Педагогический состав

      Мир точно издевался, если происходящее было наяву. Словно финал громоздкой истории, слезливого магловского фильма или едва позитивной книги. В момент, когда казалось, что всё встало на свои места, все ощутили себя счастливыми и поймали то самое мгновение полного уединения, нечто переломилось. И Драко не мог смириться, что этим стала Грейнджер, замертво упавшая перед всем Хогвартсом.       — Малфой, ты всё равно не поможешь ей, сидя здесь, — сказала Аббот, проводя палочкой над Гермионой. — Она жива. Просто спит.       — Когда люди «просто спят», их можно разбудить, — выругался Драко, в упор смотря на Аббот.       Та поджала губы и, покачав головой, села за свой стол, стоящий немного поодаль. Драко опустил руку поверх ладони Гермионы, крепко её сжимая. Драко надеялся, что в эту секунду Гермиона очнётся. Скажет, что хотела поиздеваться, спровоцировать, посмотреть на его реакцию… Что угодно. Ему было всё равно, главное, чтобы в итоге она оказалась жива, здорова и в сознании.       — Драко, — успокаивающий шёпот Пэнси за спиной, и её ладонь, аккуратно поглаживающая его плечо, сжалась. — Гарри, в кабинете…       Драко сглотнул ком злости, подступивший к горлу, и коротко кивнул, оставляя Пэнси и молчащую Уизлетту рядом с Гермионой. У него было другое дело — убедить её спасти. Неважно, угрозами, магией, силой или манипуляциями, но заставить, чтобы перестраховщики, желающие добиться «более весомых» аргументов, наконец поняли, что упустили.       В голове вторили слова Кингсли, что важно потерпеть, и план Поттера, как Бронте нужно поймать с поличным. Оба ждали, пытались выманить её и заставить действовать, а по итогу вновь оказались в проигравших с жертвой на руках. И будь в больничной постели другая, неважная, Драко бы отшутился, намекая, что орденовские планы работают не лучше сломанной метлы. Но не сейчас, никакого юмора, подначиваний или дерзких ухмылок. Только злость, ненависть и желание скорее помочь.       Малфой бросил пароль и быстрее двинулся к винтовой лестнице, поднимаясь. В кабинете он увидел Кингсли и Поттера, разговаривающих между собой и рассматривающих треклятый кубок с символикой Гриффиндора, из которого и пила Гермиона.       Драко оставил прелюдии, не стал спрашивать, аккуратно интересоваться или пытаться вести дипломатическую беседу. Он резко взял Кингсли за воротник и с силой, ранее не познанной, прижал того к стене, смотря в глаза.       — Давайте дождёмся решительных действий, Малфой, — закричал он. — Бронте сама себя закопает. — Драко слегка ослабил хватку, а после сильнее прижал министра к стене. — Проявите терпение.       Краем глаза Драко заметил приближающегося Поттера, пытающегося помочь Кингсли, но сразу осадил и его.       — Ещё шаг, Поттер, и я забуду, что ты её лучший друг, — огрызнулся Драко, неотрывно смотря на Кингсли. — Есть что сказать?       — Отпустите меня, пока это не стало чревато, — медленно и учтиво угрожал Кингсли.       — Если с ней что-то случится…       — Что-то случится с вами, если вы не сдержите свои эмоции, — громче добавил Кингсли. — И спасителей у мисс Грейнджер станет на одного меньше.       Драко несколько секунд в упор смотрел на Кингсли, борясь с желанием бросить проклятие и вытолкнуть из себя все копившиеся эмоции. Он хотел, чтобы Кингсли ощутил, каково сейчас Гермионе и насколько больно её близким. Но понимал, что ситуация этим не решится, а скорее напротив — только больше усугубится.       Как бы ни было отвратительно и паршиво, но это тот шаг, который нужно сделать назад и решать ситуацию на холодную голову. Это было правильно — так бы поступила Гермиона, будь она в сознании. Драко стоило проговорить это в мыслях, чтобы наконец-то отступить и дать Кингсли вдохнуть полной грудью.       — Предлагаю всем сейчас взять себя в руки…       — Прибереги демократию для речи в конце года, — фыркнул Драко, убирая ладони в карманы брюк и внимательно глядя на Кингсли.       Поттер замолчал, глазами упираясь в министра, который, подобно Драко, стоял с высоко поднятой головой и смотрел в упор.       — Лидия всё ещё в школе, — пояснил Кингсли. — Кормит представителей Визенгамота котлетами и перспективами закрытия Хогвартса.       — Мне всё равно на их несварение, — скрестив руки на груди, ответил Драко.       — Она всё ещё здесь, — строже пояснил Кингсли. — А значит, ждёт встречи с кем-то из школы. С тем, кто подмешал зелье в напиток мисс Грейнджер.       Казалось, что Кингсли закипал прямо на глазах, не выдерживая то ли поведения, то ли натиска Драко. Впрочем, что одно, что другое Драко вполне устраивало. Ведь должен министр, у которого второе имя «перестраховка», ощутить хотя бы малость тех неудобств, с которыми столкнулся Драко из-за него.       — И у этого человека наверняка есть антидот, — воодушевлённо добавил Поттер. — Или хотя бы рецепт для его создания.       — То есть мы ищем сами не знаем кого, неизвестно где и непонятно, когда он исчезнет, — резюмировал Драко, загибая пальцы. — Я верно вас понял?       — Не совсем, — сдерживаясь, сказал Поттер, доставая один из пергаментов из стола.       Поттер протянул его Драко, тот смерил директора недовольный взглядом, но всё-таки выдернул лист, проверяя список имён. Он был не особо длинным, но состоял из лучших студентов в области зельеварения, преимущественно со старших курсов. Круг подозреваемых и в голове Драко медленно сужался до нескольких имён, на которые могла повлиять Бронте.       И единственное, которое казалось правильным Драко и сердцем, и аналитическим складом ума, абсолютно ему не нравилось. Потому что он не мог и вообразить, что эта студентка способна на такое.       — Я обвёл предполагаемого кандидата, — медленно сказал Поттер, кивая на пергамент.       — Сабрина не могла это сделать, — отрезал Драко, отбрасывая от себя лист.       — Она объявила тревогу по Касперу и, вполне возможно…       Драко выгнул бровь, беспрерывно смотря на Поттера и Кингсли. У них не было аргументов против этой девочки, а сам Драко ни за что бы не признал в ней способную на подобное. Она бы не поступила так. Сабрина умная, исполнительная, целеустремлённая студентка с большими амбициями и идеальным резюме. Она бы не стала пачкать руки в крови…       — Назовите мне хотя бы одну причину, зачем ей это было нужно? — злился Драко.       — Кажется, с этим могу помочь я, — послышался голос сзади.       Все трое повернулись ко входу в кабинет, где с ноги на ногу переминался волнующийся Морган, чей взгляд был прикован к Драко.       — Я знаю, почему Сабрина это сделала…

***

      Самая изящная ловушка сознания — отключение восприятия мира. Не слышно окружающих людей, гула голосов, шагов, дыхания, не ощущаются ароматы, не чувствуется привкус солёных слёз. А единственное, что воспринимается, это стук колотящегося сердца. Он выбивает из реальности, закрывая в самом себе и заколачивая дверь, способную выпустить обратно.       Сабрина неслась по коридору, постоянно озираясь по сторонам, чувствуя на себе несуществующие взгляды. Руки и ноги холодели, плечи содрогались, а внутри всё горело слабым пожаром, который больше пытал, чем уничтожал. Будто бы нечто тяжелое селилось в горле, не позволяя дышать, думать и воспринимать, оставляя только нарастающий страх.       Он душил, царапая сознание, сердце, грудь изнутри, чтобы невозможно было остановить, а только прочувствовать, как острые когти терзали душу. Разум кричал, требовал, ломаясь на две части, где одна утверждала, что всё в порядке, а вторая не выдерживала груза совести. Это было больно и тяжело, ноги не удерживали, становясь ватными.       Она слабо помнила, как дошла до злополучной двери и упёрла ладони в края раковины, смотря на себя в зеркало.       «Убийца», — вторило сознание.       «Это правильно», — кричала другая его часть.       Разум будто бы измывался над ней, не давая чёткого и верного ответа, в котором Сабрина так нуждалась. А перед глазами вместо реальности и собственного отражения всё ещё стояла картина с Ярмарки. Будто слишком долгая колдография, где Грейнджер замертво падала, все начинали кричать, пытаясь помочь, и лишь двое смотрели на неё.       Знающие, чьих это рук дело.       Разница в том, что Бронте глядела с одобрением. Её яркие зелёные глаза, подобно змеиным, довольно рассматривали Сабрину, забираясь в душу и стягивая муки совести. Но Курт, внимание которого она ощутила на себе секундой ранее… Там было всё иначе. Непонимание, отрицание и разочарование — они плескались в его карих радужках, сменяясь одно другим, пробуждая понимание происходящего.       