Ее герой

Одним из самых загадочных мест в Хогвартсе был кабинет нынешнего директора — Альбуса Дамблдора. Волшебника с длинной серебряной бородой и чересчур пронизывающим взглядом. В его кабинете было множество непонятных волшебных приборов, а на стенах висели портреты бывших директоров школы. Но самым необычным являлся феникс Фоукс, который сидел на жёрдочке и был необъяснимо тесно связан с самим волшебником. Сам Дамблдор сидел за дубовым столом в крупном кресле и, сложив руки под подбородком, внимательно слушал Мистера и Миссис Картер, которые прибыли по его просьбе. ​— Позвольте, Дамблдор, вы не понимаете, мы сделали это не из-за плохого умысла. Все что нас заботит, так это благополучие Кассиопии. Ну зачем было обрекать ее на тяжёлую судьбу правдой. Все складывается хорошо, у нее есть любящая семья и она в безопасности! Миссис Картер была не на шутку встревожена, когда директор вызвал их с мужем к себе и попросил объяснить как это, студентка по фамилии Блэк, представителей которой осталось всего ничего, проживает в их доме. Она боялась не его осуждения, а того, что светлейший волшебник решит открыть правду девочке. ​— К тому же, — поддержал супругу Мистер Картер. — она нам все равно что родная. Мы ее реальные родственники и растили с младенчества. То, что ваша книга считает иначе, не дает вам права вмешиваться в дела семьи. ​— Я не могу с вами не согласится Джон, знай я об этом с самого начала, ни в коем случае не стал бы отнимать ваше время и просить объяснений. Но меня крайне удивило, что так редко в моем возрасте, когда в книге, где указаны имена и фамилии всех студентов появилось «Кассиопия Блэк». ​Дамблдор замолчал и внимательно рассматривал бывших студентов. Его радовало и в то же время удивляло, что эти двое связали себя узами брака. Какими же разными они были в школьные годы. Холодный и рассудительный студент слизерина. Дамблдор всерьез полагал, что тот довольно сильно увлекся темными искусствами и подростковый интерес сменят куда более жесткие амбиции. Но и великим положено ошибаться. Джон предпочёл уйти в подполье. ​А вездесущая, не по-пуффендуйски активная Гвен, любящая командовать, бывшая староста, станет смиренной и чуткой женой. Это было одним из любимых моментов в жизни директора, видеть, как любовь способна изменить человека до неузнаваемости. Действительно великая сила. А Дамблдор продолжил: — Я не осуждаю вашего решения, ведь и сам привык полагать, что правда должна быть своевременной. Однако мне необходимо знать, как девочка попала в вашу семью. Это может оказаться чрезвычайно важным. — Помилуйте, Дамблдор, ничего необычного! Миссис Картер стала волноваться еще больше, и как можно скорее постаралась убедить директора, что ее дочь не имеет ни малейшего отношения к делам Пожирателей, по крайне мере она так убеждала себя последние годы. — Кассиопия — дочь моей покойной сестры, Амалии. Она скончалась во время родов, и мы с мужем были просто обязаны забрать малышку к себе! Пока Миссис Картер вся тряслась от нервного напряжения и старалась обойти тему отца Кассиопии, Джон молча сверлил Дамблдора взглядом, полагая, что того интересует как раз таки от кого досталась такая небезызвестная фамилия. — Я догадался об этом, дорогая Гвен, но меня интересует кто же все-таки настоящий отец… и вариантов немного. Это действительно было так, связать Амалию можно было только с двумя Блэками и тот, и другой считались Пожирателями. Но это же ничего не значит, думала Миссис Картер, это в первую очередь дочь её сестры. А уж кем был отец им вообще не важно. Тем более, что мало ли как к ним попала девочка. Ничего необычного. Правда Гвен упускала момент, что год о ребенке заботился как раз таки сам Блэк. — Девочку вы забрали к себе в день ее рождения? Или немного позже? Картеры знали Дамблдора немного больше остальных. Но в чем были уверены, так это в том, что директор всегда спрашивает о том, что обычно, итак, уже знает. Ему почему-то надо вывести на правду их самих. Но вот, что необычного он нашел в рождении ребенка от Блэка, они хоть убей понять не могли, а он не спешил рассказывать. Джон уже не выдержал, весь этот разговор ему казался сплошным фарсом. Ну что такого, что они приютили дочь покойной сестры его супруги. Любой родственник поступил бы так же. И вообще, что такого ребенок может значить, будь она хоть от Мерлина. Вряд ли в годовалом возрасте она смогла бы подслушать и запомнить планы Пожирателей. — Да какое это имеет значение? Мы просто приютили сироту! Она наша родственница. К чему этот допрос? Джон был необычайно эмоционален и готовый уже покинуть этот злосчастный кабинет. Зачем они вообще разговаривают об этом. Мало ли таких ситуаций в мире. Еще не хватало, чтобы Альбус начал их убеждать рассказать правду. Кому от нее легче? Дамблдор перевел взгляд на Джона и сузив глаза сказал: — И все-таки… Если это не имеет значение, думаю, что мой вопрос никак не озадачил Вас. — Да через ГОД, — не выдержала Миссис Картер. — когда этот подонок исчез с концами. Нам принесли ее и рассказали о смерти Амалии. — И неужели доставил ее к вам один из сторонников Волан-де-Морта? От этого имени у семьи Картер дрогнуло сердце, старые страхи не давали о себе забыть. Миссис Картер кивнула, но тут же опомнилась и запричитала: — Но он ничего не просил взамен и не спрашивал ни о чем. Да мы и не знали ничего такого. Вам же известно, что