Обещание

Бежать. Надо бежать, пока безумные твари не догнали их, не заразили этой мерзкой гадостью. Сердце бешено колотится в груди, и, кажется, вот-вот выскочит из нее. Копыта скользят по сырой от росы земле, но Пампкин Сид продолжает нестись вперед за своей сестрой. Быстрее, быстрее, не обращать никакого внимания на хриплые стоны за спиной. Берн Фезер летит впереди, часто оглядывается на брата и выглядит... напуганной. Пампкин впервые видит сестру такой отчаянной и растерянной. До этого Берн всегда была собранной, готовая защитить брата от любой опасности. Зараженные выглядят неуклюжими, но это обман. На деле они, пусть и дергано, но бегут, и бегут слишком быстро для существ с такими изломанными длинными конечностями и искаженными лицами. Пампкин оглядывается назад, и стадо мурашек бежит по его спине. Лица зараженных напоминают нагретый воск, а потемневшие глаза тонут в бездонных провалах. Пампкин Сид вздрагивает, когда вдруг один из зараженных вырывается вперед и оказывается в метре от него. Внутри все холодеет, сердце пропускает удар, а ноги подкашиваются. Его начинает тошнить от накатившего ужаса. Из-за звона в ушах Пампкин Сид не слышит, как Берн разворачивается и с громким вскриком влетает прямо в зараженного пони. Он слишком поздно замечает, что один из них успевает укусить сестру, прежде чем Пампкин и Берн Фезер успевают добежать до старого подземного убежища. Когда они одновременно падают на холодный бетонный пол, тяжело дыша, Пампкину хочется заплакать. Нет, не так, хочется прямо как в детстве забраться Берн под белоснежное крыло, прижаться покрепче и громко разрыдаться от такой безнадежной ситуации. На щеках и шее сестры несколько кривых глубоких укусов, живот пересекает длинная царапина от острых шипов какого-то куста, через который им пришлось лезть в попытке сбежать от зараженных. Пампкин старается не думать о родных, которые остались в зараженном вирусом Понивилле. Он лишь надеется, что родители с братьями успели уехать и еще живы. Дыхание Берн Фезер сбивчивое и редкое. Она смотрит на Пампкин Сида с отчаянием в глазах, уже знает, что ей осталось недолго. Сестра не смогла выполнить свое обещание, данное еще в детстве – защищать Пампкина до конца своей жизни. Слезы все-таки покатились по его щекам. Берн Фезер притянула его к себе, укрыла крылом, будто одеялом. Вытерла копытом мокрые щеки брата. Пампкин лишь тяжело вздохнул, утомленный переживаниями, погоней и страхом за свою семью. Со стороны выхода из убежища слышалось тихое шуршание, словно кто-то царапает люк и пытается попасть внутрь.

***

Пампкин Сид догадывался, что это произойдет. С каждым новым днем Берн Фезер все меньше напоминала пони, превращаясь во что-то странное. Непонятное. Тревожащее. Она просила его уйти, но Пампкин стоял на своем – раз они родились в один день, то и умрут тоже, пусть даже зараженными. И никакой вирус им не помешает. Теперь же ему остается сидеть на ледяном бетонном полу, смотреть на ставшую чудовищем сестру и молча ронять слезы. Берн уже ничего не поймет, не услышит знакомого голоса и не узнает родного лица. Она тяжело дышит, из ее горла доносится тихий хрип. Пристально смотрит, не отрываясь, на брата. Сестра долго сохраняла рассудок – дольше, чем другие пони – но вирус все же взял свое. Перед своей "смертью" Пампкин Сид вспоминает дни, проведенные в Понивилле с семьей. Как они с сестрой носились по лесу, как бросались зимой снежками, как ссорились и мирились... Вспоминает своих братьев-близнецов, которые, возможно, сейчас ходят по улицам родного города, даже не помня своего прошлого. Не видят лиц друзей и знакомых. Берн Фезер была ближе всех. Защищала от нападок других жеребят в школе, пусть и могла ударить сама – все-таки она его сестра, можно и потерпеть. Утешала, когда что-то не получалось; учила, ведь была старше на пару лет. Любимая даже в таком виде, зараженная вирусом дорогая сестра не вызывает страха или отвращения, как другие пони. Пампкин надеется, что где-то там, в глубине ее сознания прячется настоящая Берн, которая помнит своего брата, любит его и защищает от всех невзгод. Он представляет себе вместо пустых черных провалов ярко-голубые глаза, теплую улыбку. Кажется, что вот прямо сейчас сестра очнется, назовет Пампкина дураком, который повелся на розыгрыш и громко рассмеется. Этого так и не произошло. Он чувствует резкую боль в шее – словно не укус, а царапина. Царапина? Пампкин Сид старается не открывать глаз, хочет запомнить Берн Фезер живой, непохожей на это изломанное существо. Боль становится невыносимой, и кровь из глубокой раны уже бьет фонтаном, заливая все вокруг. В ушах раздается уже знакомый звон. В последний момент, лежа на полу и захлебываясь своей же кровью, Пампкин не выдерживает и открывает глаза. Все вокруг плывет, но он замечает ярко-красные пятна на костлявых копытах сестры... Пампкин Сид уже не станет монстром и не будет бродить по пустым улицам в компании своей сестры. Не сможет заразить других пони, не станет заложником своего тела. Она все-таки защитила его.