Откровения.

Каникулы в Норе всегда проходили интересно, и Гермиона каждый раз в конце учебного года ехала к семье Рона с огромным желанием и предвкушением. Она чувствовала себя собой в этой отдаленной от жизни Хогвартса реалии. Там, в Норе, она могла быть собой. Это уютное место с шибко большим процентом рыжих на квадратный метр стало одним из самых уютных мест для Грейнджер. С каждым разом причин для поездки в дом семьи Уизли становилось все больше, и лето после пятого курса – не исключение. Молли встретила прибывших Рона, Гермиону и Гарри с самыми теплыми и распростертыми объятиями и как всегда накрытым столом. В этот раз они приехали под вечер, как раз к ужину. Солнце уже давно зашло за горизонт, уступая место Луне, легкий ветер разбавлял духоту дня, ощущаясь вторым дыханием после дороги. За ужином семейство Уизли в компании Гарри и Гермионы обсуждали события минувшего учебного года и накидывали планы на грядущий. Грейнджер в пол уха слушала, вероятно, увлекательные разговоры вокруг себя, но мысли свои не покидала. С каждым годом самой умной ученице Хогвартса Гермионе Грейнджер все сложнее было скрывать свои чувства к Фреду, Мерлин его подери, Уизли. Со стадиями гнева и отрицания девушка, с трудом, но справилась к концу третьего курса: Гермиона видела Фреда либо в гостиной Гриффиндора, либо на играх по квиддичу. Тогда старший из близнецов лишь изредка смотрел на шатенку, чуть чаще улыбался и во всю безобидно подшучивал над всезнайкой. Со стадией принятия волшебнице было намного труднее: осознать, что ты впервые в жизни влюбилась – достаточно тяжело, а принять так и вовсе казалось нереальным. Но Гермиона не с проста носила ярлык всезнайки. Она начала узнавать Фреда как минимум внешне – из всего факультета Гриффиндор она без труда отличала Фреда от Джорджа. За исключением Рона, который был их братом и научился различать братьев на порядок раньше подруги. В поведении близнецы тоже были очень разные: Джордж спокойнее, добрее, голос его мягче и тише. Фред же, импульсивен, всегда активен и весел, тембр его голоса всегда узнаваем, просто потому что ярче. В паре равных близнецов он был лидером. Каково было удивление Грейнджер, когда она узнала, что Фред хотел пригласить ее на Святочный бал. Он просто опоздал – Виктор Крам опередил его, позвав девушку раньше. Оттого Фред обратился к Анджелине, на тот момент влюбленной в рыжего весельчака. Равным образом как и Гермиона. Когда-то и Фред был не равнодушен к сокурснице. Но об этом Грейнджер узнала намного позже. Этой тайной с Грейнджер поделилась Джинни – младшая в семье Уизли, единственная девочка и подруга Гермионы, за что последняя была ей благодарна, хоть в полной мере и не показала подруге своей радости. Сейчас же, Джинни была единственной во всем мире, кто знал об объекте симпатии гриффиндорки. И вовсе не осуждала Гермиону за такой выбор. После лета перед пятым курсом Грейнджер твердо призналась Джинни – а главное в полной мере самой себе – что ей нравится Фред. Этот взбалмошный, никогда не сидящий на месте и не отличающийся прилежной учёбой рыжий парень, являющийся братом ее лучшей подруги и выпускником Хогвартса. Родители уговорили близнецов окончить все семь курсов, не сбегая после пятого. Хоть близнецы и далеко не образцово сдали СОВ: едва наскребли баллы на «Удовлетворительно». За это Грейнджер была несказанно благодарна старшим Уизли, ведь еще два года могла лицезреть Фреда в гостиной Гриффиндора и коридорах необъятного Хогвартса. Это лето в Норе обещало пройти как всегда весело и красочно, если бы ни одно «но», заключающееся в пари между Гермионой и Джинни. А сутью его было признание Фреду. Просто потому что больше он не является студентом Хогвартса, потому что больше Грейнджер не будет видеть объект своей симпатии в коридорах школы или же в гостиной когда-то их общего факультета по вечерам. Просто потому что. Так и не допив тыквенный сок, Гермиона, сославшись на усталость и плохое самочувствие, раньше всех покинула кухню, поднимаясь в их с Джинни комнату. Ей нужно было многое обдумать и взять себя в руки. Но в руки она взяла увесистый томик в старом переплете.

