Ты будешь моей

Сознание Вероники под воздействием веществ решило сыграть над ней злую шутку. Большую часть времени она лежала и смотрела в потолок, когда перед лицом складывались силуэты галлюцинаций. Она почувствовала многое; обжигающую жару, заставляющую закипать кровь и лопаться артерии, ломающий кости холод, импульсы, от которых она непроизвольно вздрагивала или выгибала спину, и сопровождающую боль. Но будучи без сознания, понять происходящие не получалось. Спустя несколько часов мучений, рассудок начал возвращаться к Нике. Она поняла, что её руки и ноги оказались туго связаны отчего пальцы немного онемели. Ника открыла глаза. В помещении было приглушённое искусственное освещение. Она повернула голову чтобы осмотреться. Увидеть хоть кого-то было небольшим облегчением. Массакрик сидел за столом, склонившись над бумагами, а рядом с ним на стуле сидел парень и задумчиво, глядя в никуда жевал что-то. У него были рыжие лисьи ушки и пушистый хвостик. Сначала Вероника не поверила своим глазам и сочла это продолжением глюков, либо же косплеем. Не замечая на себе любопытного взгляда, парень вильнул хвостом продолжая поглощать непонятную субстанцию. Одет он в белую майку без рукавов и в короткие обтягивающие шорты. На худых конечностях полно разных шрамов, как затянувшихся, так и относительно недавних, или неопрятно зашитых. А на шее застегнут... металлический ошейник? –Она вообще живая?–Тихо обратился парень к Массакрику, встретившись взглядами с Никой. Массакрик оторвался от бумаг, выпрямил спину, непонимающе и раздражённо посмотрел на парня. –Кажется она смотрит на меня. Тогда уже оба смотрели на Нику, которая беспомощно лежала и хлопала ресницами. –Оу, уже очнулась... Чуть не забыл про неё. Массакрик взял со стола стеклянную банку с таблетками, высыпал пару штук в ладонь, подошёл к Нике и пихнул таблетки ей в рот. Она не сразу проглотила их. –Тебе будет лучше, если будешь подчиняться доверять своему доктору. Перед собой Ника видела безразличную улыбку Массакрика, пока его пальцы скользнули под одежду. Холодными руками доктор ощупывал живот, местами сильно надавливая до боли. Ника поморщилась и тихо простонала. Она не понимала что происходит. Вчера они с Массакриком нежились у него дома, а теперь он связал её и пичкает лекарствами. –Хм... Сойдёт. Ещё курс фолликулостимулирующего гормона и можно будет проводить пункцию. К Нике пришло осознание, что её взяли в заложники. Она пыталась высвободить руки и ноги извиваясь всем телом и запротестовала. –Что происходит?! Какая пунктция?! О чем ты говоришь?! Нормально же всё было. Массакрик, отпусти пожалуйста, я никому ничего не расскажу, честно, честно! Массакрик строго посмотрел Нике в глаза. Она сразу поняла что следует заткнуться. Сопротивляться будет бесполезно. Ника всего-лишь связанная маленькая девочка, бессильная перед взрослым человеком. Ника закрыла глаза, пыталась восстановить дыхание, делая глубокие вдохи, и смириться со своим положением. –Ещё ничего не случилось, а ты уже кричишь. В голосе Массакрика появилась строгость. Что-то холодное, острое, металлическое коснулось руки Ники чуть выше кисти, от чего та рефлекторна сжала пальцы в кулак. Движение, резкая пробирающая боль, и теплая кровь проступает на поверхность жгучей раны. Ника закусывает губу, к её глазам подступили слёзы. А Массакрик злорадствующе хихикает, наблюдая за страданиями, и представляет как опробует на Нике более жестокие техники. Когда скальпель снова был прижат к коже возле первого пореза, Ника зажмурилась ожидая ещё порезов. Но ничего не последовало. Массакрик возится с веревками, которыми связана его жертва. У Ники промелькнула мысль, что он её так просто отпустит и она пойдет дальше жить своей жизнью. –Это немного не то, что было задумано... Надеюсь, ты не закончишь вот так нелепо, как выбрали предыдущие подопытные. Получается, Ника не первая, кому придется доживать последние деньки в компании такого неординарного доминанта. А ей только пошёл второй десяток лет. Кто знает, что творится у доктора в черепной коробочке? Массакрик освободил конечности Ники. Она сделала движения пальцами чтобы вернуть кровоток. На её правой руке был глубокий порез из которой потекла струйка жидкости, которая в моменте стала очень ценным