«Позволь»

       Громкая музыка бьёт по ушам, очередное разочарование эстрады хрипит пошлые строчки песни, и со всех сторон лезут жадные руки.        Мерзость. Мерзость. Мерзость.        Чха Риэн со злостью срывает с талии чьи-то пальцы, пока пытается пробраться через толпу к барной стойке. Кажется, единственный вменяемый человек здесь — бармен. Улыбка, правда, будто приклеенная, и стоит больно спокойно, пока остальные два сотрудника носятся от клиента к клиенту. А ещё отирается вечно рядом с разговаривающими.        Но как-то плевать.        Риэн в ближайшие два часа покинуть этот «элитный» клуб не может — слово есть слово, как и проигрыш в картах. А потому выбора в собеседниках нет. Этот хоть руками куда не надо не лезет и развлечь беседой не прочь — проверено в начале.        Она плюхается на высокий стул и уже поднимает было руку подозвать, как её бармена перехватывают. Риэн вздыхает, хочет уронить голову на стойку, но нельзя: за спиной — следи, за правым-левым боком — тоже. Хоть отрасти глаза на затылке, и того мало будет, чтобы уберечься от грязных прикосновений.        Отродясь столько внимания не получала. Лучше бы не получала и дальше.        Риэн скидывает всё на пустоголовость толпы: тут кто под алкоголем, кто под дозой, а кто — подо всем вместе взятым и ещё прибавленным чем-то сверху. — Разве элитный клуб должен быть таким? — ворчит она, едва подходит бармен с приклеенной улыбкой. Имя даже запомнить не пытается — больше сюда ни за что не вернётся.        Собеседник же ставит перед ней стакан с коктейлем. Риэн заинтересованно разглядывает лишь на перелив цветов напитка. — Вам от господина Чона, — и щурит глаза в веселье, зараза.        Никогда ещё Риэн не чувствовала столь страстного желания вылить кому-то на голову дорогущее пойло (цены здесь только так до небес и скачут). — Что же до вашего вопроса, то могу лишь сказать, что данное заведение является не совсем обычным.        Риэн прищуривается. — «Данное заведение»? Не «наше»? — она показательно отодвигает от себя стакан, в последнюю секунду замирая. — Передайте этому «господину Чону» самостоятельно пить всё, что он туда с щедрой руки добавил, — почти шипит, с ненавистью смотрит очередную попытку опоить непонятной бурдой.        В клубе она, может, и в первый раз, но даже так знает: пить то, что не было приготовлено на твоих глазах, нельзя. Уж учитывая её нынешнее окружение…        Бармен же впервые хмурит брови, смотрит почти обиженно. — Оскорбляете, леди. Я сам готовил, — и дёргает носом. Стакан успешно переправляется обратно адресанту, и вскоре светло-серые глаза бармена с приклеенной улыбкой снова оглядывают её с весельем. — «Данное заведение», — и кивок.        Риэн пару секунд моргает в замешательстве, а после тихо прыскает в кулак. Он явно получает удовольствие от маленькой игры в наблюдательность. Далеко не обычный сотрудник бара, если вообще им является. — Простите-простите. Так…        Продолжить разговор не удаётся — справа отмечается движение, и Риэн раздражённо скашивает взгляд на подсевшего. Мужик. Снова. Очаровательно. — Господин Чон, — бармен всё также держит свою приклеенную улыбку, но внезапно чуть кланяется и отходит.        Риэн смотрит в спину предателя ошарашенным взглядом. То есть как других «уважаемых клиентов» с «господами» увлекать беседами да спроваживать подальше от их уютного, насколько это здесь возможно, уголка, так перед этим — раскланиваться и уплывать в другую сторону?        Она трёт переносицу пальцами и тяжело вздыхает. Кажется, этот «господин Чон» либо шишка покрупнее предыдущих, либо шишка конкретно для этого бармена.        