Песня их судеб

      Дивия Шарма – одна из сильнейших представительниц своего рода, чье положение заняла ее фамилия. Третья ступень, начиная с важнейших отсылалась на блага, что принесло бы существование ее самой и будущих потомков, достойно сохраняя данное наследие былых предков. Ее пылкий характер не смел испытывать на своей шкуре какое либо пренебрежение со стороны местных; более четырех лет она испытывала себя и приучала к ведению дел собственной семьи, ведь брат, что заведовал всем этим после смерти родителей, не без боли от утраты покинул мир.       Деви пришлось слишком рано приступать к завоеванию наследия, но вместе с тем ее воля укрепилась и взросление быстрее сказалось на нынешнее мировоззрение. Ответственность во мгновение оказалась на ее плечах, как род потерял главенствующего, но между тем и благополучие юной девушки легло полностью на ее сознание. Горькие вопли о почившем брате закалили дух и заставили идти дальше, во имя любимых людей.       Камал помог ей встать на ноги и начать жить заново, хоть Кайрас был дорог и ему самому. Он бескорыстно, относясь к Шарма как к своей родной сестре, отстоял ее честь и выдвинул на статус наследницы. Пока та без сил лежала на кровати, уткнувшись носом в подушку и бесшумно позволяла катиться слезам по щекам, мужчина добивался у вышестоящих благосклонности и разрешения на оплачиваемый законным допуском до главы труд Деви, кровно не имея никаких отношений к ней.       Да и нужны ли были эти формальные связи, когда он оберегал и видел, как она росла все эти годы?       Девушке было необходимо доказать свою значимость и приспособленность ко всему тому, что вынуждало. Она желала выглядеть в глазах других как равная, как та, что сможет помочь материально и решить проблемы без чьей либо помощи. Жаждала видеть в очах себя и плескавшиеся блики восхищения, мечтала иметь возможность принимать выборы и решения самостоятельно, и, самое главное, стремилась к этому, видя впереди исключительно цель.       Вера помогла прийти в себя. Знание и умения отразились положительной стороной, перетекли в силу. По малому, начинания в начале оказывались провальными, ошибочными, но они учили и оставляли отпечаток на подсознании. Камал адаптировал и протаптывал основную дорожку, по которой Дивия смогла бы пойти вперед и шагать по просторам огромного мира со властью на руках.       Было сложно, но упорство отчаянной песней играло в душе девушки; мелодия яркого звучания побуждала вставать и сжимать кулаки с победоносными мотивами, отметая мрачные из головы. Она слышала внутри себя голоса, принадлежащие родителям и братцу, которые вселяли надежду и глухим стуком звенели в мыслях. Ради них и горы казались маленькими, солнце досягаемым, а вселенная доступная для свершения любых действий.       Но едва ли Шарма смогла вступить в общество членов дюжины, как и предрешенное будущее осквернили одним лишь заявлением:       «Английский лорд, Кристиан де Клер, изъявил желание взять тебя, Дивия, в жены».       И в тот злосчастный день вся земля ушла из под ног, обернувшись плотным омутом страхов и нежелания быть с мужчиной, о котором ты знала не больше его имени.       Они встречались с ним в далеких временах, когда восемнадцатилетие только коснулось наследницу. Мрак, окутавший двух людей у темного дерева, падение с лошади, кинжал у горла обнаруженного англичанина, напряженный диалог и уход, где и разошлись их пути.       Цветок.       По прежнему он хранился в потаенной книге, высохший спустя пять лет. По неведомому велению Деви приняла его и сохранила доселе, вспоминая тот день из раза в раз, когда только пальцы касались жесткого переплета. Возможно, ей стоило бы не принимать его, и уж тем более не таить в пожелтевших страницах, однако он служил светящимся фрагментом одним из множества ночных прогулок на коне.       И этот же момент и погубил.       На том же приеме, где столкнулась друг с другом индийская диаспора с английской колонизацией, она сама и сообщила о согласии на данное предложение сотрудничества через брак, но поддерживала идею только если девушкой будет являться не она. Странно предполагать, что ее кандидатуру рассматривать не будут, однако Шарма невольно зацепилась за эту мысль и отпустила переживания. Что оказалось напрасно.       Видия Басу и Радж Дубей пришли ко всеобщему компромиссу, приняв единогласную позицию и дали ответ в виде рассмотрения заявления лорда. Несколько недель Камал пытался отречься от этой ситуации и развернуть ее положительной стороной к Деви, но те словно закрыли глаза и автоматически дежурным официозом выносили вердикт:       «Она незамужняя, отчего бы не согласиться? К тому же, брак не продлится долго, а совместная деятельность откроет нам уязвимые стороны вплоть до их императрицы. Тогда то мы и сможем нанести первый удар, оставшись в преимуществе».       Ни одной зацепки не могли найти ни представитель рода Рай, ни госпожа, что подвергается риску. Мучались они, взявшись за голову обеими руками, пребывая в мысленных решениях и предоставленных минимизированных выборах. Мужчина пару суток винил девушку в ее солидарности, а после и этого удовольствия им не оставили, ведь со дня на день должен явиться новоиспеченный дядя Дивии, и все права на наследие без пререканий могут перейти к нему как по щелчку пальцев.       Смуглолицая уже и сама не понимала, что ей предстоит отстоять: наследие и ведение дел рода, или отступление от помолвки? Все разом, подобно гирям в придачу с наковальней навалили на голову и не знаешь, куда бежать, когда бежать, и с кем бежать. А стоили ли обстоятельства бегства? Может, все еще возможно решить? Есть ли шансы уберечь себя от проблем? Пощадит ли судьба в этой беспощадной войне между собственным "я" и принципами?       Ответ пришел позднее.       Нет.       Ведь она уже сидит за столом, с помолвочным кольцом.

