Что имеем – не храним

      Суна уже неделю почти не видела мужа. Теперь он большую часть времени проводил на фирме Корханов, делая эскизы украшений. Он приходил поздно вечером и уезжал рано утром. Суна понимала, что это расплата за предательство. Она предала доверие единственного человека, который у неё остался. Кайя, её муж, думал, что ему изменили. Он увидел кадры из видеозаписи, сделанной с такого ракурса, как будто его жена целуется со своим бывшим. Хотя Суна пыталась объяснить, что же на самом деле произошло в саду, Кайя не хотел слушать. И девушка считала, что он имел на это право. Потому что больно видеть, как твоя жена, сама захотевшая сделать брак настоящим, потом лезет целовать другого мужчину.       Но Суне тоже было больно. Больно было слышать его едкие ответы: «Неужели твой водитель больше не хочет тебя слушать?», «Прости, но менять имидж и отращивать усы я не собираюсь», «Может купишь своему водителю капли для глаз, а то он плачет постоянно?» Эти и другие подобные комментарии ещё больше добивали Суну и ей хотелось выть от бессилия.       Суна с горечью вспомнила тот день, когда Кайя увидел те злосчастные фото. Сначала он от злости ударил шкаф и это напомнило ей о его срыве, когда она поехала спасать Сейран, не предупредив его. Но во второй раз Кайя не хотел показывать ей свои эмоции, а просто ушёл. И вернулся через несколько часов с разбитыми до крови костяшками. Он попросил Айшен, дочку Шафики, обработать раны. Травма Кайи стала поводом для разговоров на ужине Корханов. Ифакат очень сильно хотела узнать подробности, на что лишь получила скупой ответ, что был тяжёлый день. И в тот же вечер Кайя сказал Суне, что с этого дня их брак лишь формальный.       После этого срыва Кайя решил погрузиться в работу, чтобы меньше бывать в особняке и встречаться с Суной и водителем. Вечерами он был уже настолько уставший, что не участвовал в семейных трапезах. А ночью спал на диване, демонстративно отвернувшись от кровати, где спала Суна. Его жена несмотря на то, что в её распоряжении была большая кровать, спала на одной стороне с краю, используя одеяло как объект объятий, закинув на него свою ногу.       Но всему приходит конец. Суна устала. Устала бороться. Она была противна сама себе. Беспокойные ночи, которые она проводила в постели одна, давили на неё. После совместных завтраков Суна уходила в комнату и рыдала пока сон не забирал её в свои объятия. Во сне она могла хотя бы помечтать о кратком мгновении, когда Кайя на неё посмотрит не с гневом и болью, а с нежностью и теплотой. После такого ей не хотелось просыпаться. Ей хотелось оставаться в своих снах рядом с Кайей.       Поэтому она попросила у Шафики пачку снотворного, сказав, что у неё проблемы сном. Кухарка поначалу замешкалась, но даже она видела, что Кайя отстранился от жены и решила, что именно это не даёт ей покоя. Придя в комнату, Суна была полна решимости довести свой план до конца. Но сначала она хотела написать мужу письмо. Если уж он не желал её слушать, то может хотя бы прочтёт её исповедь.       Суна нашла свой блокнот, который купила во время их маленькой прогулки после помолвки, вырвала оттуда лист и начала писать. Ей хотелось выплеснуть все эмоции, всю боль, которые накопились. Несколько раз она останавливалась, потому что слёзы застилали глаза и несколько капель всё же упали на бумагу. Закончив писать, Суна положила своё прощальное письмо на ту сторону кровати, где раньше спал Кайя и, достав таблетки, которые ей дала Шафика, выпила их, запив водой. Суна уже почти легла в кровать, когда поддавшись порыву решила сделать последний жест. Она взяла свой телефон и отправила Кайе сообщение лишь с одним словом: «Прощай».

