Я не смогу утонуть в эндорфине

Мне все равно и я совсем не устала:

Пытаться выжить интересней, чем жить.

Я ничего никому не сказала,

И вряд ли смогу объяснить.

Постепенно уходящая на привычный уровень вода оставила улицы после себя мокрыми, будто только что закончился долгий-долгий дождь. Сама погода была неоднозначна. Казалось, светит солнце, а тучи все не могут определиться стоит им сгущаться для дождя или дать волю свету. На улице слышны радостные крики, которые в опере Эпиклез приглушены. Она слышит их сквозь сон. Невольно на лице появляется улыбка. Люди искренне рады хорошему концу. Она ведь обещала, что всё будет хорошо. Она обещала, что справится. Она клялась, что она настоящая богиня воды и справедливости. Её миссия… подошла к концу? Её нашли примерно через час после инцидента. Она лежала без сознания. Совсем одна на холодной и мокрой сцене оперного театра. Там, где всё началось, всё обязано и закончиться, ведь так? Однако больше никто не знает этой истории во всех её красках, лишь примерно. Когда работники зашли в театр, чтобы осмотреть его на повреждения, то дойдя до сцены, обеспокоенная девушка начала звать на помощь. Их гидро архонт… умерла? Люди кружились вокруг неё, но касаться было страшно. Неужели правление леди Фурины действительно подошло к концу? Неужели свершилась смертная казнь? Но девушка постепенно, аккрутано открывает глаза, параллельно с тем протирая их запястьями. Чувство было, словно она плакала, долго-долго… В глаза бьёт свет и она, жмурясь, помогает руками принять себе сидячее положение. Тогда она моргает несколько раз и удивлённо оглядывает обеспокоенную толпу перед собой. Остальные выглядят не менее удивлённо. Она действительно жива. Сидящая перед ней девушка тянется к запястью, чтобы проверить пульс, но запястье тут же отдергивают и Фурина чуть испуганно отползает назад. — Что тут произошло? — она хмурит брови и уводит взгляд в пол. Она не пытается встать, будто зная, что слишком слаба для этого, но усердно пытается думать. — Кто вы все и… почему я… здесь? — с каждым словом она всё сильнее осознает, что её разум совсем пуст. Она не знает где она, не знает кто она, своё имя, возраст… От того внутри бушует страх смешанный с остатком непонятной грусти. Люди вокруг начинают шептаться о том, что девушка, по всей видимости, всё забыла и, кажется, это слышит подошедший сзади Нёвилетт. Слышит и останавливается совсем обреченно. Теперь его время уводить взгляд. Тем не менее, он делает несколько шагов вперед, заставляя людей раступиться. Что-то внутри не позволяет верить в то, что… Она действительно ничего не помнит? У неё ведь только что всё получилось. Она должна радоваться, что успешно закончила свою миссию, должна быть счастлива, что теперь свободна, но она не помнит. Он ведь только хотел обсудить с ней всё, что узнал от Фокалорс, только хотел извиниться… — Леди Фурина, я прошу прощения. — девушка вздрагивает от голоса, который заглушил остальные, но затем непонимающе оборачивается к мужчине. Это адресовано ей? — Это моё имя? — интересуется невзначай, чем вызывает чужой вздох. Она не помнит. — Да. Прости меня, Фурина. — он обходит её и садится напротив, пока та лишь настороженно позволяет себе оставаться на месте, а не пытаться сбежать. Она не знает за что перед ней извиняются, соответственно и принять извинений в полной мере не может. — Ты совсем ничего не помнишь? — Я… Нет, вроде? — и за это становится стыдно. Она должна помнить? Все хотят, чтобы она помнила? Но она не помнит. Но она должна? — А, нет, подождите… — она цепляется за какую-то мысль. Слова, которые не помнит, когда слышала и не помнит, что они значат. В фиолетовых глазах напротив мелькает надежда. — Фонтейн погрузится под воду и люди расстворятся в воде, останется только гидро архонт, плачущая на своём троне… — она произносит и даже улыбается от радости, что помнит что-то, но надежда в чужих глазах пропадает. И лица остальных не выражают ничего хорошего. Соответственно с тем, и с её лица улыбка постепенно пропадает. — Лучше бы это было единственным, что ты не помнишь, чем единственым, что у тебя осталось, — произносит мужчина и ей снова стыдно. Не стоило этого говорить, да? Она сейчас всех подвела? Однако никто не думал об этом. Она никого не подвела, но заставила всех усомниться. Пророчество ведь не сбылось, так почему это всё, что она помнит? Наверное, потому что с этого всё и началось? — А как вас зовут? — интересуется тихо, лишь бы развеять мрачную атмосферу, которая совсем-совсем не нравилась. Фурина всё ещё Фурина. — Для вас просто Нёвилетт, леди Фурина. — он позволяет себе слегка улыбнуться, зная, что её это успокоит. Его фамилия давно стала вторым именем и пока что, будет лучше, если так и останется. А казалось, в прошлый раз Фурина усердно настаивала на том, чтобы он называл себя настоящим именем, но ей не удалось его уговорить. Сейчас она казалась совсем обычным и беззащитным человеком, хоть её глаза и напоминали о том, что когда-то существовала ещё одна Фурина — Фокалорс. Сейчас всему Фонтейну остаётся лишь одно — признать, что Гидро Архонта больше нет. А у Невилетта же, появилась новая миссия — сделать Фурину счастливой.