ресурсом. Края плоти можно было развести пальцами и буквально посмотреть на кости. Боль отдавала по всей руке. Массакрик взял Нику на руки и оценивающе прошёлся по ней взглядом, по которому было понятно, что подобрана не лучшая подопытная. Ника чувствовала себя беспомощной в его руках, как котёнок или как за что-то провинившийся ребенок. С пленницей на руках, доктор вернулся за своё рабочее место. Одной рукой, Массакрик обнимая прижимал Нику к себе, другой непринуждённо дописывал свои бумаги. Ника смотрела на странного рыжего парня через плечо Массакрика. Он всё также недоумевающие смотрел Нике в глаза. Его хвост был как вопросительный знак, а уши-кисточки горизонтально опущены. На столе Масскрика творится временный хаус. Сбоку стоит небольшая коробочка из тонкого картона с ампулами и стеклянным многоразовым шприцем. Массакрик взял ампулу, повертел перед взглядом Ники и аккуратно вложил ей в ладонь здоровой руки. –Это для тебя. –Спасибо. Но зачем мне это? Массакрик злорадствующе хихикнул. –Всего лишь гормональное, чтобы твои мучения прошли не напрасно, и для получения пригодного материала. Не зная и половины слов, Ника озадаченно хмыкнула. Отреагировав на это, Массакрик забрал у неё из рук хрупкую вещицу и грубо взял её за челюсть повернув её взгляд на себя. На его хмуром лице была натянутая улыбка, а леденящий, серьёзный взгляд пробирал до самой души. –Не понимаешь что это всё значит? Саркастично спросил Массакрик с ноткой жалости в голосе. Но потом его тон переменился на более строгий и идиотская улыбка пропала. –Это значит, что ты теперь просто подопытная крыска, который я собираюсь зверски вскрыть живот и забрать парочку её органов, пока та будет корчиться от боли без какой-либо анестезии и осознавать, что останется инвалидом до своей скоропостижной смерти. Но нужно подождать около десяти дней пока лекарство подействуют и органы примут нужный мне для трансплантации вид. Говоря это, он сильнее сжимал свою хватку при этом не теряя зрительного контакта со своей жертвой. В его глазах пылала ярость и полная уверенность в словах. По щеке Ники скатилась слезинка из-за серьёзного угрожающего тона доктора. Она шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы, но их нахлынуло ещё больше. Пока она растирала рукавом слёзы по лицу, Массакрик безразлично столкнул её с себя на пол и показательно отряхнул халат. Легко доведя ребенка до истерики, Массакрик чувствовал моральное удовольствие. Ника лежала на полу в позе эмбриона и тихонько ревела. Теперь к Массакрику она чувствовала отвращение и страх его дальнейших действий. Рыжий парень, дабы не попасть под руку разкочегареному доктору, невзначай направился в сторону выхода. Резкий поворот Массакрика заставил его замереть посреди комнаты. Пара шагов и Массакрик стоит над душой слушая тяжёлое дыхание напуганного парня. Он кажется таким высоким рядом со своим маленьким подопытным. Ника притихла и наблюдала за происходящим не меняя позы. Массакрик нахмурил брови и думал к чему бы придраться. Его взгляд зацепило красное пятно на майке парня. –Как можно постоянно быть таким неряхой? Доктор терпеть не может когда в его кабинете что-либо не идеально чисто или лежит не на своём месте, исключая время операций или глубоких раздумий. Он уже замахнулся рукой чтобы дать пощёчины, но мысль что что-то не так заставила его остановиться. Рыжий уже поджал ушки и поёжился. –Подними-ка майку. Холодно приказал Массакрик. Парень нервно сглотнул и сделал как велено. На его тельце, на месте пятна была криво зашитая рана которая слегка кровоточила. Нитка слабо держала покрасневшие воспалённые края, местами покрытые сукровицей. Расстояние между стежками везде разное, не похоже что их делал умелый человек. –Ох, Рен, надо было просто сказать что у тебя разошлись швы. Тон Массакрика резко изменился. Он мягко улыбнулся, будто ничего и не было и успокаивающе погладил по голове парня. Рен облегченно выдохнул. Настроение доктора совершенно непредсказуемо. –Давай я тебя подлатаю. Заодно посмотрю на работу прошлых владельцев. Добродушно сказал Массакрик. Он подвёл Рена к высокому операционному столу и помог ему забраться, а сам пошёл доставать нужные инструменты. Рен снял майку и лёг, смотря в потолок с потрескавшейся штукатуркой. Свою зверушку