Старость не радость

- Ничего не вижу. - То же самое. В кабинете, предназначенном для рассмотрения различных документов, за продолговатым столом сидят двое. Один - старый гном с почти полностью седой гривой и такой же седой бородой почти до пояса. На голове его красуется массивная корона, подбитая волчьим мехом тёмно-синяя шуба защищает от прохлады окутанного снегом Эребора. И так морщинистое лицо покрывает ещё больше морщин от того, что гном хмурится и щурится. Второй же - старый хоббит с седыми кудрями почти до плеч. Среди волос можно заметить изящную корону, сделанную в виде переплетающихся веток дуба, с листьями и желудями. Жилетка тёмно-зелёного цвета и широкие рукава белоснежной рубашки расшиты серебряными нитями в виде ветвей растения, название которого знает только сам хозяин одежды. Оба старика держат в руках какие-то листы, силясь понять, что там написано. Но, в силу почтенного возраста, зрение их ослабло, и без очков они не видят. Гном уже напялил очки, с круглыми линзами и украшенные парочкой маленьких драгоценных камешков, а вот хоббит упрямится. Словом, вскоре и он сдаётся. - Торин, не видел мои очки? - поворачиваясь к подгорцу, спрашивает полурослик. - Неужто Бильбо Бэггинс сдался? - усмехнувшись, поддразнил его Торин. - Очень смешно, Торин Дубощит. - закатил глаза Бильбо. - Ладно, вот. - Король-Под-Горой протягивает ему очки. - Спасибо, дорогой. Натянув полукруглые обычные очки, хоббит вновь начал вглядываться в отвратительный эльфийский почерк. Тут дверь в кабинет с грохотом открывается, и в него влетает Кили. - Вот вы где, старички! - весело начал принц, подходя к столу. - Я вас по всему Эребору ищу. - Кили! - укоризненно взглянул на него Бильбо. - Не называй нас так, мы же тебя просили! Торин, не хочешь что-нибудь сказать своему племяннику? - Погоди, я почти разобрал, что эта Лесная Фея тут нацарапала. - не отводя взгляд от бумаги, ответил Торин. Он приблизил её так близко к своему лицу, что она едва не касалась его носа. - Кили, дружок. - вдруг позвал молодого гнома Бэггинс. - Не мог бы ты мне сказать, что здесь написано? Бильбо, в противоположность Торину, отодвинул бумагу и пытался издали разглядеть буквы и слова. Кили упёрся руками в стол и чуть наклонился, чтобы лучше видеть. После пары минут гипнотизирования бумаги младший принц сдался. - Во имя Великого Махала, ну кто так пишет?! - воскликнул он. - Может, позвать Тауриэль? Она же тоже эльф, авось поймёт.. - К чему её беспокоить, старички и сами как-нибудь справятся. - махнул рукой Бильбо. - Я разобрал! - победно воскликнул Торин. - Ну, раз ты разобрал эти каракули, - начал хоббит. - То можно отвлечься и пойти пообедать. Хлопнув руками по коленям и оставив их там, Бэггинс поднялся на ноги. Однако стоило ему выпрямиться, как он тут же громко вздохнул. - Hofyk men, ты в порядке? - встрепенулся Король-Под-Горой. - Спина. - простонал Бильбо, поморщившись. Непонятно почему, но старый гном засмеялся. Хотя нет, не так. Он заржал в голос, как лошадь. Вскоре к нему присоединился Кили. Бывший взломщик же сморщил носик и поджал губы. Дверь открылась вновь, но уже без грохота, и в кабинет заглянул ещё один хоббит, только помоложе, с чёрными кудрями и голубыми глазами. Видимо, любопытный паренёк услышал шум и решил проверить. - Вот так вот, Фродо. - обратился к нему старый хоббит, при этом махнув рукой в сторону всё ещё смеющегося седого гнома. - Сорок два года в браке, и теперь он смеётся над моей спиной. Я же не смеюсь, когда у тебя по утрам все кости хрустят, или когда ты полуслепой по комнате бегаешь в поисках очков. - добавил он, обращаясь уже к Торину. - О Махал, прости меня, Бильбо. Не удержался, мне очень жаль. - утерев выступившую от смеха слезу пальцем, искренне извинился старый Король-Под-Горой. - Ладно уж, пошли на обед, вредный старикан. - Бэггинс повернулся и направился к двери, за которой уже скрылся Фродо. Однако, когда он был уже на полпути к выходу, он услышал резкое и громкое "Ох". Повернувшись, консорт увидел, как Торин скалится, хватаясь за спину. - Что, спина? - поддразнил Бильбо мужа. - Спина. - последовал хриплый ответ. Однако хитрый полурослик не стал смеяться, надеясь, что совесть начнёт грызть его гнома ещё больше.