Сабрина пыталась убедить себя, что это правильно. У неё просто не было выбора. Она желала счастья, и Грейнджер, а точнее, её устранение, было единственным выходом. И Сабрина поступила так, как должна была, потому что никто другой не позаботится о её личной жизни так, как бы хотелось ей. А цель… Она всегда оправдывает средства, иначе и быть не может.       Но почему-то легче от этих попыток успокоить себя не становилось. Совесть, сожаление и гнетущий страх истерикой подкатывали к горлу. Уничтожая суть, забирая сознание, отравляя рассудок.       — Если я Плакса Миртл, это не значит, что сюда надо приходить рыдать, — недовольно заявило летающее под потолком привидение.       Сабрина подняла глаза, где стояли слёзы, и схватилась за палочку, поджимая губы. Она уже отправила на больничную койку Грейнджер, чего стоит ещё и призрак? Одним больше, одним меньше — разницы нет. Сабрина ведь способна на это, она могла уничтожить неугодного, наступив на горло моральным ценностям?       — Сабрина, подожди.       И она замерла, стоя спиной к говорившему. Этот голос Сабрина узнала бы из сотни, им она грезила, о нём мечтала и ради него…       — Опусти палочку, — спокойно сказал Малфой.       Но Сабрина лишь крепче сжала древко и медленно повернулась, ощущая, как слёзы предательски катятся по щекам. Потому что в глазах Малфоя читалась правда — он знал, что она сделала, и пришёл именно поэтому. Не потому, что любил, она была ему нужна или он испытывал к ней чувства. А потому, что она почти убила девушку, которая дорога ему.       — Она мертва? — спросила Сабрина.       — Нет, — спокойно сказал он. — Но это может случиться, если мы не дадим ей противоядие.       Слёзы обильнее потекли по щекам, ноги не удержали, и Сабрина рукой опёрлась на стоящую позади раковину. Малфой, осторожно наблюдавший за ней, сделал шаг вперёд, но она тут же направила на него палочку.       — Не подходите, — прошептала Сабрина.       Голос дрожал, и она не сразу осознала, что он принадлежал именно ей.       Беспомощный, болезненный, едва не истерический.       — Сабрина, я всё знаю, — выдохнул Малфой, выставляя руки перед собой. — И понимаю, что ты сейчас чувствуешь.       — Ужасная фраза, — спотыкаясь об истеричный смешок, сказала она. — Это они вас послали, да? С нужными словами, чтобы вытащить из меня признание, как из Каспера…       Она знала, что он хотел, понимала это. У неё не было другого пути: либо сдаться, либо сражаться. И оба варианта ей не подходили, поэтому она просто стояла, обороняясь и пытаясь продлить время, неизвестно зачем нужное.       — Вы не понимаете, что я чувствую, потому что не были на моём месте, профессор, — говорила она, глотая слёзы. — Всегда просчитываете ходы наперёд, ужасно умны, красивы и хитры…       И если она это не сделала вчера, то должна была сегодня. Терять уже нечего, но хотя бы она выскажется.       — Вы идеальный, — прошептала она. — Но почему-то не для меня.       — Мы обязательно поговорим с тобой об этом, но…       — Зачем? — горько улыбаясь, спросила она. — Я старалась делать всё, чтобы вы были мной довольны, а вы всё равно выбрали её. И это уже не исправить.       На последних словах она сорвалась на крик и развела руками, чем и воспользовался Малфой. За считаные секунды он преодолел расстояние между ними и забрал палочку, подкидывая её в потолок, где ту схватила Миртл. Сабрина попыталась оттолкнуть его, но он крепко прижал её голову к своей груди, обнимая и равномерно поглаживая спину.       — Почему так больно, — плакала она, подняв глаза на него. — Я не хотела её убивать, до последнего не хотела, но вчерашний вечер… Вы…       — Сабрина, посмотри на меня.       Малфой взял её лицо в свои ладони, не давая отвести заплаканный взгляд.       — Я не поверну время вспять, но мы можем ещё всё исправить, — тихо сказал он. — Сварить противоядие, и с профессором Грейнджер всё будет в порядке.       Но Сабрина не отвечала, по её щекам продолжали течь слёзы. Она уже слабо понимала, из-за чего именно, задыхаясь в собственным эмоциях и переживаниях. Единственное, что она смогла ответить взволнованному Малфою, было:       — Я не убийца.       — Знаю, — ответил он ей. — И не будешь, если мы успеем.       Она затравленно смотрела на него, не понимая, какое решение принять и как быть. Происходящее разваливалось на глазах, уничтожая все возможные выходы.       — Тебе всего шестнадцать, — тише произнёс Малфой. — Не марай руки в крови.       И это стало решающей фразой, когда в её взгляде отпечаталось сожаление. Запустив руку в пояс юбки, Сабрина протянула ему рецепт, по которому изготавливала яд. Малфой забрал у неё пергамент, быстро просматривая содержимое.       — Морган, — тут же сказал он.       Из-за двери появился Курт, который подбежал к ним, забирая Сабрину из рук Малфоя и поддерживая, не давая упасть.       — Всё будет хорошо, — кивнул Малфой, глядя на неё. — Обещаю.       Курт крепко обнял её, прижимая к себе и пытаясь успокоить, но Сабрина смотрела только на удаляющуюся фигуру профессора, надеясь, что он успеет и всё правда закончится хорошо, что все останутся живы…

***

      Линда Бронте быстрыми шагами шла по Хогвартсу, нервно озираясь по сторонам в поисках камина. Надежда его найти была глупой, учитывая, что ни одного открытого находиться здесь не должно. Но страх и понимание скорой расправы за совершённое не пропускал рациональное мышление.       Вид заплаканной Слизнорт говорил сам за себя, а значит, до момента потенциального поражения оставались считаные минуты. И Линда предпочитала провести их в настолько отдалённом месте, что не найдут в ближайшую вечность. План был хороший, отличный, но явно не в стенах треклятой школы.       — Тесси, а ну иди сюда! — послышался женский голос совсем рядом.       Обрадовавшись, что он не был знаком, Линда уже собиралась отчитать снующую студентку. Но, повернувшись на источник звука, увидела только большие голубые глаза несущегося на неё кота. Животное, словно Линда была любимым лакомством, накинулось на неё, отчего она мгновенно упала на пол, закричав.       — Уберите его от меня! Сейчас же! — просила Линда, пока когти зверя впивались в её кожу.       — Прекрати, нельзя так, — возмутился всё тот же голос.       Линда не рисковала открыть глаза, но по ощущениям хозяйка схватила кота и потянула на себя. Однако боль от этого стала только сильнее, и Линда закричала ещё громче, привлекая внимание, кажется, всей школы.       — Остолбеней!       Заклинание не попало в кота, а лишь спугнуло его, отчего тот прошёл грязными лапами прямо по лицу Линды, убегая.       — Профессор, аккуратнее, — закричала девочка, смотря вперёд.       Линда резко открыла глаза и подорвалась с пола, чувствуя, как саднили раны от кошачьих когтей. Стоявшая рядом девочка виновато поджала губы и уже хотела извиниться, когда рядом появился Нотт.       — Мекиса, не подходи, — тут же сказал он и жестом указал её следовать за животным.       — Мекиса, подожди, — ухмыльнувшись, выпалила Линда и схватила девочку за руку.       Притянув её спиной к своей груди, Линда тут же приставила палочку к горлу студентки. Едва не подошедший Нотт тут же замер, сведя брови к переносице и смотря то на Линду, то на древко у шеи Мекисы.       — Лучше тебе стоять на месте, — угрожающе сказала Линда, надавливая палочкой на горло, отчего Мекиса вздрогнула.       — А вам обратиться к магловским мозгомедикам, — отметил Нотт. — Нет, правда, что за пристрастие к детям?       Линда сцепила зубы, крепко сжимая запястье Мекисы в тот момент, когда послышалось заклинание.       — Экспеллиармус!       Палочка вылетела из рук Бронте, а Мекиса с силой наступила ей на ногу, отчего Линда сложилась пополам. Подбежав к Нотту, Мекиса спряталась за него, видя подходящего аврора вместе с Кингсли. Мгновение, и на всё ещё тяжело дышавшую Линду были надеты браслеты, не позволяющие использовать магию.       — Вы ещё об этом пожалеете, — прошипела она, исподлобья смотря на Кингсли.       Но тот проигнорировал её, кивая Нотту увести студентку подальше, пока Линда медленно шептала проклятия, пытаясь оттолкнуть заковавшего её Вуда. Но тот лишь крепче стянул браслеты, борясь с желанием бросить в неё Оглущающее, чтобы избежать проблем.       Но Кингсли твёрдо запрещал это делать, она должна была рассказать им всё, что успела натворить за последние годы.