Она грубо вытаскивает из-под руки незнакомца лист со списком напитков — Господи, как это называется, не «меню» же? — и просто надеется, что тому хватит вежливости убраться подальше, если уж девушка демонстративно разглядывает алкоголь вместо него. — Предложенный мной напиток не пришёлся тебе по душе?        Не повезло. Ей в принципе не везёт сегодня. Или в этом конкретном заведении.        Риэн вздыхает и снова трёт переносицу, откладывая лист в сторону. — Мне вы с вашими намерениями не понравились, — грубит, лишь скашивает взгляд, даже не поворачивается, и тем не менее — следит за чужими движениями, и тем не менее — соблюдает чёртову пародию вежливости со старшим.        «Господин Чон» поднимает брови. Что конкретно его удивляет? Сам навязался да ещё хочет тёплой встречи? — Уверена, что знаешь мои намерения? — да издаёт короткий смешок. — В этом месте заказать напиток девушке означает только одно, — она фыркает и смотрит в чужие глаза, чуть поднимая подбородок.        А мужчина всё улыбается. Риэн быстро оглядывает: приталенный костюм по фигуре, из хорошей даже на вид ткани, галстук закреплён качественным зажимом, в нагрудном кармане — платок, пиджак расстёгнут на последней пуговице, штанины заканчиваются чуть выше закрытых длинными носками щиколоток, начищенные туфли блестят в бегающих огнях клуба.        Риэн без понятия, кто он, однако стиль соблюдать «господин Чон» умеет. Что более интересно… — Вы не похожи на того, кто зашёл расслабиться, — она снова прищуривается.        Он слишком собран: не пытается ослабить галстук или расстегнуть пиджак, в глазах нет туманной дымки, напротив даже — взгляд чересчур внимателен. Риэн фыркает, едва замечает, что тот забавляется тем, как пристально его рассматривают. — По рабочим делам, — кивает и держит глазами контакт, пока отпивает из подозрительно знакомого стакана.        Риэн посмеивается на столь показательный жест. — Неужто вас я тоже оскорбила? — она вскидывает брови, не замечая, как поворачивается телом к собеседнику. — Не люблю, когда обвиняют в столь низменных вещах, — Чон посмеивается, но спустя секунду отражает её жест и моргает в удивлении. — «Тоже»? Пайтон высказал недовольство?        Риэн кивает. Так значит, «господин Чон» большая шишка конкретно для бармена: вероятно, либо друг владельца, либо сам им является.        Момент замешательства проходит быстро, только вот чужой взгляд меняется: становится внимательнее, острее, заново пробегается с ног до головы от открытых носков чёрных туфель на высоком устойчивом каблуке до заколки-шпильки в уже чуть растрёпанной причёске. Небольшая задержка на едва прикрытых краем черного скромного платья коленях вызывает лишь недовольный фырк.        Она показательно закидывает ногу на ногу и закрывает одно колено сцепленными пальцами. — Так… вы владелец сего… — губы сами кривятся в презрении, как и глаза смотрят на неуёмную толпу в отдалении, образующую собой качающееся и плывущее нечто, — «замечательного» заведения?        Её реакция лишь смешит Чона. Серьёзно, этот мужчина словно только и умеет что веселиться с чужих эмоций — Я знаком с владельцем. Не питаю страсти к подобным развлечениям: ни в организации, ни в участии, — улыбка пропадает лишь на мгновение, когда Чон смотрит в ту же сторону и, как она, кривит губы.        Риэн не отвечает. Это может быть как его истинное отношение, так и попытка подстроиться, чтобы наладить контакт. Чон, словно прочитав мысли, вновь обращает внимание к ней и с улыбкой пододвигает стакан с коктейлем. Поворачивая его на сто восемьдесят градусов.        Она скашивает взгляд на явное недоразумение и поднимает брови. Уголок губ дёргается вниз. — Уберите. — Ты видела: это совершенно безопасно. — Я не собираюсь пить из того же стакана, что и вы, с того же края, к которому прикасались ваши губы.        