Не сбежать

Зима не особо любил все эти походы в ДК. Танцевать ему, в принципе, нравилось, но дергаться в такт музыке парню надоедало уже через три или четыре песни. Поэтому он предпочитал отходить на приличное от танцпола расстояние, подпирать собой какую-нибудь стенку и просто слушать треки. Была еще одна причина, по которой Зима предпочитал держаться в тени, щурясь от яркого света стробоскопа, ненароком попадавшему ему прямо в глаза. И эта причина звалась Турбо. Еще год назад Валера просто был его лучшим и единственным другом. Вова на тот момент был еще в армии, Марат — просто мальчишкой, братом Адидаса, про Кащея и говорить нечего, а о существовании Андрея он тогда и вовсе не знал. С остальными парнями Зима как-то тоже не старался подружиться. Не было среди них тех, с кем парень мог от души повеселиться и расслабиться. А вот Турбо… Турбо — это другое дело. Зима чувствовал себя с ним комфортно не только по той причине, что они росли вместе чуть ли не с пеленок. Было в Валере что-то такое, что заставляло Вахита забыть обо всех проблемах, которые у него существовали в жизни. Сразу из головы выветривался неприятный образ периодически выпивающего отца, смурной матери, вредных преподавателей и ненавистных пацанов из других группировок. Кудрявый Валера одним своим присутствием мог поменять настроение Зимы в лучшую сторону. Если бы не он, то Вахит, наверное, окончательно стал озлобленным на весь мир. Чувствовал ли Турбо то же самое по отношению к нему? Честно говоря, Зима не знал. А напрямую спрашивать не решался. Хотя иногда действия Валеры все говорили за него. Он мог даже рот не открывать — и так все становилось понятно. Турбо постоянно крутился вокруг Вахита и, можно даже сказать, заботился о нем, насколько это вообще было применимо к его пацанскому поведению. Без проблем пускал его к себе на ночевку, когда отец Зимы бушевал в квартире, делился едой, а порой даже и шмотками и старался всячески помогать ему с младшими ребятами. Их дружба была крепкой и нерушимой. Да, Зима с Турбо периодически схлестывались, а порой и не только словесно, но эти перепалки были скорее силой привычки, нежели настоящим конфликтом. Все это понимали и периодически подкалывали ребят, что они, мол, ведут себя, как женатая вот уже двадцать лет парочка. Первой их дружескую идиллию длинной в несколько лет нарушил сам Вахит. Вышло это случайно. Однажды он летом просто увидел, как Турбо сидит на скамейке под солнышком, довольно жмурясь, словно кот, и от этой картины тут же пропал. В его душе комочком свернулось что-то донельзя мягкое и теплое, но при этом ужасно неправильное, странное. Вахит долго ломал над этой загадкой голову. По вечерам он сидел на кухне, пил крепкий чай и разглядывая сбитые в кровь костяшки — последствие усиленных тренировок в качалке. Зима думал, что если он будет лупить по груше, как не в себя, то это дурацкое чувство из души выветрится. Не выветрилось. Только наоборот окрепло и, кажется, еще сильнее приросло к нему, когда после тренировки Турбо, громко матерясь и громыхая наспех собранной аптечкой, обрабатывал ему ногу. Зима тогда бегал кругами в «коробке», споткнулся о какой-то камень и упал на асфальт, чуть не оставив на нем всю кожу с колена. — Вот скажи мне, — бурчал Валера, присев на короточки и аккуратно промывая рану, — ты дурак? Чего ты так рванул? Сказано же было тебе — беги потихоньку. Наслаждайся свежим воздухом. Птичек вон послушай. Зима практически не слышал, что там Турбо бубнил себе под нос. Его взгляд был прикован к чересчур хмурому лицу парня, кудрявой макушке и длинным аккуратным пальцам, которые то и дело касались его обнаженной кожи. Вахит думал, что не выдержит. Он не считал себя трусом, но в этот момент был готов