Не с таким

Я нарисую тебе её. Я нарисую тебе любовь. И поздравлю тебя И подарок вручу. Я ничего от тебя не жду, Просто услышать хочу Твоё счастливое «Было весело».

Раньше Джереми жил один в комнате общаги, и всегда чувствовал себя одиноко. От чего не любил находится один. Но сейчас все изменилось. Кардинально. Теперь он живёт не один, вместе с ним живёт другой человек. Человек который ему до безумия, до сломанных суставов и расплавленного мозга, нравится. Жан, конечно, нелюдим и, за исключением корта, всегда тих и молчалив. Одно из его любимых занятий — чтение книг. Он также очень любит чёрный чай и сливы. Он удивительный и восхитительный человек. Такого нигде больше нет. Пока что Жан не может довериться ему полностью, но они делают мелкие шажочки к общей цели. Джереми надеется, что общей. Если бы ему кто-то сказал несколько месяцев назад, что он сможет сидеть так близко к Жану и выводить на его руке разнообразные узоры, соединять между собой шрамы, он бы не поверил. Моро не реагировал, продолжал спокойно читать книгу. Джереми внимательно посмотрел на цепочку шрамов, не долго думал, прежде чем поцеловать. Жан вздрагивает и отдергивает руку. Книга выпадает из рук и с глухим стуком падает на пол. Джереми и сам удивлённо смотрит на француза. — Не делай так, — шипит Жан, уставившись в одну точку перед собой. Сейчас Нокс ходил по тонкой грани, упасть в неверную сторону которой очень легко. Он вздыхает и выпрямляется, сам смотрит на небольшой шкаф с книгами. — Это было поспешное решение, — неловко чешет затылок. — Прости. Жан не отвечает, просто поднимает книгу с пола и ищет потерянную страницу. А ведь Джереми знает, что решение было не таким уж поспешным. Ему нравилось в нем все. Даже эти белые отметины, потому что они часть Жана. Потому что сам Жан такой обворожительный и шикарный. Такой красивый и прекрасный. Скоро Джереми опять осторожно касается предплечья француза. Тот на секунду отрывается от книги, дабы посмотреть на него и тянет руку сам. Нокс сияет счастливым пламенем, пока старается вырисовать мелкие рисунки на коже. Вот здесь зайчонок, а вон там хорошо будет смотреться звезда. А здесь впишется кружка. Он продолжает и дальше искать рисунки, пока в голову не приходит одна мысль. Он не хочет вставать, поэтому тянется к столику перед собой и берет ручку. Падает назад и на пробу рисует самое простое — звезду. — Что ты делаешь? — Интересуется Жан, но руки не отдергивает. Это можно посчитать успехом. — Рисую, — беззаботно отвечает Нокс, улыбаясь. — Где-то читал, что если рисовать на руках, то это будет чем-то вроде рефлексии. — И кто «рефлексирует»? — Мм, — тянет Джереми. — Возможно, оба. Жан молчит, и Джереми считает это за зелёный свет, прибавляет к первой звёздочке ещё парочку. Переходит в другое место, где думает с чего начать рисунок. Зайчонок. Жан выдыхает и возвращается к книге. — Что бы ты хотел в подарок? — Спустя какое-то время спрашивает Джереми, как раз заканчивая рисовать коробочку, обернутую летной. — О чем ты? — Оу? — Не понимает как реагировать Джереми. — Ты… никогда не праздновал День Всех Влюблённых? — Нет. — Тогда я тебе расскажу, День Валентина — это праздник. Каждый год его отмечают очень много людей. Ну, и, — запинается Джереми, —в этот день люди дарят друг другу Валентинки, гуляют, радуются. — Бессмыслица, — фыркает Жан. — Да ладно, — смеётся Джереми. — Это классный праздник! Уверен тебе понравится! Моро ничего не отвечает, остаётся при своём скромном мнении, с головой, наполненной поглощающим сюжетом книги. «***» Жан, удивительно даже для самого себя, просыпается слишком поздно. Поднимается, смотрит на время. Не выспавшись, он тащится в ванну. По пути чувствует вкусный пряный запах выпечки; смотрит на Джереми, крутящегося на небольшой кухне. Дверь в ванную хлопает и он исчезает. За завтраком Джереми не