Наглец всё шире улыбается, всё ярче сверкает глазами, а Риэн раздражённо вздыхает и трёт переносицу. — Послушайте, если вас тянет на «недоступных», то поищите кого-нибудь из своего круга, уж они-то… — Туше́, — он становится серьёзнее, отставляет стакан в сторону, перебивая мягким, но твёрдым тоном. — Пайтон попросил меня приглядеть за тобой, я лишь стараюсь выполнить его просьбу, — он медлит пару секунд, заглядывает в как в самые зрачки — пытается убедиться, что его поняли правильно — и лишь после добавляет: — Прошу прощения, что перебил.        Риэн замолкает, только напряжённость не уходит, ведь если она правильно поняла расстановку позиций в их отношениях… — Почему согласились?        Он не кажется тем, кто просто так согласился бы оказать услугу человеку, находящемуся в положении «подчиняющегося»: Пайтон не называл его по имени, кланялся, а затем вовсе отошёл, чтобы не мешать, — соответственно, ни о какой дружбе тут речи не идёт.        Чон смотрит пристально, почти не моргая, — как кот в стену, мелькает мысль в голове — а, когда всё же опускает веки, отводит взгляд в сторону на несколько секунд. — Закрываю небольшой должок, — и снова цепляет на губы лёгкую улыбку. — К тому же, компания оказалась весьма интересной… — в голос закрадываются урчащие нотки; он вновь посмеивается, едва Риэн морщится в недоумении. — Так нравится, когда на вас рычат? — она фыркает и складывает руки на груди. — Больше предпочитаю мурчание, однако твой вариант также весьма интересен.        Чем больше времени проходит, тем игривее становится Чон: всё чаще наклоняется ближе, ближе кладёт руку на барной стойке, едва касаясь кончиков пальцев, играет словами. Риэн неизменно фыркает, отодвигается и хмурит брови, но не уходит и не говорит уйти.        Чон рассказывает, что Пайтону она понравилась, вот тот и решил немного помочь. В конце концов, сам он на работе, потому не может уделять много времени одному клиенту, да и не остановил бы он особо резвых «искателей наслаждений», начни те приставать с требованиями составить компанию. — Хоть меня и удивляет, что такой эгоист решил проявить милосердие, — Чон посмеивается и кидает взгляд на бармена. Риэн не перестаёт поражаться, как от приклеенной улыбки у того ещё не свело скулы.        Сам же герой разговора лишь поднимает невидимую шляпу и кивает на замеченные взгляды.        Чон много говорит, цепляет слово за слово бисером и не даёт выйти из беседы. Провоцирует, где надо; смешит (заставляет фыркать), когда она начинает было снова щурить глаза в недовольстве; акцентирует внимание на жестах или интонационно — на словах. Копирует позы и мелкие движения, ненавязчиво инициирует тактильный контакт, часто показывает ладони и умудряется задавать вопросы на её неохотные ответы — словом, делает всё, чтобы понравится.        Риэн уверена: ещё несколько деталей остались неотмеченными, и всё же — она расслабляется. Нет смысла противиться, когда возможности убраться из клуба нет, а скоротать время как-то надо, при этом не чувствуя, как собеседник пытается залезть под юбку.        Разговор течёт сам собой, и она даже позволяет себе аккуратно пнуть Чона носком на особо дерзкую подначку. Только тот почему-то быстро, как-то плавно встаёт и перехватывает что-то сбоку, заставляя дёрнуться от неожиданности. — Не стоит, — уже привычный бархатный голос звенит неожиданной сталью и становится тише.        Риэн не может оторвать взгляда от жадно скрюченных толстых пальцев, остановленных в паре десятков сантиметров от её плеча. По позвоночнику ползёт дрожь.        Мерзость. — Час уже девку занимаешь. Делись давай! — пыхтит мужик лет сорока, пытаясь вывернуть руку из захвата.        Чудесно. Её считают вещью.        