Его глаза

Глаза у Лютика красивые. В них способно укрыться бескрайнее осеннее небо, из них может излиться безбрежный бушующий океан. Порой в них плещется рвущая сердце синь, а иногда тихо шелестит молодая листва по-весеннему пьяного леса. Геральт любит эти глаза, любит так сильно, что порой его сердце рвется на части от полноты ощущений. Ведьмаки так любить не должны. Ведьмаки вообще любить не должны. Вообще Лютик красив и сам по себе. Геральту сложно судить, но от тонкой хрупкости изящных рук у него каждый раз всегда что-то переворачивается внутри. Неширокий размах плеч, на которых едва-едва намечены мышцы, заставляет одобрительно хмыкать. На сливочной коже нет ни шрамов, ни странных пятен, ни даже покраснений. Длинные ноги, кажется, созданы богами исключительно для любования, а не для длинных пеших или конных переходов. Вообще сажать это существо на коня, чтобы в конце концов бедра приблизились к подобию колеса, кажется кощунственным. Лютик создан для лютни. Он сотворен для шумных толп и поклонения. Для женщин, которые могли бы в восхищении водить пальцами по коже и оставлять синяки на спине — единственные синяки, достойные пятнать Лютика. Для мужчин, которым бы он стал петь посреди гулкого зала, чтобы эхо разносило прекрасный голос, отражало и усиливало его, чтобы даже старые зачерствевшие вояки не могли сдерживать слезы. Для королей и королев, в чьи души менестрель стал возвращать бы человечность. Для грубых селян, каким пошлые глупые песни помогли бы продержаться еще несколько дней во время посевной или уборочной, взглянуть в будущее без страха. Лютик рожден, чтобы менять этот мир. И рядом с ведьмаком ему не место. Геральта трясет каждый раз, как он думает об этом. О том, что нежные ладони не должны собирать дрова и обдирать шкуры с пойманной добычи для привала. О том, что изящные икры не предназначены для многочасовых переходов и побегов от разъяренных монстров. О том, что ночной горный воздух, вопли ужаса и стоны боли, о которых никак не скрыться во время походов, однажды могут навсегда погубить чистый, словно хрустальный весенний ручей, голос. О том, что сами ведьмаки созданы для убийства монстров и уж никак для спасения назойливых пронырливых бардов. Вообще Геральта и не должны тревожить все эти мысли. В самом деле, не он же потащил Лютика за собой, не он подвергает его опасности и явно не он сует свою голову в каждую дыру, чтобы раздобыть побольше приключений. Скорее, это бард втянул их уже в такое количество передряг, что пора называть его своим самым главным заказчиком. Разве что, он никогда не платил по счетам и явно не собирается это делать. Лютик совершенно невыносим, его болтовня раздражает, его непоседливость сводит с ума, и уже одно его присутствие делает невыполнимым даже самый верный и хорошо продуманный план. И Геральту давно следовало бы оттолкнуть барда от себя, быть может, нанести ему смертельную обиду, но сделать так, чтобы совместное путешествие, наконец, закончилось. Но глаза барда не позволяют ему сотворить подлость даже ради его собственного блага. В конце концов, глаза у Лютика воистину красивые. И суть вовсе не в необычном цвете, красоте радужки или причудливой форме зрачка. Напротив, тут у Лютика все более чем заурядно, особенно на фоне самого Геральта, особенно на фоне Геральта, нахлебавшегося эликсиров. Нет, суть прячется в ином. Лютик может смеяться над Геральтом, над его тягой к луку, над его штанами и неприхотливостью. Он может поймать глупую шутку и веселиться над ней несколько часов кряду, но он ни за что и никогда не посмотрит на ведьмака с издевкой. Лютик станет высмеивать огромные мышцы ведьмака, его стремление убить как можно больше тварей, его путь, мечи и невероятную силу, но никогда не взглянет на своего спутника с презрением. Лютик может визжать от страха, удирая от упущенного Геральтом монстра, кричать по ночам после того, как лишь чудом останется в живых в передряге, плакать, когда выяснится, что спасение не светит ни монстру, ни его жертвам, ни даже заказчикам. И все же, каким бы Лютик ни увидел Геральта, какую бы сторону его ни познал, ужас в его глазах никогда не обратится против ведьмака. Геральт любит эти глаза. Глаза, в которых никогда не вспыхнут страх, опасение, недоверие, ненависть, презрение, отвращение. Глаза, способные дарить ведьмаку лишь спокойствие, умиротворение и надежду. Совместный путь должен продолжаться.