δangerous woman

      Приходить в себя за считанные секунды после нежданного-негаданного поцелуя с мужчиной и улыбаться другому спустя минуту — для Элеоноры не впервой. Пусть в этот раз было и оглушительно больно, она нашла силы сесть перед горячем итальянцем и вновь вернуться к разговору. До Баринова все её мысли крутились о том, как быстро будут развиваться отношения с молодым человеком; как она выглядит в его глазах; специально обходила тему карьеры, чтобы не взболтнуть, что она не просто гость в этом отеле. Она боялась того, что Рафаэль купится на деньги и её положение, а не на неё саму. Прошли годы, когда она искала для себя богатого спутника жизни; поиски часто увенчивались успехом, но пустоту в сердце не заполнить никакими ценными бумажками. Шли годы, а она всё так же сидела у разбитого корыта, глотая слёзы отчаянья.       Ближе к десяти часам Рафаэль галантно попрощался, поцеловав руку женщины, и попросил её номер телефона. И она не раздумывая, аккуратным почерком вывела заветные цифры на салфетке.       — Ti aspetterò, — почти шёпотом отозвалась Элеонора и протянула салфетку.       Рафаэль ушёл к себе в номер, а Элеонора тяжело вздохнула и, сев обратно за стол, облокотилась на него и закрыла руками лицо. И как её угораздило вляпаться вновь в то, что она сама когда-то разрушила? Ещё недавно она с завистью смотрела на бывшего мужа и его нынешнюю жену; думала о том, что Виктор, в отличие от неё, изменился, стал верным, надёжным мужем, а по итогу — закрутилось-завертелось. Ей не нужны были эти недоотношения. Не нужны оправдания, которые за всем этим последуют. Не нужны — разумное заключение, но сердце хочет ласки, любви, искренности. Ощущения защищённости, которое покинуло её после первого брака.       Возвращение к Баринову по началу объясняла тем, что он был её первым мужчиной, первой любовью, а такое остаётся на всю жизнь. Он не был корыстен, не смотрел на то, что она частенько устраивает скандалы на пустом месте. С ним можно не волноваться о том, как выглядишь каждую секунду. Вырисовывался некий идеал, а потом вниз на землю — то, чем все их отношения закончились. Треском. Громкими криками. Её оглушительной изменой, чтобы знал, что помимо него есть и другие мужчины, готовые быть с ней рядом, а не с бутылкой пива в казино. Месть, — и Элеонора до конца не понимала кому: ему за его дурацкое поведение или же самой себе? После первого брака она стала смотреть на мужчин иначе; без энтузиазма, без желания раствориться в человеке. Во всём и всех видела изъяны.       И спустя столько лет вновь на её пути первый муж. Уже и не кажется таким плохим; его привычки известны и уже не раздражают. И их тянет друг к другу. Своё поведение Галанова объясняет просто, без накручивания, но почему Баринов не отпускает — над этим она ломала голову.       Рафаэль уходит, практически не оставляя следа в её сердце. Поразвлечься, побыть в сильным мужских объятиях, плавиться в его руках — однозначно. Но сердце не ёкает. Почему-то оно выбирает страдать из-за того, что её простофиля встал на пути. Такой женатый и недоступный. «Прошу тебя, не порть мою жизнь», — её оглушили слова бывшего мужа. Восприняла их настолько всерьёз, что вставать между Еленой и Виктор казалось сущим преступлением.       Недолго думая, Элеонора решает, что нужно добавить к нескольким бокалам вина ещё парочку-другую. Садится на бар и щелчком пальцев подзывает бармена.       — Милый, налей мне красного вина, — сухо, без претензий. Но с ощутимой усталостью.       — Будет сделано, Элеонора Андреевна, — тут же отозвался до жути улыбчивый бармен. И это не могло раздражать. Его улыбка выводила из равновесия, но она молчала.       Бокал. Второй. Третий, а за ним и ещё парочка. И рассудок окончательно задурманивается. В обычных случаях Элеонору не уносит вдаль, но накопившаяся усталость даёт о себе знать. Едва держась на ногах, она встаёт со стула и направляется к лифту. Абсолютно опьянённая. И брошенная. Где-то внутри отзывается: «Сама виновата». И знает — без нравоучений.       С трудом, но она добирается до номера. Кое-как удаётся найти в сумочке ключ-карту, приложить её к двери и с грохотом войти в номер.       — Твою же мать, — громко произнесла Элеонора, захлопнув дверь. Осталась только тишина. В голове звенит, отзывается болью, но не смотря ни на что, она скидывает с ног туфли и волочится до кровати.       Ещё недавно подушка пахла его парфюмом. Он лежал безмятежно, смотрел сны, а она наблюдала полночи за ним. Время идёт и никого не щадит. На его лице приметила морщинки, новые впадинки. Но всё казалось ей таким родным. Хотелось прикоснуться снова к его губам, ощутить руки на талии. И раствориться. Но момент упущен, и возможность стать с ним единым целым — иллюзорна.       Сидя на кровати, Галанова медленно снимает с себя одежду и ложится под одеяло. А слёзы самопроизвольно катятся по её щекам вниз — на новые белые наволочки. «Зачем ты только появился в моей жизни? Я должна поставить между нами прежнюю стену». Ведь она дала обещание самой себе — не позволить себе разрушить отношения бывшего мужа. Он достоин лучшего. А она перебесится.       Это чувство влюблённости в Виктора настигло её ещё до свадьбы с Нагиевым. Но Галанова умело его отрицала, позволяла лишь изредка смотреть на него затуманенным взглядом, цепляться за слова, чтобы между ними пробежал хоть какой-нибудь ток. Жгучий, яростный. И эти игры заводили её, — никаких намёков на флирт, только взаимные колкости и замечания. Было достаточно до какого-то момента. Пока снова её сердце не превратили в мякиш.       «Мне некуда больше идти», — с такой мыслью она вошла в кабинет Баринова после измены Нагиева.