***

Третья ночь в Норе обещала быть пока что самой яркой – компания друзей собралась в комнате близнецов для столь банальной, но всегда интересной игры. «Конфеты правды» были образцовой работой среди всех вредилок близнецов, и на ком, как не на собственных друзьях, это было проверять. Сладость не несла за собой побочных эффектов, но действовала отменно. Отдаленно это напоминало сыворотку правды, которой Амбридж пытала студентов на четвертом курсе. – Итак, поехали! – Джордж раскрутил пустую бутылку от тыквенного сока, начиная игру. Правила простые: на кого показывает горлышко бутылки – тот ест конфету, на кого смотрит ее дно – задает вопрос. И только спустя пару кругов и нескольких откровений друзей, Грейнджер поняла, что, попадись ей не тот человек, вопроса о симпатии не избежать. Тем более такие подробности всегда питали любопытство. И вот, горлышко бутылки остановилось на ней. Гермиона тяжело вздохнула, проводя прямую к человеку напротив. И, хвала Мерлину, напротив шатенки оказалась Джинни. Грейнджер громко выдохнула, смотря на подругу. Ей несказанно повезло, ведь Джинни знала ее секрет и подставлять подругу не собиралась. Это было единственной слабостью Гермионы. – Гермиона, – рыжая улыбнулась, стараясь снизить напряжение подруги, – чем для тебя пахнет амортенция? Джинни протянула шатенке пузырек с зельем, украденный у Филча в начале года Фредом. Собственно, именно у него этот пузырек и был конфискован. Черт. Да это подстава чистой воды! Грейнджер одарила подругу самым тяжелым своим взглядом, медленно доставая из цветной коробки конфету, кладя ее в рот, открывая флакончик, вдыхая аромат. – Жженый пергамент… мандарины… фруктовый чай, корица, утренняя роса. Вот оно! Самое настоящее признание! Грейнджер была готова провалиться сквозь пол, оказываясь этажом ниже, а потом еще и еще, пока не откажется под землей. Она медленно подняла взгляд, сталкиваясь с виноватыми глазами Джинни, не понимающими Рона и озадаченными Фреда. Получился неплохой способ проверить его догадливость! Гермиона резким движением раскрутила бутылку, стараясь не поднимать глаза на сидящего напротив Фреда. А ведь ей мог попасться и он, ведь сидел близнец рядом с Джинни. Горлышко останавливается на Фреде, а дно – на ней. На Гермионе Грейнджер. Она уже трижды успела проклясть эту игру и то, что согласилась на это. Взволнованный взгляд шатенки столкнулся со спокойными карими глазами Фреда. – Удиви меня, Грейнджер! Уизли охотно взял конфету, держа ее возле рта, а Гермиона терялась в словах и не знала, как связать их в вопрос. Хоть самый глупый и неинтересный. Но самый сокровенный она не задаст, как бы ни хотела узнать на него ответ. – Твой боггарт, Фред? Она не придумала ничего умнее. Хотя, на какой-то момент времени ей это вопрос не показался таким уж скучным. А Фред на секунду лишь задумался, и Грейнджер даже заметила как нахмурился его лоб. – Смерть… смерть Джорджа. Гермиона прекрасно знала ответ на этот вопрос. Роднее брата у Фреда никого не было, потому самое ценное в его жизни сидело справа от него, попивая чай и с теплом смотря на Фреда. За пару часов до рассвета компании пришлось разойтись по спальням, ведь будить Молли никому не хотелось, особенно в такой поздний час. Или уже ранний, как правильнее? – Почему ты не спросила у Фреда кто ему нравится? – Уже лежа под одеялом, спросила Джинни. – Я побоялась… – призналась Гермиона. – Чего? – Услышать не свое имя. Фред не был ловеласом и любимчиком девочек, точнее, ему это не было интересно. Уизли, не смотря на свой образ и поведение, являлся сторонником серьезных и долгосрочных отношений, нежели мимолетных интрижек под влиянием легкой симпатии. Грейнджер боялась, что той самой дамой сердца Фреда окажется не она, точнее, она знала, что это не она, просто она боялась узнать имя той девушки. Джинни достаточно быстро уснула, а Гермиона сомкнула глаза лишь после того, как показались первые лучи восходящего солнца. Она снова не выспится. Фред же не сомкнул глаза до самого утра. В полудреме он услышал вошедшую в комнату мать, что означало десять минут на пробуждение и последующий завтрак. Ему покоя не давал ответ Грейнджер на вопрос сестренки. Точнее, ее амортенция. Жженый пергамент, мандарины, фруктовый чай, корица, утренняя роса. Уизли внимательно смотрел на смущавшуюся в момент ответа волшебницу, так и не рискнувшую поднять глаза. Будто на полу их с Джорджем комнаты была открыта ее любимая книга, от которой шатенка никак не могла оторваться. Фред, прокручивая в голове ответ девушки, ощущал легкое тепло внутри. И он его боялся. Ведь однажды его сердце уже было разбито. Это была Анджелина. С первого курса весельчак и бездельник Фред влюбился в сокурсницу, и жил с этим чувством три года! На четвертом курсе Анджелина начала встречаться с Ли Джорданом, его другом. Тогда дружбе пришел конец. Ровно как и его чувствам к девушке. С того момента Фред просто боялся влюбиться, оттого девушек заранее воспринимал только как потенциальных друзей. Долгосрочных или же нет. Он не искал отношений и избегал симпатии, но, чертова Грейнджер! Не с проста ответ заучки и отличницы засел в его голове, не просто так он прокручивал в памяти ее образ. К утру, когда он все же принял решение лечь спать, Уизли пообещал себе, что не допустит возникновения чувств к Грейнджер, точнее их развития. Ни под каким предлогом.

