где твое воспитание, ребенок?

— Да катилось бы оно все к черту! — даже громкий хлопок закрывающейся двери не смог заглушить брань, рекой вылетающей из уст Джисона. Он торопливо сбегает с крыльца дома, в который не хочется возвращаться ближайшую вечность и несется куда глаза глядят. На удивление, его никто не останавливает. Джисону шестнадцать лет. У него за спиной рюкзак набитый вещами первой необходимости, которые он впопыхах закидывал в унисон леденящим душу крикам отца. Ему шестнадцать, он в лучшем случае должен сейчас находится в компании друзей, провожая последние дни лета. В худшем — отсыпаться после ночи видеоигр. Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем. Вероятно тот, кто питает едкую ненависть к этому парню, подкидывая все более и более сомнительные повороты судьбы. Теперь он бежит от самого плохого поворота, прям так, с парой разных носков с утятами, засунутыми в боковой карман рюкзака. С разряженным плеером и наушниками, запутавшимися на шее, словно в петле. На самом деле он бы и сам полез в петлю, если бы не сбежал. Дивным августовским утром, когда лучи солнца тщетно пытались пробраться через задернутые шторы, пока парень безмятежно видел лучшие сны, в его комнату ворвался отец, ошарашив новостью, которая будет наверняка сниться ему в кошмарах. Даже нет, не так, он не поделился новостью, он поставил перед фактом. Джисон должен отправиться в центр лечения. Выезд назначен на шесть часов вечера. Только вот со здоровьем у него все в порядке, к слову. С физическим так точно. Но по мнению отца он чудовищно сильно болен психически. Болен тем, что нужно вытравлять электротерапией, выжигать из памяти тошнотворными видео-показами и обрубать на корню сильными препаратами. Джисон чудовищно болен. Джисон и есть чудовище. Так и вопил отец. Здоровые люди не могут любить людей своего пола. Не могут поздней ночью признаваться в симпатии другу из интернета. Не могут. И если бы не дело случая, который вновь не на стороне парня, отец вряд ли когда-нибудь заподозрил его в подобном. Маленькая оплошность в виде оставленного разблокированного телефона на столе и поход в уборную открыли мужчине глаза на то, насколько мерзким вырос его сын. Он же не так его воспитывал. Где он промахнулся? Джисон и понятия не имел, что его отец может не спать в такое время, что он может заглянуть в его комнату и заинтересоваться светящимся экраном. Да он и после случившегося, как ни в чем не бывало вернулся в спальню, где след мужчины уже и простыл. Ни капли подозрений. Только ранний подъем под вопли отца и присказки про гомосеков помогли собрать пазл воедино. Итог уже известен. Джисон бредет вдоль соседней от дома улицы, понятия не имея куда податься. Карты в телефоне облегчили бы существование, однако кусок уже бесполезного металла с разбитым в ноль стеклом валялся где-то в углу комнаты, куда, по доброте душевной мистер Хан его швырнул. «Это тебе не понадобится. Я не позволю тебе промышлять подобными извращениями и дальше.». Радует, что осколки не отскочили в сторону парня, метавшегося неподалеку. Но смысл тот же. Карты нет. Штат Оклахома привлек его отца дивными видами и природой, когда тот решил отказаться от «настоящего человейника» и переехать вместе с сыном в более приятное для него место. Джисона не спрашивали. Да и ему, в целом, было побоку, поскольку на предыдущем месте жительства ему не удалось ужиться, подружиться с соседскими ребятами и насладиться подростковым периодом в полной мере. Вся жизнь Хана держалась на вовремя оплаченном wi-fi и безграничных просторах интернета. Ему всегда было проще знакомиться в сети, находя людей со схожими интересами на различных форумах и сайтах. Ему так было проще даже влюбляться. И принять ориентацию ему было проще. Правда последнее уже трещит по швам, держась на тонком волоске от разочарования в самом себе, но сейчас не об этом. Хотя стоит отдать должное, после переезда в Норман, окружной центр округа Кливленд, парню все же удалось завести себе пускай не лучших друзей, но хороших знакомых точно. Ликс был одним из них. Солнечный мальчик, живущий через два дома от Джисона, сразу заприметил нового соседа и вместе с сестрами и тарелкой слегка подгоревшего печенья помчался знакомиться с приезжим. Сперва Хан сильно смущался и нервничал, контактируя с блондином, но тот все же смог найти нужны точки соприкосновения и расположить его к себе. К нему бы Джисон и направился в первую очередь, если бы Феликс, вместе со своей большой семьей, не проводил последний летний месяц в Австралии. Досадно, в самом деле, но между «вернуться в ад, который он называл домом, чтобы отправиться в реабилитационный центр» и «идти куда глаза глядят, пока не откажут ноги и не остановится сердце», Джисон без сомнения выбирает второй. Выбирает второй и идет. Он не ведал сколько времени прошло, где он находится, когда солнце окончательно распрощалось с жителями штата и скрылось за горизонтом. Вокруг пустынные улицы с редеющими домами и лишь вдалеке виднеется мерцающая вывеска придорожного кафе. В желудке неприятно урчит, напоминая парню, что