сорваться с дивана и драпать из качалки со всех ног. И плевать, если снова споткнется и позорно растянется на асфальте. Всяко лучше, чем смотреть на Валеру и думать про то, как хочется стиснуть его в объятиях и вдыхать запах знакомого с детства одеколона. Зима понял, что отвлечься тренировками не выйдет. Может быть, это и помогло бы, если бы Турбо не таскался всюду за ним, как хвост. Тогда он решил подойти к вопросу радикально. Выудив у своего бывшего одноклассника номер Кристины — симпатичной девчонки из параллели, с которой он общался от силы раз пять, Вахит решил ей позвонить и позвать погулять. Та, к удивлению Зимы, быстро согласилась. Через несколько дней они уже якобы встречались. Вахит, как и положено, водил Кристину в кино, покупал ей мороженое и даже провожал до дома. Но целовать девушку не спешил, хотя та иногда и давала ему понять намеками, что была бы совершенно не против. Вахит Кристине нравился, поскольку был уравновешенным и спокойным. Правда, шутки она его не всегда понимала, но девушка считала, что это — исправимо. Теперь когда Турбо звал Зиму позависать у него дома или же просто погулять, то тот обычно отмазывался, аргументируя это тем, что ему надо к своей девушке. На самом деле он просто боялся снова остаться один на один с Валерой. Где-то глубоко внутри он понимал, что к Кристине ничего не испытывает, а вот к своему «другу» — очень даже. Турбо же поначалу безобидно подкалывал Зиму по поводу того, что он сразу сбегает к девчонке, а потом начал откровенно с этого беситься и смотреть на него волком. Когда Вахит даже просто произносил «Кристина», Валера недовольно зыркал на него и тщательно пытался скрыть огонек злости в глазах. У них даже произошло несколько стычек по этому поводу, от которых попахивало уже не привычной дурашливостью, а самой настоящей обидой друг на друга. Жаркий августовский день стал точкой невозврата в их с Трубо отношениях. Вахит помнил его в таких мельчайших подробностях, как будто он был только вчера. Он тогда был в качалке вместе с остальными пацанами и усердно тренировался. Хоть спорт и не помог ему полностью избавиться от странных чувств по отношению к Валере, но мозги все равно хорошо прочищал. Турбо тоже был там и упорно игнорировал Вахита, потому что три дня назад они снова сцепились друг с другом из-за Кристины. Он возился с Маратом где-то в противоположном углу рядом со снарядами и, случайно ловя взгляд Вахита, нарочито громко фыркал и отворачивался. Зиму это бесило, но он старался особо не подавать виду. Только его лицо становилось все смурнее и смурнее, когда он замечал, что Валера нарочно уходит от него подальше. А уж когда Турбо и вовсе выскочил из импровизированной качалки с другими пацанами, при этом громко смеясь, Зима начал заниматься упражнениями, как не в себя. Он, значит, готов сердце свое из груди вырвать и швырнуть на стол, если Турбо попросит, а тот так по-мудацки себя ведет. Вышел из сомнамбулического состояния Зима только вечером. Оглянувшись по сторонам, Вахит понял, что остался в качалке совсем один. А еще, что у него жутко болят абсолютно все мышцы, которые только есть в теле. Зима доковылял до обшарпанного дивана и устало плюхнулся на него, стянув с себя мокрую от пота футболку и облокотившись голой спиной о неприятную жесткую ткань. — Сидишь? — вдруг донесся до него знакомый голос. Зима устало приоткрыл один глаз и увидел стоящего около входа Турбо. Тот выглядел каким-то напряженным, как дикий кот. «Вернулся все-таки» — Сижу, — спокойно ответил Вахит. Если бы не усталость, то он бы не смог настолько хорошо скрыть дурацкое волнение в голосе, которое всегда в последнее время возникало при виде Турбо. — Что, к Кристинке своей не пойдешь сегодня? — спросил его Валера, подходя