Семейные ценности

Наши дни…       — Моя сестра — самый сильный человек, которого я знаю. Она не сломалась. Мне кажется, если бы я была на её месте, не смогла бы так достойно всё вынести.       — Вы помогали Насте?       — Я не могла помочь ей финансово, у меня просто не было денег. Но когда она родила, я приехала к ней.       — Расскажите подробнее. Прошлое…       — Привет, Маш. У меня есть предложение.       — Привет, какое?       — Я хочу после родов уехать в Тамбов на несколько месяцев, привыкнуть к ребенку, успокоиться.       — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?       — Хочу, на сколько сможешь.       — Я поговорю с Максимом и скажу тебе.       — Хорошо.       На удивление, Макс был не против.       — Я думаю, это хорошая мысль. Вам нужно провести время вместе. Поможешь Насте с ребенком.       — А на сколько ты меня отпустишь? Просто на неделю не имеет смысла ехать, мне только на дорогу пять дней надо.       — На сколько ты хочешь уехать?       — Ну хотя бы месяца на полтора.       — Месяц.       — Хорошо, месяц. И на дорогу пять дней.       — Ладно.       К тому моменту я ушла работать в ресторан за бар. Там можно было без проблем договориться об отпуске за свой счёт. Осталось дождаться, когда Настя родит. Перед её родами мы поехали к свекрови.       — Мам, у нас новость. Маша уедет на месяц с хвостиком к Насте, помочь с ребенком.       — А кто же будет заботиться о моём сыночке?       — Мам, все нормально. Я сам.       — Не дело это, чтобы жена без присмотра была. Маш, а кто же всё оплатит?       — Я сама. Как только будет известно, когда приезжать, я напишу заявление на отпуск и куплю билеты.       — Как это «сама»? В нашей семье так не принято. Ей надо, чтобы ты приехала, вот пусть и платит. Нечего деньги из семейного бюджета брать, мой сын не для твоих прихотей работает.       Тут меня просто разорвало. Первый раз за все время я огрызнулась. Ведь затронули уже не меня а мою сестру.       — Я конечно, не знаю, как принято в вашей семье, а в моей семье мужик должен зарабатывать, обеспечивать все мои прихоти. И моя сестра, как вы знаете — мать-одиночка! Она не может оплачивать мне дорогу, ей нужно думать о ребенке. И я не собираюсь дальше слушать, как вы позволяете себе отзываться плохо о моей семье! Как надумаете извиниться, позвоните. Максим, поехали домой.       Они оба были, похоже, в шоке. Макс молча собрался, и мы уехали.       Конечно, Надежда Петровна не извинилась, просто все забыли об этом инциденте. Настя предложила оставить дома прослушку — ну не верила она, что Макс так просто меня отпустил. За неделю до моего отъезда я забрала её на почте. Честно говоря, я не верила, что она мне нужна. Я полностью доверяла мужу, мысли не возникало, что он может мне изменять.       До отпуска я работала последние две недели без выходных, даже на почту я отпросилась с работы на час. В первый день отпуска я целый день убиралась дома, готовила, собирала вещи. Решили, что постирать Макс отвезет к матери, у меня не хватало времени на все дела дома. Я собрала все грязные вещи в сумку, разложила по цветам, сказала, какой режим нужен. Пока шли в магазин, Максим позвонил матери и сказал, что приедет постирать вещи. Я не услышала, что она ответила, он попрощался и не успел положить телефон в карман, как поступил звонок мне.       — Почему мой сын должен стирать твои трусы?! Как ты посмела переложить на него женские дела? Ты и так на месяц уедешь отдыхать, а мой сыночек вынужден будет сам о себе заботиться.       Я думала, оглохну от её ора. Когда я сказала, что там нет нижнего белья, она стала кричать ещё громче. Я даже половину её слов не поняла, как и то, что она хочет от меня. Макс в итоге взял у меня телефон и сказал маме, чтобы она успокоилась и не устраивала истерики.       Оставшиеся сборы прошли без проблем. Долгая поездка в поезде, и вот я в Москве. До Тамбова мы поехали вместе с Настей и малышкой, нас привезла на машине тётя Лена.       Это был один из самых прекрасных периодов моей жизни, несмотря на то, что Дарина много плакала. Я стала крестной мамы моей племянницы, с Настей мы покрасили сарай и террасу. Настя с соседом сколотили стол, мы и его покрасили. Лето в тот год было очень жаркое, мы часто ходили на речку. На крестины приехали родственники. Я была очень рада.       