***

      Нуккет-ханым шла в комнату Суны позлорадствовать, тем более и повод был очень хороший – сынок наконец понял, какую же змею он пригрел на груди. Нуккет с первой встречи невзлюбила будущую невестку. Девушка притворялась милой и нежной, а на деле хищница, готовая идти по головам других.       Когда Нуккет вошла в комнату, её запал пропал, потому что она увидела Суну без сознания, лежащую на кровати. Кожа девушки сильно побледнела и неизвестно, сколько она так пролежала. Первой мыслью Нуккет было подбежать к невестке и попытаться помочь ей, но она одёрнула себя, подойдя к зеркалу. Отражение явно было недовольно поведением живой Нуккет. – Чего же ты ждёшь? Спаси эту девочку, – возмущалось отражение. – Какая же она жалкая. Даже умереть решила, не пачкая себя в крови, – ехидничая ответила реальная Нуккет. – Спаси её. Ты думаешь Кайя будет рад, что его жена покончила собой? Ты и так потеряла контроль над ним, а после смерти этой девочки он вообще слетит с катушек. Забыла, что он пошёл против тебя и женился на ней, хотя ты обещала устроить ей ад? – пыталась достучаться зеркальная Нуккет до своей второй половины. – Замолчи, замолчи, – реальная Нуккет злилась, хватая себя за волосы. Как бы горько не было признавать, но отражение было право. – Кайя не предаст меня. Он мой сын, я его воспитывала. – Да, воспитывала. Но вспомни, как он улыбался и во время помолвки, и на свадьбе, которую ты между прочим сорвала. Ты что не видишь, что эта девочка ему нужна? Ты же сама говорила, что привезла Кайю не ради мести, а ради того, чтобы он создал семью. И этой девочке тоже нужна семья. А если Суна умрёт, что будет дальше? Может Кайя сорвётся и будет вести разгульный образ жизни как раньше в Лондоне? А может он женится на стерве, по сравнению с которой Суна будет ангелом? К нему уже и дочь Шехмуза свои коготки тянет. А с ней ещё больше будет проблем. Спаси Суну хотя бы ради сына, – умоляло отражение.       Нуккет отвернулась от зеркала, не желая ничего слушать. Взглянув на кровать, женщина увидела полностью исписанный лист. Прочитав письмо, она хмыкнула, лишь надеясь, что поступает правильно. Она сложила письмо и положила в свой карман, подошла к интеркому, нажала на кнопку и громко сказала: «Вызовите скорую. Моей невестке плохо».       Через две минуты в комнате во всю суетился Латиф, раздавая указания. Айшен повернула Суну на живот, голову положив на бок, как надо делать в рамках первой помощи. Карлос принёс ещё воды на случай если девушка очнётся. В особняке царил хаос.       Тем временем Кайя придумывал очередной эскиз. Его всегда привлекали природа, растения. Каждый цветок, каждый оттенок цветка имел своё значение свой, символ. И Кайя хотел создать что-то особенное. Что-то, что стало бы символом для него и его жены. Но теперь он усилием воли убрал это желание в самый дальний ящик своей души.       Погружённый в свои мысли, Кайя услышал сигнал своего телефона. Он очень удивился этому, ведь в Стамбуле у него были только мама, Корханы и она, Суна. Он разблокировал телефон и увидел сообщение от Суны. Его сердце сжалось. Неужели Суна решила всё-таки развестись с ним и уехать? Или решила сбежать с этим чёртовым водителем? Дрожащими пальцами Кайя нашёл контакт Суны и позвонил ей. Несколько гудков ответа не было и Кайя уже хотел сбросить вызов, но соединение всё-таки произошло и с другого конца раздалось: «Сынок, она без сознания. Её везут в больницу.»       Услышав это, Кайя перезвонил матери, узнал адрес больницы и помчался туда. Таких известий он точно не ожидал. Как бы он не был зол и обижен на Суну, он беспокоился о ней. Он обещал ей защиту, а сейчас его жена в беде. Таксист словно чувствуя состояние своего пассажира, не расспрашивал его и вёз как можно быстрее.       