***

– Как ты, Фред? – Гермиона нашла Уизли на холме возле Норы, провожающего закат. Подходила к концу первая неделя каникул. – Я в норме! – Грубовато. Фред разругался с отцом в обед, и не находил себе места. Артура он уважал и очень сильно любил, но порой, в момент недопониманий, мог позволить себе сказать лишнего. А ведь Уизли был в отца – упрям, порой груб, но в душе так добр, души не чая в своей семье и родителях особенно. Ссоры Фред всегда переносил болезненно и проживал их строго в одиночестве. Гермиона этого негласного правила близнеца, конечно же, не знала. – Вы помиритесь, вот увидишь. Отец любит тебя. – Грейнджер села рядом, сложив ноги по-турецки. – Какое тебе дело, Грейнджер? – Он обернулся на девушку, всем видом показывая, как она не вовремя со своей поддержкой. – Я просто хотела поддержать… – Шатенка опустила глаза. Обидел. – Я просил об этом? – А поддержка полагается только когда ее попросят? Может, это надо письменно излагать? – Уйди… пожалуйста. Он не хотел грубить. Не хотел. Особенно ей. Просто все сложилось не в то время. Но она не знала, Фред это понимал. – Ты так и останешься один, Фредерик Уизли! – Грейнджер дважды повторять не нужно, она резко встала, отряхивая штаны. – Я повторюсь, тебе какое дело? – Фред соскочил с места, смотря на Гермиону сверху вниз. – Мой ответ тебя не устроил, подскажешь как правильнее? – Шатенка подняла глаза, сверля взглядом Фреда, который был словно напыщенный индюк. Упрямый, грубый, расстроенный. – Валяй, – отмахнулся рукой, словно от назойливой мухи, – почему ты тут? Почему пытаешься поддержать и до сих пор не ушла? – Потому что мне не все равно, Фред! – Выпалила волшебница, откидывая волосы назад. – Что? – Мне не все равно, Фред… на тебя, твои проблемы. – Что ты хочешь сказать, Грейнджер? Уверен, это не исчерпывающий ответ. – Ты мне нравишься, Фред. Тишина. Оглушающая тишина и полное молчание в ответ. Ну конечно, на что ты рассчитывала, Грейнджер? – Я… я даже не… – Фреду стоит признать, своим откровением гриффиндорка вогнала его в ступор. Но он все еще помнил про данное себе обещание. – …не думал об этом? – Перебила. – Не мог представить, что ты… что я тебе нравлюсь. Да я даже не думал о тебе, как о девушке. – Ранил. Больно. Гермиона старалась сдерживать накатившие слезы от честности Уизли. – Это так тяжело представить? – Не сумев унять дрожь в голосе, спросила она. – Представить что, Грейнджер? – Отношения, Фред! – Снова молчание. Она все поняла. Пари она выиграла. Призналась, смелая. Вот только все равно проиграла. Отвергнутая. Гермиона развернулась, сбегая с холма, пулей врываясь в Нору и так громко закрывая за собой входную дверь. Фред провожал девушку тяжелым взглядом, понимая, как он был не прав сейчас. Она не знала, просто не знала, что не стоит его сейчас трогать и расспрашивать. А он мог быть просто помягче. Идиот! – Черт! – Выругался Уизли, понимая, что не сдержит он свое же обещание.