***

      Бегающие туда-сюда слуги мгновенно утихомирились, стоило принять в резиденцию всех прибывших гостей и подготовить место, пригодное для проведения церемониальных действ. Госпожа Басу любезно предоставила свой особняк для знаменательного дня, когда Дивия Шарма, индийская личность, свяжет свою жизнь с Кристианом де Клером, английским лордом, посланником самой правительницы из иностранной страны.       Часть свадьбы проходила на улице, где стояла огромная арка, украшенная живыми яркими цветами. По низу от верха стелилась гладь звенящих золотых цепочек, а дорожка выглядела в виде длинного алого ковра, по которому были рассыпаны лепестки розовых роз. В окружении стояли лавочки, а снаружи здания подвески с маленькими лампочками вдоль всей структуры светились и придавали атмосферу празднества. И внутри, и на задней части дома установлены небольших размеров столики, поверхность которых была круглой, а ножка вытягивающейся. На них стояли подносы с закусками и малыми порциями блюд, также в их середине покоились благовония, что заполняли воздух пряным ароматом.       Внутри огромные масштабы зал наполнились людьми, и все они были подготовлены. Кто-то в белых, аристократических тематик платьях, кто-то в бросающихся в глаза цветов сари; не местные мужчины по своей национальности предстали в строгих костюмах темных тонов: синими, черными, серыми, коричневыми гаммами выделялись среди обжитых в западной Бенгалии шервани, как полагали традиции страны. Гул голосов раздавался в черепице шумным звуком. Непринужденное общение и беседы между потенциальными врагами казались затишьем перед вихрем, что коснется всех присутствующих.       Деви задыхалась. Кислород попросту не поступал в легкие и она захлебывалась тем, что с улыбками на лицах к ней подходили и поздравляли с таким важным событием. Красное сари с золотыми вставками давило тело и чувствительная кожа ощущала каждое прикосновение ткани за счет движений, а аксессуары, необходимые для подчеркивания статуса – чересчур превышали свое количество.       Невеста не признавала саму себя, наблюдая, как в зеркале незнакомка смотрела в ответ; словно тело не принадлежало как раньше, и отдалось на растерзание ненавистному де Клеру, который знаком лишь по формулировке "Тиан", не более. Шарма еще только предстояло узнать, кто такой Кристиан и что он из себя представляет.       Лорд был облачен в деловой костюм, почти как и свои предшественники, но чуть побогаче. Ткани и стиль явно отличались от остальных качеством и дорогой стоимостью, отчего не делало его похожим. Бежевые брюки, такого же цвета рубашка и красный пиджак, вместе с платком-паше и бутоньеркой. Зная традиции высоких по ступени кастовой иерархии, он подобрал образ в гамму невесты, но части одежды принятые в их обществе не сменил. Как влитый сел в недавно купленный наряд и вовсе не подозревая, вызвал внимание остальных дам: они нескрываемо разглядывали англичанина и хихикали между собой, будто не на его празднество и пришли.       Наследнице было все равно. После обязующих формальностей в виде необходимых церемоний бракосочетания они разошлись по своим углам, как отрешенные, ссылаясь на нужды. На их пальцах сверкали кольца в бриллиантовой окантовке, что сделали из ресурсов купленных Кристианом шахт, когда то принадлежащим ее роду. Все документы были подготовлены и теперь они официально числились как муж и жена, переплетенные нитями судьбы.       Было странно чувствовать себя приманкой для более крупного улова, ведь весь план был на руках у Басу и Дубея, и разглашать его теперь совершенно запрещено. Мало ли Дивия взболтнет лишнего, и тогда де Клер, ее муж, узнает обо всем и возглавит игру, где должны идти впереди лишь они? Какой же хаос их настигнет, если предводители культа падут от рук бесчестных…       Девушка едва ли слышно фыркнула, стоя в скрытом от суматохе углу, как до ее плеча донеслось тепло от прикосновения.       Сарасвати стояла по правую от скрещенных рук сторону и с абсолютным сожалением вглядывалась в хмурое выражение лица Деви. Ей также, как и той было мерзко от одной лишь мысли за нежеланное заключение брака; однако все, что возможно сделать в положении молодой Басу – быть рядом и поддержать.       Дивия заметила в ее зрачках легкую печаль и опустила плеча сама. Если такая амбициозная дева отчаялась, значит, выхода из ситуации нет.       «Уже нет…»       – Знаю, как тяжело находится в помещении, полном людей, но ощущать одиночество, – голос Сары был тихим, вкрадчивым, словно она могла спугнуть подругу. – Но еще я знаю, как негативные эмоции влияют на внешние характеристики, – неожиданно чуть громкий восклик заставил тело вновь выпрямится, как напряженная струна любого музыкального инструмента. Голубо-зеленые глаза снова обрели озорные нотки и вселили некую надежду на лучшее. – Пойдем, я нарисую тебе мехенди. Все лучше, чем грустить.       Ладонь проворно схватила другую и потянула в направление, из которого Сарасвати и явилась. Шарма не оставалось ничего, кроме как добровольно последовать за ней.       Стоило выйти из своего укромного местечка, как под взор попадали веселящиеся люди: кто-то пускался в пляс под индийские мотивы, множество безмятежно разговаривало и смеялось с собеседниками, а кто налетал на подданные блюда с наполненными бокалами. Настроение в обществе не позволяло кому либо грустить, злиться, погружаться в себя, как это делала Дивия, и каждая новая фишка на свадьбе развлекала и без того радостную толпу.       Совсем скоро должны были начаться танцы, на которых выступить девушке необходимо. Брачный танец жены, обращенный своему мужчине считался в Индии как ритуал, что обеспечит гарантию в счастливом браке и семье. Священный обряд издавна использовался у состоятельных человек, но и другие могли себе его позволить; у высших каст танец мог проходить на публику, а у более низких наоборот – в уединении, где в подготовленной комнате находились лишь молодожены.       Вздох облегчения ослабил и без того нервно стучащее сердце. Еще бы ей наедине плясать.       Сара проносилась сквозь народ подобно ветру, зная каждый уголок родного поместья и многочисленные закоулки, через которые можно было миновать столпотворения. Длинные волосы то и дело струились по ее девичьим плечам и развевались от легкого бега; темный тон дополнял ее пастельно-фиолетовый наряд и совершенные черты лица идеально подходили под ее как внешний образ, так и внутренний. Сколько Деви с ней знакома она понимает, что снаружи милейшая девушка с мягкой улыбкой скрывает хитрые позывы в непредсказуемых авантюрах.       