столько ел, сколько смотрел на него с глазами, полными чего-то внутри. Жан решил не указывать на слишком сладкие булочки. Даже для самого Нокса, который решил не есть. Возможно, он перекусил чем-то другим. До обеда каждый занимался своими делами. Жан читал очередную книгу, а Джереми штудировал телефон, часы и ноутбук. Вплоть до обеда, пока он не остановился в проходе из спальни с небольшим ворохом одежды. — Жан, я хочу свозить тебя кое-куда, — сказал Джереми. — Можешь одеться? Жан непонимающе склонил голову, удивляясь такой несобранности и неловкости Джереми. Это было странно, необычно. Может быть, это послужило причиной, по которой он закрыл книгу, подложив закладку, и ушёл в спальню. Через пять минут, переодевшись, парни встретились в коридоре. Джереми осмотрел его, прежде чем открыть дверь и пропустить вперёд. Жан смог наблюдать, как Джереми своими длинными пальцами, резкими движениями старался быстро закрыть дверь. Жан побоялся за благополучие поездки куда бы они там не поехали, если Джереми останется в этом тревожно состоянии. — Успокойся, — посоветовал Жан, выхватывая из рук Нокса ключ, быстро закрывая дверь самостоятельно. — Я ещё, в отличии от некоторых, не хочу умереть в аварии. Хватит вести себя, как будто ты впервые садишься за руль и едешь на максимальной скорости. Джереми выдохнул, негромко угукнул. Это его состояние очень напоминало большого пса, что совершил провинность за которую ему очень стыдно. Жан соврет, если скажет, что такой Джереми его не умиляет. Скорее наоборот. Около машины Нокс помог ему сесть, после уселся сам. Он глубоко вздохнул, выдохнул. Губы растянулись в уничижительной улыбке, Джереми безуспешно пытался заставить себя успокоится. По нервному выдоху Моро смог понять, что к спокойствию он не смог найти путь. — Хочешь я сяду за руль? — Предлагает Жан. — Н… Нет! — Громче необходимого восклицает, цепляется мёртвой хваткой за руль, будто Моро вот-вот может украсть это колесо. Жан фыркает, забавляясь. Он чуть ёрзает на месте, удобнее устраивается. Джереми косится, но все-же жмёт сцепление. Для Жана не имеет значение куда ехать, ему просто комфортно рядом с Джереми. В какой-то момент, странно притихший Нокс, оповещает, что ехать далековато. Включает радио, изредка подпевает на известные мелодии. Он слегка улыбается, лбом утыкается в стекло и довольно быстро засыпает. Просыпается позже от стихшего мотора. Джереми смотрит на него и ярко улыбается. Так, что ноги сводит. — Приехали? — Сипло спрашивает Моро, выпрямляясь. Шею и спину тут же охватывает легкой болью. — Ага, — кивает Джереми. Жан смотрит в окно: на огромное, просторное, бескрайне чистое небо и раскидывающее, от горизонта до машины, поле. Огромное и восхитительное. Казалось, что в этом месте, посреди дороги, нет и не будет никого другого кроме них. — Я заметил, что тебе нравится природа, вот и… решил свозить тебя сюда. Если проехать ещё дальше, то будет река. А если не останавливаться, то мы доедем до моего родного города. Рассказы Джереми о своей семье всегда были впечатляющими. Дружная, любящая, заботливая, большая, сплоченная, немного шумная, надёжная. Как его младшие сестры и братья разыгрывают друг друга, как родители любят подшутить иной раз. Родитель — не враг и ненавистник, а наставник и защитник. Моро по личному, и не только, опыту гнал всех взрослых под одну гребёнку. Что Тэцудзи, что его собственные родители, не были хорошими людьми. Для него самого понятие семьи — очень сложная система. — Мы можем сейчас погулять здесь, потом возле реки, съездить до города поесть и назад. — Ладно, — соглашается Жан, полностью все прослушавший. Его глаза горели при виде всей этой красоты: с самого своего приезда в Америку, он никогда вот так не гулял. В Гнезде нечем себя развлечь, да даже в Троянцах он не сильно хотел высовываться, постоянно сидел в