little crime love story

на ней только белье, неудобные чулки и кружевной пеньюар. комната тускло освещена блядским алым светом, который должен был создать эротичную атмосферу, но у зоэ вызывает лишь отвращение. благо, тогда, в той маленькой комнате в подвале, света почти не было... женщина старается максимально отстраниться когда чужие руки начинают скользить по ее почти обнаженному телу, с которого пару секунд назад сняли пеньюар. мерзко, противно, отвратительно. снова воспоминания. снова она там, не в силах двинуться: попытка высвободить связанные руки тут же карается мощным ударом под дых. они трогают ее, прекрасно осознавая свою безнаказанность, входят в нее неосторожно, на сухую, видимо, специально стараясь оставить самые не приятные ощущения. она хочет кричать, хочет избить их до смерти, а потом долго, с упоением вскрывать их мертвые тела. но не может. ничего не может. — чего застыла?! — недовольно рявкает мужчина, выдергивая зоэ из мыслей. пора брать себя в руки и действовать. иначе ситуация повторится. — во-первых, если ты не признаешься во всех своих злодеяниях, твоя жена узнает, где и как ты задерживаешься после работы, — цедит она, сквозь сжатые зубы, — во вторых, если попытаешься сбежать, ничем хорошим для тебя это не закончится. — молниеносно вытаскивает из чулка нож и приставляет к горлу оторопевшего "клиента". — о-о чем в-вы?! — напуганно заикается он, делая шаг назад, однако, ханджи следует за ним, а нож уже готов вонзиться в горло. — подкуп адвоката, заведомо ложные обвинения, взятничество, нелегальная торговля оружием и наркотиками. продолжать? — зоэ, к ее огромному сожалению, не может разглядеть его выражение лица, однако, чужой страх она и так чувствует, — ах, да, а еще, один из подставленных тобою пособников вышел на свободу вчера, и мне, уж поверь, не составит труда с ним связаться. в преступном мире такие поступки не прощаются, дорогой. — улыбается зловеще, но тут мужчина, видимо, сориентировавшись, ловко валит ее на кровать, забирая оружие из рук. дернуться не дает, повторив ее прием. "умру, но ебать меня без согласия не позволю" — думает ханджи, не растеряв ни капли самообладания, хотя все внутри вопит от несвоевременно накатившей паники. дышать тяжело то ли от обжигающего холода лезвия под подбородком, то ли от груза воспоминаний, давящего все сильнее. несмотря на риск быть убитой, скидывает "клиента" с себя, видимо, действуя на энергии адреналина, кажется, текущего по ее венам, вместо крови. — нет уж, дорогой, играем по моим правилам. ваши мне не нравятся, я их в рот ебала. — гордо восседает на поверженном враге, держа лезвие так близко, что, кажется, вот-вот и кожа лопнет. *** — ты как? — петра, ждавшая подругу на ближайшей парковке, забирает из ее рук сумку и вручает картонный стаканчик с горячим шоколадом, — если хочешь, могу отвезти не домой, а в бар. — предлагает понимающе. — материалы у меня, тот ебучий чиновник запуган до полусмерти, — холодно отчитывается зоэ, делая глоток, но не чувствуя никакого вкуса, — едем домой. напиши леви, чтоб в ближайшее время вообще в моем поле зрения не попадался. дорога проходит в молчании: рал не хочет лишний раз подавать голос, боясь случайно задеть какую-нибудь из больных тем. ханджи понимает, что ее проблемы пока подождут. но если пересечется с леви, то будет долго - долго рыдать, не чувствуя угрозы, а сейчас нужно сосредоточиться на расследовании и поиске доказательств его невиновности, без разницы, какой ценой. даже если бы тот отвратительный тип подверг ее насилию, женщина бы продолжила работу, пока не добилась бы своего. *** когда зоэ на вопрос "ужинать будешь?" начинает судорожно захлебываться в рыданиях, аккерман непонимающе смотрит на нее, пытается прижать к себе, на что она принимается напуганно вырываться и убегает в ванную. все становится понятно, даже слишком. после прочтения сообщения от петры, которое он видит слишком поздно, начинает корить себя, тупого идиота, сразу не сообразившего, что к чему. "нужно было звонить." — отвечает леви, думая, что делать. "идиот." — заявляет петра. и аккерман с ней абсолютно согласен. ханджи проводит под обжигающими струями воды больше часа, захлебываясь в слезах. ей снова противно от себя, тело снова кажется безумно грязным, сколько ты его ни три, в голове один за одним, мелькают образы из того ужасного дня. кажется, до сегодняшнего задания это все было очень надежно заблокировано и забыто, а сейчас снова вырвалось наружу. конечно, ведь до этого она всегда имела хоть какой-то контроль над ситуацией, да и подопечные и подруги, если бы что-то пошло не так, всегда могли помочь. а сегодня она оказалась одна, почти без оружия и подстраховки. леви, тем временем, умоляет ее открыть дверь или хотябы ответить ему хоть что-то, но зоэ не слышит, полностью погруженная в себя. в какой-то момент в клубок спутанных мыслей врывается одна. с идеальным, как ей кажется, решением — наложить на себя руки прямо сейчас. женщина резко хватает с бортика ванной бритву и принимается яростно испещрять запястья глубокими порезами, надеясь добраться до вен как можно скорее. боли не чувствует совершенно. она заслужила. она виновата во всех проблемах. она не справляется ни с чем, что ей поручено. без нее будет лучше. дверь внезапно открывается. ханджи вздрагивает от неожиданности и роняет бритву, а та с глухим стуком ударяется об дно ванной. внезапно становится холодно, но сразу после этого ее кутают в полотенце. кажется, уже успело вытечь много крови, кажется, до вен она все-таки добралась, кажется, леви что-то говорит ей... *** зоэ приходит в себя уже в спальне, лежа на коленях у взволнованной и напуганной пик, которая гладит ее по волосам, еще немного мокрым. руки от запястий до локтей перебинтованы, сил нет совершенно. — давай договоримся, если случился какой-то ужас, то ты звонишь мне, а не идешь убиваться. — фингер напряженно закуривает, смахивая пепел на пол. — прости... — тихо извиняется ханджи. — все хорошо, дорогая, просто нужно искать другие способы решения проблем. — пик берет подругу за руку, — договорились? — угу, — соглашается она тихо, — можешь позвать леви, пожалуйста? *** зоэ в его объятиях чувствует себя в полной безопасности, которой ей так не хватает сегодня, кажется, она под надежной защитой, и любой, кто посмеет посягнуть на ее комфорт тут же будет убит самым жестоким образом. ханджи прижимается к нему всем телом, не переставая извиняться. ее, в ответ, нежно гладят по голове, говорят, что она ни в чем не виновата, а леви, как только будет доказана его невиновность, пересажает всех и каждого, кто хоть немного причастен к страданиям зоэ.