Они добрались до второго этажа и небольшого балкончика, на котором открывается вид на весь зал первого этажа, но тем не менее скрывая их самих за бордовой тканью штор и золотых закреплений. Шарма сразу заметила подготовленные принадлежности для рисования и не удержалась от вопроса:       – Ты все это время сидела здесь?       – А где ж мне еще быть? – довольная улыбка гармонировала на изящном индивиде. – После вашего обмена кольцами я ускользнула сюда. Нечего мне делать там.       – Как же? – девушка присела на скамейку вслед за Басу и удивилась. – Не хочешь праздновать с остальными?       Сарасвати взглянула на Дивию таким взглядом, словно та выдала что-то предельно глупое и бездумное.       – Разве это праздник, когда один, ухмыляясь, убежал к своей шайке, а другая и вовсе поглощена самобичеванием? – она выгнула бровь, бросив первые слова с огромным пренебрежением, а крайние не без тоски. Она аккуратно взяла тыльную сторону кисти и макнула кисть в подготовленную для мехенди хну. – Извини, подруга, но это все равно что ступать на эшафот.       Первые мазки прохладной краски коснулись кожи и Дивия непроизвольно вздрогнула. Узорчатое изображение не было похоже на то, что рисовала девушка несколько недель назад, однако было не менее прекрасное. Замысловатые линии тянулись от предплечья к пальцам и продолжали разъединяться, чтобы вновь встретиться и слиться воедино. Белоснежный цвет отражал свечение на смуглой длани, преобразовывался в подобие цветочных фигур. Разветвился словно ветви какого то неведомого древа и скрывал в себе потаенный смысл нераскрытой удачи.       Девушка ничего не ответила, молча наблюдая за процессом. Она чувствовала немую поддержку, исходящую от Басу напротив и не смела ее винить – она ли разве приняла это решение? Сарасвати давно начала отталкиваться от принятых Видией движений, и имела на все свою точку зрения, несмотря на противоречия. Однако, как второй наследной дочери, ей было не положено высказывать все, что думает, замолкая под пристальным вниманием матери. К превеликому и гложещему нутру сожалению, ее ждало тоже самое: брачный союз с кем то из статных семей. Все дела переходят к Радхе, к первенцу, но на учения их не разделяли, и Сара, как и старшая сестра, тратила все свое время на положенное обучение.       Плеча снова кто-то коснулся и Деви почти было погрузилась в чувство дежавю. Обернувшись, она приметила грустную улыбку на похожем лице. Радха легонько потрепала ткань ненавистного свадебного сари и опустилась на поверхность подушек рядом.       – Деви…       – О, прошу, оставь, – Шарма пресекла еще одно высказывание сочувствия, ведь и без того наглоталась ими. Уголки губ чуть приподнялись и заверили в веру искреннего сожаления. – Похоже, ты уже знаешь, где обитает твоя сестра.       Она постаралась перевести тему на более нейтральную, чтобы хотя бы попытаться не возвращаться к мыслям о будущем с де Клером. Завидев хитрый прищур старшей из Басу, поняла, что девочки приметили это желание и опустили нынешние события.       – Да как же не узнать? Она всегда сюда сбегает когда скучно на приемах, – Радха кивнула на небольшой мольберт неподалеку и продолжила. – И, по всей видимости, без дела не сидит. Ишь какую красоту наводит.       Сегодняшняя невеста чуть двинулась в сторону незаконченного изображения, дабы подсмотреть ручное творчество, пока Сара отвлеклась от разрисовывания мехенди и закатила глаза, при этом самодовольно растягиваясь в улыбке, принимая похвалу в свою сторону.       Дивия распахнула веки и из под пушистых ресниц заметила начавший вырисовываться великолепный пейзаж; пусть он и был в статусе разработки, выглядел уже как украденная с галереи картина.       – Сара… – восторженный возглас рассек уже не такой громкий гул на фоне. Без капли притворства она была восхищена подругой и ее успехами в сфере рисования. – И много ты похожего написала? Покажешь потом?       – Хорошо, – игриво ухмыльнулась младшая Басу и продолжила свое творение на коже.

***

      Девочки приятно проводили время в компании друг друга и обсуждали самые простые вещи. Шарма на то время, что Сарасвати рисовала красивое мехенди на руке забылась. Забыла свою роль на этом празднике. Забыла, что означает это празднество. Забыла, кажется, и свое имя.       Но быстро вспомнила, глядя свысока на танцы девушек ниже.       «Чертов танец!..»       Пока Басу рьяно над чем то спорили между собой, Деви оторвалась от разговора и устремила взгляд на первый этаж, где по прежнему шастали по резиденции приглашенные гости. Ладони ухватились за невысокие перила а тело качнулось ближе. Взор так и падал на красивых индийских девушек, что развлекали народ под национальные песни. Дивии и не раз приходилось наблюдать за мягкими движениями танцовщиц и учиться исполнять их самой, однако впервые она хотела отказаться и от отточенного до корней действа. Удовлетворять лорда – доставлять неудовольствие себе.       Едва глаза метнулись в сторону, как остановились на одной персоне. Под кожу словно пробились маленькие иголочки и укололи в самое нутро солнечного сплетения, запуская кровь в активное движение. Биение сердца во мгновение ускорилось, задавая быстрый темп, а зрачки, кажется, заострились до такой степени, что в уголках глаз скопилась слезинка. Голова закружилась, и молния словно рассекла сознание, у той почти получилось потерять равновесие, если бы не крепкая хватка на бортике.       «Рам…»       Она все еще помнила его поцелуи на своей шее, щеках; мягкие прикосновения к коже, что сразу же распалялись под его пальцами подобно жаркому огню. Казалось, этот пожар в котором она тлела, никоим образом не дотягивался до Дубея и лишь обволакивал его. Невольно вспоминала каждое брошенное друг другу словечко в их диалогах, встречи, его осязаемое величие на тех служениях, которых она еще когда то присутствовала…       Сама того не ведая, она прониклась к нему как к мерцающему светлячку в кромешной темноте туннеля, и только он являлся источником света. Симпатия разгоралась как пылающая кожа от поцелуев и, вслед за ней, пришло новое чувство, которое Деви искренне и откровенно пыталась оттянуть.       