сказка о духах, феях и смерти

солнце в лесу и правда дурманящее. или, возможно, это все искры в воздухе путают мысли, ловят в сети и завораживают настолько, что начинает чудиться всякое. джисон распахивает глаза, изумлённо разглядывая мальчишку перед ним. он уверен, что ему это кажется, но в то же время, разве может хоть кто-то вообразить себе настолько красивое создание? нет, точно нет. джисон видел много книжек и картинок в них, в какой-то видел даже русалок и эльфов, но ни одна из иллюстраций в сборниках удивительных сказок, которые читал себе джисон, не была похожа на мальчика перед ним. сверху на него смотрели пара больших карих глаз. джисону показалось, что в них плещутся цветные искорки, такие же, как разбросаны на щеках и носу. темные пятнышки веснушек отливали всеми цветами радуги, будто играясь с солнцем в жмурки, то погасая, то загораясь снова и волнами пробегаясь по светлому лицу. из-за ушей выпадали почти белые пряди волос, щекоча, наверное, мальчику нос. он выглядел мило и очаровательно, но, кажется, немного старше джисона. возможно, ему было лет шестнадцать, а возможно, около бесконечности. ведь у ангелов нет ни рождения, ни смерти. они просто существуют, красивые и бесконечные. джисон не мог поверить. — ты правда ангел.? — он проморгался, будто пытаясь смахнуть туман с глаз. не получилось. — ангелов не существует. — хмурится мальчик, а потом тянет ему руку, чтобы поднять с земли. — так, ты человек или как? я тебя здесь раньше не видел. — человек. — хан касается чужой ладошки и чувствует, как его руку будто опустили в сырую траву. лёгко и щекотно. — я живу в деревне, вон там, а в лесу просто… погулять. джисон указывает пальцем себе за спину, но тушуется. а он точно пришел оттуда? деревья выглядят странно и незнакомо. он глядит по сторонам, стараясь найти тропинку по которой забрел сюда, но лес будто поменялся. он не узнает ни одного дерева и снова тычет пальцем, куда-то вглубь одинаковых и густых ветвей. — или может там… хотя нет, стой. — хан снова оглядывается, кружит вокруг себя и замирает, планируя разрыдаться. — я не знаю. не знаю, где моя деревня. у меня там палисадник и… и дом, и родители с бабушкой. они будут ругаться, если я не вернусь к их приходу… — хочешь, я помогу тебе найти дорогу домой? я хорошо здесь ориентируюсь. — мальчик легонько тыкает в плечо, заставляя джисона обратить на него внимание. — как тебя зовут? — джисон. — он наконец перестает бормотать и оглядываться в поисках того, откуда пришел. — спасибо. ангел. — я не ангел. я феликс. — повторяет мальчик ещё раз, встряхивая свои белесые волосы. он улыбается краешком губ. — я фея, а ангелов в нашем лесу не водится. возможно, в других каких-то… не знаю, даже чан мне не рассказывал. а он больше всех про это знает. джисон прыскает в кулак. фея? ну, он был похож, глупо отрицать. изящный и, кажется, очень хрупкий. стоит только докоснуться, и он рассыпется каплями росы после рассвета. феликс состоял из шелеста листьев и ветра среди макушек дубов, из пузырчатой пены на порогах горной речки, из хрупких карамельных льдинок, которые один раз приготовила бабушка на джисонов день рождения. но разве феи существовали? глупости, страшные глупости. джисон не верил, хотя феликсу — очень хотелось. хану казалось, что он выглядит как тот, кто никогда не будет врать. но ведь фей же не существует. родители так говорили. и бабушка. и голос в пословицах дома скрипел, что магии леса и добрых существ не бывает. только злая кикимора скребущаяся в окна и мальчишеские сны. — эй! я серьезно, вообще-то. — феликс хмурится, и джисон вдруг верит и в фей, и в эльфов, и даже в русалок и кентавров. во что угодно, что расскажет ему этот мальчик. — так ты фея? — хан хлопает большими глазами, не находясь, что ответить. — ага. вместо ответа феликс поворачивается спиной, демонстрируя крылья, выросшие из фарфоровой кожи на лопатках. тонкие и изящные с кучей завитков, кружочков и других узоров. если присмотреться, на них, наверняка, перламутром сверкают созвездия. джисон ахает и отшатывается в сторону. так, получается, правда? крылья выглядят красиво и притягательно. джисон тянет руку, а потом смущённо отдергивает в сторону, не зная, можно ли их трогать. он смотрит на тонкие хрупкие линии, на нежную кожу (наверное, крыловая пластинка, как у насекомых?), ведёт взглядом до лопаток, разглядывая, как трепещущие крылья срастаются с телом. — можешь потрогать. — улыбается феликс и приподнимает их, чтобы смотреть было удобнее. джисон тянет руку, легко