Цель: (вы)жить. Дополнение

Тео кажется, что он умрёт. Лёгкие сдавливает болью при каждой попытке вдохнуть. Он не знает, сколько уже лежит на холодной земле, сжимая в руках практически пустой рюкзак — он едва ли успел ухватить его, когда бункер вместе с его относительно спокойной жизнью начал рушиться. Словами описать сложно, что именно послужило причиной гибели всего. Тео разглядел лишь огромные клешни какого-то насекомого. Жуткая тварь начала прогрызать землю, стены бункера и бедолаг, не успевших убежать. Тео и сам бы стал жертвой монстра, если бы не Тара, так упрямо тащившая его подальше. Приступ заканчивается, но Тео замечает это не сразу. Слёзы текут по щекам, и он сворачивается клубком, обнимает колени. Требуется много усилий, чтобы не зарыдать в голос. Тео в отчаянии, но остатки здравомыслия не позволяют шуметь. Он не может просто умереть, как бы сильно ему не хотелось. Его руки, одежда, даже лицо — всё покрыто чужой кровью. Едва ли в метре от него Натали Мартин раздавило клешнями. Он помнит её лицо в момент смерти. Её испуганные глаза, открытый в хрипящем крике рот, из которого фонтаном полилась кровь. Страшное зрелище. Оно всплывает перед глазами, когда Тео отмывает лицо в ближайшей луже. Сохранять спокойствие практически невозможно. В его рюкзаке только лом, кофта и верёвка. У него нет выбора. Он должен вернуться. Два дня Тео игнорирует урчание в животе. Истерика время от времени накрывает его. Окровавленные футболка и куртка лежат в рюкзаке. В кофте немного холодно, но Тео терпит. Его мучает бессонница. Ноги уже дрожат от усталости. Тео старается занять себя хоть чем-то, чтобы не погружаться в мысли, где только испуганные крики, искажённые болью и страхом лица дорогих ему людей и Тара, падающая обратно в бункер вместе с обрушившейся землёй. Они почти сбежали, когда она решила помочь споткнувшемуся Доновану. На третий день на Тео нападают. Умереть от клопа слишком позорно. Тео даже не напрягается, отбрасывая насекомое в сторону. Он бьёт ломом больше, чем нужно. Под наплывом эмоций он раскрошил практически весь хитин, оставив бесформенное месиво. Тео смотрит с отвращением и идёт подальше от этого места. Он очень устал. Желудок болит, но Тео продолжает упрямо бродить по округе, не позволяя себе уходить слишком далеко от бункера. Когда перед ним возникает подобие деревни, в которой некоторые из бункера уже бывали, пополняя запасы, в Тео поселяется надежда. Он без страха ходит по домам. Смерти Тео не боится ровно до момента, пока на него не нападает очередная тварь. Пауки более жуткие, чем клопы, но Тео на адреналине справляется. Только возвышаясь над разбитым трупом, он жалеет, что всё ещё жив. Дома оказываются пустыми. Нет ни одежды, ни предметов быта, ни запасов еды. И Тео прекрасно знает, куда всё делось. Выжившие сметают всё подчистую. Но Тео всё равно остаётся. Он кое-как пробирается в перекрытую обломками стены спальню. Это единственная кровать с матрасом. Она влажная и покрыта плесенью, но это лучше, чем задыхаться в пыли от приступа. Тео впервые засыпает. Ему всё ещё холодно — дыра в крыше не защищает от ветра. Но здесь всё равно теплее, чем на улице. Тео не высыпается, но ему определённо лучше. Теперь у него есть силы заново осмотреть все дома. Это оказывается бесполезно. Еды он не находит. Однако находит сейф. Тот покрыт ржавчиной и уже не такой надёжный, каким, наверное, был изначально. Но Тео всё равно тратит довольно много времени, чтобы открыть его. В этом смысла не особо много, но это лучше, чем сидеть без дела. Внутри оказываются деньги — сейчас в них нет никакой ценности — и бутылка коньяка. Тео то ли смеётся, то ли просто в истерике, сидя на полу и пялясь на практически нетронутую этикетку. Горлышко бутылки в сантиметре от его губ, когда он останавливает себя. Желание сдаться и напиться подавляется странным ощущением ответственности перед кем-то. Но у него никого нет. Тео засыпает в слезах на сыром матрасе. С момента происшествия проходит неделя. У Тео на бедре повязка из найденной где-то в кладовке тряпки. Матрас не продержался долго, в одну из ночей он проснулся от того, что в его кожу впилась ржавая пружина. Тео был рад, что не выпил тогда коньяк. Голод сводит с ума. Тео чувствует, что почти падает в обморок. Но охотится нечем. Да и сил на поиски хотя бы какой-то глупой крысы нет. Он считает себя безумцем, подбирая ноги и поднимаясь с пола, на котором