мы приняли нейтралитет и вообще не были связан со… всем…этим! Он лишь сказал позаботиться о ней и ничего более. И взяли мы ее не поэтому! ОН исчез в тот же вечер, как после стало известно. — … и ничего не просил взамен. Сам себе сказал Дамблдор, а Картеры переглянулись, очень уж им не понравилось то, как директор выделил эти слова. Наконец Дамблдор улыбнулся, как казалось, самой искренней улыбкой и взмахнув руками, сказал: — Что ж, прошу меня простить за то, что затронул такую личную тему. Надеюсь, вы понимаете, что это не из праздного любопытства. Амалия ведь тоже присоединилась тогда к его сторонникам, и то, что сейчас вскрылось так или иначе должно было заинтересовать меня. Я лишь хотел убедиться, что мои подозрения излишне и не стоят волнения. Спасибо за то, что почтили старика своим присутствием. Приятно увидеть своих бывших учеников уже зрелыми людьми. — Вы не расскажите Кассиопии правду? — спросила Миссис Картер, этот вопрос мучал ее, как только она получила приглашение «выпить чаю и обсудить интересную строку из книжки». — Ну что вы, семейные дела остаются за пределами Хогвартса. Могу лишь дать старческий совет, но как вижу, вы в нем не нуждаетесь. — Мы рады, что вы нас поняли. По нервничать мы успели еще с получения письма. Как же вам удалось изменить фамилию? Вмешались в отработанную веками систему? — спросил Мистер Картер. — Маленькие привилегии директора, — улыбаясь ответил Дамблдор, вставая со своего кресла. Картеры намек поняли и, встав с удобных стульев, подошли к камину. Миссис Картер исчезла в зеленом пламени первая. Джон же перед тем, как назвать место прибытия, спросил, во все глаза уставившись на директора: — Так вы убедились, что все опасения напрасны? — Как знать, мой мальчик, как знать… POV Кассиопия За короткое время Хогвартс стал для меня почти родным. Здесь было множество коридоров и скрытых комнат. Но больше всего я полюбила библиотеку, собранные за ни одно тысячелетие знания, опыты и записи великих волшебников находились в открытом доступе для всех студентов. Не считая конечно запретной секции, в которою попасть оказалось намного легче, чем казалось. Сначала я посчитала это очень странным, ведь отец запрещал брать любые книги, которые сам вначале не изучит и не убедится в безопасности, а здесь тайны темного искусства, которые может изучить любой студент. Но само собой руководства использования темных и страшных заклинаний и обрядов здесь не было, да и меня за книгами сопровождала Миссис Пинс, которая следила за тем, что я взяла. После чего тут же выпроваживала из запретной секции, поэтому даже заметить что-то опасное мне не удавалось. Сама учеба в Хогвартсе была жутко увлекательной и очень трудной, лениться было некогда, ведь я стремилась стать лучшей из лучших. Мои летние занятия дали свои плоды, но не на долго, изучать магию без профессоров оказалось нереально сложным, для многих заклинаний были важным нюансы, о которых нам рассказывали только на уроках. Было трудно разобраться в сложном описании учебника самой. Одно я поняла точно — теория не для меня. Все предметы, на которых не нужно было использовать палочку, стали большим испытанием. История магии. Её вел, единственный из преподавателей, призрак. Который читал лекции нудным и монотонным голосом. После 3-4 предложений меня клонило в сон, так что, спрятавшись на задней парте, я занималась трансфигурацией с подручными предметами. Моим спасеньем стал, как бы не странно, самовлюблённый и не помогающий без собственной выгоды, Драко. У него получалось вести конспекты, которыми он делился со мной. Разумеется, не за просто так. В ответ я подтягивала его по чарам. Конечно, он говорил, что сам способен все понять и это лишь для того, чтобы взять с меня долг. Я в это не верила. Еще одним скучнейшим из предметов была Травология. Как бы не убеждала нас Помона Стебель. Копаться в земле мне не нравилось, хоть это было и полезно для изучения зельеварения, все-таки я не собиралась выращивать ингредиенты сама. Все это я могу позволить купить и мне совсем не хотелось удобрять землю и подстригать кусты. Я не домашний эльф, пусть они занимаются грязной работой. Уж Дюрка бы я без зазрения совести отправила ухаживать за колючкой обыкновенной. Да и вообще самое интересное нам лишь рассказывали, в школе опасных растений водилось мало. Астрономия так вообще, как по мне, до ужаса простой и бесполезный предмет. Старшие курсы на мое возмущение ответили лишь то, что, я еще не была на прорицании, вот что главный недостаток в системе образования. В общем то свободное время, которое я хотела потратить на освоения чего-то значительного приходилось тратить на рисование звездного неба. И тем не менее, быть лучшей значит быть лучшей во всем, поэтому я, скрипя зубами старалась на всех предметах. Мои ответы были верными, но преподаватели казалось, замечали мое пренебрежение к этим дисциплинам и не ждали, что я проявлю интерес. ЗОТИ, то есть защита от темных искусств, было чем-то средним. Предмет интриговал, но вел его заикающийся профессор Квиррелл. И рассказывать об опасных хищниках у него получалось хуже, чем повторить скороговорку, которую ему посоветовали Фред и Джордж. Мы редко с ними виделись, но они в отличии от других студентов, которые считали наш факультет чуть ли не проклятьем, довольно мило со мной общались. Любимыми же предметами стали Трансфигурация и