***

      Гермиона не сразу смогла понять, что именно произошло, но резкая боль в горле и неприятный запах зелий заставили поморщиться до того, как она очнулась. Глаза закололо, в мышцах она ощутила слабость, но Гермиона всё-таки приподнялась на локтях, осматривая больничное крыло. За окном уже опустились сумерки, Ханны, что обычно дежурила здесь, не было, лишь тихое посапывание слышалось рядом.       Присев, Гермиона увидела Малфоя, заснувшего в кресле. На губах проступила улыбка, и в голову закралась мысль приблизиться к нему. Гермиона попыталась соскочить с кровати, но колени тут же подогнулись, и она упала вниз, рукой ударившись о тумбочку и зашипев. От шума Малфой сразу проснулся и поднялся, смотря на неё.       — Грейнджер, ты издеваешься, — выругался он.       Подойдя, он тут же подхватил её на руки. Тепло его тела заставило Гермиону вздрогнуть, но вместе с этим ощутить прилив тока по коже. Малфой опустил её обратно на кровать и сел рядом, поправляя подушку вместе с одеялом. От этой картины Гермиона тихо засмеялась, заставляя Малфоя злобно нахмуриться.       — Знаешь, у меня уже есть мама, — шепнула она ему, улыбаясь.       — Обязательно расскажу ей, как ты встала с постели после суточного сна, — хмыкнул Малфой.       — Может, договоримся? — подмигнула ему Гермиона и лишь после осознала сказанное. — Сутки? Что со мной случилось?       В разуме начали всплывать события, где они стояли на сцене перед открытием Ярмарки. Она всё время смотрела на Малфоя и даже не слушала слов Гарри, за что мысленно себя ругала, но прекратить не могла. После они чокнулись бокалами, она выпила тыквенный сок со странным вкусом и уже хотела поругать студентов, помогающих на кухне, но после… темнота.       — Бронте нашла новый способ закрыть Хогвартс, — пояснил Малфой, подсаживаясь ближе и касаясь палочкой стакана на тумбе.       Наполнив его, Малфой тут же протянул тот Гермионе, она сделала несколько жадных глотков. И только сейчас начала осознавать, как сильно хочет пить, а после с грохотом поставила сосуд обратно на тумбу, заинтересованно смотря на Малфоя.       — Она заставила Сабрину подлить яд в твой стакан, — пояснил Малфой, отводя взгляд. — Как Фоули.       Злость мгновенно накатила на Гермиону, и она уже была готова прямо сейчас отправиться в Министерство, чтобы высказать всё о делах Бронте и использовании в них детей, но Малфой тут же опустил ладонь на её живот, не позволяя встать.       — Её забрали авроры, всё хорошо, — обеспокоенно добавил Малфой.       — А что с Сабриной? — осторожно спросила Гермиона, понимая, откуда в нём столько волнения.       Он на секунду замешкался, словно не зная, как ответить. Вероятно, ситуация была куда сложнее, чем он осмеливался сказать.       — Они проверят воспоминания Сабрины. Должна обойтись записью в личном деле. А Бронте отправят в Азкабан, — кивнул Малфой. — Больше она не потревожит ни детей, ни Кингсли, ни школу.       Эта новость без сомнений радовала, но Гермиона видела поникшее настроение Малфоя и быстро подсела ближе к нему, обнимая и кладя голову на его плечо. Он положил свою ладонь поверх её, медленно поглаживая, пока беспрерывно смотрел в одну точку. Гермиона не знала, что происходило в его мыслях в эти секунды, но спустя время на его лице появилась добродушная улыбка, и он вновь взглянул в её глаза.       — Как себя чувствуешь?       — Готова провести ещё пять уроков, — задорно сказала Гермиона.       — Будешь лежать в кровати, — покачал головой Малфой.       Гермиона хитро улыбнулась и прижалась к нему, наклоняясь к его губам.       — У меня есть очень весомые аргументы, — прошептала она и уже хотела его поцеловать, как дверь больничного крыла распахнулась.       — Малфой, я же сказала позвать меня! — закричала Ханна, тут же подлетая к Гермионе.       Ханна сразу оттолкнула Малфоя, заставив его вернуться в кресло, а сама села к Гермионе, светя Люмосом перед её носом.       — Что болит? Не тошнит? Галлюцинации есть?       — Вроде нет, — неуверенно сказала Гермиона и услышала звук шагов.       Через пару мгновений в крыле появились остальные, перекрикивая друг друга вопросами о её состоянии. Нотт ругался, что пытался провести уроки с её студентами и что в её трансфигурации даже развернуться негде.       Крыло быстро наполнилось смехом, возмущениями и многочисленными шутками. Гермиона не могла удержаться от улыбки, чувствуя, как Ханна едва не просвечивает её заклинанием. А чуть дальше сидел Драко, внимательно смотря на неё и заставляя дыхание сбиваться.       В это мгновение она поняла, что самым ужасным поступком, который она могла совершить, было уехать отсюда. Потому что эту школу, этих людей и события она бы ни за что не променяла ни на что другое.