последняя еда попадала в него прошлым вечером. Джи благодарен тому, что успел вытянуть из тумбочки небольшую железную коробку, наполненную накопленными деньгами. На эту сумму вряд ли возможно долго протянуть, но не остаться голодным вполне реально. На кедах перманентно застыла дорожная пыль и ступни начинает покалывать от непривычной активности, когда парень заходит в кафе, осматриваясь. В глазах слегка рябит от красочного интерьера, но он лишь мимолетно трет глаза, проходя в глубь и усаживаясь за свободный столик, коих было предостаточно в такое позднее время. Официантка не торопясь приносит меню, бросая напоследок, что подойдет позднее. Выбор небольшой, но комбо с чизбургером, картофелем фри и газировкой его полностью устраивает. По телу расплывается легкое чувство радости и удовлетворенности, когда поднос пустеет и пузырьки в напитке почти перестают лопаться. Он довольно долго, даже непозволительно долго, рассматривает проезжающие по трассе машины, пока работница кафе не ставит стаканчик с чеком и не уведомляет, что через двадцать минут они закрываются. Очень легко потеряться во времени, когда под рукой не имеется ни единого «помощника». Джи уточняет у неё который час, и подавленно вздыхает, услышав, что скоро пойдет второй час ночи. Он неспешно расплачивается, оставляя пару долларов на чай, хотя, казалось бы, нужно беречь каждую копейку. Это проблема завтрашнего Джисона, но никак не сегодняшнего. Выходит из кафе, примечая находящийся недалеко от кафе валун. Вряд ли идея двигаться куда-то раньше рассвета была бы разумной, поэтому он устраивает себе местечко рядом с камнем, используя рюкзак как подушку, смягчающую прикосновения спины к холодному граниту. Небо расстелило бесконечный ковер звезд, которые видны даже ярче, чем обычно. Стоит лишь поднять взгляд и будешь созерцать красоту. Природа тут и вправду невероятная, это единственное, в чем его отец не ошибся. Но даже она не может надолго задержать внимание Джисона, который постепенно начал проваливаться в сон. Еще прошлым вечером он даже и не подозревал, что вскоре будет ночевать непонятно где, подпирая собой камень, словно какой-то бездомный, коих он не редко встречал на улицах города. А, по-сути, он теперь тоже бездомный. По крайней мере юношеский максимализм кричит о том, что ноги его в том доме не будет. Но этот максимализм только и умеет голосить, а подбрасывать хотя бы расплывчатые планы на ближайшее будущее не в его компетенции. Сны наполнены тревогой, хотя в данный период времени иначе быть как будто бы и не может, однако даже из такого сомнительного сна его выдергивает противный, повторяющийся звук металла. Джисон дергается в попытках прогнать из головы мерзкое бряцание, но лишь прикладывается затылком об гранит, все также с закрытыми глазами хватаясь за голову и болезненно шипя. Скрежет прекратился, сменяясь звоном в ушах от не очень приятного соприкосновения, хотя и он уходит на второй план, когда рядом раздается шорох. Парень подрывается с места, широко распахивая глаза, и замечает молодого человека. Он оперся бедрами об камень, и слегка ухмыляясь выдыхал едкий дым. Бряцание оказалось лишь попыткой подкурить несчастную сигарету. — Доброе утро. — Джисон готов был поклясться, что обладатель такого сладкого голоса выбрался из детского мультфильма «Алиса в стране чудес», успев переродиться из чеширского кота в вполне симпатичного парня с кошачьими глазами и широкой улыбкой. — Ты кто? — Ну, судя по всему, твой будильник. — он вновь поднес сигарету ко рту, вдыхая, — Мне не хотелось тебя будить, но зажигалка так не думала, я постоянно забываю купить новую. — Ты давно тут? — Минут двадцать, ты очень мило спишь. — Извращенец с фетишем не спящих людей что ли? — Подумаю об этом на досуге. — молодой человек бросил окурок под ноги и втоптал его в землю, — Я Минхо кстати. Хан стоял, непонимающе моргая, анализируя парня на возможное отношение к категории «маньяк/насильник/псих» и, несмотря на необычную улыбку, не смог найти что-то из ряда вон выходящего и представился в ответ. — Джисон. — Почему ночуешь под камнем, Джисон? — Все тебе скажи. — он лишь показательно фыркнул. — Ну и ладно. Хочешь кофе? Утро сегодня довольно холодное, поэтому я бы не отказался от горячительного и бодрящего напитка. Только сейчас брюнет понял, что действительно наступило утро. Звездное небо сменилось на рыжеватое полотно рассвета. И что утренний холодок начал зябко копошиться на затылке подростка. Плана «что делать после того, как сверкая пятками сбежал из дома, ошивался в придорожном кафе и ночевал под камнем» у него не было, поэтому на предложение Минхо он утвердительно мотнул головой. Тот отзеркалил его движение и молча направился в сторону уже знакомого Джисону кафе. Парень последовал за ним. Когда они уселись за тот же столик, где еще пару часов назад трапезничал Хан, Минхо спросил про предпочтения в напитках, заказал два больших американо и продолжил диалог: — Как спалось? — Ахуенно. — Какие мы культурные. Но место для сна ты выбрал отвратное, если честно. — Выбирать не пришлось. Или думаешь, что бордюр был бы помягче? — Не проверял конечно, но все возможно. — кошачий взгляд расстраивал подростка с неподдельным интересом, — Очень надеюсь, что ты не отморозил почки. Джисону хотелось опять начать перечить, но на столе появились две кружки с горячими напитками и ответом для Минхо стало молчание. От крепкого кофе глаза мгновенно открылись, снимая сонную пелену и тепло распространилось по телу. — Решил отправиться в путешествие на своих двоих. — Прости, что? — Минхо тщетно пытался вспомнить на чем завершился диалог, но все равно не мог найти логическую связь. — Ты в начале спросил, почему я ночую под камнем. — Ааа...