комнате и лишь изредка прогуливался по улицам недалеко от кампуса общаги. Но в городе и за его пределами — красота мира ощущается совершенно иначе. Сейчас зима и нельзя увидеть, как здесь все цветёт, но красота никуда не исчезла. Джереми выходит следом, замыкает машину и позволяет себе ходить за Жаном и наблюдать за его детским восторгом. Жан возвращается к машине через полчаса, замерзший и счастливый, чего определённо точно нельзя сказать по его лицу. Джереми смеётся сам, чем заставляет хорошее настроение Моро проявится на лице — он улыбается. Джереми резко закашливается. Он перестаёт через пару секунд и вновь смотрит на Жана. Его щеки залились румянцем и Моро беспокоится, не заболеет ли? Нокс достаёт из машины шарф и хочет накинуть его на шею француза, когда робко останавливает руки перед самым лицом Моро. Жан не понимает заминки и сам подаётся вперёд, вынуждая завязать шарф и закутать шею ещё теплее. На пальто был капюшон, что спасал эти полчаса, но с шарфом ещё теплее. Он благодарит Джереми и запрыгивает в машину. И поэтому он не может видеть глаз Джереми, в которых застыло счастье и восторг, восторг, восторг. Нокс садится следом за руль и Жан видит, как его руки слегка потряхивает. Видимо, тревожное состояние будет верным спутником Джереми весь день. Плотнее закутывается в тёплую одежду, вдыхая приятный запах с шарфа. Смотрит в окно на эти пейзажи природы. Скоро поле сменяется на лес. Небольшие горы и возвышенности, все также сильно привлекающие к себе внимание. Жан пожалел, что не смог взять фотоаппарат. Смотрит на сосредоточенного дорогой водителя. Заметив, Нокс быстро смотрит на Моро в течении нескольких секунд и улыбается. Точно так же, как обычно. Восхитительно и мило. От взгляда появляется огромное желание спрятаться, кровь разгоняется по телу, становится нереально жарко. Хотя несколько минут назад ему точно было до омерзения холодно. Боже… что с ним? Их следующая остановка на окраине леса, откуда они вдвоём идут глубже. Джереми прокладывает путь, а Жан наслаждается природой. Природа — такое странное, и одновременно нет слово, которое не каждый способен понять. Если постоянно сидеть в четырёх стенах можно и не узнать, каков мир вне их. А он невероятно прекрасен, превосходен. Всех синонимов и эпитетов мира не хватит, дабы описать всю красоту за стенами, за границей города. Красоту зелёных полей, высоких вековых деревьев, чистых вод и крутых склонов. Водопадов, пещер, гор… В мире столько всего созданного природой, не хватит времени обо всем рассказать. Везде побывать, всё увидеть. Джереми и сам наслаждается свежим воздухом, не наполненным запахами города. Шумом листвы, а не вечными звуками машин. Тишиной и спокойствием. В этом месте время словно замирает. Останавливается и говорит «никуда не спеши». «Останься». Рядом с ним Жан восторженно выдыхает и оглядывается вокруг, и Джереми чувствует себя счастливым. Потому что он может видеть такого Жана с сияющими глазами. Моро такой волшебный. Прямо как и это место, наполненное теплом в зимний февральский день. Джереми готов отдать все, дабы видеть Жана таким всегда. Не зависимо: на корте или в общажной комнате. И Джереми будет доказывать это Жану снова и снова. То, какой он превосходный. То, что он невероятен. То, какой он красивый и что шрамы не показатель уродливости, — показатель того, как много он пережил. И Джереми готов бесконечно признаваться в любви этому маленькому ребёнку, впервые вырвавшемуся на свободу. — Джереми, — подходит Жан. Его губы чуть изгибаются в улыбке и Нокс задыхается. — Давай приезжать сюда время от времени? Джереми не сразу приходит в себя, он смотрит на руки Жана, в которых очень много разных веточек и палок разных форм и размеров. Очень интересно зачем они ему. — Конечно, — отвечает Нокс и идёт дальше за Жаном к машине. До города доезжают под лёгкую