Семейные ценности

Наши дни…       — Почему вы не ушли от него после побоев?       — Он так запудрил мне мозги, что я верила во всю ту чушь, что он говорил мне. Я верила, что заслуживаю всего, что он делал со мной.       — Сейчас вы так не считаете?       — Конечно нет.       — Хорошо, продолжайте.       — Мы начали готовиться к свадьбе, и у меня была защита диплома. Прошлое…       — Я хочу пойти работать.       — Нет.       — Почему?       — Я не хочу, чтобы моя женщина работала.       — Ты сам видишь, что денег нам не хватает. Я училась не для того, чтобы сидеть дома.       — Хорошо, ты пойдешь работать. Но как только мы захотим детей, ты сразу уволишься.       — Хорошо.       Я с огромным трудом нашла фирму с вакансией по моей специальности, где меня взяли без опыта работы. Мы как раз начали планировать свадьбу. Моя мама звонила мне каждый день с безумными предложениями, как лучше устроить торжество. Меня эти разговоры доводили до белого каления. Предложений было море, а вот помощи материальной, конечно, никакой.       Через пару месяцев дошло до того, что у меня на работе случались нервные срывы. Моя начальница ходила в аптеку за успокоительными. За пару дней до свадьбы Максиму надоело смотреть на то, что я все время переживаю, и он высказался моей маме. На это она мне сказала, что не поможет с платьем — она должна была ушить его — и что вообще не придёт на свадьбу. Хорошо, что потом быстро помирились.       Сама свадьба прошла очень скромно. Несколько месяцев у нас не было никаких скандалов. Через неделю после свадьбы мы проводили родителей Максима.       Всё успокоилось, но денег все так же не хватало. В той фирме я проработала недолго — я просто не видела смысла работать пять дней в неделю за двадцать тысяч в месяц. Нашла вакансию администратора в парикмахерской. Зарплата, конечно, небольшая, но была возможность зарабатывать на проценте. График намного удобнее, я успевала справляться и с домашними делами, меньше уставала.       После того, как я устроилась на работу, Максим начал больше требовать от меня. Когда он приходил домой, в квартире обязательно должно было быть чисто. Если он находил пылинку, заставлял меня перемывать всё.       — Почему я должен жить в свинарнике? То, что ты захотела работать, это не мои проблемы. Ты должна успевать и убирать. Должна хорошо выглядеть. Должна готовить.       — Я и так все это делаю. А если не успеваю, ты мог бы помочь мне.       — Ты себя вообще слышишь? Это женские обязанности! Я мужик! Я не должен стоять за плитой и мыть полы. Почему у нас только второе готово? Где суп? Где десерт? Почему у меня нет выбора в еде?       — Что значит «выбора»?       — Это значит, что я хочу приходить домой и выбирать из нескольких вариантов! Ты должна готовить несколько разных видов супа, несколько видов гарнира, разное второе! На десерт я хочу и пироги, и что-то сладкое!       — Очнись! Когда я должна все это успевать? Ты в своём уме вообще? Хочешь разное кушать — тогда готовь себе сам! Или можешь нормально зарабатывать, чтобы мне не пришлось и работать, и дома дела делать.       — Ты уверена в своих словах сейчас?       — Абсолютно! Дома чисто, еда готовая есть, что тебе ещё нужно?       — Мне нужно, чтобы моя жена мне не перечила. Мне нужно, чтобы прибегала в постель по первому щелчку. Мне надоело, что ты вечно уставшая. Мне нужно, чтобы вела себя прилично. Чтобы дома всё было так, как я привык.       — Тебя не волнует, как я буду себя чувствовать при этом?       — Не особо. Ты вышла за меня, сама хотела свадьбу. Значит, ты знала, на что шла, и была согласна на все мои условия.       — Свадьба действительно меняет людей, и тебя не в лучшую сторону.       — Мне надоел этот разговор. Если через час меня не будет ждать по два вида первого и второго, тебя ждёт воспитательная порка. Я пошёл погуляю.       Конечно, через час ничего не было готово. Я думала, что он ударит меня пару раз и всё. Но я очень ошибалась. Максим пришёл ровно через час, молча поел то, что было готово. Зашёл ко мне в комнату.       — Раздевайся.       — Зачем?       — Я предупреждал, ты меня не поняла, сейчас я буду воспитывать тебя, чтобы ты научилась слушать своего мужа. На сколько я знаю, у тебя три дня выходных, как раз за это время придешь в себя.       — Я не буду раздеваться.       — Значит я заставлю тебя.       Он прошел к шкафу, я думала он достанет тряпичный ремень, но он достал армейский кожаный с железной пряжкой и шарф. Шарфом он заткнул мне рот, сам сорвал с меня одежду.       — Я не буду бить тебя по лицу, но для этого ты не должна дёргаться. Ты же не хочешь ходить с синяками на лице? Кивни, если поняла.       После того, как я кивнула, он бросил меня на диван лицом вниз. Первый удар был по спине, второй по ягодицам, по ногам, по ребрам. Сначала он бил просто ремнем. Я задыхалась от боли и слёз. Потом он начал бить пряжкой. Я чувствовала, как кровь стекает по ребрам. Не знаю, сколько это продолжалось.       Через какое-то время он перевернул меня на спину, взял из шкафа тряпичный ремень, и продолжил бить. Я всегда думала, что от сильной боли теряют сознание. Может, у кого то это так, но мне не повезло. Я чувствовала каждый удар.       Периодически он говорил, за что наказывает меня. Я возненавидела этот поучительный тон. Когда на мне не осталось живого места, кроме лица и кистей рук, Максим остановился. Я к тому моменту мало что соображала. Он посмотрел мне в глаза.       — Я вижу что урок не достаточно усвоен.       Он взял меня силой.       Самое страшное, что после этого Макс полностью переключился. Начал просить прощения. Говорил, как любит меня и никуда не отпустит. Говорил, что мы всегда будем вместе. Когда всё закончилось, сам отнес в ванну, сам промыл и обработал раны. На самом деле я думала, что будет хуже. По моим ощущениям, на спине не должно было быть живого места, а по факту — несколько царапин, и, конечно, много синяков.       После «уроков» Максима прошёл примерно месяц. Моя тётя предложила пожить в её комнате в Москве бесплатно. Сказала, что будет приезжать пару раз в месяц, переночевать на втором этаже. Мы согласились, собрали вещи и переехали.       Первое время всё было хорошо. Но потом тётя всё чаще оставалась на втором этаже. Максу это не нравилось. Он привык, что в любой момент у нас личная жизнь, а тут мы не одни. Меня спасало, что в соседних комнатах жили мои родственники, бабушка с двоюродным братом.       Потом тётя начала просить деньги. Сначала на покупку еды, потом на оплату счетов за квартиру, потом вообще сказала, что мы должны ей за комнату платить. Несколько раз, когда мы садились смотреть фильм, тётя приходила к нам, без спроса брала наши напитки и закуски. В один из таких моментов Максим высказал ей всё, что думает. Мол, что приличные люди себя так не ведут, что нужно спрашивать разрешение, и вообще, женщина не должна употреблять столько алкоголя.       — Если вас не устраивает что-то, вы можете уехать. Я никого не держу. Вы и так тут на халяву живёте.       Еще когда мы жили на съёмной квартире, Максим начал говорить, что ему в Москве очень тяжело. Что тут у него никого нет, ни родственников, ни друзей. Из-за этой ситуации он поставил меня перед фактом: мы переезжаем в его город.       Вся моя семья была против переезда. Все говорили мне: я схожу с ума, раз согласилась из Москвы переехать за две тысячи километров. Конечно, я никого не слушала. Думала, раз мой муж решил, что так лучше, значит так и будет.       За рекордно короткое время я уволилась с работы. Мы быстро купили билеты, собрали вещи и уехали. За день до отъезда моя семья предложила сходить погулять. Приехали моя мама с мужем, сестра и брат. Мы гуляли по Арбату, посидели в ресторане, очень много фотографировались. Когда прощались в метро, я спросила у Насти, поедет ли она на вокзал проводить меня.       — Ты никого не слушаешь. Не поеду я тебя провожать.       С этими словами она в последний раз обняла меня и, вытирая слезы, ушла.