— до парня наконец дошло, — А на мотель не хватило что ли? — Бережливость – важный источник благосостояния. — Вот как… — Но, если по-честному, с ночевкой в мотелях мое путешествие закончилось бы завтра-послезавтра. — Джисон откинулся на спинку дивана и нечитаемым взглядом уставился в окно. — Расчетливо. — А что на счет тебя? Что ты тут делаешь, или все-таки я был прав про извращенца-фетишиста? — подросток игрался с рукавами толстовки, оттягивая их все ниже и пряча до сих пор несогревшиеся пальцы. — Вообще я сюда заехал как раз за кофе, чтобы не уснуть по дороге, но заметил спящий клубочек. Стоял, твой сон охранял, мог бы и спасибо сказать. Слово за словом и им удалось построить вполне сносный диалог, в корне отличающийся от первого. Джисон узнал, что Минхо (читать как «хранитель сна») двадцать один год, из-за чего немного стушевался, вспоминая как хамски общался со старшим. Узнал, что в сентябре пойдет второй год, как он бездумно путешествует по штатам на своей машине, которая все это время была припаркована почти перед глазами. Узнал, что тот в свое время отучился на курсах по фотографии и это стало его основным заработком с таким видом жизни. Он давал в интернете объявления о проводимых фотосессиях, находил клиентов и параллельно съемке знакомился с красотой мест, в которые приезжал. Минхо узнал о нем сравнительно меньше. Парень старался давать лишь ту информацию, которую считал нужным, скрывая настоящие причины своего «без определенного места жительства» положения и глупо шутил. Сказал, что родители поддержали его идею с путешествием, пытаясь больше не акцентировать на них внимание. Они сошлись на безмерной любви к Хаяо Миядзаки, как невообразимому гению лучших мультипликационных шедевров человечества. Минхо даже настоял на покупке завтрака подростку, в честь наличия, как он выразился, хорошего вкуса. От халявы не отказываются, не Джисон точно, поэтому он с радостью набросился на яичницу с жареными сосисками и вторую порцию кофеина. — Слушай, а ты не хочешь со мной поехать в Техас? Или все-таки твои родители поставили тебе ультиматум в пределах одного штата? Опять тема родителей, мысленно Хан раздосадовано стукнул кулачком по столу, но в реальности предпочел держать лицо: — Никаких ультиматумов не ставилось, пока они видят мое местоположение через gps-трекер и отписываюсь им по возможности, могу делать что хочу. «Какой GPS, Джисон, блядство? Ну, с другой стороны, так он будет предупрежден, что за мной следят и не грохнет где-нибудь, оставив остывшее тело на обочине трассы.» — Хотел бы я себе таких родителей в свое время. — его взгляд пронзила грусть, — Даже в прошлом году мой отъезд сопровождался руганью и скандалами. — Хан понимал его как никогда, у него вообще триггер на повышенный тон, а побег из дома нельзя назвать спокойной чередой событий. — Но не будем о плохом. Так что? Я хотел бы доехать до пляжа Малакит, говорят, это чертовски красивое место. — Всегда хотел побывать у океана. — мечтательно отозвался подросток, ведь несмотря на частые переезды с самого детства, съездить к водному пространству ему так и не посчастливилось. — Самое время исполнять мечты! — Минхо был полон воодушевления. Наверное, будь у Джисона участвовавшая в воспитании своего чада мать, он бы наверняка знал те самые азы: «Не садись к чужим дяденькам в машину», «Не разговаривай с незнакомцами» и «Ни при каких обстоятельствах не уезжай хрен пойми куда с неизвестным парнем, даже если он выглядит как модель с обложки журнала». Но азы не усвоены, а юношеский максимализм опять берет все в свои руки. Оторвите их ему кто-нибудь. — Ладно, я в деле. — в ответ Хан получил лишь очаровательную улыбку. Сидения автомобиля еще не успели накалиться под солнцем, лишь слегка принимали тепло, делясь им с запрыгнувшими в машину парнями. Смешной котенок с качающейся головой охранял панель под стеклом, где были раскинуты пару-тройку дорожных карт. Зеркало облицовывало несколько милых стикеров. Спереди, в подстаканнике валялась горсть вишневых леденцов, один из которых Джисон быстро выловил, закидывая в рот. Парень разглядывал каждую деталь салона, мысленно кидая респект красивым наволочкам на подушках, которые горой лежали на задних сидениях. Они выехали на трассу, когда Минхо протянул ему телефон с открытым плейлистом, чтобы Хан выбрал что-то по настроению. Старший забавно повел бровями, когда из динамиков заиграла California Dreamin’ — The Mamas & The