Но разве можно предостеречь себя от зова сердца?       Влюбленность ударила в голову как гром среди ясного неба, и тогда тоска захлестнула все существо. Тяжесть в груди давила и вынуждала предпринять хоть что-то, чтобы ослабить хватку, однако что она могла сделать? Спустя долгое время наконец прийти на служение, которые она избегала, и успокоить шумное дыхание под гнетом глаз Рама? Или, что казалось более невозможным – явиться в их особняк и признаться об этом ему самому? Что могло способствовать критической нехватке его прикосновений? А как избавить себя от мыслей о нем в самые неподходящие моменты?       Вопросы засыпали черепицу и имели весомый вес, но прямо сейчас, когда она спустя эти недели увидела его вновь, они отступили на второй план и не имели никакого влияния на девушку. Она судорожно втянула воздух через ноздри и взглянула на танцовщиц другим взглядом: чем они лучше нее? Разве движения не были заучены, и скрывали в себе хоть песчинку каких либо чувств?       «Вот когда я… А почему я должна ждать?»       Внезапная идея пресекла остальные мысли. Шарма все еще сомневалась в этой затее, однако глубоко задумалась на ее счет. Что, если она станцует положенный танец раньше окончания выступления?       Дивия прильнула всем телом к перегородке и опустила голову вниз. Глазами искала лорда, но не находила.       «Это его проблемы, если он не увидит его».       Еще раз перевела взор на источник терзающих душу влюбленности и, пока не передумала, резко развернулась и скользнула в пространство между девочками. Басу озадаченно переглянулись и уставились на удаляющуюся спину подруги.       – Ты куда?! – прокричала Сарасвати, удивленно распахивая веки шире прежнего.       – Я скоро! – Деви обернулась и скрылась за поворотом, скрытым от других гостей.       Пробегая всех и вся, та достигла ширмы, что закрывала подготавливающих к выходу на сцену. Сделала несколько шагов к центру и чуть выглянула из под штор.       «Смотрит прямо… будто вот-вот заметит. Что ж, теперь ты точно будешь смотреть только на меня».       И под громкие возгласы о том, что для ее появления еще слишком рано, она вышла в свет, мгновенно привлекая внимание всех присутствующих. Музыка, которая приглушенным фоном играла в голове, в мановение полилась в уши и выводила из крови врожденную способность импровизировать. Спокойно шагая вдоль, к центру, руки отправились по всему телу, мелодично запечатлев свою фигуру и совершенство. Танцовщицы оторопели на несколько длительный секунд а после, по велению ладони одной из них, продолжили исполнять задуманный и приписанный танец в их бумажках.       Однако теперь девушки, что были одинаковы и исполняли свою роль в отточенное единое движение не интересовали народ. Все взгляды устремлены лишь на важнейшую представительницу дюжины – Дивию Шарма.       Умиротворение разлилось по венам и даровала той следование идеальной последовательности придуманных движений. Они были ритмичны и нежны. Словно птица, она разводила руки в стороны и позволяла выдуманному ветру коснуться своей кожи; и резко сводила их вместе, звеня при этом украшениями на запястьях. Ноги отправились в пляс и двигались так, будто это единственный шанс на спасение неведомой никому жертвы, а полы длинной юбки то водились по полу, то подхватывались изящными пальцами. Охваченная восторгом толпа охнула и замерла, когда сегодняшняя невеста подпрыгнула в воздух под резкий скачок мелодии и также быстро развернулась на пятках круговым движениям, обводя свою откинутую назад голову ладонями, чтобы подчеркнуть все черты.       Пока кровь стучала в ушах, звенело набатом одно единственное обращение.       «Надеюсь, ты поймешь, для кого я это делаю».       Повернувшись лицом к зрителям, глаза Деви нашли его, и она мысленно послала это сообщение во второй раз, будто он мог услышать. Он неотрывно наблюдал за дальнейшими действиями госпожи и уголки его губ чуть взметнулись вверх, когда красовалось сосредоточенное выражение. Та прикрыла веки и оборвала зрительный устой между ними, продолжая двигаться в такт музыке.       Благодаря множеству занятий девушка могла сочетать в себе плавность и резкость, нежность и страсть, изящество и простоту. Все это, подобно коктейлю, смешалось воедино в теле и выпускало свой долгожданный пар, с предвкушением его привкуса. Безусловно, по их раскрытым глазам было читаемо, что на их языках лишь сладкий сок от приятных слов и комплиментов, которые передавались безмолвно.       На удивление всем, и Деви, и остальные девушки принялись выполнять один и тот же элемент, взметнув руки в верх, как в обращении к всевышним, и медленно перебирая одной ладонью вдоль второй опускали ниже, к шее, очерчивая ее мягким движением а после закружились. Если бы Шарма прямо сейчас наблюдала за данным действом с того самого балкончика, то позволила бы удивлению отразиться на лице яркой гаммой. Но пока она позволяла себе мельком глядеть за эмоциями гостей, то лицезрела лишь неописуемое чувство шока от волшебства, исходящего из танца.       Музыка подходила к своему заключительному завершению. Покачивание бедер из стороны в сторону а сложенные кисти рук словно в молитве были последним элементом в танце, и потому взгляды цеплялись за фигуры все более отчаянно, надеясь на продолжение услады для собственных глаз. Из под пушистых ресниц Дивия считывала реакцию Дубея, зрачки которого заострились а дыхание заметно потяжелело. Он был восхищен и изумлен одновременно, ведь до этого он обводил всех этих обычайных танцовщиц скучающим взором разноцветных глаз, намереваясь дождаться окончания как можно скорее и продолжить нейтральные разговоры со знакомыми. Но как только маленькая госпожа показалась всем наблюдающим, его интерес увеличился в десятки раз, если присутствовал вообще.       Последний взмах звенящих браслетов, и индийская мелодия достигла финала. Отрывистая одышка от столь рискованной импровизации казалась меньшим, что могло поджидать далее. Как бы та не пыталась держаться, очи так и тянулись как магнит к тем, что были знакомы. Смотря только на него, мысленно она давала себе подзатыльники и оплеухи.       «Отвернись! Хватит так пялиться на него!»       Но медовые радужки все решили за нее. Пока девочки не стали уходить со сцены, попрощавшись с публикой под громкие, режущие слух аплодисменты, Дивия стояла замерев, без остановки удерживая его взгляд.