Вскоре Кайя добрался до места назначения. В приёмном покое больницы Кайя увидел свою маму, держащую в руках стаканчик кофе из кофейного автомата. – Мама, что с ней? Ей стало плохо? Ты её нашла? – засыпал Кайя вопросами свою мать. – Она решила покончить собой, – после этих слов Кайя в шоке отшатнулся от матери. Неужели его девочка могла так поступить? Он не мог в это поверить. – Она оставила для тебя письмо, – продолжила Нуккет и достала из кармана сложенный лист. – Я оставлю тебя, чтобы ты мог сам прочесть.       Когда Нуккет ушла, Кайя развернул лист и принялся жадно читать в поисках ответов на волновавшие его вопросы. Кайя. Я знаю, что я виновата перед тобой и очень сожалею об этом. Я разрушила твоё доверие и забыла об обязанностях жены.       Кайя не мог не вспомнить тот самый разговор после его первого срыва, когда он сказал, что помнит об обязанностях мужа, и ей не следует забывать о своих обязанностях жены. И именно в этот день произошло то, что поставило крест на их отношениях. Какое совпадение. Если бы я могла вернуться в тот день и всё исправить, я бы так и сделала. Вместо сада я бы пошла в нашу комнату, в ванну и именно там бы дала волю эмоциям. В тот вечер мне было так обидно, что ты заступился не за меня, свою жену, а за постороннюю девушку, любовницу мужа моей сестры, пусть и беременную. Хотя она фактически сравнила меня с падшей женщиной и предложила стать женщиной Орхан-бея. За свою жизнь я уже поняла, что деньги не главное. Да, материальные богатства могут очень сильно улучшить жизнь человека, но гораздо большим богатством являются семья, друзья, по-настоящему верные люди. И к сожалению у меня такого богатства нет. Отцу я нужна была как выгодный товар. Мама и тётя жалели меня и пытались защитить от отца, но во-первых он сильнее, а во-вторых, в нашем обществе устоялось, что мужчина – главный в семье. С сестрой мои пути тоже разошлись – она не одобрила наш брак и сейчас учится в университете и учится жить без Ферита. Из Корханов я нужна была только Ифакат-ханым, и то не как человек, а как выгодный проект, враг Сейран. И в итоге получается, что у меня был только ты. Ты единственный человек, единственный мужчина, который защитил меня от побоев отца. Ты дал мне веру, что я тоже могу быть счастлива и любима, что я заслуживаю любви. В тот вечер в саду Абидин-бей сказал мне, что "даже если нас нет, то есть он". Я тогда горько усмехнулась. Где же он был, когда я развелась со своим бывшим мужем и мне нужна была поддержка? Обвинял меня в принудительном браке. Где же он был, когда свадьба сорвалась и Халис-ага выставил за дверь мою семью? Смотрел, как наши вещи погружают в такси и оно уезжает. Но ты пошёл против всех, позвонил мне, приехал ко мне и предложил довести регистрацию брака до конца. И я искренне считаю наш брак настоящим. До последней минуты моей жизни. Можешь мне не верить, но знай, я никогда не целовала Абидина. Да, до встречи с тобой у меня была влюблённость в него. Но потом я поняла, что он трус. Трус, утопающий в жалости к себе и не способный на настоящие мужские поступки. Помнишь, как мы танцевали на столе в Мармарисе? Когда ты ненадолго отошёл, а я пила коктейль, он пытался заставить меня бросить, а потом, когда ему надоело меня слушать, он больно схватил меня за руку. Разве это мужской поступок? И в тот чёртов вечер он воспользовался тем, что я плакала и сам потянулся меня поцеловать. Я отстранилась и ушла до того, как он завершил свой мерзкий поступок.       После таких откровений в душе Кайи кипела злость. Как посмело это ничтожество хоть пальцем прикоснуться к его девочке? Он дождётся, что скажут врачи и если что, то в этот раз пострадает не груша в спортивном зале, а усатый сам станет грушей для битья. Пожалуйста не вини себя в том, что я сделала. Это моё решение. Я попаду в ад, ну и пусть. Если сможешь передай моей семье, что их я тоже не виню. Я и правда жалкая, как ты и Нуккет-ханым говорили. Спасибо за всё, что ты для меня сделал. Суна.       