Papas. — Этот шедевр просто является олицетворением дорожных путешествий, так что я не принимаю фразы «меняй». Минхо поднял руки в безоружном жесте, отрывая руки от руля, но увидев выпученные глаза подростка, поспешил вернуть их на место. — Джисон, возьми зеленую карту, нужно понять, каким путем мы доберемся до пляжа. — Шутишь? — А должен? — У тебя есть телефон, но ты предпочитаешь строить маршрут по бумажным картам? — Да… — Видимо так и ощущается старость. — Джи хмыкнул, но все же развернул раннее указанную карту. — Не нуди, а то я передумаю, и ты пойдешь до пляжа пешком. Это показалось весомым аргументом, который крыть было нечем, поэтому парень сосредоточился на множественном переплетении линий, пытаясь понять - где север, а где юг. И это бы продолжалось битый час, если не пять, если бы Минхо в конечном итоге не съехал на обочину, дабы самому составить маршрут. — Хочу еще остановиться у водопада Горман в государственном парке Колорадо Бенд, нам часов одиннадцать езды до туда. Это почти по пути. — Это крюк длиной в пять сотен километров. — Я же сказал почти. — Водопад так водопад. Дорога была длинной и довольно утомительной для не привыкшего к таким поездкам подростка, поэтому он раз пять умудрялся заснуть в сидячем положении, пока Минхо каждый раз умилялся сопящему Джисону. Когда парень, после очередного пробуждения, начал тереть затекшую шею, владелец машины любезно зацепил подушку с заднего сидения и подкинул младшему в руки. Тот лишь смущенно поблагодарил и наконец нашел удобную позу для сна. Только появилась проблема, сон уже не шел. Здорово. Джисон без спроса стянул из кармана кофты старшего телефон и как ни в чем не бывало начал листать предложенные треки. Он сам провозгласил себя диджеем этой поездки, этим и оправдывая свою наглость. — Тебе не надоело столько времени колесить по стране нон-стопом? — вдруг спросил парень, заставив Минхо немного задуматься. — На самом деле я вижу в этом свободу действий, а свобода мне никогда не надоест. Я вижу те живописные места, о которых девяносто процентов жителей США даже не догадываются. — Минхо мягко улыбался, не отрывая взгляд от дороги, — Я люблю природу, люблю смотреть на жителей разных городков и быть предоставленным самому себе тоже люблю. — Звучит здорово. А тебе не хотелось бы какого-то постоянства, покоя, перерыва от этих скитаний? — Я уже так привык к дороге, что обретаю каждый раз некий душевный покой. Поэтому думаю, что нет. Возможно, в будущем, я смогу позволить себе путешествия на других материках, но пока это лишь далекая мечта. Джисон был удовлетворен таким ответом. Наверное, это хорошо, самому строить свое будущее, иметь какие-то цели, пускай и называть их своими мечтами. Хан почему-то уверен, что у Минхо обязательно получится покорить и другие страны. Как-то неприятно засаднило в груди от того, что, в отличии от старшего, подросток не мог себя представить даже в ближайшем будущем. Он никогда об этом не задумывался, не было необходимости. Жизнь была похожа на день сурка, стабильная и спокойная. Зачем задумываться, если все устраивает? Незачем, поэтому Джисон и не задумывался. Именно поэтому, сейчас, он начал думать слишком много, занимаясь самокопанием и все больше погружаясь в себя. В реальность его вернули пальцы, пощелкивающие перед носом, он повернул голову к Минхо, который обеспокоенным взглядом смотрел на парня. — Ты чего так задумался? До тебя не достучаться. — Прости, ничего важного. — он заметил, что машина не двигается, а, по всей видимости, уже довольно давно припаркована у какого-то маркета. — Почему мы остановились? — Вот как ты меня слушаешь. — Минхо притворно надул губы, — Я подумал, что будет хорошей затеей закупиться продуктами. Вряд ли мы найдем сносную кафешку вблизи водопада, поэтому предлагаю устроить вечерний пикник, как мы доедем до туда. — Было бы здорово! — Хан заметно оживился, — А сколько нам осталось ехать? — Где-то сотню километров, через часа полтора будем на месте. Джисон кивнул, открывая дверь и вываливаясь наружу. По-другому это не обозначить, потому что после продолжительного нахождения в одном положении его конечности едва разгибались. Он устроил импровизированную зарядку прямо у машины, не обращая внимания на посмеивающегося Минхо. — Пошли, гимнаст. Глаза разбегались от количества пестрых товаров, расположенных на бесконечных стеллажах. Старшему пришлось брать его за руку и как маленького ребенка оттягивать в сторону нужных продуктов. Выбор пал на идею сделать хот-доги, поэтому Минхо закинул две упаковки сосисок и рядом лежавшие шпажки в корзину. Хот-доги – это хорошо, а хот-доги с сосиской, жаренной на костре – очень хорошо. Джисон под шумок закинул пару пачек чипсов, кислого мармелада и печенек, потому что душа требовала. А когда она требует, жизненно необходимо подчиняться. — Давай останемся у водопада на ночь? — спросил Минхо, разглядывая банки с сидром за стеклом. — Я только за, а где мы будем ночевать? — В машине, задние сидения раскладываются. Но если тебе хочется острых ощущений, то в багажнике есть палатка. — Ауч, мне сегодняшней