***

      Злосчастный особняк нагнетал и без того мрачное настроение. После всех проведенных праздников и их традиций, Шарма отныне поселилась в резиденцию лорда. Надежда теплилась в сердце но не давала ложных обещаний, однако и этому девушка была рада. Она стояла на балконе собственных покой, и за предусмотрение отдельной комнаты Деви могла поблагодарить де Клера, но воздержалась облегченным выдохом в его присутствие.       Волосы развевались от легкого прохладного ветерка вместе с тюлью, а взор направлен исключительно прямо, где виднелась луна в ночи. Мыслями та возвращалась вновь к сегодняшним событиям.       И снова. И снова…       Танец, что она исполнила без самого жениха не вязался в голове знакомых. Они с осуждением поглядывали на невесту и обсуждали между собой ее своевольность. Но корить себя Дивия не спешила, ведь так или иначе отмазка в виде «вы были заняты, а время для танца подступило» сработала. Но глупость и абсурдность все таки поселились в черепице плотным слоем, и едва ли она могла без стыда и смущения слушать высказывания на этот счет.       Сарасвати и Радха загадочно молчали по возвращению исполнительницы, хитро ухмыляясь и стреляя глазками. Они, несомненно, заметили, с каким выражением лица та поглядывала на Рама, но тактично отмалчивались и слишком тонко шутили на эту тему.       Впрочем, мнения других хоть и воздействовали на поведение, но слишком сильно не сковывали.       Когда все приглашенные гости разъехались по своим гнездам, представители дюжины провели некоторое время совместно, утратив его на разговоры. Кристиан находился рядом, и потому они утаивали некоторые моменты, но в целом разбирали вопросы касательно брака и дальнейшего сотрудничества.       Но затем все ошарашенно уставились друг на друга и заметно напряглись, когда де Клер поставил условие, что новоиспеченная женушка будет жить с ним.       Видия уклончиво ответила о согласии, и беспокойно наблюдала за сменой эмоций Деви, где виднелся страх, нежелание, злость. Все сразу додумались, что он ставит условия с сегодняшних суток, так как она уже является официальной женой, и многие пытались оттянуть их отъезд. Девочки взяли инициативу и солгали, будто Шарма хотела остаться в их особняке на ночь, а Камал пробурчал, что той нужно подготовиться и собраться, но лорд был настойчив и, не принимая отказов, парировал все отмазки.       И теперь босые ступни женских ног находились на территории англичанина.       Девушке не спалось, и вряд ли бы она сумела пересилить себя на слишком мягкой кровати, чем была в ее доме. В голове пребывало слишком много всего, что мозг требовал переварить, и она продолжила бы свою мысленную разгрузку, если б не маленький камушек, тихо стукнувший о каменную плиту холодного основания балкона.       Медовые очи опустились вниз, пока ладони крепко держались за перила низкой температуры. И сразу же нашли его.       «Рам?!»       Казалось, на физиономии мгновенно отразился вопрос «зачем ты здесь?», но тело пронзил страх. Страх не из-за того, что он пришел к ней, а потому что риск быть пойманным очень велик.       Почти не думая, Деви вернулась в комнату одним махом и глазами нашла одежду, подаренную Сарасвати несколько недель назад. Она наспех переоделась, чтобы не ступать на улицу в неглиже, и осторожно, перебираясь на цыпочках, выскользнула в коридор. Мертвенная тишина не успокаивала напряженные нервы, а наоборот, лишь подталкивала к размышлениям о том, что кто-то из слуг может застать врасплох.       Или, того хуже, сам Кристиан.       «Боги, одумайся! Неужели он будет всю ночь выжидать тебя за углом?» – подстрекала себя та и двигалась все быстрее, пока не достигла лестницы на первый этаж.       Несколькими большими шагами она пересекла пространство и тихонько, оглядываясь как нарушительница, открыла массивные двери.       «Никого».       И, надеясь, что никто не слышал громкого скрипа, Дивия оказалась снаружи здания. Она еще раз посмотрела в большие панорамные окна; не увидев ни единой души, побежала в ту сторону, на который выходил вид с ее балкона где и заметила Дубея.       Завернув за угол наконец показалась фигура. Рам топтался как пристыженный и пинал камушки носком своей обуви, с абсолютно непонятным выражением лица. Шарма отметила про себя, что даже несмотря на эти тяжелые обстоятельства, он не стесняясь приличий и манер явился в ночное время суток к девушке, грубо говоря не имеющей никакого отношения к его семье; если их застукает кто либо, то это невозможно будет списать на деловую встречу с важными событиями.       И, к слову, как он красив в свете сияющей луны.       Деви торопливо приблизилась и больше не имея терпения, спросила:       – Что ты здесь делаешь, Рам?       – Тебя увидеть решил, – ответил он, и от его хриплого голоса зашлось сердце. Его зрачки бегали по всему лицу стоящей напротив, словно в беспокойстве.       – Осознаешь, какие последствия могут произойти? – с притворным недовольством спросила та, однако за напускной раздражительностью скрывала истинную эмоцию легкого страха. Она стояла и смотрела в его глаза, боясь, что какая нибудь болтливая служанка заметит лишнего и настучит об этом Кристиану, который в свою очередь может пресечь любые попытки контактировать.       – Отчетливо осознаю, – мужчина даже не моргнул, когда произнес ответ на вопрос. – И потому уведу нас отсюда.       Он несколько ласково схватил Дивию за мягкую ладонь, на которой красовалось мехенди, и поспешно повел за собой под удивленный взор янтарных глаз.       – Куда ты меня ведешь?! – молвила она, но Рам же таинственно улыбнулся и пошел дальше, дорожкой ведомой только лишь ему.       И о как же распахнулись девичьи очи, когда она запечатлела ими запоминающееся местечко. Пустое поле, где была лишь та же не пугающая ночь и мириады множества звезд. Деревце, у которого она приставила нож к горлу англичанина по прежнему держалось здоровым и ни капли не изменилось с тех пор. Короткая трава замела все следы былых копыт, чей конь вел ее саму по этим землям. Темно-синее небо стояло над их головами, но больше не внушал опасности за существование.       Больше нет.       Дубей, все также держа в своих огромных ладонях маленькую кисть девушки развернулся к ней, попутно пробегаясь зрачками по нарисованному мехенди. Деви сумела заметить в них неведомое мрачное выражение, но после от того не осталось и следа. Остановившись посреди пустого поля, Шарма почувствовала дуновение прохладного ветерка, но вместо холода ощущала исключительное тепло, что шло от тела мужчины.       Не понимая, чего хотел добиться, большой палец с нажимом провел по тем самым свадебным рисункам, будто в попытке стереть. Забыть. Очистить от нежеланного брака и оскверненных реалий.       – Что ты делаешь?... – она мельком глянула на его движения и вернулась к тщательному и излишне пристальному разглядыванию красивой физиономии. Молвила в пол тона, словно боялась нарушить правила этого момента не прерывать тишину.       – Для меня танцевала, – без намека на вопрос утвердил Рам, полностью игнорируя вопрос. – Искала мои глаза, а сама могла навлечь проблемы. Тебе повезло, что лорд тактично промолчал.       