***

      Наступило утро и всё встало на свои места — кухня работала под грамотным управлением Баринова, а Элеонора проснулась в два часа дня с головной болью. И с решением старательнее обхаживать итальянца, ведь клин клином выбивают — нужно дать сердцу влюбиться в другого, — и так она и поступила.              День. Второй. Третий. Хозяйка отеля находила любой повод для встречи. И напрочь откидывала возможность встречи с бывшим мужем. Не ответила на звонки и смс дочери. В глубине души осознавала, что игра затягивает её в пучину, но не было у женщины тормозов — если уж начала, назад дороги нет.       И только спустя две недели Рафаэль вошёл в её номер. Две недели обхаживаний оказались успешными. К моменту икс было всё готово заранее: красное платье в пол с большим вырезом на ноге, яркий макияж и парфюм, одурманивающий разум. Она была готова отдаться этому жаркому парню, смести напрочь все мысли о другом мужчине, запретном.       — Hai una bella stanza, — Рафаэль сел на диван и с томным взглядом посмотрел на крадущуюся к нему женщину. Она пожирала взглядом, уже без томления.       — Si adatta alla mia statura, — сев на его колени, ответила Элеонора. Она провела ноготочками по его щеке и прошептала на ушко: — La proprietaria questo hotel.       И итальянец после этих слов кладёт руки на ягодицы женщины. Смотрит в глаза и очаровательно улыбается. Какой куш! Не долго думая, он притягивает её к себе за подбородок и властно целует. Тяжелые вздохи, невнятный шепот и спустя минут десять они валяться на кровать, — не тревожить!

***

      С головой входит в новые отношения. И кажется, ничто уже не тревожит душу, — не тянет к Баринову, с которым общение сведено до минимума. Каждую ночь она отдаётся молодому итальянцу, чувствует его всем нутром, и мысли не возникает, что может пойти что-то не так. Вот очередное счастье в виде молодца с карими глазами.       Снова они в постели после бурного соития лежат и болтают о жизни, о том, как же им прекрасно вместе.       — Amore, possiamo andare al karaoke domani? — легко и непринуждённо. — Voglio sentire la tua voce.       — Lo senti ogni notte, amore mio, — со смехом ответила Элеонора, поглаживая Рафаэль по груди. — Certo che ci andiamo!

***

      Раньше Элеонора обожала громкие мероприятия, дым кальянов и безумно громкие разговоры. Танцы до утра входили в обычную жизнь. Но оказавшись в элитном караоке-баре, при первой же минуте захотелось сбежать. Но улыбающийся итальянец по правую руку был рад, осматривался и всё воскликивал: «Questo posto è bellissimo!». Наплевала на собственный дискомфорт, кивала головой и с натянутой улыбкой смотрела на мужчину.       Пару раз с утра на телефон Галановой поступали звонки от Баринова. Но она скидывала их. Каждый раз говорила себе: «Если было бы что-то важное, пришёл бы или отослал Джековича». Но шеф не приходил. Звонок за звонком, и всё пусто.

Sve bi' da dam za ta dva crna oka Ja bih na dar taj osmeh iz Maroka Ne dišem, Sahara oči ten mi para A tvoj je san ova zelenooka