Чары. Все же первенство я отдала трансфигурации, так как превращение профессора Макгонагалл в кошку и обратно произвело впечатление на всех первокурсников. Я загорелась мыслью стать в будущем анимагом, именно поэтому мне понадобился доступ в запретную секцию. Ведь только там находились нужные мне книги. На самом деле это оказался сложный предмет, требующий хорошей концентрации и, как я считала, таланта. Признаюсь, я добилась больших успехов, мои превращения Макгонагалл оценивала не меньше, чем на «Превосходно». Но вот анимагия требовала долгой подготовки, и я знала, что этот процесс придется растянуть на годы, но не отступала. Я стараясь изучить за весь год всю теоретическую часть, а уж после начать превращение. Наивно наверно, что первокурсница сможет понять хоть что-то, поэтому каждый раз, когда меня что-то вводило в тупик я бежала к взрослым студентам и просила объяснить. Они смеялись, но не отказывали. Пока я не обнаглела и не стала подходить к ним чуть ли не каждый день. Мне сказали, что я не первая кого так впечатлило первое занятие Макгонагалл, но прыгать выше головы не стоит. После чего мое обучение без объяснений значительно замедлилось, и я решила, что спрошу обо всем на каникулах у родителей. Профессор Флитвик же, который преподавал Чары и заклинания, искренне считал меня талантливой в его предмете. Именно он подписал разрешение на посещение запретной секции, после того как я расписывала ему свое восхищение профессором Макгонагалл. Которую я уважала исключительно за счет анимагии. Он же как хороший преподаватель просто не мог отказать студенту тянущемуся за знаниями. Тем более я считала, что заняла место его любимой ученицы, ведь опережала программу, за счет летних тренировок, и он прыгал от радости, когда любое заклинание у меня получалось с первого раза. Но если хочешь стать лучшей, будь готов к конкуренции. Некая зазнайка Грейнджер своими огромными зубами пыталась вырвать мое первенство в учебе. Казалось, она съест свое перо, если не сможет хоть где-то сунуть нос и не пересказать учебник. Драко считал, что грязнокровка, это слово мне казалось довольно грубым даже для надоедливой заучки, просто хочет встать на ровне с нами, настоящими волшебниками. Не так давно ставшая новой подругой Гарри Поттера, эта выскочка все больше активничала на занятиях и моей отдушиной стало зельеварение. Наш декан, профессор Снейп был очень интересной личностью, он как летучая мышь носился по школе и смотрел злобным взглядом на всех без исключения студентов. Разве что слизеринцы не страдали от его сарказма. Унижать Гриффиндор я считала его хобби. Как бы не хотела выделиться лохматая, он ставил на место грубо и окончательно. Его занятия стали моими любимыми по этой причине, само зельеварение я изучала без особого энтузиазма, но позорить свой факультет перед деканом не хотелось, поэтому даже у самого строго преподавателя мои оценки не падали ниже «Превосходно». Лицо Грейнджер, когда Снейп сказал, что ее зелье нельзя даже держать рядом с моим в одном помещении, дабы то не испортилось, стало моим счастливым воспоминанием. Но было и то, что нам обеим в равной степени не удавалось. Полеты на метлах — первое с чем я не стала бороться и сдалась. Зато Драко еще три недели ходил и ныл мне, что Поттера взяли ловцом в команду по квидичу, а тот всего-то на первом курсе. И вообще этому высокомерному болвану все сходит с рук. Драко пытался подставить Поттера несколько раз, но все неудачно. На дуэль Поттер не пришел, про дракона профессор не поверила, так что Малфою оставалось лишь давать едкие замечания всем действиям гриффиндорца. Факультет, к которому меня относили еще до распределения, оказался весьма подходящим. Как оказалось я не смогла ни с кем подружиться не потому, что не умела быть вежливой, а потому что друзей мне и не надо было. Все свое свободное время я проводила за занятиями магией. Со слизеринцами я могла не искать укромный уголок. Даже находясь в общей гостиной, где по меньшей мере могло присутствовать еще человек 10, меня никто не трогал и не отвлекал если я отказывалась от игр и общения. Личное пространство для нас было не пустым словом. Против нас были все факультеты, каждый студент, случись где-то что-то плохое тут же косился в нашу сторону, со временем начинаешь это попросту игнорировать. Близнецы как-то сказали, что большинство их выходок обходятся безнаказанными так как все думают на слизеринцев, и это был неоспоримый факт. Одной из моих приятельниц, стала Пэнси Паркинсон. Невыносимо болтливая и любопытная. Она была моей соседкой по комнате и неустанно интересовалась, где я была в то время, когда уходила из гостиной и засиживалась на подоконнике за чтением какой-нибудь книги. Сначала она презирала мою отстраненность и не заинтересованность сплетнями, но позже сочла это приятным бонусом и рассказывала обо всем, мысленно радуясь, что ее не перебивают и не осуждают. Но даже ее подругой назвать я не могла, все-таки у нее были и другие собеседницы, а мы кроме как в комнате нигде больше не общались. С Драко у нас сложились странные отношения. Как он их назвал, «мы сообщники по домашке». И это было 100% попадание. У него были свои друзья, такие как Блейз Забини, Креб и Гойл. А мы с ним только засиживались в библиотеке и сидели вместе на некоторых занятиях. И тем не менее с Драко даже молчание не казалось неловким, я так привыкла