Но, конечно, не бывает так всё прекрасно. И ложку дегтя каждый день добавлял Максим. То я ему не позвонила, то не написала, где была и с кем гуляла. Он находил тысячу и одну причину для ругани. У меня была возможность остаться подольше в Тамбове, меня сократили на работе, но Макс мне не разрешил. Не передать, как мне тяжело было уезжать. Настя тоже расстроилась.       Доехала я хорошо, Макс меня встретил вечером после работы. Приехали домой и сразу легли спать. Я почувствовала странный запах.       — Чем наша кровать пахнет?       — Да это Толстый приезжал, ночевать оставался. Наверное, им и пахнет.       — Завтра тогда поменяю постельное.       На следующий день Максим уехал на работу. Я решила послушать музыку, пока разбираю вещи и убираюсь. Зашла в вк, открылась его страница. Мне, конечно, не нужно было этого делать, но я зашла в сообщения. Открыла первую попавшуюся переписку с девушкой, прокрутила наобум колёсико наверх и не поверила в то, что увидела.       «Классно было, подушка до сих пор твоими духами пахнет».       «Так постирай, жена приедет спросит».       «Не хочу, буду нюхать и тебя вспоминать».       Вечером Максим молился, клялся и божился, что ничего не было, они просто гуляли у нас толпой. Я поверила, почти. Осадок, как говорится, остался. На следующий день я вспомнила про прослушку. Начала слушать, и у меня волосы дыбом встали. Как только я села в поезд, он с другом приехал к нам. Макс вслух переписывался с девушкой, которая набивалась мне в подруги.       «Слабо на тройничек?»       «Мне нет, а вам? Кто третий?»       «Ты его не знаешь, готова приехать?»       — О, Маша пишет, что первая остановка.       — Как ты отпустил её на месяц?       — Да у неё сестра родила, пусть съездит.       «Готова»       Дальше я поставила на паузу, не смогла больше слушать. Настя сказала, чтобы я собирала манатки и валила. На развод можно и в Москве подать. Вечером всё повторилось, и мольбы, и уговоры, и оправдания. Макс сказал, что они просто прикалывались, до какого момента она сможет дойти. Я опять поверила, почти. Но, как и вчера, осадок остался.       Я нашла новую работу, тоже за баром, только теперь в кондитерской. Очень нравилось мне, только тяжело было. За полгода мы успели переехать на съёмную квартиру, серьёзно поругаться пять раз и запланировать новый год. За месяц до него мы внесли оплату в кафе, где собрались отмечать.       А за две недели Максим решил всё за нас двоих. Утром я, как обычно, приготовила завтрак. Пока наливала кофе, Макс пришел на кухню.       — Маш, нам надо серьёзно поговорить.       Меня поразило, что он сказал это совершенно спокойно, и за весь разговор интонация так и не поменялась.       — О чём?       — Я хочу развестись. У нас не получается. Ты не нашла общий язык с моей мамой, я не хочу разрываться между вами.       — Твоей маме любая плохая будет, чего стоит только её истерика, когда я хотела к стоматологу сходить. Она кричала, что я шикую и можно потерпеть.       — Я знаю, что она не права, но сейчас дело не в ней. Я хочу развестись.       — Как скажешь.       — Давай позавтракаем, и поехали в ЗАГС.       — Мне нужно написать заявление на увольнение.       — Я не прогоняю тебя из дома, собирайся столько, сколько потребуется.       — Хорошо.       — Позвони Насте. Я думаю, она должна знать.       — Позвоню.       У меня было ощущение, что это всё понарошку, не верила, что всё скоро закончится. Мы быстро уладили все моменты с бумажками. На работе меня тоже быстро отпустили, последние несколько смен я даже не вытирала слёзы, это было бесполезно.       За две недели до моего отъезда мы успели попрощаться со всеми друзьями. Они, конечно, были в шоке, мы совсем не выглядели, как пара, собирающаяся разводиться. У нас была личная жизнь, мы обнимались, целовались, и, самое странное, не ругались.       В последнюю ночь я дала слабину.       — Давай заберём заявление.       — Нет.       — Почему? Мы же любим друг друга.       — Я хочу развестись. Я не нагулялся.       — Ну, хочешь — иди гуляй! Я всё прощу тебе, только давай не будем разводиться.       — Нет, завтра ты сядешь в поезд и уедешь.       Как бы я ни плакала, все мои уговоры остались без его эмоций. Как Максим и говорил, я села в поезд и уехала. Я дала себе обещание, что больше плакать не буду.       И я не плакала из-за него больше ни разу.