seven's love a week

Эти вечером липкая жара расползается по Сеулу, проникая даже в самые темные и прохладные уголки города. Трое парней на кровати уже давно забили на правило не спать с включенным вентилятором — тот вертит лопастями в углу комнаты безостановочно, но все равно слабо помогает разогнать горячий воздух, скопившийся за день. Складывается ощущение, что шесть ног слиплись в одну неотделимую кучу, но если двинуться и попробовать отлепить свое колено от чужого бедра станет еще хуже. Они валяются так уже несколько часов, не в силах пошевелится, опаляемые разгоряченными июльскими сумерками. Со стороны и не разобрать чья рука кого обнимает, и чья пятка выглядывает из-под чужой щиколотки. По помещению разносится лишь мерное жужжание вентилятора, когда сонное сопение вдруг прерывается одним из ртов, что нашел в себе силы отклеить язык от неба и зашевелить губами. — Хен? — младший из парней обращается сразу к двоим на кровати. — М-м? — вопросительное мычание двух голосов сигнализирует, что старшие не провалились в сон до конца. — Хен, мне кажется, что я сейчас расплавлюсь. — А мне кажется, что мы сплавились в одну уродливую кучу ещё несколько часов назад, — Хосок подаёт голос, еле ворочая языком во рту. — А мне кажется, что если помолчать и попробовать поспать, будет не так отвратно. Юнги почти ставит точку этим заявлением, но у Тэхёна всё так плывёт в глазах от жары, что он видит только запятую: — Хен? — М-м? — только Юнги сонно мычит в ответ, Хосок, видимо израсходовал запасы своего языка примерно на час вперёд. — Я хочу макароны… — Не хочешь. Тэхён не знает, зачем сказал про макароны, он их не хочет — Юнги прав, он вообще их не любит, но любит своих хенов, и донимать их иногда. Он лежит ещё пару минут, улыбаясь под звук вентилятора, но вскоре нарушает покой комнатки снова: — Хён? — М-м-м? — Я вас люблю. — Я тебя тоже люблю, — Юнги и Хосок в унисон бормочут ему в ответ.