно сейчас выпрыгнет из груди. Краснеют щеки. Он ведь впервые вот так с парнем… Слава, к слову, не лучше. Он вроде бы тянется, чтобы уложить ладони на бёдра Мирона, но в последний момент одергивает себя, тоже краснея.       Всё это — до ужаса нелепая возня, которая заводила обоих, щеки становились краснее, а Мирон, сквозь слои ткани почувствовал, как член Славы упирается ему в задницу.       Все-таки он чуть повыше середины бёдер… Или не чуть.       — Может, займёмся кое-чем поинтереснее, чем просто лизаться? У меня уже губа распухла… — пожаловался Мирон и, играючи, провёл ладонью по груди Славы, улыбаясь. Хотелось, чтобы парень согласился, чтобы повёлся на то, как Мирон поерзал на нём, показывая всю свою заинтересованность.       — И чем же? — Слава выглядел заинтересованным. Сделав вывод, что он правильно понял Мирона, все-таки уложил ладони на чужие бёдра, чуть сжимая. Честно признаться, хотелось уже что-то сделать с собственным возбуждением, но нужна прелюдия, да? У них ведь сейчас первый раз… Аккуратно надо. — Ты красный.       — Ты тоже красный, Слав. — Мирон усмехнулся и снова поерзал, проезжаясь по чужому стояку. Да. Нужно было определённо что-то сейчас решать, потому что Мирону, честно признаться, хотелось уже перейти на какой-то новый этап их специфичной дружбы. Может, встречаться даже начнут. — Что ты думаешь о взаимной дрочке?       — О. — Слава задумался. Что, по сути, он теряет, если соглашается на эту авантюру? Да ничего! Разве что парочку влажных салфеток из заканчивающейся упаковки. — Ну давай. Можно я тебя раздену? — Мирон в ответ кивает и поднимает руки, позволяя стянуть с себя верх.       Футболка Мирона с каким-то совершенно дебильным принтом оказывается на соседней кровати, и Слава с неподдельным интересом разглядывает бледную безволосую грудь, подтянутый живот. Слава тянет руки к резинке шорт, которые свободно болтались на ногах Мирона, однако сильно затягивались на шнурок, завязанный в тугой бантик.       Слава развязывает с улыбкой и энтузиазмом.       Мирону приходится слезть с парня, чтобы стянуть с себя и шорты, и бельё, потому что сидя — неудобно. Теперь его очередь раздевать Славу. Он целует его в шею, в нём романтики всё равно больше будет, трогает-трогает-трогает и раздевает. Совсем, кажется, уже не стесняется, уже почти не красный…       Снова целуются.       Мирон касается влажной от смазки головкой члена в бедро Славы, хватается за его руку. Больше не кусаются… И без того страсти хватает.       Слава обхватывает ладонью, облизав её, член Мирона, проводит медленно, ловя губами томный вздох. Все-таки… Хорошо. Он не жалеет. У обоих и сердце уже давно из груди выпрыгивает, и дыхание до ужаса сбилось, но сейчас нет времени обращать на это внимание. Мирон пока только гладит член Славы, но потом тоже обхватывает — плотно и хорошо.       Вдвоём точно хорошо. И весь вечер, кончив, они все-таки лижутся, любят.