к его присутствию во время своих занятий, что даже спокойно тренировалась при нем, а он при этом молчал, увидев мои неудачи. Иногда мы разговаривали, он рассказывал мне про свои любимые вещи и дом, я же про свои. Делилась тем, как меня опекают родители и не выносит Дюрк. Драко на это сказал, что эльфа мало бьют и рассказал, как его отец воспитывает своих. Родителям я, как и обещала, писала раз в месяц, они же присылали письма каждую неделю. Я, конечно, скучала по ним, но мне даже раз в месяц написать длинное и не сухое письмо стоило многих усилий. Я знала, что они не обрадуются, если узнают, что все свое время я провожу за учебой, а читать их наставления, что мне положено общаться со сверстниками не хотелось. Да и писать действительно было не о чем, единственное событие, которое я не пропустила за это время был тролль в подземелье. Это случилось на Хэллоуин. Профессор Квирелл ворвался в Большой зал и прокричал, что тролль пробрался в замок. Я успела заметить, как наш декан нырнул в дверь, за столом преподавателей. Нас построили и повели в свои гостиные. Но и тут Поттер успел отличиться, они с рыжим умыкнули от своего старосты, а после по всей школе гуляли слухи, как трио расправилось с горным троллем. Да что еще более удивительное, так то, что большое значение в победе имел Рон, имя которого на Слизерине знала, как оказалось, только я, другие звали его «еще один Уизли». В это не мог поверить никто, из тех, кто видел, как он колдует. Даже гриффиндорцы, если у него получалось какое-то заклинание, не удерживались от саркастичных аплодисментов, что уж говорить о том, какое мнение о нем ходило на нашем факультете, бездарнее казался только Долгопупс. У него казалось волшебства и на «люмос» не наберется. После этого события к ним и присоединилась Грейнджер и теперь, когда Драко не удерживался от едкого замечания в сторону Поттера на его защиту, вставали двое. Малфой считал их компанию самой жалкой из возможных. — Да что они могут, это то же самое что Долгопупс будет дружить с Филчем и его драной кошкой. — как-то сказал мне Драко. В остальном школьные будни для меня проходили как обычно. Когда на следующий день после распределения я отправила родителям записку с одним словом «Слизерин», в ответ получила не меньше 20 дюймов исписанного текста с рекомендациями, как себя вести. А также глубокие переживания по поводу моего письма, почему оно такое короткое и рада ли я или им стоит приехать и поговорить с Дамблдором о пересмотре факультета. Поэтому я решила больше не пугать родителей и писать о своей счастливой жизни на добром факультете, который только кажется злым и холодным, а вообще у меня куча друзей и все свободное время я провожу, играя в «плюй-камень». Что было хоть и откровенной ложью, но не вызывало у меня приступа совести. Сегодня я как обычно сидела в библиотеке и писала эссе по зельеварению. Снейп не принимает не аккуратные работы, так что помимо поиска нужной информации приходилось выводить каждую букву. Мою тяжелую работу прерывал слишком громкий шепот за стеллажом с книгами любопытного трио. — Я точно где-то слышала это имя, ну вот только не могу вспомнить где! — всезнайка Грейнджер и не может вспомнить, это достойно внимания. — Что странно, но я тоже… — Поттер. — Да кто он такой, этот Николас Фламель, мы перечитали пол библиотеки, но нигде ни одного упоминания. Может Хагрид пошутил? — Рон Уизли и читал. Сегодня точно день открытий. — Нет. Помнишь, как он заволновался, когда проговорился нам об этом. Тем более нам с Гарри это кажется знакомым. Ой вы видели который час, а я еще не дописала эссе по зельеварению! Придется отложить наши поиски, мне нужно поискать пару недостающих книг, — Грейнджер заговорила еще строже. — Пару книг? Нам с Гарри хватило одной, — Уизли как обычно выдал глупость, и я усмехнулась, представляя как Снейп будет ворчать, читая их работы. — Поэтому Рональд, тебя и ждет тролль, а я не намереваюсь написать хуже этой Картер. Уверена родители отправляют ей книги из дома, иначе откуда у нее столько ценной информации! — это меня сильно порадовало, зазнайка Грейнджер так не может поверить, в то, что другие могут быть умнее нее. Опять накатает гигантский свиток, переписав при этом пол библиотеки. Включи мозги уже и просканируй информацию, хотелось сказать ей. Но к чему помогать, если я хочу оставаться лучшей и дальше. — Да какая разница у кого работа будет лучше, ты, и так, отличница, Гермиона, — благодаря такой компании она и привыкла считать себя умнее остальных, уверена будь ее друзья побольше заинтересованы в учебе она бы не стала так умничать. Но сейчас я была согласна с Роном, все-таки он дал дельный совет, она никогда не догонит меня. Грейнджер промолчала на такое высказывание и выбежала из-за стеллажа на поиски книг, которые, как я думала, ей не помогут. — И чего она так бесится. Я ведь правду сказал! Какое ей дело до этой слизеринки. Спорим она еще большая зануда, чем Гермиона?! — слова рыжего меня почему-то задели. Я хоть и не ищу приключений, но уж точно не зануда, посмотрю я на него, когда у меня получится добиться небывалых высот в магии, а он так и не сможет превратить крысу в фужер! — Не знаю, ты видел, как она колдует? Даже у Гермионы не получается с первого раза. Тем более она дружит с Малфоем, думаю они оба не против поиздеваться над кем-то просто ради веселья, — а вот от Поттера