***

Гермиона избегала всякого контакта с обоими близнецами, теперь она всегда быстро покидала обеденный стол, запиралась в комнате, уложенная книгами, словно это ее вполне видимая для окружающих защита. И вот снова все как в Хогвартсе. Никакой разницы. Тем же вечером, вбежав в комнату в слезах, она обо всем рассказала Джинни. Рано легла спать, пропустила ужин и наотрез отказалась от посиделок с Роном и Гарри, придумав причину на ходу. Джинни прекрасно понимала подругу и сопереживала ей. Она хотела тем же вечером сорваться, отругать Фреда и высказать брату за обиженную Гермиону, но импульсивной мысли не поддалась. Грейнджер не одобрила бы, да и сама Уизли долго бы об этом жалела потом. Но при всем этом не радужном раскладе, младшая Уизли была уверена – Гермионе и Фреду нужно будет еще поговорить. Возможно, не раз. Она видела как Фред смотрит на подругу, видела реакцию на ответ про запах амортенции. Грейнджер определенно не безразлична ее брату, вот только он почему-то наотрез это отрицал даже сам себе, не говоря уже об откровении с девушкой. Фред чувствовал вину перед Грейнджер всю прошедшую неделю, каждый божий день. Он добивал себя своими чувствами к волшебнице. Они никуда не делись, даже, вроде как, становились сильнее. Она не смотрела на него, натянуто улыбалась за столом и наигранно смеялась над его с Джорджем шутками. Было обидно, но он понимал, что девушке больнее. Она ведь призналась, а он просто ее выгнал. Даже нет, он промолчал. Трус. Почему он не признался в тот момент? Потому что он просто был неподходящий. Просто не в то время и не при таких обстоятельствах. Фред успокаивал себя этим. До этого лета Фред даже не думал, что когда-нибудь соберется рассказать Гермионе о своих чувствах, но сейчас все пошло совершенно наперекосяк: он влюбился, он чётко это понимал и осознавал, вот только тянул, как с извинениями, так и с признанием. Джордж уже не раз успел прочитать брату лекции морали и человеческих взаимоотношений в стиле Грейнджер. Фред все понимал, абсолютно все. И, в ночь начала третьей недели лета принял решение – он обязан извиниться. Рано утром, зная, что Гермиона и Джинни еще спят, Фред оставит записку возле двери девичьей комнаты. После завтрака он утащит не выспавшегося брата в магазин для организации мини-пикника на двоих и всю дорогу будет выслушивать возмущения Джорджа, витая в своих мыслях и планах. «Я хочу поговорить, Гермиона. После захода солнца на том самом холме. Фред.»

***

– Джинни! Вставай! – Шатенка растормошила сладко спящую подругу, чуть ли не в нос тыкая запиской. – У тебя должен быть веский повод разбудить меня так рано, Грейнджер! – Рыжая потянулась, протерла глаза и трижды пробежалась по записке сонными глазами. – Поверь, повод есть! – Гермиона, впервые за неделю, светилась и искренне улыбалась. – Я нас поздравляю! – Вскрикнула Джинни. – Нас? – Мой брат не кретин! Это же праздник! Гермиона рассмеялась, направляясь в душ. До завтрака еще было время.