Zelenooka — Sanja Vucic

      Пара села за забронированный заранее стол и принялась болтать, но обстановка была давящей и совсем не подходящей для Галановой. Раздражало буквально всё, отвлекало и приводило в состояние нервоза. А ещё больше раздражали взгляды молодых девушек на её спутника, который своих глаз от них тоже не отводил. Когда началось шоу, громкая музыка окончательно начала выводить Элеонору из строя.       — Amore mio, vado al bagno delle donne per un po', — Элеонора оставила короткий поцелуй на щеке Рафаэля и ринулась в сторону туалета. А мужчина времени решил зря не терять, отвечал на все похотливые взгляды, подмигивал.       Оказавшись в дамской комнате, Элеонора облокотилась о раковину и посмотрелась в зеркало. «И какой чёрт меня дернул?», — задавалась вопросом женщина. Чтобы угодить. Чтобы её мальчишка не убежал раньше времени. Ей нравилось его внимание; то, как он старался доставить ей удовольствие в постели. И пусть всё это было лишь на время, — ей нравилось, что он вытравлял мысль о Баринове.       И снова звонок от него. Сбрасывает вновь. Собирается с мыслями и возвращается в зал. Она замечает тут же похотливые взгляды на молодых девчонок от своего Рафаэля. Ему нравится обстановка, чувствует себя альфа-самцом. И будь он не с ней, уже кого-то да подцепил. Хотя, останься она в туалете ещё минут десять, и какая-нибудь девчонку уже бы и подсела.       Элеонора ухмыляется и осторожно идёт к столику, но замирает, когда к Рафаэлю подсаживается девушка с ярко рыжими волосами. Они начинают беседу, такую громкую, что доносится и до Галановой. «Why not? Today sitting alone, bored», — девушка касается плеча итальянца, вальяжно, и он позволяет. «I’m not alone tonight, darling», — тут же чуть тише произносит мужчина и проводит рукой по её колену.       И в этот момент Галанова ухмыляется и подходит к столику. Размеренной походкой, без желания как-то задеть и поставить на колени.       — Не помешаю? — она садится напротив диванчика, на котором сидят Рафаэль с незнакомкой. Всё с той же ухмылкой наблюдает за реакцией рыжеволосой девушки. А та с опаской смотрит на неё и чуть отсаживается от итальянца. — Posso andare?       — Amore, è tutto uno equivoco, — попытался отмахнуться Рафаэль. И вот уже его рука пытается дотянуться до руки Галановой, но та без секунды раздумия отмахивается и встаёт с места. — Ci conosciamo da molto!       — Continuate a conoscervi. Rimettete la maniglia sul piede, — рассмеялась Элеонора, положив на стол тысячу евро. — Per il lavoro svolto, piccolo.       Она, не раздумывая и не обращая внимания на попытки Рафаэля её остановить, вышла из караоке. Нараспашку в своей полушубке, Галанова вдыхала свежий воздух и даже радовалась, что так всё закончилось. Находиться в душном, пропитанном кальянным дымом помещение, было невозможно.       В очередной раз поступает звонок от Баринова.       — Ну что тебе? — произносит Элеонора прежде, чем ответить на звонок. — Баринов, вот какого чёрта?       — Эль, что за детский сад? Почему ты не берёшь трубку?! — прокричал шеф. По голову было понятно — злится. И, кажется, беспокоится. — Я полдня тебе звоню!       — Допустим, — отвечает спокойно Галанова, и решает немного прогуляться по ночному городу. Прогулка в никуда. — Дозвонился, поздравляю! А теперь, чего ты хотел?       — Почему ты не брала трубку?! Катя уже больше недели до тебя достучаться не может! Пропадаешь черти где! Когда ты уже начнёшь думать не только о себе! — его выводило её спокойствие, её напыщенность. И скрывать недовольство уже не было сил.       — Это всё? Ты звонишь, получается, не по рабочему вопросу? Получается, я могу класть трубку, — почти без эмоций отвечает Галанова.       — Эль, что происходит? — после тяжелого вздоха спрашивает Баринов.       За короткое время романа Элеоноры с Рафаэлем Баринов не появлялся на её горизонте. Наблюдал издалека, говорил себе, что она имеет право жить, как хочется; быть с кем хочется. Но не смотря на разумные рассуждения, он боялся, что она обожжётся.       — Ничего не происходит, Баринов. У нас с тобой сугубо рабочие отношения. По работе — всё складно: ты работаешь, получаешь зарплату, а я предоставляю тебе эту работу и эту зарплату. Мы с тобой состоим в отношения работодатель-подчинённый. Таки да? Таки да, — почти на одном дыхании произносит Галанова, шагая по безлюдной улице.       — Эль, прекращай быть стервой. Я прекрасно понимаю, что ты у нас гордая и властная баба. Всё должно быть по-твоему, но… Почему с тобой всегда так сложно? — уже без крика.       — А было бы проще, если бы мы с тобой переспали тогда у меня в номере? Или нет, было бы проще, если бы мы с тобой совокупились в твоём кабинете? — женщина улыбается, едва сдерживая порыв разреветься. — Я бы вновь чувствовала себя последней дрянью, как тогда… когда изменила тебе с официантом, имени которого я даже не помню!       Но той стороне трубки повисло молчание.       — Ну, чего молчишь?       — Думаю, — отзывается Виктор. — Я стал очень часто о тебе думать. И меня это пугает. Эль, ответь хотя бы дочери. Ладно я, — и он хочет договорить, но его перебивает Элеонора на полуслове, ибо молчать окончательно надоело:       — Витя, приедь за мной.

***

      И он приезжает. Молча открывает дверь машины, головой кивая: «Садись». Так же молча она садится, пристёгивается.       — Куда? — наконец-таки разрывает тишину Баринов, садясь за руль.       — Не знаю, — пожимает плечами.       — В отель? — предлагает шеф, трогаясь с места.       — Ладно, отвези меня лучше домой, — Элеонора тяжело вздыхает и прикрывает глаза.       — И где у тебя сейчас дом?       — Там, откуда ты ушел двадцать лет назад.