Массакрик завёл относительно недавно, но уже провел над ним множество разных исследовательских операций. Раньше Рен был игрушкой другого садиста, который подарил множество шрамов и заманчивую вещичку — электрический ошейник. Доктор хотя бы не так часто прибегал к такому способу усмирения. Но Рен всё равно искренне любил своего прошлого хозяина. За каждый оставленный порез, за каждый акт насилия. Он думал, что так выражают чувства, что жить под полным чужим контролем это проявление заботы, и никто другой не будет так любить как хозяин. Если не любовь, то зачем ему было зашивать глубокие порезы, оставленные им самим же накануне. Казалось бы, после смерти насильника настанет долгожданная свобода. Но ничего не бывает вечным. Иногда жизнь бывает страшнее смерти. Пока Рен вспоминал прошлое, Массакрик включил лампу и в помещении стало светлее. Доктор поставил на стол маленький металлический поднос с инструментами и надевает белые латексные перчатки. Он осматривает рану и садистски проводит пальцем по отёкшей плоти, отчего Рен поморщился. –Выглядит будто тот кто делал это никогда не держал иглы в руках. Обесценив чужие старания, Массакрик снимает прежние швы, которые ничего не стягивали и от них не было толку. Убирает нитку, потянув за край с узелком. Из уже открытой раны всё больше подтекает кровь. На таком худом и маленьком теле по неаккуратности можно задеть сосуды. Доктор промакивает края, обрабатывает обеззараживающими средством, берёт иглу с шевным материалом и делает аккуратные стежки, завязывая на каждом узел. Рен тихо скулит и немного ёрзает. Затянув узел на последнем стежке, доктор обильно обрабатывает свежий шов. Клочок ваты, которым убирали кровь, полностью пропитался что из него можно было выжать немало, оставил на подносе красную лужицу. На пару стежков ушло совсем немного времени, но этого хватило Массакрику чтобы вернуть самообладание. Со вздохом он направился в тёмный угол к раковине отмывать инструменты. Рен спрыгнул и вернулся на своё место с надеждой, что доктор соберётся доделывать долги по работе и на несколько дней отложит свои и так не частые опыты. И правда, закончив уборку, помрачневший в лице Массакрик решительно занялся документацией. *** Ника всё так же лежала на полу и пыталась слиться с ним в одно целое. Но через пару часов бездействия и тишины она поднялась оглядеться. Всё было по прежнему, будто ничего и не происходило. Только Массакрик уже уснул облокотившись на стол. Рыжий прогуливался по комнате, разглядывая уже запомнившиеся полки застеклённых шкафов. На нём были только короткие шорты. Мокрая, вымытая майка висела на стуле. Ника поняла, что сейчас самое время уматывать отсюда. Надеясь на удачу, она снова подошла проверить дверь. Дёрганье дверной ручки ни к чему не привело. –Даже если дверь и не была бы заперта, сверху ещё щеколда– подсказал Рен стоя за спиной у девочки. Ника подняла взгляд. На самом верху дверного проёма и вправду была ржавая щеколда, но если очень захотеть выйти - это не будет проблемой. Она потянула её, и та с металлическим скрежетом открылась. –Тогда просто возьмём ключи, откроем дверь и уйдём– радостно прошептала Ника, оборачиваясь к Рену, который всё равно был мрачен. Она подошла к спящему Массакрику чтобы поискать ключи в его карманах. На вряд ли он положил их в карманы халата, но Ника захотела проверить их тоже. В одном были пластины с таблетками, а из другого она достала небольшую фотографию, на ней девушка в лёгком, голубом платье стоит в поле цветов. Полюбовавшись фотографией, Ника вернула её обратно. Следующими были карманы шорт. Она откинула край халата и аккуратно, затаив дыхание потянулась. Но проснувшийся Массакрик схватил её руку, впиваясь ногтями в плоть, и поднял вверх тем самым обезвредив воришку. Ника пискнула от боли. На мгновение Массакрик пожалел, что нашёл подопытного до того, как разобрался с остальными делами. В его уставших, прищуриных глазах снова сверкнула злость, готовая полыхнуть яростью. Массакрик грубо потащил Нику к кушетке и сведя ей руки за спиной приковал сидеть на одном месте. Ника стыдливо опустила голову и риторически, шёпотом спросила себя, за что ей это. В ответ получила пощёчину и колкий упрёк в непослушании. Остаток ночи она провела сидя на холодном полу.