я такого не ожидала. И за что? Я ни разу не насолила ни ему, ни его друзьям. Тоже мне, и это еще нас называют плохими. Да эти гриффиндорцы вешают ярлыки не хуже чистокровных. — Это точно. Пойду посмотрю, что там нашла Гермиона и отнесу книги, может удастся списать у нее пару предложений. Еще один тролль по зельеварению и мама меня убьет. Рыжий с огромной стопкой книг пошел на поиски Грейнджер. А я почему-то захотела развеять плохие представления о себе. Мы с Драко даже не друзья. А мне опять вешают ярлык преждевременно. Я заглянула за стеллаж, там Поттер сидел с задумчивым видом и смотрел в стол, витая в своих мыслях. — А у вас милая компания. Любите пообсуждать других за спиной, — я улыбнулась тому, как Поттер, испугавшись, обернулся в мою сторону и его глаза забегали. Видимо, осознавал, что их разговор я отчетлива слышала. — Чего тебе? — спросил он не так грубо, как хотел. Я так полагала, что ему стало неловко. — Да так, знаешь… я случайно услышала ваш разговор… — в другой ситуации я не стала бы помогать им, но сейчас хотелось показать, что они меня совсем не знают, чтобы обсуждать. — Точнее подслушала, — Поттер сверлил меня взглядом и, похоже, больше не испытывал неловкости. А я не понимала, с чего бы он так враждебно настроен. — Нужно лучше выбирать места для обсуждения, никто не обязан затыкать себе уши, чтобы случайно не узнать ваших секретов. Или выучите заклинания от подслушивания. Что, ваша заучка даже до этого не способна додуматься! — Не говори так о Гермионе! — разговор что-то не клеился и похоже я только убедила его подозрения в своей личности. — Вообще я хотела вам помочь, все-таки не знать кто такой Николас Фламель должно быть жутко стыдно. — С чего бы слизеринке помогать нам? — Знаешь Поттер, ты с виду казался вполне неглупым, тем более у вас на факультете вроде верят в бескорыстную помощь. Но похоже я ошибалась. — На вашем факультете вроде бы, как раз таки ПРОТИВ бескорыстной помощи. — Моя помощь не будет бескорыстна, я перестану испытывать чувство неловкости за вас. Не знать великого алхимика — это каким же невеждами надо быть. — Алхимик, так что, нужно искать в… — Почитай «Историю Хогвартса», уж этот учебник найдётся у каждого, — и, развернувшись, пошла в гостиную. Все-таки помогать, видимо, тоже надо уметь, так как весь наш разговор был больше похож на скрытую ссору. А я ведь даже пыталась быть вежливой. Заворачивая в коридор, я услышала «Спасибо» и почему-то на сердце стало легче. Помогла, но по-своему, подумала я. Наступили рождественские каникулы и я, как и многие однокурсники отправилась домой. Я уже хотела рассказать родителям о своих успехах в учебе и расспросить отца об анимагии, все-таки тонкости этой науки я пока не освоила. А приступать к серьезным действиям боялась, последствия могли быть самые ужасные. Например, можно остаться в облике полу животного навечно. Ну и что тоже меня не радовало, так это сам облик, который предстояло принять. Мне нужно было узнать в кого же я все-таки могу обратится. Мечта была превращаться в птицу, чтобы достигнуть того единственного, что не удалось сделать в школе. Пусть метла мне не подвластна, птицы отлично летают! Родители встретили меня на вокзале, и даже я не привыкла видеть их на столько счастливыми. У мамы ни на секунду не сходила улыбка с лица, а папа непривычно много говорил. Дома меня ждала куча подарков, от новых предметов для письма до разных сладостей. Как сказали родители, это вовсе не к Рождеству и главный подарок еще будет. Что не могло не радовать. Сами каникулы проходили на удивление хорошо, я думала, что буду скучать по волшебству, ведь колдовать дома запрещено и хоть меня вряд ли раскрыли бы. Так как в моем доме живут волшебники, а надзор стоит не за конкретной палочкой, а за местом. Все равно я скучала по родителям и с радостью проводила с ними время. Мама расспрашивала о моей учебе, я пересказывала в тысячный раз все то, что писала до этого, но ей не надоедало слушать одно и то же. На само рождество я получила много подарков, как сама считала, все-таки друзей у меня не было, поэтому каждая посылка стала сюрпризом. Может и не таким, какой обычно получают на праздники. К примеру, от Драко прилетела сова с маленькой коробкой, упакованную в темно-зеленую бумагу и серебряную ленту. Там лежали «Всевкусные орешки Берти Боттс» и записка, которая гласила: «Если тебе не попадется ни одна ужасная конфета, то я наконец поверю, что ты слизеринка! С Рождеством, сообщница по домашке» Я не собиралась отправлять ему подарок, но это стало бы дурным тоном. Тем более он просто требовал ответа. Я отправила ему новенькое павлинье перо для письма и записку: «Нашла в гостиной Слизерина, наверно выпало с твоей зализанной прически! С рождеством, скромняга!» Подарок я получила и от Пэнси, что удивило не меньше. Но я подумала она из тех, кто просто любит получать что-то в ответ. Она прислала журнал «Самая стильная ведьма» и шоколад. Либо она считает, что у меня абсолютно нет вкуса в одежде, либо решила, что раз я люблю читать, то это непременно станет еще одной общей темой для нашего разговора. Но все равно было приятно. Я же, по совету мамы, отправила Рождественский набор сладостей. Как она сказала, это подойдет каждому. Было немного стыдно, Пэнси проявила хоть какую-то наблюдательность, а я, несмотря на то что соседка так много рассказывала о себе, не смогла