Выбившиеся пряди волос из созданной прически-корзинки приковали взгляд, и тот не смог побороть желание коснуться. Дыхание Дивии на мгновение задержалось, сердце забилось в учащенном темпе а пальцы Рама между собой прикасались к их мягкости. Она запечатлела его вздох сожаления, но и без того переживала за их отношения не меньше.       – Что будет теперь, Рам? – обреченный голос вернул Дубея в их окружающий мир и он взглянул на ее лицо с мрачной тенью. – Я не смогу бегать сюда каждый раз для встречи с тобой, ведь рано или поздно кто-то да заметит. Да и не хочу вовсе.       – Не хочешь меня видеть?       – Ты же знаешь, что я не об этом, – Деви отвела свои медовые радужки в сторону, чтобы не встречаться взорами с тем, к кому неровно дышит. – Это слишком рискованно, но видеться тайком – последнее, чего я желаю. Даже на приемах и собраниях мы не сможем и словечком перекинуться, а ты понимаешь, какая тяжесть нахлынет на меня? Начнутся настоящие муки и…       – Потанцуем?       – Что? – девушка удивленно похлопала ресницами, глядя в спокойные полюбившиеся очи. Она сразу же засомневалась, что он вообще ее слушал, однако прямолинейно рассказывать о своих чувствах по отношению к нему было не менее напряженно.       Рам подхватил Деви под талию одной ладонью, а второй переплел пальцы с ее рукой. Шарма озадаченно смотрела в ответ на абсолютно непроницаемый вид, но как по инерции положила другую на крепкое плечо. Не оставляя и секунды на размышления, вдвоем направились по ритму неспокойного дня, плавно покачиваясь из стороны в сторону под светом яркой луны.       Голос шепнул у самого уха, и дыхание его обдало горячим следом, запуская трепетные мурашки в действие.       – Ты танцевала с де Клером на приеме в собственной резиденции тогда. Я не могу себе позволить отказаться от удовольствия превзойти его самого в этом важном деле, – хриплый тон заставлял дрожать под его руками, но Дивия жадно и отчаянно хваталась за возможно последние отголоски его вседозволенности над ней. – Тем-более, когда он посмел отточить свои умения с тобой.       Рвано выдохнув в шею склонившемуся мужчине, та прикрыла глаза и позволила неге болезненного наслаждения вести ее вместо себя. В ушах стояла лишь тишина, но даже с ней девушка смогла уловить темп движений в знакомых тенденциях. Аромат нежной лаванды стоял в носу и вовсе не хотел покидать укромное местечко души, где расцвел в новых красках и даровал одурманенной чувство защищенности, спокойствия и гармонии. Запах смешался с иланг-илангом: душистый цветок цветков, содержащий в себе ноты орхидеи, гардении, жасмина и нероли. Все царство восточных собралось воедино и до жути нагоняли умиротворение, которое растеклось по венам со скоростью скатившейся тележки с крутой горки. Воспринимать что-то внешнее оказалось тяжело, но когда тело подалось вперед от настойчивого притяжения руки на пояснице – пришлось вернуться из своих мыслей в ночную обстановку.       – Представь в голове, как играла бы наша с тобой песня, – Рам поднял миниатюрную ладошку, крепко держащую за его над головой Шарма, вынуждая покрутиться вокруг своей оси. – Какая бы она была? Мягкая или резкая? Звонкая или тихая? – женская фигура вновь оказалась в цепких лапах мужчины, руки той ныне покоились на сильной вздымающейся груди.       – Я слышу холеную, певучую музыку. Она то и дело нежно движется вперед по своим нотам и воссоздает волшебное звучание, в тоже время смешиваясь с меланхоличными звуками, – Деви тихо, чуть слышно озвучила представления, а сама взаправду поглотилась тем, что назвала звуковым сопровождением. – А ты? Как ты себе воспроизводишь на слуху нашу мелодию?       Задумчивый взгляд Дубея заворожил девушку. Ждать ответа на такой вопрос оказалось куда предвкушающе, чем предполагалось изначально.       – Чувствую сильный диссонанс. Хаотичная и непредсказуемая игра завлекает, и отталкивает одновременно. Она не похожа на все те, что я когда либо слышал, однако звучит по особенному что ли… – уголки губ Дивии приподнялись, ведь их представления с Рамом сильно отличались. Вдумчивые зрачки скользили по мерцающему синему небу намного выше макушки маленькой госпожи, но пальцы сцепились на ее маленькой талии и были такими горячими, что та чувствовала их температуру сквозь одежду. – Тяжелая. Не поддается контролю и влиянию людей. Течет сама по себе, не в зависимости от сложности. Но в конце приобретет долгожданный светлый оттенок и, наконец, достигнет своего счастливого финала.       Девушка поникла, ведь поняла, что речь идет вовсе не о мелодии, но в их жизнях так и происходит. Это ли не песня их судеб?       – До финала могут пройти месяца, года, века…       Дубей подцепил фалангой указательного и большого пальца ее подбородок, приподнимая себе навстречу и внимательно смотрел в абсолютно печальные, искренние и идентичные янтарные очи, утопая в их всепоглощающей буре сожаления. Произнес настолько тихо, что Деви смогла бы спокойно списать этот шепот на собственный сон или разыгравшуюся фантазию, если бы не шевелились манящие губы в сантиметре от ее самих.       – Но он все равно наступит, какими бы сильными не казались мучения. И будет сладким, как сахар. Веришь мне?       Шарма открыла глаза и встретилась взглядом с ним. Кому безоговорочно доверяла, беззастенчиво отдавала саму себя, в чьих руках беззаботно находилась и под чьей фамилией воистину хотела оказаться больше всего. Ответила одним единым, но таким громким словом со множествами смыслов, что пошатнулась вся гордость, независимость и былая неподвластность внутри всего существа.       – Верю.       Время утекало из под пальцев. Они провели его вместе так долго и коротко одновременно, что сами не замечали за собой желание отдохнуть и выспаться в теплых постелях. Дивии было до ужаса страшно отпускать и без того едва ли единственное мановение их вольности и крошечную свободу между собой. И о как же был силен страх оказаться застуканными кем-либо… это было своего рода маслом в пылающем огне. Заставляло наслаждаться такими маленькими моментами и дорожить ими не смотря на опасности позади их спин. Неизбежное рано или поздно случиться, однако именно на этой встрече девушка была захлестнутой эгоизмом и думала исключительно о себе, ведь иначе не позволила бы мужчине так рисковать. Проводя время, а именно ночь с Дубеем вместе, наедине – явно осознавала эпицентр своего возвышающегося эгоцентризма, но сквозь покрывающиеся глаза пеленой слез и плотно сжатые зубы удовлетворяла свои самоличные жажды одним лишь присутствием возлюбленного.       