***

К закату, как и было изложено в записке, Гермиона, надев легкое платье и уложив волосы, вышла из Норы с приободряющей речью Джинни ей в след. Грейнджер волновалась. Она не знала, о чем Фред хочет поговорить. Быть может, извинится и выразит отказ более мягко, может признается, что ему нравится другая и Гермионе кроме дружбы он ничего предложить не сможет. Откинув не самые приятные мысли куда подальше, Грейнджер поднималась на холм, на вершине которого уже виднелась рыжая макушка. – Привет. – Фред улыбнулся, оглядев шатенку. Он же соврал, сказав тогда, что не рассматривал Гермиону как девушку. – Тебе очень идёт это платье. Нежно-розовое платье и правда шло девушке. Легкие волнистые волосы поддавались каждому дуновению теплого ветра, подол платья развивался по воздуху, а отсутствие макияжа Фред в Гермионе полюбил еще давно. Ее натуральная красота была бы попросту спрятана под слоями штукатурки, если бы девушка красилась. – Спасибо. – Щеки Грейнджер моментально порозовели, девушка села на край клетчатого пледа, стараясь скрыть смущение. – Я хотел извиниться за тот вечер, когда поругался с отцом… не знал, как будет лучше, но знал, что это необходимо. – Начал Фред. – Я не злюсь, – Гермиона улыбнулась. – Возможно, но я все равно был груб тогда… ты не виновата в моих проблемах. Да и никто не виноват. Фред с сожалением смотрел на девушку, которая казалась расслабленной. На самом деле внутри Грейнджер бушевал ураган из собственных эмоций, поглощая ее с каждой минутой все больше и больше. – Я правда полезла не в свое дело, вот и попала под горячую руку. – Но все равно я не должен был срываться на тебе. – Настаивал Фред, протягивая Гермионе уже очищенный мандарин. – Спасибо. – Не поверишь, что я откапал у нас на рынке! – Гермиона свела брови, – наше сливочное пиво из трёх метел! – Ого! – Грейнджер раскрыла глаза, глядя на стеклянные бутылочки в руках Фреда, – откуда? – Похоже, здесь можно найти все… правда оно немного отличается по вкусу, да и продаётся в этих стекляшках, но оно остаётся нашим сливочным пивом! – Фред протянул девушке открытую бутылку. – А ведь это хороший аналог… – признала Гермиона, сделав пару-тройку глотков. – Вот-вот. Луна, окруженная тысячами звезд, уже показалась на небе. Ветер стал прохладнее, отчего веяло ночной свежестью. Гермиона поежилась от легкого дуновения. Ветровку она, конечно же, не взяла. Грейнджер обернулась на Фреда, ощутив на плечах его клетчатую рубашку, одарив его благодарной улыбкой. – Спасибо. – Не предусмотрительная ты, Грейнджер. Отчего-то его «Грейнджер» не звучало как оскорбление или же упрек. Скорее как вежливое напоминание, некая отсылка к Хогвартсу и тому, как учится Гермиона. А ведь там уже давно ходила фраза «по-грейнджеровски», которую Фред порой считал неким внутришкольным диагнозом. Но это было совсем не так. Знания Гермионы не были ее пороком или поводом для насмешек. Хотя в период ее третьего-четвертого курса Фред охотно, за компанию с братом, назвал последнюю заучкой. Уизли знал, когда это могло прозвучать обидно, и старался этого не допускать. – Что вы планируете делать в этом году? Хогвартс вы уже окончили. – Гермиона прервала столь комфортное молчание интересующим ее вопросом. – Нашим Всевозможным Волшебным Вредилкам все же быть! – Радостно сообщил Фред. – Свой магазин, верно? – Да. Мы уже купили помещение и в свободное время возимся с ассортиментом. – Это же замечательно, найти себя в чем-то! – Грейнджер была искренне рада. Хотя, она ни минуты не сомневалась в том, что призвание близнецов это развлечения. – А что после обучения будешь делать ты? – Фред повернулся к девушке, заглядывая в карие глаза, в ночи кажущиеся черными. – Я не думала об этом еще. Мои родители – магглы, я не смогу их оставить раз и навсегда. – Конечно, – парень не сводил с шатенки глаз. – Вообще, было бы замечательно пробиться в будущем в Министерство Магии, но это пока заоблачные планы. – Грейнджер старалась не смотреть долго Фреду в глаза, попросту боясь потерять нить разговора, утонув в них. – Уверен, у тебя получится. Если уж мы с Джорджем нашли себя, то и ты непременно найдешь. – Фред искренне улыбнулся, на что Гермиона улыбнулась в ответ. Парень был словно лучиком света. Улыбался, шутил, сиял от других шуток и разряжал любую обстановку. Однако его внутренний мир привлек Грейнджер куда сильнее. Фред умный, каким бы бездельником он ни был все семь лет в Хогвартсе. Ведь даже над вредилками надо постараться. Он поразительно любил и умел слушать, мог даже дать дельный совет и поддержать. Настоящего Фреда Уизли мало кто видел и знал – для всех он весельчак, несерьезно относящийся к учебе. Гермиона в душе была рада, что относится к числу тех, с кем Фред настоящий. Парень достал из-за спины палочку, и, по ее легкому взмаху, над пледом появилась светящаяся сфера. Время шло к полуночи, а фонари были лишь вблизи дома. Гермиона потянулась к песочной корзиночке со сливочным пивом, прихватив одну и для Фреда. Сливочное пиво было трудно назвать спиртным напитком, но при определенных объемах оно могло расслабить. И именно это случилось с Грейнджер после трёх маленьких бутылочек. Голова была легкой и пустой, впервые за долгое время, действия плавные и неторопливые. – Стой, – Фред придержал шатенку за подбородок, убирая с уголка губ Гермионы крем свободной рукой. Она, кажется, не дышала. – Так лучше. – Ой, – Грейнджер на долю секунды засмущалась, но не дернулась. – Раскрою