ночи хватило, поэтому машина – классный вариант. Старший довольно кивнул и потянулся к ручке двери, отправляя в корзину четыре алюминиевые банки. А как увидел хитрый взгляд подростка, сказал: — Это мне. Тебе возьму газировку. — Ну Минхо, — он мгновенно повис на руке парня, — Не обламывай кайф. К тому же, от нескольких баночек сидра со мной ничего не будет! Там все 2-3% алкоголя! — Двенадцать. — Что? — Двенадцать процентов алкоголя. — Ну Минхо!!! — Хан конючил добрых минут пять, пока старшему это не надоело, и он не стряхнул его со своей руки. — Ладно, ладно! Две банки максимум. Меня и так совесть будет мучать за спаивание малолетних. — Спасибо! — взвизгнул Джисон и с видом эксперта начал рассматривать ассортимент, и, в конечном итоге, закинул идентичные взятым, марки сидра. На кассе Хан бунтовал, стараясь впихнуть Минхо деньги, настаивая, чтобы они заплатили хотя бы пополам, но был жестоко отшит и отправлен с пакетами в машину. Пока разочарованный подросток шагал на улицу, старший покупал себе зажигалку и очередную пачку сигарет. Если бы не Джисон, который всем своим видом напоминал об утреннем случае, он бы наверняка и не вспомнил о ней, но будить младшего повторно таким способом не очень хотелось. У парка Колорадо Бенд они оказались, как и рассчитывали, через полтора часа, после выезда с парковки. Как только машина успела затормозить, Джисон открыл дверь и довольно прикрывая глаза, почувствовал на лице отпечатки прохладного ветра. Сумерки — еще не полночь, но уже не день. Подросток обожал этот временной отрезок больше всего. Природа в спокойном освещении вечерних красок, ещё не уснула, но уже расслабилась. На небе виднеется призрачное очертание луны, которая ждет своего времени, когда власть окажется полностью в её руках. В воздухе повисает тишина, чувство полного умиротворения и восторженности этой чудной палитрой, разлитой по небу. Минхо хочется отвернуться и не тревожить такую хрупкую и интимную атмосферу, но он не шевелится. Он ждет, пока парень насладится природой сполна, приоткроет глаза и лучезарно улыбнется, заставляя подарить улыбку в ответ. Они берут необходимые вещи из машины, старший закидывает плед на плечо и блокирует замки на дверях. Парни не спеша бредут сквозь густые деревья, не смея нарушить умиротворенную тишину. Старший по памяти сверялся с картой, которая отпечаталась у него в голове и уводил все более витиеватыми тропинками в чащу. Возможно, Джисона должно было это насторожить, но он лишь доверчиво парил вслед за парнем, почти не отрывая взгляда от красот природы. Спустя время еле слышный звук воды привлек их внимание, заставляя ускорить шаг. Мгновение и их взору предстает величественной высоты водопад. Невозможно не ощутить трепет сердца, когда взгляд обводит эти душещипательные потоки и каскады. Бурная вода сбегает, слетает с горных вершин по ущельям, добирается до русла реки, протекающей почти у самых ног. Водопад — живое доказательство того, что природа может создавать настоящее волшебство, заставляет любить и восхищаться своими творениями. Хан бы вечно стоял, замерев, моментами забывая дышать, ощущая себя чудовищно маленьким перед этим великим детищем. Минхо аккуратно, чтобы не спугнуть, касается подушечками пальцев ладони младшего и аккуратно тянет его в сторону. Подросток оборачивается, замечая, что старший уже расстелил плед, разложил часть продуктов на нем и приглашает сесть. — Я знал, что тебе понравится. — сложно перейти на что-то громче шепота, потому что не хочется даже пытаться перебить песню природы. Минхо улыбается, разглядывает завороженное лицо парня. — Я не могу подобрать слов. — Их всегда будет мало для того, чтобы описать это волшебство. — Минхо одним движением открывает банку сидра и протягивает ее подростку. — Спасибо. — Да не за что. — Нет, правда, спасибо тебе за все. За то, что взял меня с собой. За то, что заставил поверить в чудо и увидеть неописуемую красоту. И за сидр, тоже, спасибо. — Твое восторженное лицо лучше тысячи слов. Я рад, что смог вызвать у тебя такие эмоции. — он протягивает руку со второй банкой и легонько чокается. Возвращаются к машине они уже за полночь под аккомпанемент непрекращающегося смеха Джисона, который в потемках то и дело запинается о корни деревьев. Минхо пару раз ловит его за несколько секунд до столкновения носом с холодной землей, но в конечном итоге сам начинает смеяться с ситуации. Джисона развозит очень быстро, Минхо думает, что стоило просто дать ему понюхать банку от сидра, а не покупать отдельную порцию. Минхо даже в какой-то момент пытается забрать вторую банку, но Хан лишь прячет её в карман безразмерного худи и ускоряется, словно знает куда нужно идти. Только вот на самом деле он ни черта не знает, поэтому старшему приходится догонять его и тащить за капюшон, словно нашкодившего котенка, в противоположную сторону. С горем пополам они все же находят автомобиль, когда Джисону приходит «ахринительно крутая идея, ты не имеешь права отказаться, Хо», заключающаяся в наблюдении за звездами на крыше бедной машины. Скрепя сердце, Минхо