А он… не думал ни о чем. Тихо и мирно, слишком безмятежно для их общей ситуации прикасался к ней, поглядывал разноцветными яркими искорками в своих глазах на меньшую фигурку и поражался, как такая своевольная сумела растерять свою спесь в мановение, стоило тяжести брака нависнуть грозовой тучей над нею? Ревность и едкое недоверие к ее теперешнему супругу съедало изнутри, отчего Рам пронзительно оставался нерушимой скалой. Он не хотел, да и вовсе не представлял, что было бы с маленькой госпожой Шарма, если бы соизволил выпустить наружу слабину. И без того едва ли та могла держаться непроницаемой, а если бы лицезрела на смуглом лице безнадегу – угрюмости не избежать. Намерение стереть в порошок лорда являлось закрепленной задачей, если вдруг тот посмеет причинить хоть косвенный вред Деви. Даже если она и будет молчать, дергать за рукав в надежде остановить или кричать, Дубей не остановит свои кровные повадки, которые скрывались за выстроенной стеной собственных принципов.       Но сейчас ни тот, ни другой не зацикливались на плохом. Они потеряли счет секунд, минут, часов, однако каждый отчетливо осознавал то, что расставание оттянуть не получиться. Разговоры в тишине прерывали внешнюю идиллию природы, но не свою. В компании из двух человек таилась исключительная гармония. Непрерывный покой, будто не существовало никого более. Весомый комфорт, который раскрывал души на откровения и уют, чье воздействие значительно оказало эффект на искренние слова из уст.       Двое поглощенных ночным небом лежали под деревом прямиком на сырой от росы земле. Ничто не могло разрушить ту самую малость счастья, которую они все таки сумели отобрать от судьбы. Это было несколько странно, ведь они были похожи на подростков, познавших свою первую школьную влюбленность, но сие мгновение хотелось продолжать веками напролет. Рам рассказывал о Дубеевских приличиях внутри семьи, одновременно презирая их, но и в тоже время восхищаясь задуманному. Некогда расслабленные брови хмурились, а глаза закатывались в упоминании чего-либо нудного и скучного, не удовлетворяя сущность мужчины. Дивия, внимательно слушая рассказы, легенды и прочее смеялась над его угрюмостью, испытывала искреннее недовольство, вместе радовалась и разделяла любые эмоции вместе с человеком, чье плечо было тесно прижато к ее.       Двое освещенных луной позволяли своим стопам оставлять следы на тусклой траве, ведь тела находились в вертикальном положении. Молчание не нагнетало и не имело напряженного начала, ведь таким образом души сливались воедино интенсивнее. Всегда закрытые под замком двери внезапно открывались и выпускали на волю сокровенные чувства, и ничто не было подвластно тому злосчастному времени унести все невидимые нити соединения в этот момент. Мужские руки, сильно объятые хрупкую девушку источали тепло. Согревало не то чтобы физическую кожу, как дарили слабый проблеск надежды на лучшее под силою своего внутреннего пламени, что начало разгораться благодаря человеку, чье сердце билось в груди прямиком над ухом. Деви в его руках увлеченно что-то молвила, подскакивала на месте, а глаза ее загорались неизведанным блеском когда она указывала пальцем на неведомый объект в дали. Восторженные вздохи выскакивали из ее груди, а изумленное выражение изящного лица приковывали взгляд того, кто без объяснения тому причин внимательно изучал каждую частицу мягких линий очерченных черт заалевшего смущенной краской лика. Он немо внимал каждый отголосок ее приглушенного тона и вовсе забывал кто он есть, пока та отводила взор медовых очей в сторону, когда ощущение пронзительных глаз пробиралось под кожу и думала: слушает ли он вообще?       Двое таких разных, но одинаковых в единых обстоятельствах представители иных родов Шарма и Дубей повиновались одному и тому же, что заставляло сердце сделать кульбит и остановиться в воздухе, что вызывало головокружение от неверия происходящего, что способствовало ступору и судорожному тяжелому дыханию от осознания, которое въедается под кожу словно яд, что некоторых взывало к слабости, но одновременно дарующего неизведанную силу – любви. Даже противоположные стороны сходятся, когда стадия отрицания оставляет человеческие тела и исчезает с лица земли. Не каждый способен осознать это, а потому лишь каждый человек волен следовать вслед за судьбой так, как хочет. Это была одна из причин, по которой Деви и Рам смогли разобраться в отношениях друг друга без лишних слов.       И даже в конце, когда двое влюбленных наконец поняли, что в них общего, расстаются. Длинные пальцы девушки в отчаянии цеплялись за одежду мужчины, сжимали ткань до побеления костяшек а челюсти едва ли не скрипели от натуги на друг друга, как сильно были сжаты. Дубей обнял ту за плечи, прислонившись губами ко лбу и, так и замерев, слушал невыносимо быстрое биение девичьего сердца. От напряжения ее тело чуть дрожало.       – Ступай в особняк и ничего не бойся, – хрипло шептал Рам. Он не пытался унять весь страх в Деви, ведь беспокоился не меньше, но по крайней мере в безопасности ее был уверен. – С тобой все будет хорошо, я обещаю.       Дивия подняла глаза, встретившись с его. В ее очах метались искры переживаний, отчего в уголках блеснуло ничто иное, как начавшиеся проступать сквозь неволю слезы. Только почувствовав легкое щипание в носу и чуть уловимое жжение, она сразу же отвернулась, всеми силами пытаясь не показывать свою слабость пред Дубеем.       Однако ему не нужно видеть, чтобы почувствовать.       Он настойчиво повернул ее голову в изначальное положение, положив обе ладони на ее пунцовые розовые щеки. Удобно сжав их, провел большими пальцами по коже ниже самих янтарных глаз словно стирая те показавшиеся слезы. Молвил, пока расширенные черные зрачки бегали вдоль всего лица:       – Будь сильной, Деви, – серьезный тон не смел пререканий. Он заговорил мягче, будто заверяя не только ее саму, но и себя: – и со мной… со мной все тоже будет в порядке. Не распускай слюни и не вешай нос.       Шарма оставалось только кивнуть. Она тихо шмыгнула, взглянула на Рама нежным, насколько была способна взглядом и легонько прикоснулась подушечками пальцев к его щеке. Покалывание не заставило себя ждать и настигло в сие мгновение.       Мужчина шумно выдохнул, на секунду прикрыв глаза, а после двинулся вперед и тогда его горячие губы встретились с ее холодными. Мягкий, полный отчаяния поцелуй вверял мысли о том, что это еще не конец. Пусть они и расстаются прямо сейчас на этом месте, это еще не означает, что они не воссоединятся здесь же вновь. Дивия едва могла пошевелиться, боясь сделать неправильное движения и тогда тот испариться, но легко сминающий уста Дубей перехватил всю инициативу на себя и легко целовал. Изначальное наслаждение сменилось грустью, и когда они оторвались друг от друга, то одарили взорами полных от печали очей. Пальцы девушки так и застыли в воздухе около его щеки, но больше не прикасались. Заметив ее повисшую кисть, Рам взметнул свою вверх и сжал.       – Я верю в тебя. Держи у себя в голове, что мы сыграем с тобой и не одну песню, – он мимолетно улыбнулся, и тут же отстранился от Деви как только она двинулась назад.       – А я верю тебе. Надеюсь, что судьба дарует нам еще одну такую же прекрасную встречу, только уже без опасностей и рисков, – и после этих слов ее глаза наполнились слезами. Чтобы миновать их падение, ей пришлось в последний раз взглянуть на возлюбленного и отвернуться, ступив в ту сторону, которая будет разделять их все больше и больше.

