little crime love story

в морге на полную играет энергичная музыка, пахнет смертью, холодом, трупами, спиртом и... пельменями. — заключения готовы? — леви выключает блютуз колонку, стоящую на стульчике у двери. голова болит от недосыпа, от голода начинает мутить, а музыка и запах еды усиливают неприятные ощущения в несколько раз. — доброе утро! — из-за холодильных камер выглядывает высокая, худая, темноволосая девушка в очках, белом халате, накинутом на домашнюю майку, спортивках, заметно потертых на коленях и в пушистых розовых тапочках. лучезарно улыбается, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов, в руках держит контейнер с пельменями, явно заказанными в ближайшей кафешке и одноразовую вилку, — как поживаете, товарищ следователь? — заключения. — мрачно напоминает он, не желая сейчас вести душевные диалоги. радует, что ему осталось терпеть эту сумасшедшую всего пару минут, а потом он со спокойной душой отправится наслаждаться своим выходным. — извиняйте, еще не написала! зато, я нашла очень много интересного в том трупе! рассказать? — ее глаза буквально горят энтузиазмом, и леви становится не по себе. признаться честно, прошлый судмед ему нравился куда больше, но тот старый алкаш вышел на заслуженную пенсию, освободив место для этой сумасшедшей. — давай быстрей. — фыркает аккерман раздраженно. — подождите, мне еще этого дорезать надо! — только сейчас он замечает труп, накрытый белой тканью, лежащий на столе посреди комнаты, — мне кажется, у него очень красивая и интересная печень! — ханджи достает из шкафчика инструменты и надевает перчатки, — ну привет, дорогуша! — кидает ткань на пол. леви, не желая расставаться с остатками вчерашнего завтрака, отворачивается, — как поживаешь? ой! точно! уже не поживаешь! ха-ха! прикинь, вчера была в баре, а там какой-то черт! злющий, низкий, я на него коктейль пролила, а он как давай вопить! леви, конечно, называли по-всякому, но черт... он мысленно зарекается ходить в этот бар, чтобы избежать встреч с этой чокнутой. — я извинилась, предложила заплатить, а он все никак не уймется! слава богу, ему кто-то позвонил, и он свалил! жаль, к нам его не привезли еще... хотя, может и привезли, я такая пьяная была, что лица не запомнила! ох, как бы я его вскрыла! — и заливается безумным хохотом, — эй, товарищ следователь, включи музыку обратно! а то нам скучно! *** музыка играет слишком громко. зоэ тоже говорит слишком громко. кажется, даже труп уже начал шуметь, просто так, за компанию. а в перерывах между разговором и изучением внутренностей, ханджи запихивает в рот пельмени, причем, ест их с таким аппетитом и удовольствием, что аккерману на самую малость становится завидно. вся эта вакханалия длится уже час, но даже не думает прекращаться. леви в какой-то момент понимает, что бездарно просрет свой единственный выходной здесь. на душе скребут кошки, голова болит еще сильнее, а когда экспертка достает из шкафа колоду таро, ему хочется завыть от безысходности. — это что за хуйня?! — не выдерживает аккерман. — да тут такое дело... не могу понять, что у него с печенью. дергать кого-то лень, в книгах искать слишком долго. сейчас разложу по-быстренькому и продолжу! — с энтузиазмом объясняет она, причем, смотрит на собеседника так, будто идиот тут только он. — ты издеваешься?! наш труп ты так же исследовала?! — отъебись! я работаю! — ты страдаешь хуйней. — зато какой интересной! — трепетно восклицает зоэ. спорить с ней совершенно нет сил. леви лишь обещает себе, что если из-за этой шизанутой у них зависнет дело, то она окажется в этой же комнате, но уже не как работница. *** когда заключение, наконец, выстрадано, аккерман, не прощаясь, покидает морг, мысленно выбирая, кого из коллег он пошлет сюда в следующий раз. сам он в это проклятое место больше не сунется даже под дулом пистолета. — простите! — из маленькой голубой машины, стоящей на парковке перед больницей, выбегает петра, — начальник сказал забрать у вас заключение и отправить отдыхать! а еще... я вам тут кофе по дороге захватила, — и сует в его руки картонный стаканчик из кофейни. — спасибо. — коротко благодарит леви и уходит, отдав подчиненной бумаги.