Теплые снежинки.

Боль неприятно отразилась в локте и пятой точке, что из глаз полетели снежинки. Сзади еле устоял стеллаж наполненный различными медикаментами, которые чуть выпали на холодный, мокрый кафель в попытке ухватиться и не причинить себе нежеланное столкновение с грязной поверхностью. Почувствовав как ткань лёгких штанов намокает, парень резко открыл глаза и уставился на виновника сея торжества. Тот взволнованно что-то объяснял и, по видимому, извинялся, но лежачий не слышал его, будто находясь в аквариуме. Тряхнув головой пару раз и увидев перед собой протянутую ладонь, которая была белая от холода. От нее пахло выпечкой и морозом. Посмотрев сначала на свою грязную и мокрую ладонь , а потом на такую изящную и чистую, пострадавший решил поделиться своей грязью. Кисть покрыла песком руку человека, которая потянула на себя обмякшее тело от удара. – Извини, не думал что так столкнусь в тебя.– Брюнет потирал затылок и оглядывался, будто ждал что-то, что принесет ему несчастье. Несколько раз присмотревшись в окна и ничего подозрительного не заметив, он взглянул на свою беду. Карие глаза похожие на растопленный шоколад с вкусными орехами и нотками яркого мармелада с шипучкой, которая приятно дразнила язык своим сочетанием внимательно взирали на грязь покоящаяся на руках молочного человека. В некоторых местах можно было заметить ярко красные пометки от мелкого щебня, которые навсегда останутся очень незаметными шрамами об этом инциденте. Опуская взгляд на штаны, которые в некоторых местах окрасились в грязно коричневый оттенок, сильно отличающийся от светло голубых джинс, он заметил разбросанные пластыри и бинты с повязками, упаковка от пластырей медленно начинала впитывать в себя соки морозной улицы, которые беспощадно тлели под теплым освещением круглосуточной аптеки. Опустившись, он стал собирать то, что удалось снести изящной, но чуть грязной из-за него, рукой. Когда все чуть испачканные вещи стояли на своих законных местах, штаны брюнета были влажными из-за того, что он решил обтереть об себя медикаменты, но этого было практически не видно , ведь как оказалось, кареглазый с ног до головы был мокрым. Неужели за окном настолько сильная метель? – Извини ещё раз. – Неожиданно раздавшийся цветочный голос , отрезал теплую тишину и пострадавший вздрогнул , не ожидал что с ним заговорят ещё раз, ведь это было не нужно и неуместно. В этом мире уж точно. – Все в порядке, не стоит. – Вишнёвые волосы были потревоженны грязной рукой, их оттенок ласково переливался на свету лампочки , которая изредка мигала, давая понять, что ей пора уходить на пенсию, но никто и не собирался давать ей передышку, пока та окончательно не умерла. Помещение погрузилось в темноту и брюнет схватился за рукав черной куртки, вставая ближе и начиная что-то нервно тараторить. Были слышны лишь отголоски, будто комар в летает где-то рядом, но не назойливо, цветочный голос испускал ароматы страха и ненависти, но говорил он совершенно на обычные темы, чтобы заполнить давящую на него пустоту и темноту. В окно прилетел снежок, такой холодный, твердый, со сломанными снежинками, которые сплелись в один ком и давали холод друг другу, а позже располагались в отдельных частях окна близко, но так далеко в снежной вселенной. По загривку расползались нити тепла, Хенджин удивлённо развернулся, и услышал ругань из-за белой, как снежок на окне, двери. За кассой наконец-то появился аптекарь, который зло бурчал себе под нос, но заметив двух существ в своем помещении устало прошёлся взглядом, он смотрит, а в душе у вишнёвых волос проносится метель, которая разрезала бы щеки и залезала в горло, не давая вдохнуть. – Что сразу не позвали? – Скрипучий, словно не смазанные качели, голос отпрыгнул от темных стен и заполз в уши неприятной змейкой. Тело рядом содрогнулись и взгляд невольно припал к нему. Брюнет был на несколько сантиметров ниже, густые волосы свисали на глаза, закрывая их от внешнего мира, будто храня радость и оставшееся тепло. Лязг металла о кафель перетянул взгляд опять на кассу, аптекарь пододвинул стул и вопросительно смотрел на них. Ручка медленно билась о пальцы старого мужчины, изредка задевая белоснежную поверхность лакированного стола, где лежали кучи бумаг и некоторых таблеток. – Мы сами только вошли и свет отключился. – Кожаный ботинок ступил и раздавил оставшийся грязный снег, он не хрустел, противясь телу сверху, а лишь смиренно принимает свою участь уже такого ненужного и никого не радующего, когда-то лежавшего красивым слоем на улице и блестящим на свету, снега. Сухая рука с мелкими царапинами протянула снотворное и обезболивающее, а потом нырнула в карман потрёпанный куртки и протянул смятый клочок бумаги, по всей видимости эти лекарства отдавались по рецепту. Брюнет лишь вопросительно глядел в спину вишнёвых волос и один вопрос гудел на подкорке сознания : " Почему такой молочный и без шапки? Станет же мороженым."