секрет, – Фред наклонился к уху девушки, – мне очень нравится, как ты смущаешься, ведь это порой происходит даже из-за самых обычных вещей. Грейнджер старалась скрыть улыбку, и уповала на слабое освещение сферы, но Фред это заметил, улыбнувшись в ответ. Он был близко, но не на столько, как хотелось бы. Фред еще с несколько секунд смотрел девушке в глаза, после, падая на подушки позади себя, утягивая за собой Гермиону. Шатенка взвизгнула, хватаясь за руку парня. Уизли приобнял Грейнджер, что она почти лежала на его груди, и поднял руку вверх, очерчивая созвездия. Она знала, что Фред не равнодушен к астрономии, а на третьем курсе эта информация и вовсе заставила ее удивиться. Но не сейчас. Уже не сейчас. – Большая медведица. – Ведя длинным тонким пальцем по темно-синему небу, прошептал Фред. – А если сюда, то малая. – Гермиона подняла руку, проведя линию чуть правее линии Фреда. – А здесь – Бетельгейзе, – Уизли перехватил руку шатенки, и, придерживая тонкое запястье, повел совсем в другую сторону. – Рядом Ригель, и вот тебе созвездие Орион. Гермиона лишь пару секунд смотрела на открывшееся взору одно из любимых созвездий, и плавно перевела взгляд на лежащего рядом парня. Фред увлеченно рассказывал легенды и истории об этом созвездии, но Грейнджер смотрела на него: как двигаются его губы, как шевелятся брови от изменений в мимике и морщится лоб, когда Уизли что-то вспоминает. – А ведь ты меня внаглую не слушаешь, Грейнджер, – Фред резко повернулся к девушке, застав буквально врасплох. – Неправда! – Попыталась оправдаться Гермиона. – Что я сказал последним? – Уизли ухмыльнулся, смотря в бегающие глаза шатенки, улыбаясь ее растерянности. – Сдаюсь… – Гермиона вскинула руки, улыбаясь нелепости ситуации. – Еще секрет, – Фред повернулся на бок, полностью оказываясь лицом к девушке, – заставать тебя врасплох тоже увлекательное занятие, Грейнджер. – Шатенка натянуто улыбнулась, легко толкая парня в грудь, уже не скрывая улыбки. – Что тебе нравится еще? – Гермиона быстро втянулась в затеянную Фредом игрой. – Нравится как ты негодуешь от глупости той или иной ситуации, как морщишь нос, как поправляешь волосы, когда нервничаешь, как смущаешься и краснеешь, стараясь это скрыть, и как бегают твои глаза, поймай тебя на чем-нибудь… Гермиона, завороженная откровением Фреда, даже приоткрыла рот. Она и подумать не могла, что Уизли столько всего за ней замечал, и даже для себя подметил. – А что нравится тебе, Грейнджер? – Уизли задал шатенке ее же вопрос. Ему тоже было интересно узнать, что она для себя могла подметить. – Мне… мне нравится твой смех, он очень заразительный, нравится как ты хмуришь брови, когда что-то искренне не понимаешь, как играешь в квиддич, как заботишься о миссис Уизли, как рисуешь… да, я знаю о твоем увлечении, – Гермиона запнулась, а Фреду хватило этой заминки, чтобы приблизиться. – Я ненавижу ложь, Грейнджер, и сам лгать не люблю. Но я должен признаться, что тогда, при прошлой встречи тут, я соврал. Соврал, что даже не рассматривал тебя как девушку. Фред говорил шепотом, словно вокруг них была куча спящих людей, и он так старался не потревожить их сон. Гермиона, кажется, даже не дышала, впервые находясь в такой близости с парнем. Особенно рядом с парнем, который ей нравится. – Есть еще кое-что, что мне нравится. – Фред остановился, подняв на шатенку взгляд. – Что? – Едва слышно спросила она. – Мне нравишься ты. Фред медленно подался вперед, касаясь пальцами подбородка девушки, а губами – ее губ. Осторожно, чтобы не спугнуть. Грейнджер целует в ответ, медленно, неловко, обхватывая теплое лицо руками. Фред чувствует малиновый бальзам на губах девушки, плавно переходящий к нему, он опускает руку на талию, чуть прижимая к себе. А Гермиона тонет в каждом касании желанных губ, позволяя Фреду вести. – На сегодня откровений достаточно? – Улыбается Фред, отстраняясь на пару сантиметров. – Достаточно, – соглашается Гермиона, все еще касаясь ладонью веснушчатой щеки. – Я еще тем летом нашел одно озеро недалеко, не хочешь завтра искупаться? – Я плохо плаваю, – призналась Гермиона. – Я научу. – Добавил Фред. – Но учти, если я утону, миссис Уизли убьет тебя лично. – Шатенка пригрозила пальцем. – Это она может… – Фред улыбнулся, перехватывая руку девушки. – Нам нужно возвращаться, упаси Мерлин, если нас хватятся. – Да, определенно. – Нехотя, Грейнджер начала собирать оставшиеся вкусности в корзину, после, помогая свернуть Фреду клетчатый плед. – До рассвета пара часов. – Проверив время, сказал Уизли. – В таком случае доброго утра? – Гермиона пожала плечами. – Доброго утра, Грейнджер, – кратко поцеловав шатенку в губы, Фред на цыпочках пошел к своей лестнице, а Гермиона влетела в комнату, касаясь дрожащими пальцами нижней губы. До самого рассвета гриффиндорка так и не сомкнет глаза, прокручивая весь вечер снова и снова. Звезды, сливочное пиво, откровения и поцелуй. Такой заветный и желанный. Фред, войдя в комнату, тут же будит Джорджа, о чем еще будет жалеть целый день, и делится с братом деталями пикника. – Я конечно рад за тебя, но ты время видел? – Шепотом возмущается Джордж. – Прости, до утра я бы с ума сошел в одиночку. – Фред уже устроился на подушке лицом к окну, где совсем скоро появятся первые лучи солнца. – Отлично, а теперь спать! – Джордж отвернулся к стене, накрываясь одеялом с головой. Перед самым сном Фред вновь ощутил нотки оставшегося на его губах малинового бальзама Грейнджер.