***

Фурина шла, оглядываясь по дневным улицам Фонтейна. Мимо проходящие люди часто здоровались с ней и Нёвилеттом, либо проходили мимо и шептались о чём-то. Честно, её это напрягало. Она не может точно сказать почему, но чувство в груди давило. Вдруг кто-то подумает о ней что-то не то? Но с чего она об этом волнуется, когда и сама не знает кто она? Проходя мимо всяких прилавков, она пыталась понять что ей нравится, а что нет, иногда слушая по этому поводу советы Нёвилетта. Он ведь знал её ещё тогда, наверняка ему лучше знать, что ей понравится. Наверное, сейчас именно он был единственным, кому она могла доверять. В корзине, что тот нес, лежали макароны — он сказал, эти пирожные ей понравятся. Маленькая картина уличной художницы, на которой изображенно поле с цветами — по её словам это где-то в Фонтейне, и Фурина поняла, что очень хочет туда сходить. Ещё по пути они встретили какую-то девушку с фиолетовыми волосами, которая передала ей мусс Фонтиналии — по чужим словам, это тоже один из её любимых десертов. Она заметила, что Нёвилетт кивнул, когда та это говорила, значит это правда. Девушка показалась мрачной, но будто ей тоже можно преспокойно доверять. Она сказала, что не может назвать себя подругой Фурины, но как минимум, близкой коллегой. Так же она сказала, что её подруга тоже хочет навестить Фурину и извиниться. За что — непонятно. Затем Фурина отошла к какому-то киоску с шляпами, оставляя Клоринду и Нёвилетта наедине, по чужой просьбе. — Означает ли смерть богини справедливости смерть самого понятия «справедливость»? — тогда спрашивает у него Клоринда, заставляя задуматься. По нему видно — он не знает ответа, у него не было времени задуматься об этом, и она лишь понимающе вздыхает. — Если что, я готова оказать любую поддержку, как Леди Фурине, так и вам. Я не ухожу с должности судебного дуэлянта, но надеюсь, хотя бы с того света богиня поможет суду сохранить важность истины. Она удаляется и непонятно, делала она замечание, оказывала поддержку, или сожалела. Такова Клоринда. Но действительно, остались ли на свете люди, чье осознание понятия «справедливости» будет столь же кристально чисто и верно, как было у их богини? Означает ли её смерть, что теперь все суды будут проводиться иначе? Всех съест тщеславие, все забудут про понятия честности и праведности? Нёвилетт поклялся себе, что нет. Он её не подведёт. Теперь вся ответственность за это лежит на нем. Понятие справедливости он пытался сложить все эти пятьсот лет и смог. Справился с первым и последним её заданием. Теперь он тот, кто следит за Фонтейном. Что сказала бы на это Эгерия? Фокалорс эта роль явно подходила больше. Бывшая океанида с кучей надежд и мечтаний, она сама выглядела, как чистейшая озерная вода. Капля дождя, что создаст из себя святые реки, моря и океаны. Звезда, что озаряла мир своим светом, защищая его от бед и жертвуя собой. Исполнилась ли её мечта? А о чем она мечтала больше всего? Защита людей Фонтейна — не мечта — проклятие. Она хотела обычной жизни. Она хотела быть, как все. Она хотела ходить по земле и думать о своём, общаться с людьми, есть их еду и улыбаться искренне, а не в защитную реакцию, надеясь, что все поверят в то, что всё хорошо. Почему она этого не заслужила? Почему она расплатилась за всех? За грех, в котором она виновата лишь на одну миллионную часть. Почему у других божеств есть право на жизнь среди людей, а у неё нет? Почему никто даже не подозревает о том, что она сделала? Почему ни одно божество