соглашается, понимая, что противиться планам младшего слегка травмоопасно. Плед стелется сверху, частично свисая на окна. Следом летят подушки, которые Джисон одолжил (читать как «взял без спроса и решил, что так и надо») из машины. Минхо приходится поддерживать неугомонную тушку, когда, в очередной раз из-за слегка неконтролируемого тела, он проезжается ногой по лобовому стеклу. Ну уж нет, менять его в ближайшее время не было в планах. Старший забирается следом, наблюдая как по-дурацки лыбится парень, у которого в глазах прям таки светится фраза из Гарри Поттера «шалость удалась». Минхо закатывает глаза и опрокидывает голову на подушки, чувствуя, как рядом приземляется брюнет. — Минхо, а ты знаешь что-нибудь о звездах? — Хан ворочается, поудобней устраиваясь на мягком и замирает, — Я всегда считал их удивительными, но все теории и созвездия никак не хотели укладываться в моей голове. Поэтому они отпечатались в памяти лишь как небесные тела, которые продолжают зажигаться каждую ночь, что бы не происходило. Они немые, но, словно говорят о многом. Гораздо о большем, чем может сказать любой человек. Не знаю почему, но глядя на звезды мне всегда хочется мечтать. — Тебе не обязательно знать их историю, чтобы уметь восхищаться. Уж такова особенность звездного неба: у всякого, кто смотрит на него, сладко щемит в сердце. — Минхо пробегается взглядом по небесному полотну, ища любимое созвездие, и как находит, продолжает, — Считается, что на небе существует 88 созвездий, доступных человеческому глазу, но мне кажется, что их в сотни раз больше. Мое любимое – Созвездие Дракона. Оно расположено между Большой и Малой Медведицей, вот. — он очерчивает пальцем скопление звезд, — Видишь? — Джисон восторженно дает положительный ответ, — По легенде, очень-очень давно, когда еще не было ни земли, ни неба, существовали бог Мардук и чудовище Фиамат, от которого проистекали все беды. Бог начал с ним тяжелую войну, которая длилась несколько веков, и, наконец, убил Фиамата. Из его тела он сотворил землю, а из шкуры, на которой блестели разноцветные бриллианты, сделал небо со звездами. Теперь в ясную ночь над людьми сияют несметные сокровища небесных бриллиантов, тысячелетиями украшая небосвод. Они отпечатались в вечности, ни разу не затухая, потому что бессмертно смотрящий дракон стережет их. — Это невероятно… — Джисон приподнимается на локтях, смотря на старшего, который безмятежно рассматривает звездное небо, — Теперь это будет и моим любимым созвездием. — Рад знать. Минхо заставляет себя оторвать взгляд от небосвода и принять вертикальное положение. Он залпом осушает содержимое стоящей рядом ёмкости и выдыхает. Джисон видит в этом вызов. Сейчас он во всем видит вызов. И в Минхо, который так бесчувственно посмеивался над поперхнувшимся алкоголем парнем. Разум улетает примерно к Созвездию Дракона, щемясь между ним и Большой Медведицей, лишь через ладошки, приложенные к глазам, наблюдая за происходящим. Минхо замолкает, нервно закусывая губу, когда видит серьезное лицо подростка. Он вряд ли хотел его задеть, поэтому лишь неловко глядел в ответ. — Я, э.., не специально? — разбивает тишину сладкий голос старшего, — Джисон? Все нормально? Он едва успевает договорить, когда по его зубам больно бьют чужие, заставляя шипеть. Джисон слишком резко сократил расстояние, впечатавшись в губы Минхо. Подросток неумело смял его нижнюю губу, слегка оттягивая и вцепляясь снова. Опыта в поцелуях у него не было, а вот решительности в нетрезвой голове хоть отбавляй. Поцелуй с привкусом яблочного сидра пьянил, хлеще чем шестидесятиградусный абсент. Но частички разума Минхо дьявольски бились о стены черепной коробки, пытаясь заставить как-то отреагировать на ситуацию. Он из последних сил сжал губы в тонкую полоску, стараясь избежать поцелуя и отпрянул, опуская взгляд на руку парня, замертво схватившуюся за его собственную. — Так не должно быть, Джисон. — соберись Минхо, яйца в кулак и не поддаваться, — Это неправильно. Джисон лишь грустно улыбнулся, хотя это больше было похоже на оскал, полный горечи: — Тоже считаешь это неправильным? Чудовищным? Стоило предположить. Такие как я чудовища, да? — Минхо почувствовал, как хватка на запястье ослабевала. — Хотя знаешь, ты прав. Все правы. — Стой, ты о чем? — непонимание витало над старшим, который, как бы сильно не пытался крутить шестеренками в мозгу, не догонял причины оскорблений. — Люди, испытывающие что-то к своему полу – чудовища. И я тоже чудовище. — карие глаза напротив заблестели, отражая те невероятные звезды над головой. — Джисон, я не считаю это неправильным. И я хочу чтобы ты это знал. Для меня некорректно целовать тебя не поэтому. Ты еще ребенок, а мне уже идет третий десяток. Это совращение малолетних. — Тебе двадцать один. — Я не прав? — Я не ребенок. — Тебе шестнадцать. — И что? По меркам Оклахомы я уже достиг возраста согласия. — Мы в Техасе. — Меня не ебет. — Я тоже детей не ебу. Джисон уже готов был закричать от раздражения. Или ударить. Но ни то, ни другое, он не сделал. — Кто тебе сказал, что я собираюсь подставляться под