Закон Всемирного тяготения.

      Бледно-желтые стены маленького помещения отливались золотым в свете закатного света. Его мутные, туманные лучи проникали сквозь прикрытые кем-то жалюзи. Комнатка пусть и маленькая, а все же, обставленная. В середине ее, словно король на своем троне, размещался старый, потертый стол. Края его уже облезли, а краска смотрелась не натурально, словно и была нацелена лишь на то, чтобы у смотрящего потекла кровь из глаз, а в мозгах случилось непроизвольное желание заменить этот антиквариат.       Шкафы-купе, что выглядели едва ли новее, вышеупомятного злосчастного стола, блестели своими стеклянными дверцами в аловатом свете. За ними лежали стопки тетрадок, пыльных, забытых богом третрадей. Лежали дипломы, старые статуэтки.       На выбеленном, не более, чем месяц назад подоконнике виднелись бледные горшки, а из коричневатой земли виднелись салатовые стебли фикусов, листья которых отличались толстенным слоем пыли.       За столом, сгорбившись сидел мужчина. Он покачивался в своем кресле, который так и шатался, под нервным постукиванием его ног по полу.       — Руи-сан..— начал было он, хриплым голосом, но его прервали.       — Кобаяси-сан, к чему лишнее притворство, вся Камияма на ушах, — сухо вещал человек, которого раннее обозначили, как некого "Руи". — Стажеров мне решили выдать, да? — тон его голоса был холодным, едва ли не ледяным, но все это в нем прекрывало самое яркое – раздражение.       Камиширо Руи вот уже как три года преподавал естественные науки средней школе. Как учитель, он был едва ли не самым ценным из всего коллектива, но вел затворнический образ своей деятельности. Не жаловал он своих коллег. И едва ли у него складывались отношения с учителем истории и преподавателем трудов. Сам же он из себя весь нахохленный, напущенно холодный и грозный, известный своей громкой славой, как человек, одно маленькое покашливание которого могло успокоить целый буйствующий класс глупых несмышленышей. Несмотря на все его поведение, дети его никогда не боялись, пусть и уважали, и уважали достаточно сильно... Что касательно коллег, то после злополучных часов, которые сенсей проводил в обществе технолога, помогая ему с программой и оборудованием, они действительно держались от него подальше. Глядишь, вдруг у него там болгарка еще за пазухой. Говорят, даже сам директор его побаивался. Но сам по своей натуре, Руи злым никогда не был. Просто такова была его защитная рескция, в ответ на отдаление. Так и сосуществовал учительский комитет уже немного-немало три года.       Вот сейчас, не слишком затянутый на шее галстук; съехавшие на нос очки, черная оправа которых причудливо блестела, как и переливы пыльного воздуха в кабинете; беловатая рубашка, рукава которой загнуты в три оборота и мятые, словно по ним прыгала толпа детишек брюки. Во-истину и от ученика его не отличишь, этого Камиширо.       Лицо его манерно и стоично, а черты острые, тонкие, но при этом аккуратные и красивые. Изящна переносица, что вытягивалась в продолговатой дуге; губы, сложенные в тонкую бледноватую линию; немного впалые щеки; золотистые, сверкающие чем-то на подобии холода глаза и растрепанные, сбившиеся в концах волосы, колорита начиная от фиолетового и заканчивая лавандовым. В дополнение ко всему две голубые прядки, что ниспадали на бледное лицо.       У учителей средних классов Камиямы была еще причина считать Руи странным. Как людям предрассудков, им казалось странным то, что у преподователя проколото правое ухо. А сам же Камиширо, заядлый поклонник дорогих, яшмавых аксессуаров на одно ухо. А так как в лицо ему никто и ничего не говорил, то он даже и не подозревал о том, что окружающие считают это его небольшое увлечение "странностью".       Да и потом, такой красивый, а жены, или, уж на то пошло, девушки так и нет. Напрашивались сомнения касательно личности вышеупомятого преподавателя. К детям не лез, вот и главное.       — Да..— голос директора средней Камиямы немного дрогнул и он еще сильнее вжался в спинку кресла.       Цепную реакцию первым дал класс первый класс средней школы, первая параллель...       Один из учеников тамошнего класса приходился младшим братом одному из предполагаемых стажеров и тот, в строжайшем секрете рассказал младшему. Как жаль, что дети не умеют молчать. Уже к обеду, когда средние классы за своими пересудами уплетали бенто, эта новость облетела всю параллель.       — Понимаете, это уже решено...— продолжал мужчина, с тяжелым вздохом. — Тем более, вы у нас единственный учитель естественных наук, так что, Вам определенно нужна будет чья-то, да помощь — Руи не понравилось то, что его просто поставили перед фактом, что за него уже все решили, хотел он того или нет. — Руи-сан, не волнуйтесь, я сделаю вам прибавку к вашей заработной плате. Всего лишь наставляйте их, вот и все.       Услышав про прибавку, уголки губ Камиширо сами собой расползлись по лицу в ухмыле. Он не настолько ценичен. И все же... Ему ничего не остается, кроме как смириться. А вот сможет ли группка одногруппников едва ли выпустившихся из университета, ужиться с суровым преподавателем?