Риэн глаз не отводит, с затаённым страхом смотрит на эти пальцы с погрызенными ногтями.        Мерзость.        Состояние какого-то транса прерывает резкий вскрик мужика. Он падает на колени, хватается за запястье Чона, пока пытается царапать руку и продолжает выть от боли. А Риэн смотрит вверх.        Теперь она знает: злить Чона — одна из худших идей, которые могут взбрести в голову.        Он не смотрит на неё, наоборот — разворачивается так, чтобы укрыть за спиной. И скрыть выражение лица. — Пайтон, — лёд царапает слух, а бармен тенью вырастает рядом, забирает руку из захвата и, подняв на ноги, быстро уводит буйствующего. Риэн по привычке отмечает: как бы мужик ни дёргался — ни на дюйм не заставил сбиться Пайтона с намеченного пути. Лица с приклеенной улыбкой она также не видела.        Чон оправляет пиджак, рукава, делает вдох-выдох и лишь тогда поворачивается. — Обычно эта зона не является доступной, и постоянные посетители знают это. Я не учёл, что некоторым правила не писаны, — он говорит спокойнее и заглядывает в самые зрачки, как до души добраться хочет. — Прошу прощения. Сильно напугал? — чуть склоняется и почти прикасается к щеке, останавливая пальцы в миллиметрах от кожи.        Риэн отклоняет голову— Чон убирает руку. — Всё в порядке, — выдыхает и чуть поводит плечами. Потирает пальцами лоб.        Всё не совсем впорядке, но ему знать об этом не обязательно. Чуть мутит, чуть кружится голова, чуть учащается дыхание — чуть-чуть всего понемногу. — Позволишь проводить тебя на второй этаж? Обещаю, подобного не повторится.        Чон старается держаться джентльменом: убирает одну руку за спину, чуть наклоняет корпус и предлагает вторую руку — помочь спуститься со стула. — И что дальше? Закрытые двери, постель, интим? — огрызается устало.        Риэн трёт веки до чёрных мушек, громкая музыка снова бьёт по ушам, а в воспоминаниях крутится картинка скрюченных пальцев с обгрызенными ногтями. Она трясёт головой, жмурится и распахивает глаза. Сейчас не до эмоций Чона с его возможно оскорблённой честью. — Разве я позволил себе проявить неуважение хоть раз? — чужой голос будто становится мягче, а рука всё так же расслабленно открыта. Как будто что-то понимает.        Риэн медлит. Сама смотрит глубже в глаза-бездны и пытается что-то найти, пока, колеблясь, протягивает руку. Замирает. Оттягивает запястье назад. Хмурится.        Доверять хочется, верить, хотя бы в лучшее, — тоже.        Почему бы и нет? — Хотя бы свою речь проанализируйте, — ворчит и вкладывает ладонь в чужую.        Тепло. Кожа у него чуть жёстче, немного мозолистая, сама рука — широкая, крепкая, из-за чего пальцы с чуть проступающими костяшками не кажутся длинными, хотя те несколько вытянуты — такое часто бывает у музыкантов.        Чон снова улыбается ярко и чуть сжимает ладонь, мягко оглаживая тыльную сторону большим пальцем. Чуть склоняется, щекочет дыханием волосы и явно собирается сказать какую-нибудь пакость, чтобы снова усмехнулась и кольнула дерзостью в ответ… — Риэн!        На нервный крик оборачиваются оба. В метрах трёх от них стоит Мингю и мнёт пальцы, переступая с ноги на ногу, оглядывается по сторонам какими-то дёрганными движениями.        Риэн с облегчением выдыхает — нашлась пропажа, — аккуратно вытягивает руку, отстраняется и почти делает шаг навстречу, как на талию мягко опускается тёплая ладонь, а выскользнувшую руку ловят обратно и держат крепче.        Чон напряжён: чуть прищурены холодные глаза, чётче проступают скулы и на лбу виднеются маленькие складки. Риэн игнорирует мурашки вдоль позвоночника: Мингю не из тех, кто без особой причины будет стоять в стороне, сжираемый волнением за друга. Значит, что-то достаточно серьёзное даже для такого беспечного дурака как он.        