запомнить, чем та интересуется. Еще больше меня поразил общий подарок от Креба и Гойла. Они хоть и часто сидели рядом, когда мы с Драко делали домашку, но за полгода я обменялась с ними лишь парой слов. Их сова принесла пирожное. В ответ я отправила набор со сладостями. Действительно подходящий подарок. Я твердо решила начать больше общаться со своими однокурсниками, меня приятно удивило, что несмотря на мою отстранённость они не забыли поздравить. Даже профессор Снейп, который неплохо общался с моим отцом в своем поздравлении упомянул меня, хоть и фразой: «…и напомни своей дочери, что я требую получить после каникул, как минимум превосходное эссе на тему «Применение зелий в быту»! С Рождеством.» Родители, так вообще превзошли все мои ожидания. Они подарили книгу по зельеварению, которая сначала показалась мне шуткой. Я вроде бы не упоминала, что этот предмет вызывает симпатию. Уже подумала, что наш декан настучал и попросил подтянуть меня. Но как оказалось эта книга была действительно прекрасным подарком. Там было необходимое мне зелье — кроваво-красное. То, что нужно для того, чтобы стать анимагом. И хоть папа был убежден, что это лишь на будущее и я не стану готовить никакое из тех, что есть в книге, а там было много чего ужасного, сказал, что для того, чтобы действительно пойти на риск и стать анимагом, следует знать все тонкости. Я убедила родителей, что займусь этим после совершеннолетия, чем не удивила их. Они же не представляют себе, что моих сил хватит на такое. А мой интерес вызван лишь большим впечатлением от занятий трансфигурацией. Но все-таки папа решил сделать еще один подарок и сварить со мной одно из зелий второго курса. Уменьшающее зелья предназначено для уменьшение любого предмета, на которое попадет. Не слишком сложное в приготовлении, но требующее точности. Все пропорции должны быть соблюдены идеально, до грамма. Иначе попросту окажется цветной водой, как назвал бы ее Снейп. Мне нравилось варить зелье дома, никто не шастал по комнате с перекошенным от отвращения лицом, и я могла не спешить, папа больше следил за моими действиями, чем участвовал. Его пометки безусловно были важны, и наверно только благодаря им зелье получилось, правда мы потратили целый день, так как я постоянно ошибалась и кидала ингредиенты измеряя на глаз. Конечно, я нашла ему применение. Перед ужином распылила его по всей кухне и Дюрк вопил от злости, когда вся кухонная утварь уменьшалась стоило ему прикоснуться. В конце концов, когда эльф уже начал ругаться непотребными словами папа побежал варить противоядие. Мама была в ужасе от моей выходки и весь ужин ворчала, что бедный эльф так разнервничался, что пережарил картошку и подпалил пирог. Вскоре каникулы подошли к концу, и я вернулась в Хогвартс, по которому уже успела соскучиться. Там все осталось как обычно. Филч все так же гоняли с Миссис Норис непослушных студентов. Фред и Джордж гоняли Филча навозными бомбами. А любопытная троица перестала просиживать все перемены в библиотеке, я даже подумала, что зря подсказала им, могла бы подслушать еще что-нибудь увлекательное. Отдохнувшая от учебы Пэнси видимо сочла мой подарок приемлемым и так же продолжила болтать со мной по вечерам в комнате. С Кребом и Гойлом я попыталась поговорить сама, но быстро сдалась. Будет лучше если они продолжат оставаться сторонними наблюдателями. А вот Драко мой подарок не взял с собой, видимо счел слишком хорошим для школы, в отличии от меня. Профессор Флитвик неустанно восхищался моими успехами и даже давал изучать несколько новых заклинаний, не входящих в программу. Я в свободное время стала изучать подарок родителей, там были зелья такой сложности, что страшно и подумать. ​Напиток живой смерти, оборотное, Уидосорос, и даже зелье собачьего дыхания. Даже то, что можно отнести к темным искусствам, но опять же и ингредиенты требовались редкие. Так прошли месяцы, за которые я все больше времени проводила с Драко, который не упускал возможности посмеяться над моим желанием стать в будущем анимагом. Как сказал папа, облик нельзя выбрать, и я сглупила, рассказав об этом Драко: — Ахаха, и ты продолжаешь об этом думать? А если ты станешь жабой? Я слышал повадки животного начинают так или иначе проявляться. Буду таскать тебе на завтрак дохлых мух! Меня это конечно беспокоило, но, если подумать жабы довольно незаметные и в целом хорошо плавать не помешает. Это все были пустые отговорки, так как страх превратиться в комара или что по хуже не отступал. До конца учебного года осталось всего ничего, и я, сидя в кресле в гостиной Слизерина, читала о чарах отвлечения внимания. Драко подкрался незаметно, либо я сильно увлеклась чтением. Положив руку на страницу, он привлек мое внимание: — Опять зубришь? С тобой невыносимо скучно, совсем как грязнокровка Грейнджер, — Драко не отличался вежливостью со мной, с каждым днем общаясь все более свободно. — Следи за языком, Малфой, иначе я покажу тебе, чем отличаюсь от Грейнджер! — К примеру? Превратишься в жука и будешь донимать меня жужжанием? — Чего тебе? Стало скучно, пришёл поныть какой плохой Поттер? — порой я не понимала, как нам с Малфоем удается все еще общаться и все больше убеждалась, не будь нам выгода от этого мы и близко друг к другу не подошли. — Ты такая язва, Картер. Слизерин испортил тебя. — Кто бы говорил. Скорее ты испортил Слизерин. — Хм, — многозначительный