***

– Гермиона! Проснись же! – Джиневра, я придушу тебя во сне! – Грейнджер, все-таки уснувшая пару часов назад, повернулась к едва ли не визжащей подруге. – Что стряслось? – Это я должна у тебя спросить. – Джинни потянула Гермионе букет полевых ромашек и записку, которую, при всем охватившем ее желании, не стала читать. – Это мне? – Гермиона протерла глаза, разворачивая маленький листок пергамента. – Именно! Это Фред? Что было вчера? Я тебя так и не дождалась. Я жду подробностей, Грейнджер! – Так, давай по порядку. – Гермиона успокоила пыл подруги, – после завтрака все расскажу. – Бегом умывайся, нас уже ждут! – С этими словами Джинни выбежала из комнаты, спускаясь вниз.

***

Джинни визжала на всю Нору от столь яркого рассказа подруги о минувшей ночи, рискуя привлечь внимание. Гермиона, как третьекурсница, раскраснелась, глаза ее бегали, ища покой, а сердце быстро стучало, словно в момент погони. – Растопила все-таки… – вроде бы успокоилась Джинни. – Что? – Грейнджер подняла одну бровь. – Сердце… сердце Фреда! – Получается так, – и тут же улыбается, услышав ответ. – Что у вас сегодня по планам? – Джинни потерла ладони в предвкушении. – Идем на озеро. Фред обещал не дать мне утонуть. – Гермиона, вспомнив, что выходить ей чуть меньше чем через час, начала собирать большую тканевую сумку. – Вдвоем? – Думаю да. – Добавила шатенка, уже складывая полотенце и тапочки. – На этот раз я тебя дождусь! – Уизли не прекращала улыбаться, на что Гермиона подумала, что у подруги просто лицевой нерв защемило. Конечно, Джинни одобрила только зарождающийся союз между подругой и своим братом. Она была уверена – Гермиона сделает из Фреда его лучшую версию. Точнее, поможет ею стать. А он, в свою очередь, раскроет в шатенке женственность и точно прибавит ей уверенности в себе. Для лучшей ученицы Хогвартса и студентки факультета Гриффиндор, Гермиона была очень скромной. Стук прервал бурное обсуждение подруг. В щели от открывшейся двери появилась рыжая макушка Фреда. – Если ты готова, мы можем идти уже сейчас. – Уизли снял очки, надевая их на голову. – Пару минут… – выкрикнула Грейнджер из шкафа. – Надеюсь ты не берешь с собой рухлядь на шестьсот листов для «легкого» чтения? – С опаской уточнил парень. – Очень смешно, – Гермиона, закинув сумку на плечо, скорчила недовольную гримасу. – Можем идти! – Отлично! Сестренка, не скучай! – Подмигнув Джинни, Фред скрылся за дверью. – Я тебя жду! – Прошептала Уизли, закрывая за девушкой дверь в спальню.