Она кладёт свободную руку на напряжённое плечо и ведёт вниз до локтя, привлекая внимание, пытаясь успокоить. Качает головой. — Отпусти, — и мягко толкает локоть от себя.        Чон хмурится сильнее, поджимает губы, но руку с талии убирает. Риэн может представить, насколько ему не нравится ситуация, если он разрешает себе столь явно выказывать недовольство, хотя ранее старался скрыть негативные эмоции.        Он чуть крепче сжимает её ладонь, перехватывает и подносит к губам. Дыхание опаляет пальцы. — Мы ещё встретимся?        «Господин Чон» любит заглядывать в глаза как в душу — через самые зрачки, и потому знает: пригласи он на свидание, получил бы отказ. — Думаю, вы уже поняли, что сюда я больше ни ногой, — она усмехается и поднимает брови.        Руку отпускают.        Позже она отчитывает друга, хорошенько истаскав его за уши, и вполуха выслушивает завывания-оправдания. В конце концов, какой-то частью вся эта компания, навязавшая «один-единственный» поход в клуб, — и то смухлевав в карты! — в чём-то да была права: такой опыт стоит получить хоть раз в жизни.

***

— Леди всё-таки отказала?        Паршивец снова тянет фальшивую, как пришитую улыбку и только глаза выдают — так сверкают ехидностью. Наперёд ведь знал, что понравится девочка. — Делай свою работу молча. Тебе платят не за длинный язык, — кидает взгляд с неприкрытой злостью, секунду спустя переводя взгляд обратно на фигуру «Леди»: она не изменяет себе и за уши тащит знакомого к выходу. Так значит, решительна, когда злится?        Они быстро пропадают из зоны видимости, растворяются в толпе где-то на пути к выходу, и Чонгук вновь смотрит на Пайтона. Морщится. У того рожа вот-вот треснет от удовольствия. — Давно решил заняться сводничеством?        Чонгук присаживается на высокий стул и забирает стакан с виски. Характер у этого поганца мерзотнее некуда, но работу он выполняет на «отлично»: с одного раза запомнил название и год производства любимого алкоголя. — А вы заплатите мне за этот «разговор»? — и щурит глаза, пока веселится. Прямо как она. — Я задаю вопрос — ты отвечаешь. Это твоя работа, а не наоборот. — С сегодняшнего дня, — мигом поёт соловьём ответ.        Чонгук вздыхает. Как только прохвост почует, что настроение «господина» чуть улучшилось, снова позабудет все правила. Знает, проходили. — Что успел найти? — чуть наклоняет стакан, наблюдая за игрой света на кубиках льда: в носящихся огнях клуба — одно уродство. — Чха Риэн, двадцать лет. Студентка университета N, направление: Востоковедение, страны: Китай и Япония. Замкнута, сама поддерживает связи с небольшим кругом людей, знаменита «домоседством» и страстью к учёбе. Отличница. В общем и целом, «хорошая девочка», — бодро рапортует под скрип начищенного стакана. И с паскудной улыбкой, не сдерживая натуру: — С вероятностью в девяносто пять процентов, девственница.        Стакан с виски тихо трещит под пальцами, когда Чонгук поднимает на паршивца взгляд. — Воу-воу, босс, — шустро поднимает руки к верху. — Даже если мы в условной «VIP-зоне», это не спасёт вас от судебных разбирательств в случае моего убийства при всей этой толпе, — тараторит и делает шаг назад. Даже если их разделяет барная стойка — знает, что чем дальше, тем безопаснее.        Умения Пайтона находить информацию безусловно достойны восхищения, однако его страсть выводить людей на эмоции достойна столь же безусловной трёпки. — Чтобы завтра утром вся информация была у меня на столе, — музыка клуба почти поглощает слова, но паршивец умеет читать по губам — разберётся.        В спину доносятся бессловесные стенания; бессловесные — лишь потому, что в противном случае грозит ещё большее сокращение срока на поиски информации.