тебя? Я просто, блять, тебя поцеловал. Поцеловал, потому что захотел. Не отсосал, не снял штаны, а по-це-ло-вал. И не планировал склонять тебя к чему-то, а тем более склоняться сам. — Джисон. — Я, блять, серьезно. — Не матерись. — Иди нахуй. — Хан подскочил, собираясь спрыгнуть с машины, но его остановила рука Хо, возвращающая на место. — Окей, я тебя неправильно понял. Но и ты пойми, мои слова и действия имеют логическое обоснование. — Просто поцелуй меня, пожалуйста, пока я тут не разревелся нахуй. — Не матерись. Частички адекватности полетели прямо за разумом Джисона, грея хвост Дракона на небосводе. И сам Минхо разбивается на созвездия, притягивая парня за талию. Он прильнул к его сладковатым губам нежным поцелуем. Не так агрессивно и грубо, как пытался сделать подросток. Он не кусал губы и не проходил по ним языком, как бы зализывая призрачные ранки. Минхо чувствовал ускоренное сердцебиение парня и невольно наслаждался им. Было приятно ощущать то, насколько отзывчивым было тело Джисона, оно чуть ли не содрогалось от поцелуя и отвечало на каждое действие. Когда воздуха стало не хватать, им пришлось разорвать поцелуй. На лице младшего играла довольная улыбка, от чего Минхо непроизвольно закатил глаза. Хан откинулся обратно на подушки, освещая небо своей улыбкой. Этой ночью он светился определенно ярче миллиона звезд. — Хо, расскажи еще какую-нибудь легенду. — старший чуть не подавился воздухом от резкой смены обстановки, но все же опустился рядом и начал свой рассказ. Джисон открыл глаза уже на рассвете, запоздало осознавая, что засыпая на крыше машины, проснулся уже внутри. Было жарко, но только не от махрового пледа, накинутого от пят до самой шеи, а от горячих рук, сомкнувшихся на талии. Кофта во сне немного задралась, поэтому каждое прикосновение Минхо оставляло невидимый ожог на нежной коже. Пришлось постараться для того, чтобы незаметно выпутаться из этих объятий и выбраться из машины. Раннее утро отдает прохладой, заставляя зябко поежится. Джисон тихо закрывает дверь и прогуливается до ближайших деревьев, чтобы справить нужду, а после возвращается обратно. В голове собираются строчки, которые хочется записать в свой блокнот. Блокнот в багажном отсеке, и Хан взвешивает все «за» и «против», прежде чем обогнуть машину. Остается надеяться на крепкий сон Минхо, потому что это была бы отвратительная причина для его пробуждения. Хотя может сойти за ответный ход против будильника-зажигалки. Он тихо нажимает на кнопку и поднимает крышку багажника, сразу цепляясь взглядом за свой рюкзак. Через пару мгновений потрепанный блокнот на кольцах оказывается в руках владельца. Джисон шустро выводит карандашом застрявшие в голове предложения и возвращает все на место. Подросток медленно застегивает замок рюкзака, чтобы не создавать лишнего шума и видит лежащий рядом со свернутой палаткой фотоальбом. Интересная находка. Серебряным маркером, прямо на обложке выведено «my portfolio». Ни на секунду не задумываясь, Джисон открывает книгу на первой странице, где пестрят четыре снимка Минхо рядом с главными достопримечательностями Нью-Йорка. Брюнет мысленно ставит галочку, что тоже хочет однажды там побывать. Следующий разворот — фотографии незнакомых людей. Пролистав еще парочку, он понял, что это, вероятно, исходники тех фотосессий, о которых рассказывал старший. «У него действительно талант» восхищенно думает Хан, пролистывая страницу за страницей, пока не натыкается на что-то странное. По спине бежит холодок и с перепугу начинает кружиться голова. Следующий разворот содержит фотографии, от которых кровь застывает в жилах и к горлу подкатывает тошнота. В левом верхнем углу, все тем же серебряным маркером выведено «Ким Сынмин, 18.09.2020.». На первом снимке на Джисона смотрит улыбающийся парень, показывающий два пальца вверх на фоне заброшенного и разрисованного граффити автобуса. Следующий кадр вовсе не кажется таким радостным, как предыдущий. Глаза парня на мокром месте, а на рот приклеена изолента. Та же изолента, которой обмотаны его руки и ноги. Теперь автобус видно изнутри. Оставшиеся две фотографии больше похожи на кадры из какого-то документального фильма про маньяков с рейтингом 18+. Разрезанная грудная клетка и вытащенное сердце, которое теперь лежало рядом с рукой, которую согнули также, как и на первом снимке. Много крови, очень много крови. Становится плохо. Джисон не может сдержать очередной рвотный позыв и закашливается, отхаркиваясь желчью. Следующий разворот — «Чхве Ёнджун, 27.12.2020.». На фотографии узнаются знакомые черты лица. В прошлом году все новостные каналы США обещали баснословные вознаграждения хоть за каплю информации об этом пропавшем мальчике. Штат Огайо, заброшенная игровая площадка «Зачарованный лес». Джисон хорошо её знал, так как часто натыкался на видеоролики в youtube о походах в это место. Повешен. Прямо на одной из каруселей. Тело обезображено даже хуже предыдущего. Все развороты были похожи между собой по расположению фотографий. Счастливая фотография — изображение человеческого отчаяния — зверские снимки.