***

      Достигнув своей комнаты без последствий в виде чужих глаз и ушей, Шарма прикрыла за собой дверь и бесшумно сползла по ней вниз. Сила воли покинула ее, стоило ей остаться наедине. До чего ж боль впилась остриями, что даже позитивные мысли и желания не имели веса против? Ей хотелось верить словам мужчины. Хотелось следовать им и сопутствовать. Вот только как?       Дрожащие руки прислонились к лицу, закрывая его. Все путалось в единый клубок и единственное, чего сейчас желалось – хорошенько выспаться и проснуться в своей резиденции, где все как прежде и любимый брат вместе со всеми близкими в гостиной зале. Но реальность такова, что приходится терпеть и выжидать чего-то неизвестного, происхождения которого не знает никто. На то это и неизвестность.       Как бы то ни было, было до безумия страшно. Страшны действия лорда, страшны намерения дюжины, страшны дальнейшие планы и шаги, ведь в любом случае эпицентром всех сторон будет она. Теперь ей открыт доступ и к английским делегациям, и все то, что будет относиться к ним, будет также влиять и на нее. Застилал глаза и страх за собственную шкуру. На что способен де Клер, если он уже нанес первый масштабный удар, объявив о свадьбе?       Вспомнились слова Рама. Он не даст ту в обиду. Даже если придется пойти на многое ради ее безопасности. Его тон был так серьезен, когда он заверял о благополучии существа Деви, что той было сложно думать об этом в негативном ключе. Странно, но даже сейчас, когда его не было рядом, она чувствовала то же самое тепло, что и при встрече с ним. Оно разливалось внутри и снаружи, ведь тело постепенно покидала дрожь и на его место нисходила усталость.       Наконец, когда сутки подходили к своему логическому завершению, девушка принялась вставать с прохладного пола и переодеваться вновь в свою домашнюю одежду. Взглянув на себя в зеркало, та заметила как на лице отображалось некогда изнеможение ко всему. К сегодняшнему дню и заранее к последующим. Не вытерпев такого отражения, Шарма неторопливо принялась избавляться от уличного наряда, пребывая в своих мыслях.       Однако стоило ей переодеться и аккуратно сложить в стопку прогулочную одежду, с напором пригладив ткань друг к другу, как послышался звук шуршания. Брови мгновенно насупились, а недоумение отразилось на лице. Стало любопытно, ведь мягкие брюки и рубашка не могли издавать такие звуки, словно бумажные, потому Дивия поочередно схватила каждый из предметов и начала щупать, пока не обнаружила едва видимую выпуклость в области кармана своей курты. Достав содержимое, это оказалось нечто похожее на записку.       Удивленно поморгав, она приземлилась на мягкую поверхность новоиспеченной кровати и, взметнув руки с бумагой кверху, принялась его распечатывать. Размашистый почерк оповестил о том, что написанное было написано в спешке. Края пергамента были словно оторваны, будто тот, кто написал это сообщение – вырвал материал откуда-то.       Тем не менее, написанное произвело успокаивающее действо, ведь после прочтения по венам разлилось долгожданное расслабление.

Брак не продлится долго. Я позабочусь о том, чтобы эта мука закончилась раньше положенного. Если уж на то пошло, попрошу помощи у полу-бога Рита-Шивы и вызволю тебя из этой украшенной золотом клетки. Ты не одна, и никогда не будешь. Если ты читаешь это, значит, наша встреча состоялась. Мне горестно и радостно одновременно, но я приложу все усилия и самостоятельно вырву тебя из объятий прилипшего де Клера.

Рам.

      Бессильно опустив руки и приложив записку к груди, Шарма горько, но искренне улыбнулась. Слеза, покатившаяся по ее розовой щеке заведовала о той вере в них, которую она смогла понять и осознать в полную меру их возможностей. Быстро смахнув слезу, которая едва ли не проделала очередной путь бесшумного потока было сродни преграды, которая не достойна существовать в нынешних реалиях, особенно после такой нужной сейчас поддержки.       Перевернувшись на бок, бумага все еще находилась между пальцами. Глаза бегали по ней и все еще переваривали смысл, пока и вовсе не закрылись. Когда перед очами не было ничего, кроме кромешной темноты – на удивление Деви не почувствовала страха за следующий день, ведь спиной она отчетливо ощущала осязаемое тепло и живую энергию полюбившегося мужчины. Воображение рисовало его фигуру, широкую улыбку и все это на фоне яркого палящего город солнца. Оно поднялось над ним, озаряя искрами и блеском, когда должна была явиться тень. Ее не было. Ведь нависшая над ними черная туча покинула их судьбы, оставив только счастье под звуки их совместной песни, которую им повезло исполнить.       Пожалуй, это был самый лучший сон за последние несколько недель суматохи, и маленькая госпожа Шарма предпочла бы больше не пробуждаться, потонув в волшебном мирке ее собственных фантазий.