спал последнюю ночь. Тео даже не пытается оправдываться отчаянием. Он знает, что уже на дне, отколачивая плоской частью лома лапу убитого им же паука. Дым от костра, с которым пришлось повозиться, просачивается даже сквозь слои сложенной в несколько раз ткани, которой Тео прикрывает нос. Запах горелой плоти паука отвратительный. Тео почти выворачивает, когда он кусает едва ли обработанную лапу. Попытки отключить эмоции проваливаются. Если бы Тео был верующим, он бы проклинал Бога. Но он атеист и винить ему некого. Дорога обратно занимает дня три. «Если и умирать, то рядом с Тарой» — думает Тео, едва перебирая ногами. Его живот болит, но он уже привык. По крайней мере у него есть силы идти. Это того не стоило. Поляна, где находился бункер, перерыта. Но насекомого не видно и не слышно. Тео идёт ближе к дыре в земле. Он не хочет смотреть вниз, потому что знает, что найдёт там. Его пробирает дрожь, он сглатывает, стоя на краю и смотря вперёд, собираясь с мыслями. Есть ли шанс, что кто-то выжил? Тео опускает взгляд лишь на мгновение, тут же зажмуривая глаза и почти отскакивая от края. Ноги подкашиваются, и он падает. Резкую боль, проходящую вдоль позвоночника, Тео не замечает. Он продолжает жмуриться, закрывает рот рукой, чтобы не закричать. На полу бывшего бункера лежали разбитые тела Донована и Тары. Остальные, скорее всего тоже были неподалёку, но Тео плевать. Тара мертва. И умирала она, скорее всего, долго и мучительно, пока Тео где-то бродил. Вина, страх, отчаяние — всё смешалось в один ком боли, давивший где-то в груди. Тара была для него…всем. Его миром. Когда всё началось, она была рядом, поддерживала, утешала. Когда последний ингалятор закончился, она обещала Тео, что он выживет, что она будет рядом. Так почему же сейчас она лежит мёртвая в бункере. Почему она не рядом с Тео, когда он снова заходится в кашле из-за приступа. Тео больше не заглядывает в бункер. Он пытается уснуть, пробравшись чуть дальше в лес. Сон не приходит к нему. Глаза болят от слёз. Тео смотрит на землю и не думает. Думать больно. В голове только Тара. Ему требуется ещё день, чтобы прийти в себя. Он должен спуститься. Тео обходит дыру в земле, кое-как спускается с другой стороны, подальше от Тары. Но здесь не лучше. Из-под обломка бетонного потолка торчит рука. Тео узнаёт по кофте Трейси. Он жмурится и отворачивается. Земля на полу смешалась с кровью. Он пытается пробраться в их бывший склад, но тот завален. А там была вся еда. Тео скрипит зубами, глаза слезятся от обиды. Ему остаётся только дальше искать тела своих товарищей, надеясь, что кто-то успел прихватить хоть немного банок с консервами. Тео больно смотреть на труп Джоша, но у того рюкзак. И там действительно есть полезные вещи: пять банок с консервами, аптечка и спальный мешок. Тео старается не смотреть в открытые безжизненные глаза. Он добирается до места, где было радио, и то стоит практически нетронутое. Жаль, никто не додумался спрятаться здесь. Разгребать обломки нет смысла, и Тео всё же плетётся к месту, где лежит Тара. У неё на спине рюкзак. Она лежит на животе, в луже крови, и Тео останавливается в метре от неё. Слишком больно. Но он всё же подходит и аккуратно снимает рюкзак со слишком податливых плеч. Он жмурится, отворачивается, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Тео отворачивается от трупа сестры и садится на колени, заглядывая в рюкзак. Внутри есть и еда, и одежда. Она даже успела прихватить одежду Тео. А ещё там был её дневник. Обычный блокнот, куда Тара записывала свои мысли. — Так глупо, — вздыхает Тео и тихо смеётся, когда слёзы катятся по щекам. Он открывает первую страницу. 11 апреля 2014 г. Мне так страшно. Мама с папой погибли. Нас с Тео забрали в бункер. Снаружи настоящий хаос. Все в ужасе. Я постараюсь быть спокойной. Тео так боится. Никто этого не видит кроме меня. Ну или всем плевать, я не знаю. Я должна защитить хотя бы его. Он всё, что у меня есть, а я всё, что есть у него. Если этот бункер — наш новый дом, то я сделаю всё, чтобы мы были в порядке. Чтобы Тео был в порядке. Я защищу его. Тео рыдает. Тара всегда была рядом. Она защищала его. Но…что сделал для неё он сам? Сбежал. Рисковал жизнью, которую Тара всеми силами пыталась сохранить и сделать хотя бы терпимой, просто так. Тео закрывает блокнот, прижимает его к груди. Кажется, это самое живое, что осталось от Тары. — Я выживу, Тара. Обязательно выживу.