Всё выходит из-под контроля

Горячий язык коснулся груди, провел широкую влажную дорожку на коже. Тома пьяно сощурилась и запрокинула голову, глядя в потолок. Ей нравилась неловкая ласка Алана и то, с каким жаром ей сейчас пытались сделать хорошо. Пальцы нежно обводили по очереди соски, ласкали внимательно и осторожно, а затем им на помощь пришел старательный рот. Тома прикусила губу и крепче впилась пальцами в волосы Алана, пытаясь хоть как-то выразить переполняющие ее эмоции. — Иногда я действительно завидую Элис, — пробормотала она вполголоса и рассмеялась, неловко двигая телом. Она хотела избежать всех этих крайне неловких объятий и ласк, но в то же время жаждала увидеть, куда заведет Алана его нетерпение. Его лицо было скрыто за копной длинных вьющихся волос, почти таких же густых и роскошных, как и у самой Томы, однако она всё равно чувствовала жар чужого дыхания на своей груди, слышала похабные влажные звуки посасывания, и дрожь расходилась по ее телу, свиваясь в тесный клубок возбуждения в самом низу живота. Это красиво, подумала она, когда Алан начал целовать ее живот, так красиво, что хотелось потянуться за камерой и запечатлеть в янтаре пленки чужую страсть. В этом, наверное, они с Элис были ужасно похожи. В любви к Алану и в желании навсегда сохранить его подле себя хотя бы в виде фото. Губы спускались всё ниже и ниже, зубы царапали кожу, оставляя неловкие влажные укусы, и Тома тихо застонала, когда к пальцам Алана, ласкающим ее промежность, присоединился наконец язык. Ее цель никогда не заключалась в том, чтобы просто трахнуть Алана, она собиралась поиметь его во всех смыслах, выжать писателя досуха, заставить излить из себя всё до последней капли-буквы, чтобы затем вместе сбежать из Темной Обители, однако сейчас она просто наслаждалась выдавшимся мгновением передышки. Алкоголь ударил в голову, заставляя мир перед глазами неистово кружиться, жар возбуждения плавил ее тело, действуя в божественной синергии с движениями Алана, и Тома чувствовала, что постепенно теряет контроль. Не над своим телом или над ситуацией в целом — она просто отпустила себя, позволяя истории плыть куда-то по течению. Бедра дрожали от напряжения, шумное дыхание вперемешку со стонами вырывалось изо рта, и хотелось, чтобы эта сладкая пытка наконец достигла своей кульминации. Оргазм встряхнул всё ее тело, и в черноте небытия засияли звезды — так сильно Тома зажмурилась, поглощенная собственными ощущениями. Алан отпустил ее не сразу, убедившись для начала, что оргазменные судороги стихли и Тома расслабилась, отдаваясь блаженной истоме. Алан забрался повыше на кровать и лег рядом, игнорируя естественную реакцию своего тела и болезненно твердый член. Он не собирался действовать как животное, не получив прежде всего разрешение у Томы, и со стороны сейчас наверняка был похож на милого щенка, ожидающего похвалы. Его широкая ладонь легла на живот Томы, медленно и аккуратно поглаживая. Тома притянула Алана к себе и, убрав с лица пропитанные потом пряди, нежно поцеловала его. — Твое терпение заслуживает награды, — улыбнулась она. Рука Томы скользнула вниз, касаясь члена Алана, и тихий сбивчивый вздох послужил ей лучшим ответом. — Трахни меня так сильно, как тебе хочется. Ее пошлые слова плохо сочетались с доверительной улыбкой на лице и ласковыми прикосновениями, однако Алан давно перестал обращать внимание на змеиную двойственность Томы Зейн. Сейчас его интересовало только полученное разрешение делать всё, что захочется. Даже если для Томы он был кем-то вроде говорящего манекена, случайно подобранного на свалке, это не имело никакого значения. Алан огладил роскошное мягкое тело Томы и навалился на нее сверху, прикусывая чувствительный сосок. Тома хмыкнула и прикрыла глаза, отдаваясь на волю несущих ее по Темной Обители волн.