не смогло просто-напросто обратить внимание? Рука, держащая корзину с продуктаии сжимается сильнее. А сбоку раздаётся удивленный голос. — Это… дождь? — он оборачивается и видит, как Фурина снимает перчатку и смотрит на свою ладонь, в которую падают капли дождя. Тут же он пытается разогнать все мрачные мысли. У них ведь даже нет зонтика, она сейчас вся промокнет и простудится. Дождь нагоняет на людей плохое настроение, поэтому будет лучше, если Фурина будет вечно освещаться солнцем. Она только решилась выйти в люди из своей комнаты, захотела прогуляться по улицам Фонтейна, а заодно попросила купить ей что-нибудь, что ей, по идее, раньше нравилось. Ему надо поддерживать её хороший настрой на день, он не может испортить всё из-за собственных непроконтролированных мыслей. Но она внезапно улыбается, делая пару шагов вперёд и поднимает голову вверх. Расставляет руки в разные стороны и смеётся. Капли дождя стекают по её лицу, рукам, впитываются в одежду, а она выглядит совсем счастливой. Почему ей не стало грустно от того, как внезапно потемнело небо? Почему ей так нравится чувствовать воду на своих руках? Наверное, она всегда была удивительной личностью. Или, наверное, потому что она пока не знает с чем связаны дожди в регионе. Она ещё не слышала легенду о Гидро Драконе, потому сейчас имеет полное право на обычную детскую радость от того, что увидела что-то новое. Она кружится, и проходящие мимо люди улыбаются её искренности в ответ. Она редко бывала такой открытой. Все знают, что она потеряла память, а потому пытаются относиться с пониманием. Естественно, это вызывало большое негодование у всех жителей Фонтейна, но оставалось лишь пообещать им, что всё будет хорошо. Смотря на то, что она не выходила на улицу несколько дней после того, что случилось, сейчас видеть её такой было благословением свыше, и он позволяет себе полюбоваться её радостью чуть дольше. — Леди Фурина, Леди Фурина! — кричит подбегающая маленькая девочка, ступая по лужам и пряча что-то за спиной, чем заставляет Фурину угомониться и удивлённо склонить голову, повернувшись к девочке. Ту совсем не смущает дождь, но явно видно, как она смущена от того, что на неё действительно обратила внимание бывшая богиня воды. Она достаёт руку из-за спины и протягивает той цветок — радужную розу. — Леди Фурина, спасибо вам за всё, это вам, — Фурина стоит ещё пару секунд совсем удивленно, пока не протягивает неуверенно руку и не касается стебля цветка кончиками пальцев. Девочка улыбается ей совсем тепло, и Фурина перенимает подарок в свою руку. — Я… — что она должна сказать? Она ничего не сделала? Нет, наверное, что-то она сделала, но забыла. Не стоит разочаровывать маленького ребёнка. — И тебе спасибо. — она мило улыбается в ответ, позволяя себе потрепать ту по голове. Девочка кивает, и совсем счастливая убегает обратно. А Фурина так и остаётся стоять, аккуратно сжимая в руке цветок. Опуская на него взгляд, она и не знает какие именно чувства испытывает. Радость? Стыд? Она ведь даже не подозревает за что её благодарят. Нёвилетт всё это время отказывался говорить с ней о её прошлом, по рекомендации психолога говорил, что ей надо отдохнуть. Да и она была согласна. Не знала от чего, но её преследовало непонятное чувство апатии, которое даже перебивало любопытство. В голове крутились слова, как ей сказали, какого-то давнего пророчества, и стоя перед зеркалом, она всё пыталась понять, как они с ней связаны, однако спрашивать ни у кого не решалась. Смотрела