к бойцовской груше и лениво ударяя по ней кулаком. — Куда мне. Я на ногах то не стою. Перестарался маленько. — Как же так, а? Она же без тебя скучать будет, Зима, — ехидно произнес Валера, повернувшись к нему лицом. — Я думаю, что Кристинка найдет, чем заняться и без меня, — сдвинув брови, ответил Вахит. Ему не нравилось, что они снова начинают ссориться. — Вот как… Значит, и с кем поцеловаться она тоже найдет, да? Зима не выдержал и метнулся к Валере. Турбо по-настоящему его разозлил. Пусть он ничего и не испытывал к девушке, но это не означало, что Зима будет спокойно сидеть и слушать чушь о ней. Даже от Турбо. — Знаешь, ты можешь балаболить обо мне все, что угодно, — прошипел он, схватив парня за воротник футболки, — но Кристинку не трожь. Она — нормальная девчонка. Воздух вокруг них накалился до предела. Вахиту казалось, что сейчас будет даже вздохнуть опасно. Валера скользнул взглядом по его обнаженному торсу и сильным рукам. Этот взгляд не остался для Зимы незамеченным, и он тут же густо покраснел, осознав, что на него в открытую пялятся. Даже злость отошла на второй план. — Сколько раз ты с ней уже целовался? — почти прошептал Турбо на ухо Зиме. — Много, — соврал тот, стараясь не выдавать свою ложь глупым выражением лица. — А я вот еще ни с кем… Ни разу. Вахит не понимал, к чему вообще клонит Турбо, но от этого разговора у него внутри уже все сворачивалось и вопило от абсурдности происходящего. — Может научишь? — с нагловатой улыбкой спросил Валера, подняв на него свои глаза, в которых уже плясали знакомые безбашенные огоньки. Услышав это, Зима подавился воздухом, но потом тут же взял себя в руки и метнулся навстречу Турбо. Он думал, что Валера просто по-дебильному пошутил, и ему в челюсть тут же прилетит кулак, едва он дотронется своими руками до его лица, но ничего подобного не произошло. Поэтому Зима яростно сминал его губы своими, зарываясь пальцами в непослушные кудрявые волосы. Если раньше Вахит думал, что сможет убить в себе что-то, что так манило его к Валере, то сейчас окончательно понял — он в полной заднице. После такого Зима точно не сможет больше относиться к Турбо, как прежде. Он уже почувствовал, какого это — трогать его, целовать его и слушать его рваные вздохи. Теперь Зима всегда будет голодный и жадный до этих ощущений. И пусть его хоть убьют — он больше не будет отрицать очевидное. Вахит оторвался от Турбо лишь на мгновение, чтобы сделать хотя бы один вдох, а потом снова притянул его к себе. В этот момент им обоим было плевать на жару, на тусклое освещение в качалке и на то, что кто-то может в любую секунду войти сюда. Через пару минут они наконец-то отодвинулись друг от друга. Зима чувствовал, что все его лицо полыхает. Валера тоже выглядел не лучше — он был весь взмокший и взлохмоченный. — Я соврал тебе, — сказал Вахит. — О чем? — хрипло спросил Валера. — О том, что целовался с Кристиной. На самом деле я с ней только за руки держался. И все. Турбо, как показалось Зиме, после этих слов сразу сделался бодрее. — Это…хорошо, — наконец-то вынес он свой вердикт и улыбнулся. — Я без тебя не могу, Валера, — решил признаться Вахит. Он больше не мог скрывать все в себе, позорно убегать от Турбо и при этом еще и обманывать Кристину. Парень понимал, что если вдруг Валера решит рассказать кому-то о случившемся, то ему наступит хана. На утро его точно найдут с расквашенным лицом и перемолотыми до состояния крошки ребрами. — Я знаю, что это пиздец как неправильно. Но все равно не могу. Правильные слова никак не хотели вырываться из его рта. Не был Зима романтиком. Но он надеялся, что Турбо его поймет. И тот действительно понял, поскольку без опаски обхватил его обеими руками и прижал к себе, не говоря ни слова.