звук. — Я вообще-то пришел рассказать тебе главную новость, иначе опять все пропустишь мимо ушей. — И что такого увлекательного стряслось? — Малфой часто делился забавными историями о студентах. — Поттер попал в Больничное крыло. — Ты что, запустил в него «Вермикулюс»? Я же просила не применять его в школе. Макгонагалл, итак, видит в любом нашем заклинании темную магию, — это была чистая правда. Старая кошка на любое заклинание в сторону ее любимых гриффиндорцев, говорила, что это темная магия и никак не относится к «шуткам». — Я тут во все не при чем. Это я планировал испробовать на нашем рыжем приятеле. — Боюсь, ты не заметишь, что заклинание сработало, — это было заклинание, превращающее соперника в червя. Я отыскала его в старой книге по чарам, которая завалялась в библиотеке. — Ахаха, тут ты права. — Ну что же тогда случилось? Это что-то интересное, да? Иначе не стал бы рассказывать. — Школа просто кипит от слухов. Говорят, Поттер предотвратил похищение философского камня, того самого, представляешь, — и тут я почему-то заволновалась. — Вроде как Квиррелл напал на него и чуть не убил, а наш герой, каким-то неизведанным никому способом, победил… Если хочешь знать мое мнение, то по мне это все чушь. Поттер слабак и бездарность, чтобы там про него не говорили. Я за весь год не заметил ничего выдающегося. А тут втайне провернул такое. Уверен, он сам все выдумал, чтобы получить еще больше славы, а на самом деле этот Уизли просто ударил его своим глупым заклинанием. Мне от чего-то стало жутко неловко. Они ведь и вправду интересовались Фламелем, должно быть узнали и про камень. Но как он тут оказался? — И откуда в школе этот камень? — я спросила как-то чересчур взволнованно, но Драко, к счастью, ничего не заметил. — Вот именно, откуда в школе быть такому камню? Если только Дамблдор не варит себе элексир. Тогда понятно почему этот старик еще не на пенсии… Драко продолжал высказывать свои мысли, а я ушла в свои. И отчего мне так неловко. Я вовсе не при чем, это Поттер сунулся куда не следует. И я не виновата, что подсказала ему про алхимика. Они бы все равно узнали. Зубрила бы рано или поздно нашла, что искала. —… говорят, камень хранился как раз на третьем этаже в запретном коридоре. И Поттер конечно же нарушил правила и пробрался туда, может наврал как раз поэтому. Хотел избежать наказания. Как тогда с драконом. Макгонагалл поверит в любую чушь своего глупого ловца. Но меня начала грызть совесть, что случалось крайне редко. Я первый раз захотела изменить мнение о себе и оказала медвежью услугу. Но не я же отправила его в больничное крыло, меня там не было. Может он и вправду все выдумал. Однако совесть продолжала съедать меня. Я не знала за что, и жутко захотела избавиться от чувства вины. Но как? Я же ничего не сделала? Пойти и извиниться? Ну уж нет. Так позориться я не буду. Но я же сделаю это для себя. Так скажем, чтобы успокоить внутреннею «я». Только для себя. Мне все равно на Поттера. Я даже не знаю почему чувствую себя виноватой. С чего бы мне брать ответственность за его поступки. Ну подсказала и что. А вдруг он теперь точно убедился, что я плохая. Сделала это специально, рассказала ему, чтобы он попал в опасность. Ну нет. Я даже не предполагала о таком. Но он то не знает. Чего я вообще думаю о его мнении? Мне все равно на весь факультет, а тут святой Поттер решит, что я плохая. Ну и пусть. Но он искренне поблагодарил меня. Ах, как же тяжело. Надо срочно что-то сделать чтобы избавиться от этого ужасного чувства. Может зелье есть какое. Антистыд там, к примеру. Или настойка, сонная совесть. Ну что угодно, лишь бы не ощущать вину, за то, что я не делала. И тут в голову пришла мысль. От всего можно откупиться. Даже от совести. Я подарю что-то Поттеру, для себя конечно, только чтобы успокоить свое чувство вины, и это будет равно извинениям, за неудачный совет. — … ну ты же видела, он сидел на метле как магл. Никакого уважения к культуре игры, — Драко пустился в длительный рассказ о никчемности Поттера и я решила избавиться от своей резко возникшей проблеме так же быстро, как она появилась. — Вообще меня не интересует Поттер и его местонахождение. Он не стоит нашего внимания, Драко, — это я сейчас сказала мысли вслух. — Пойду в комнату, потренируюсь над заглушающими чарами. Чтобы не слышать всех этих слухов. — Лучше бы ты тренировалась над заклинанием забвения. Чтобы все наконец-то забыли эту выскочку, — я предполагала, что больше всех это заклинание нужно Малфою. Я забежала в комнату и открыла чемодан, в котором лежали ненужные мне вещи. Начала судорожно перебирать, что же сойдет для подарка, ах нет, это слово не подходит! Скорее оплата взамен моей глупой помощи. Но все что там лежало было бесполезным и не подходило даже для Поттера. Куча учебников, которые ему точно не нужны, мои заметки, ужасные рубашки, которые засунула сюда мама, носки, колготки и старые эссе с отметками «Превосходно», может подкинуть ему, пусть хоть где-то увидит такую оценку. Наконец я нашла то, что по моему мнению было подходящим. «Всевкусные орешки Берти Боттс», подарок Драко, я взяла их в школу с целью по одной подкладывать в его еду. Но благополучно забыла. А гриффиндорцы вроде любят шутки. Да все равно, что он любит. Это только ради меня. Я взяла конфеты и спрятала под мантию, теперь главная задача состояла в том, чтобы