little crime love story

через пару дней пик снисходительно разрешает зоэ выбраться на улицу. ханджи от этого известия готова прыгать от счастья, но сил на столь активные телодвижения все еще нет, и в ближайшее время они явно не появятся. сейчас она может, максимум, дойти до уборной, дверь в которую расположена в палате, и то, хватаясь за стены и едва переставляя ноги. но просить о помощи не хочется: одно дело, заебывать медсестер разговорами, другое — признавать перед кем-то незнакомым свою беспомощность, пусть и вынужденную. при время от времени заглядывающих детях ханджи тоже старается держаться, однако, желостливые пиздюки оказывают помощь в передвижении почти принудительно. леви эти несколько дней в палате не появляется: работает с раннего утра до позднего вечера, даже ночевать бы в кабинете оставался, но зоэ, узнав о трудоголизме будущего супруга, поручила петре хоть немного следить за тем, чтобы он не переселился в полицейский участок и хоть иногда вспоминал о том, что пища для жизни и продуктивной работы необходима. аккерман, конечно, после того, как все дела сделаны, предлагает приехать, но ханджи отвечает категоричным "пиздуй домой спать". конечно, внимания ей хочется, но леви необходимо отдыхать. — сейчас бумаги досортирую, и пойдем гулять, — говорит энни, не отвлекаясь от документов, которые они с остальной командой вчера отобрали у аккермана, — через десять минут как раз мистер аккерман подъедет. — угу, — отвечает ханджи, так же не отрываясь от чтения. она и сама хотела взять себе пару внушительных стопок с документацией, но дети заверили, что сами со всем справятся. *** инвалидное кресло унижает зоэ одним своим видом, но или так, или никак — женщина прекрасно понимает, что самостоятельно она даже до лифта не дойдет, что, разумеется, неимоверно ее огорчает. энни помогает ей натянуть теплую одежду и отвлекает разговорами от печальных мыслей, пока они добираются до выхода из больницы. — мы с армином планируем пожениться в начале лета, — сообщает она, — заявление подали еще перед судом, но рассказать времени не было. — на лице девушки мелькает печальная улыбка. зоэ молча слушает ее, любуясь весенним парком, что находится напротив ее временной тюрьмы. все понемногу расцветает, оживая после холодной зимы, на деревьях уже проклевываются первые листья, трава живописно зеленеет, обрамляя аккуратные тропинки. леонхарт замолкает, останавливается и глядит в экран телефона, усмехаясь. ханджи оборачивается, однако, вопросы задавать пока не спешит. через пару минут к ним подходит аккерман, уставший, но чем-то довольный и немного взволнованный. энни же, наоборот, уходит обратно, чтобы не мешать. — я скучал, — леви наклоняется к возлюбленной и обнимает ее, после чего осторожно пересаживает с кресла на одну из лавочек и садится рядом, позволяя ей удобно уложить голову на его плечо, — как ты себя чувствуешь? пик писала, что тебе снизили дозу обезболивающего. — все еще паршиво, но немного лучше, — честно отвечает она, — даже погулять выпустили, как видишь, — усмехается, — домой хочу. — знаю, солнышко, — он гладит ханджи по волосам, — скоро поедем, совсем немного осталось. мы уже перевезли твою коллекцию. стоит в спальне теперь, на самом видном месте. завтра еще стеллаж для нее доставят. ханджи целует его в щеку в знак благодарности и растягивает губы в счастливой улыбке. аккерман достает из кармана пальто небольшую бордовую коробочку. зоэ замечает, что на крышке разноцветными камушками выложено человеческое сердце. из второго кармана он вытаскивает зип-пакет с настоящей человеческой рукой. все становится понятно без слов. — ну что, согласна? — спрашивает он с нескрываемой надеждой и волнением. зоэ безмолвно кивает и сразу вцепляется в руку. — ммм, — задумчиво рассматривает ее, — мужчина лет тридцати, пальцы явно сломаны, судя по мозолям, убитый явно умел обращаться с оружием. а от трупа руку, видимо, отрезал армин — края слишком неровные, — заключает она.