***

Фред выбрал очень удачный день для купания: солнце припекало, но уступало прохладе, стоило появиться летнему ветру. Вода в озере – изумрудно-чистая, что не на большой глубине даже виднелось песчаное дно. Грейнджер положила сумку, неуверенно снимая все то же легкое платье. Уизли же, бросил вещи, стягивая футболку и шорты, направляясь сразу к воде. – Догоняй! Гермиона лишь мельком заметила, какое у Фреда прекрасное рельефное тело. На секунду девушке стало даже неудобно от настигших ее мыслей. Она улыбнулась, и, скинув последние нотки неуверенности вместе с платьем, побежала к теплой воде. Войдя по пояс, Грейнджер завязала волосы в высокий хвост, высматривая Фреда. – Ну не утонул же ты… – возмущалась девушка, не сомневающаяся в своем зрении, но не наблюдающая поблизости Уизли. – Ни за что! – Фред всплыл прямо перед ее лицом, загораживая с высоты своего роста прямые солнечные лучи. – Потеряла? – Нет. – Фред удивительно поднял брови. Гермиона держалась. – Насколько плохо ты плаваешь? – Выше уровня шеи не зайду. – Призналась шатенка. – Пойдём со мной, – взяв Гермиону за руку, Уизли медленно заходил в глубь озера, постепенно скрываясь в воде, – я держу, не бойся. Когда Грейнджер дошла до самовозведенной границы допустимого, она сжала руку Фреда крепче. Уизли остановился, оборачиваясь на девушку. – Ложись мне на руки. – Что? – Я подстрахую, не бойся. Когда будешь увереннее держаться на воде – отпущу, если нет – поймаю. – Хорошо. – Отложив страх глубины на одну полку в своем сознании подальше, Грейнджер доверилась Фреду, чувствуя его руки на своем животе. – Медленно перебирай воду руками, помогая ногами, я держу. Гермиона начала плавно двигать ногами, активно гребя руками. Кажется, она плыла, и определенно точно, она уже была глубже уровня своего роста. – Я боюсь, Фред… – руки девушки быстро схватились за крепкую руку Уизли на ее теле, перебираясь к предплечью. – Прости. Фред держал шатенку на руках, стоя по шею в воде, а Грейнджер держалась за него так крепко, словно за спасательный круг. Уизли, осознав, что идти дальше девушка пока не готова, сделал несколько шагов к берегу, оставаясь лишь по пояс в воде, возвращая шатенке опору под ногами. – Все хорошо. – Сказал Фред, все еще придерживая Гермиону за талию. – Я уже никогда не поплыву… – девушка, казалось, поникла. – Дай мне время, и к концу лета поплывешь получше любой рыбы! – Фред улыбнулся, стараясь смягчить напряженное выражение лица Гермионы. Он медленно подался вперед, склоняясь над девушкой, все так же держа руки на тонкой талии Гермионы. – А если нет? – Шепотом спросила Грейнджер. – Тогда у меня просто будет больше возможности касаться тебя. Фред склонил голову право, встречаясь сухими губами с влажными Грейнджер. Гриффиндорка аккуратно коснулась тела Фреда, словно изучая, тут же отвечая на поцелуй. Скользит пальчиками вверх по влажному рельефному телу, замыкая руки в замок на шее парня. Уизли делает шаг вперед, целуя настойчивее, сжимая ткань купальника. Фред дал себе обещание – научить Грейнджер плавать. Гермиона была уверена, что каждая их попытка будет провальной, но от таких уроков она не собиралась отказываться. – Откровение за откровение, Грейнджер, – прошептал Фред. – Я влюблен в тебя, сильно. Ты будешь моей девушкой? – Я согласна. – Улыбнулась Гермиона, первая целуя Фреда, обхватывая его лицо руками, тем самым отвечая взаимностью на откровение Уизли. Откровение за откровение.