пробраться в Больничное крыло незамеченной и тихо оставить мой откуп. Если хоть один студент увидит, то новые слухи затмят весь героизм Поттера. Подумать только. Картер носит угощения в постель герою. Фу, даже подумать стыдно. Выйти незамеченной из гостиной не удалось, Пэнси меня заметила: — Кассиопия, ты куда? Давай сыграем в волшебные шахматы, ты вроде хороша в них. — Мне надо потренироваться над заглушающими чарами, — как скороговорку пролепетала я и понеслась выполнять миссию по успокоению совести. Хотелось отделаться от этого по скорее. К счастью, время было еще рано и студентов в коридорах было мало. К тому же я уже придумывала версии, что я забыла в Больничном крыле, если кто-то заметит. Мне даже пришла идея врезаться в стену чтобы расшибить лоб и сказать, что зачиталась. Думаю правдоподобно. Но специально это сделать было как-то страшно и глупо. Поэтому надеялась, что поверят на слово. До места я добежала быстро, но зайти не решалась. А если он не спит, вот уж незадача объясняться с чего это я таскаю ему сладости. Хотя можно соврать, что они отравлены и я провожу опыты. Конечно, тогда я не исправлю ситуацию, но не век же меня будет мучить совесть. Я уже почти смирилась с этим и развернулась. Ну а с другой стороны, попытка не пытка. Я чуть отворила дверь и осмотрелась. В Больничном крыле никого не было. Только Поттер лежал на кровати и вроде бы спал. Мадам Помфри не кружила вокруг него, а это определённо большая удача. Почти на цыпочках я подошла к его постели. Тумбочка была заставлена все возможными сладостями. К которым я поставила и свой предмет искупления вины. Стало немного обидно, он даже не узнает, что я что-то принесла, тут же куча всего. А с другой стороны, это же отлично, не вызову лишних вопросов и успокоюсь. Я уже начала отходить от его кровати, как заметила в дверях профессора Дамблдора. Он с лукавой улыбкой смотрел на меня. Вот это незадача. Еще подумает, что я ворую сладости. Надеюсь, он выше предрассудков. Стараясь вести себя, как будто ничего необычного не произошло, я двинулась в сторону выхода. — Доброе утро, профессор, — и легкая улыбка, мне нечего скрывать. — Действительно доброе. У вас что-то случилось, мисс Картер? — А? — быстро поняв свою ошибку, я исправилась. — Заболела голова, профессор. И я решила спросить совета у мадам Помфри, ее здесь не оказалось, так что мне пора. Стоит просто отдохнуть. — Что ж, вы молодец, мисс Картер, я знал, что в вас скрыто нечто большее, чем талант к колдовству. — О чем вы, профессор? — его голубые глаза сверкали, а слова натолкнули на мысль, что моя ложь еще некогда не была такой прозрачной и неуместной. — Об ответственности, все-таки это верное решение прийти в Больничное крыло, не стоит пренебрегать здоровьем. — Эмм, ну да. Можно мне идти, профессор? — Конечно, мисс Картер. — До свиданья, сэр. — Всего доброго, мисс Картер. Я пулей вылетела из Больничного крыла, вся красная и жутко нервная. Надеюсь, Поттеру попадется, что-то вроде ушной серы. Иначе моя вылазка была однозначно неудачной. Совесть меня отпустила и на ее место пришел стыд, за то, что меня застукали. Но я уж постаралась запихнуть его куда по дальше. Поэтому наслаждалась праздничным пиром в честь окончания учебного года. Сегодня я даже не впивалась глазами в книгу во время еды, а испытывала чувство гордости. Наш факультет впереди и сегодня Большой зал был украшен в цвет нашего факультета. Эту победу я считала своей в значительной степени. Ведь не потеряла ни одного балла за весь год, а сама лично набрала не меньше сотни. Драко рядом тоже светился от радости и за обе щеки уминал пирог. Но Дамблдор испортил наш праздник, наградив баллами любопытную троицу за их подвиги. А также Долгопупса, отчего мы с Пэнси разинули рты. И их факультет обошел нас в 1 балл. Тем самым он записал Гарри Поттера во враги Слизерина до скончания веков. Я настолько разозлилась, что весь аппетит пропал. А выскочка Грейнджер не забыла самодовольно улыбнуться, глядя на меня. Теперь уже я сочла своим долгом испортить ей следующий год. Обида на директора была сильной. Я считала его великим волшебником, справедливым, хоть и странным. Думала, что с великой силой приходят и другие мысли, из-за чего он так непонятно, временами говорит. А он так просто забрал нашу победу, все мои труды теперь не стоили ничего. А зал окрасился, в ужасно неподходящий для этого места, красный цвет. Драко еще долго ругал Дамблдора по чем зря и решил, что тот худший из всех директоров. Я соглашалась. Даже в поезде, сидя в одном купе, я, Малфой, Креб и Гойл не смогли забыть и порадоваться последним минутам, когда еще можно было колдовать. — Я все расскажу отцу! Уж он-то покажет Дамблдору! — И что он сделает, Драко? — а я еще винила себя в происшествии с Поттером. Больше никогда не стану помогать. — Вот увидишь, его сменит кто-то более подходящий. — И кто же? Снейп? — А почему нет? Думаю, он стал бы куда лучшим директором. — Может быть. — Приедешь ко мне на каникулы? — Зачем это? Домашкой можно обменяться и по почте. — Порой мне кажется, что ты читаешь книги лишь для вида. Как после этого считать тебя умной? Мои родители будут рады познакомиться с моими друзьями. — Друзьями? С каких пор? — Считай это предложением. — Что ж, я подумаю. — Я напишу тебе, и не вздумай игнорировать мои письма, иначе я решу, что ты все-таки обратилась в жабу. — Постараюсь, друг.