болтовню Джереми. Он будто пришёл в себя, тяжелый ком тревоги, паники и беспокойства исчез, теперь он чувствовал себя полностью комфортно. Проблемы в этом «идеальном дне» начинаются по приезде в город. Пробки, непонятно откуда взявшиеся; везде, куда бы Нокс не поехал, стоянки были забиты до отказа. Жан наблюдает, как Джереми бухтит себе под нос проклятья и говорит как все испорчено. Это не может не забавлять. Как бы сильно он не хотел сделать этот день «лучшим в жизни Жана», но все шло далеко не по плану. В итоге Джереми кое-как находит быструю забегаловку со свободным парковочным местом, но и в ней приходится долго ждать заказа. Что в очередной раз заставляет Нокса начать бухтеть. После еды Джереми выглядит более уравновешенным, вероятно он просто наелся и начал «сиять» привычным Калифорнийским светом. Жан прозрачно смотрит на ситуацию, больше уделяя внимание родному городу Джереми из окна машины, пока они вновь петляли кругами на выезд. В общем — приключение было довольно занимательным. «***» В комнате они занимают свои любимые места. Джереми правда старался отвлечься фильмом, но мысли постоянно возвращались к прошедшему дню. Как бы ни захватывало дух, отвлечься не получалось. Может быть именно поэтому он садится ближе к соседу и вновь охватывает чужую руку. Чуть позже ложится на плечо и чувствует облегчение. Молчание Жана рассматривает как знак согласия. Близость позволяет успокоится и вдохнуть полной грудью, в какой-то момент он полностью погружается в это невообразимое тепло и засыпает. Сказывается бессонница, беспокойство по поводу того, как пройдёт день; понравится ли Жану. И если судить по словам и действиям, то Жану определённо точно понравилось. Джереми просыпается от лёгкого толчка в плечо. Ему необходимо несколько секунд, чтобы осознать, и ещё несколько, чтобы очень сильно смутиться. Он поднимается с лежащего Жана и действительно чувствует стыд. И непонимание. Как он вообще оказался лежащим на нем? Моро поднимается следом и разминает плечо. Он не знает куда себя деть, в какую дыру засунуть, чтоб не выбираться из неё никогда, не показываться никому. Сердце бешено колотится. Возможно он себя слишком накручивает, но и вести себя по-другому тоже не получается. Вот он — Жан, прямо перед ним, он даже спал на нем, но чувства сдавливают грудь, не позволяя сдвинуться с места ни на миллиметр. Моро хрустит шеей и ложится назад. Книгу держит одной рукой, вторую оставляя в стороне. Не осмеливается даже посмотреть на Жана — чувство глубоко залегло в груди и позвовляет жить обычной жизнью. Ком в горле перекрывает воздух, в помещении становится слишком жарко. — Ты чего? — Жан своей ногой касается его, все-же привлекая внимание. Джереми поджимает губы и смотрит на него. Француз хлопает по местечку рядом свободной рукой. — Ложись. Он глупо хлопает глазами, переводя глаза с дивана на Жана на несколько мучительных секунд. — Правда можно? — В итоге едва слышно шепчет. Жан просто смотрит на него, прежде чем опять хлопает по дивану. Джереми осторожно, абсолютно неловко, ложится рядом. Нос утыкает в плечо, глубоко вздыхает чужой запах и удивлённо смотрит на подбородок, чувствуя руку на талии, не плотно прижимающую к себе. Смущается и начинает читать текст вместе с Моро. Получается очень тяжело, понять смысл написанных слов — нереально. Вздыхает и начинает осматривать давно запомнившийся интерьер комнаты. — Тебе понравилось? — Спрашивает он через огромное количество времени, осмелев перед тем, как вновь заснуть. — Очень, — отвечает Жан. — Возможно, этот праздник не так бесполезен. Джереми смеётся на последнем издыхании, охватывает француза плотнее и засыпает. Жан, дочитав главу, отложит книгу в сторону, сам обнимет горячего Нокса и уткнется в золотые волосы парня. Оставит призрачный поцелуй в волосах, вместе с мысленным: «Это прекрасный день».