Кайя дочитал письмо, сложил и положил в карман. По его щекам текли слёзы. Он проклинал себя за то, что так относился к Суне. Может, если бы он её выслушал, всё было бы по-другому? Сейчас он мог лишь надеяться на врачей и на то, что в Суне всё же осталась тяга к жизни и она выкарабкается. Занятый своими мыслями о Суне, Кайя не заметил, как в его сторону шли двое, те, кого в данной ситуации он меньше всего хотел бы видеть. – Кайя, как она? Что говорят врачи? – раздался голос Ферита и это заставило Кайю вынырнуть из своих мыслей. – Ею сейчас занимаются врачи, – ответил Кайя и заметив второго человека подошёл к нему и прошипел – А ты даже не смей приближаться к моей жене, иначе пожалеешь. – И что же ты мне сделаешь, Кайя Сонмез? – усмехнулся водитель. Кайя задумался, откуда в этом мелком человечке вдруг проснулась такая смелость? – Я могу тебе организовать поход в травмпункт. За одно может тебя окулист осмотрит на предмет плаксивости по моей жене, – последние два слова Кайя выделил голосом так чётко, что Ферит понял, что надо срочно вмешаться в разговор, иначе точно будет драка и кровопролитие. – Успокойтесь, оба. Мы просто тоже беспокоимся о Суне и хотим знать, что с ней, – пытался разрядить наэлектризованный воздух Ферит.       Кайя отошёл от внезапных визитёров и стал ждать врачей, но иногда бросал взгляды в сторону брата и его пажа. Ферит стоял, засунув руки в карманы, и выглядел задумчивым, сосредоточенным. А его верный пёс стоял рядом, сгорбившись, и снова пускал слёзы. "Суна была права – этот говнюк трус", – подумал Кайя. И в этот момент подошёл врач. – Кто к госпоже Сонмез? – спросил мужчина в медицинском халате. – Я её муж. Кайя Сонмез, – ответил Кайя и боковым зрением заметил, что Ферит в этот момент одёрнул своего водителя. "Правильно, – подумал Кайя. – Пусть знает своё место." – Госпожа Сонмез очень слаба и спит. Мы промыли её желудок и стабилизировали состояние. Сейчас её переведут в палату. Я разрешу посещение только вам и только потому что вы её муж, – известил врач и удалился. – Она жива. Она жива, – с улыбкой сказал Кайя и теперь можно было выдохнуть. – Ладно мы пойдём, сообщи если будет новая информация, брат Кайя, – сказал Ферит, похлопывая кузена по плечу, и поспешил удалиться забрав с собой и своего слугу.       Пока Кайя ждал, когда же можно будет зайти к жене, вернулась Нуккет. – Мама, ты же читала письмо? – спросил он.       Первой её мыслью было солгать, отрицать, но зачем. Это было бы слишком очевидно, поэтому она просто кивнула. – Мама, я так боюсь её потерять. У меня были до этого девушки, отношения, но именно к ней я слишком сильно привязался, – плакал Кайя, обнимая мать, уткнувшись ей в плечо. – Господин Сонмез, вы можете пройти в палату к жене, – сказала подошедшая медсестра. Это отвлекло Кайю и он поспешил за медсестрой, которая вела его в нужном направлении.       Кайя вошёл в палату и застыл. Его жена лежала бледная, почти сливаясь с интерьером. Лишь работающие медицинские приборы говорили о том, что Суна жива. Кайя отошёл от шока, взял стул, поставил рядом с кроватью Суны и присел. Сегодня он навсегда мог лишиться своей морской феи. Осознание этого снова заставило Кайю плакать. Ему нужно было не только видеть, что Суна жива, но и чувствовать это, поэтому он накрыл её ладонь своей, а другой рукой вытирал свои слёзы. Вскоре усталость от нервных переживаний взяла верх над Кайей и он уснул.       Суна медленно открывала глаза и ей казалось, что она в раю, иначе откуда столько белого света. Она чувствовала, что её организм слишком слабый, но пыталась понять, что происходит. Это не было похоже на сон. Суна сделала вдох и ощутила запах, который она очень не любила с детства – запах больницы. Наконец полностью открыв глаза, Суна увидела то, что могло бы показаться плодом её воображения, но это было реальностью. У её постели сидел Кайя и спал, положив свою руку на её. Суна пошевелила пальцами, не пытаясь освободиться от прикосновения мужа, но он по-прежнему спал. Тогда она негромко назвала его имя и это сработало. Кайя проснулся. Взглянув в его глаза Суна увидела разные эмоции – боль, отчаяние, радость. И пока этого ей было достаточно.