на своё отражение, стараясь привыкнуть и признать, что это она. Ей нравились её необычные глаза, но почему-то не совсем удовлетворяли короткие волосы, словно когда-то они были длинными. Два дня она спала около шестнадцати часов, не видя снов, а когда просыпалась, всегда видела рядом на тумбочке стакан с водой и тарелку с каким-то десертом. О ней действительно заботятся. Всё, что сподвигло выйти на улицу сегодня — скука. Она ведь даже не знает где живёт, максимум название региона «Фонтейн». Сегодня оказалось, что тут очень красиво. На удивление, она была очень довольна увидеть всё это воочию, подпитывая своё чувство дежавю. И сколько всего красивого она не видела после потери памяти? Сколько всего интересного она теперь не знает? Нёвилетт медленными шагами подходит ближе, пытаясь понять по виду всё ли у Фурины хорошо. — Какой чудный ребёнок… — тихо произносит та, вслушиваясь, как дождь постепенно стихает, капли дождя бьют по асфальту всё реже и реже… Удивительно, как быстро он закончился. Они оба молчат, пока Фурина сама не может понять, что происходит в её голове. Она внезапно захотела узнать, за что её сейчас поблагодарили. Она захотела узнать, за что перед ней ещё тогда извинился Нёвилетт. Она поняла, что хочет знать кто она, свою историю, свой характер, своё мнение по поводу различных вещей. Она хочет знать, в конце концов, почему оказалась столь популярна. За какие заслуги её знает каждый встречный? Неужели обычную актрису может знать и уважать весь регион? Ей ведь явно что-то недосказали. — Я готова. — К чему? — помедлив, интересуется стоящий рядом мужчина, поняв, что обращались к нему и продолжения фразы не последует. — Узнать кто я, — она оборачивается к Невилетту, смотря с безграничной надеждой прямо в глаза. — Я действительно хочу знать правду. Пожалуйста. На это слышится обреченный вздох. Да, пожалуй, Фурина всегда была такой. Он бы не смог утаить от неё правду даже если бы сильно захотел. Он не сможет сохранить её от ошибок и травм прошлого, просто потому, что это неправильно. До этого она сама не сильно хотела всё это знать, возможно, боялась думать об этом, поэтому он попросил всех сделать вид, словно Фурина никогда не была архонтом, словно она лишь актриса. Это правда ровно настолько же, насколько ложь. Фокалорс бы его поняла. Сколько врала она и сколько врала сама Фурина? Наверное, в этом и заключается основаная проблема. Никто не сможет рассказать Фурине о Фурине лучше, чем сама Фурина. Он до сих пор не знает её секретов. До сих пор не знает, что было у той на уме. Он всегда знал, что она не просто эксцентричная богиня с манией внимания, она что-то гораздо большее. Но они так и не стали достаточно близки, чтобы он узнал её тайны. Они трудились вместе и знали друг друга около пятиста лет, но она оставалась непоколебима. Раньше это раздражало, сейчас вызывает восхищение. Она навсегда его богиня, во чтобы то ни стало. И если она просит правды — он добудет её и расскажет, ведь если бы не Фурина, разве смог бы он так же легко приспособиться к обществу людей? Если бы не Фурина, разве были бы жители Фонтейна спасены? Фокалорс нашла в ней решение всех проблем, а самое главное — Фокалорс нашла в ней исполнение своей мечты. — А когда у меня день рождения? — она спрашивает первое, что пришло в голову. Кажется, это звучит так странно, что Нёвилетт даже улыбается. Фурина действительно всегда была такой — странной. Похоже, дорогу обратно они проведут не так молчаливо, как шли сюда.