«Ян Чонин 05.02.2021.» «Пак Чонсон 30.03.2021.» «Хван Хёнджин 15.04.2021.» …

Чем дальше Джисон листал, стараясь акцентировать внимание лишь на записях сверху, а не рассматривать отвратительные снимки, тем меньше становился временной отрезок между людьми. Последняя заполненная страница была датирована 17.08.2021. Датирована позавчерашним днем. Это похоже на какую-то злую шутку или отвратительный розыгрыш. Не смешно. Плохо. Желудок содрогается в очередном позыве, но одна вещь заставляет замереть на месте. Голос. Его голос. Голос, наполненный ядовитой усмешкой и глумлением. — Понравилось, Джисони? Хочется бежать, но ноги словно вросли в землю. Он ощущает его руки, грубо сжимающиеся на талии. Старший полностью прижимается к подростку, тот чувствует обжигающее дыхание на уровне уха. Тошнит сильнее, тело пробивает крупная дрожь. — Где же твое воспитание, ребенок? — едко шепчет Минхо. Беги. Беги. Беги. Спасайся. Уже поздно. В шею втыкают шприц, заставляя заорать нечеловеческим голосом. А дальше – темнота.

Маленький мальчик по трассе гулял,

Дяденька добрый его подобрал.

Мальчик сует свой нос не туда,

Быстро избавимся мы от мальца.

Считалочка разбивалась о стены заброшенного здания, также, как разбивалась об стены черепной коробки подростка. Тьма перед глазами развеивалась до жути медленно, а головная боль раскалывала голову не хуже той же считалочки. Подросток попытался пошевелиться, но тугие веревки, крепящие его к стулу, не давали даже вздохнуть. — Доброе утро, радость. — знакомый голос доносился где-то слева. Джисон собрал последние силы, чтобы развернуться на источник звука. Минхо расхаживал вдоль стены, проводя рукой по обшарпанным обоям и счастливо улыбался. — Приют для несовершеннолетних мальчиков округа Бексар был заброшен в 1990 году. Я подумал, что это чертовски символичное место для твоей фотосессии, малыш. — Мразь. — сплюнул Хан, ощущая металлический привкус во рту. Тошнота опять подступила к горлу. — Я с самого начала понял, что должным воспитанием ты обделен, еще с момента, когда ты начал мне хамить, когда ты сел в машину к совершенно незнакомому человеку, заканчивая тем, что чужие вещи без спроса трогать не хорошо. Но ты сам привел себя в эту ситуацию. Ты неосознанно подписал себе приговор, который я обязательно свершу. Минхо размеренным шагом приблизился к подростку, щуря свои кошачьи глаза. — Знаешь, а ведь вчерашний вечер почти заставил меня передумать. Мы бы смогли сработаться, — он провел подушечками пальцев вдоль скулы, вынуждая парня дергаться, — Я бы брал тебя с собой на фотосессии. — Минхо ласково взглянул на подростка, — Возможно, я бы дал тебе нанести первый удар по беспомощному существу. А ведь все могло быть иначе. Я правда хотел показать тебе океан. Джисон собрал слюну, смешанную с кровью, и харкнул прямо в лицо напротив. Гул звонкой пощечины разнесся по всему заброшенному зданию. — Ты. — голос сорвался на истерический крик, — больной ублюдок. Меня будут искать. Тебя посадят, чертов ты кусок дерьма. — Какой же у тебя грязный рот, — съехидничал старший, брезгливо вытирая слюну с щеки, — Я промою его с белизной. — он отошел от парня на пару метров, со скуки поддевая краешек обоев, — И кто же тебя будет искать? Мать, которая бросила тебя в трехлетнем возрасте? Или может отец, который так рвался сдать тебя в реабилитационный центр, считая своего ребенка исчадием ада? Или может Ли Феликс, милый, милый мальчик, с которым ты так хорошо дружил? Сидней кажется ему интереснее своего друга. — Откуда…? — Я знаю о тебе все, мой хороший. В тот день, когда ты решил сбежать из дома, ты лишь облегчил мне задачу. Я уже третий месяц мечтаю тебя пофотографировать, — его взгляд был безумен, полон сумасшествия, — побудешь моей моделью, малыш? — Конченный псих. — Все же советую следить за своим грязным языком, иначе твой солнечный дружок окажется следующим приглашенным. Я вырежу самые яркие созвездия из его милых веснушек. — Не трогай его! — истошные вопли лишь вызвали волну смеха у Минхо. — Я подумаю об этом на досуге. Парень кокетливо подмигнул своему собеседнику и достал из дорожной сумки свой фотоаппарат. — Я запечатлею тебя в вечности. Попозируй для меня, малыш.