***

Так вот, если вернуться к дискотеке, то терпел он долгие песни и пляски только из-за Турбо. Зиме нравилось пожирать его взглядом. Благо вокруг было полным полно девчонок, поэтому никто бы ничего заподозрить не смог. Ну подумаешь — пялится на симпатичную Ольгу в смешном пушистом свитере или на Маринку с длинными темными волосами до попы. Турбо же в свою очередь знал, что Зима именно на него смотрит. Знал, и поэтому начинал свою «игру». Зыркал на Вахита периодически, улыбался хитро и двигался по-своему, по-пацански, но будто бы зазывая его. В танцах Валеры не было ничего «девчачьего», но Зиму от них порой аж до мурашек пробирало. Вокруг него было так много людей — пацанов и девчонок, но все они мелькали где-то на периферии его зрения. Зима пристально вглядывался только в лицо Турбо, неотрывно следя за ним. Когда Валера уже совсем обнаглел и незаметно для всех слишком уж нагло облизнулся, Зима не выдержал и ринулся в толпу. Он оказался около Турбо буквально через пару секунд, схватил его за запястье и потащил в сторону запасного выхода. — Куда вы? — недоуменно спросил Марат, внезапно возникнув у них на пути с двумя стаканчиками сока — для себя и, видимо, Андрея, который тряс головой в такт музыке. — Покурить, — широко улыбаясь ответил Валера. Из-за этого Зиме захотелось треснуть ему по затылку. — А чего в туалет не зайдете? — Там и так полно народу. Не хочу чувствовать себя, как килька в банке, — быстро ответил Вахит и пошел вперед, утаскивая с собой Валеру, чтобы Маратка не задал еще несколько неудобных вопросов. Спустя минуту они с Турбо уже были на улице. Так как дискотека постепенно подходила к концу, сзади ДК никого не было. Даже куряк. Все либо уже протирали собой пол в туалете, убуханные в хламину, либо разбредались по домам. Убедившись, что вокруг точно никого нет, Зима схватил Валеру за плечи и прижал к стене. — Что ты там устроил? — спросил он, глядя в хитрые глаза парня. — Ничего, — невинным тоном ответил Турбо, старательно пряча улыбку. — Зачем врешь? — Мне просто нравится тебя дразнить, — ответил Валера, склонив голову на бок и все больше напоминая этим самым наглого котяру. Зима приблизился к его лицу и поцеловал в губы. Поцелуев у них уже было много и все разные. Однако этот получился более грубым и собственническим. — Может отпустишь меня? — тяжело дыша спросил Валера, когда Вахит отстранился от него. — У меня плечи болят. Неудобно. — Переборщил. Виноват, — ответил Зима, старательно избегая короткого слова «извини». Турбо отмахнулся от этого и тут же раскрыл руки, впуская Вахита в свои объятия и прижимаясь к нему чуть ли не всем телом. — Может быть, пошлем куда подальше эту дискотеку? — спросил Зима, слегка кусая Турбо за шею и тут же облизывая это место языком. — Готов пропустить медляк? — ехидно спросил его Турбо, самым наглым образом забираясь под его футболку холодными руками и проводя пальцами по позвонкам. — Как же так… В ответ на это Зима еще сильнее припечатал его к стене своим телом, всем своим видом показывая, что медляк ему сейчас нужен в последнюю очередь. — Ладно, — ответил Турбо, который и сам уже думать забыл о существовании танцев, но старательно делал вид, что они его очень волнуют, — тогда заваливаемся ко мне. Зима улыбнулся и, как мог, безмолвно выразил свою любовь к этому хитрому балбесу, крепко стиснув его в объятиях.