касаясь кончиками пальцев, гладит совсем невесомо, стараясь не сломать. они выглядят хрупкими, такими, будто повредить их не составит труда. на ощупь крылья немного шершавые, а ещё, видимо, очень чувствительные, потому что феликс сначала слегка дергается, но быстро расслабляется, позволяя джисону касаться столько, сколько ему захочется. хан медлит ещё минуту, заворожённый своим новым волшебным знакомым. а феликс снова так тепло улыбается, а затем тыкает джисона в бок, когда он отстраняется, словно они дружат уже много-много лет. и джисон не против, чтобы это было так. — вы, людишки, во многое не верите. а зря. — он мило хихикает, убирая волосы за уши и пряча крылья. — в мире так много волшебства. — это ещё какого, например? — ты видел русалок? — мальчик подмигивает, щёлкая пальцами. — а духов? ты знаешь, как живут феи? — расскажи! — джисон вдруг хмурится. — это нечестно, что ты знаешь, а я нет. быть человеком ужасно несправедливо. — могу даже показать, если хочешь. — феликс протягивает ему ладошку. — пожалуйста. — шепчет джисон, беря его за руку. магия вдруг искрится ярче прежнего, а страшный темный дом потухает. неужели, волшебство и правда есть, и оно рядом? настолько, что может прямо сейчас держать его за руку, утягивая через опушку прямиком в чащу леса. джисон верил в магию. в магию и силу леса. он знал, что лес смотрел на него, жалел, и звал к себе, обещая спрятать. джисон знал, что магия в нем добрая и чистая, что в лесу можно не думать о плохом, потому что оно никогда не проберется сюда сквозь густые ветки. но разве может магия быть настолько сильная, что среди добрых ветвей и искр в воздухе, будет жить столько волшебных существ из сказок? от осознания почему-то захотелось закричать. или же никогда не отпускать руку феликса, держать ее, чтоб никогда не проснуться. не оказаться снова в доме и не услышать скрип половиц. возможно, даже если феликс — это просто сон, джисон хотел бы остаться в нем и не просыпаться больше никогда. феликс тянет глубже в лес, и джисон не понимает куда. он не объяснил, не рассказал, и хан даже не может быть уверен, что не соврал про русалок и духов, чтобы увести его поглубже. он запросто мог оставить его в самой чаще леса так, чтобы джисон не выбрался. здесь, далеко за опушкой с качелями, ведь даже нет тропинок. как феликс вообще ориентируется? знает ли, куда идёт? в голове хана, как два рыцаря, сражались две мысли: первая — о том, что нужно бежать и самому искать выход раньше, чем его заведут поглубже и оставят в самой чаще, вторая заключалась в том, что феликсу джисон по какой-то причине безоговорочно верил. и, почему-то, именно она побеждала. деревья вокруг вдруг начинают редеть, среди густых ветвей мелькают лучи солнца, ослепляя и норовя заглянуть прямо под веки. феликс жмурится, пряча от них глаза за ладошкой, а потом отодвигает очередную ветку, пропуская джисона на светлую поляну с, кажется, ещё ярче, чем сам лес, сияющим посередине нее озером. вода здесь такая чистая и прозрачная, что через нее можно почти разглядеть дно, заросшее ковром из водорослей, увидеть рыбок и мелькающие пестрыми красками отблески солнца. по краям, ближе к берегу, все ещё много растительности, пробираться через которую, наверняка, не очень приятно. ярко зелёный, выедающий своей яркостью глаза, мох рос почти на по всей границе между водой и сушей, оставив только тонкую полосу, через которую, вероятно, и заходили в воду. джисону вдруг очень захотелось тут искупаться — в речке, что текла где-то рядом с деревней, вода была в разы мутнее. с берега она казалась такой темной, что хан думал, что из тины на него наверняка смотрят два старушечьих глаза. а здесь, среди свежей зелени леса, с голубого дна за ним никто не следил. может быть, только русалки, если феликс не соврал — а ангелы так не умеют. — и кто здесь живёт? — озеро джисону кажется живым и неживым одновременно. оно будто застыло навсегда вне времени, будто по его блестящей глади можно пройтись, как по тонкому стеклу. но в воде плещутся яркие рыбки, в воздухе смешные большеглазые стрекозы совершенно не похожи на тех, что джисон видел у речки, в кустах вокруг поляны не видно животных, однако отвернувшись можно заметить копошение, наверняка, кроликов или белок. а может, кого-то совсем непривычного и волшебного. лес полон жизни, но в то же время в лесу, кажется, есть только феликс. — лили и её семья. — не задумываясь отвечает единственный в лесу феликс. — и их старшие сёстры. но они меня пока не слышат. — и в его голосе хан слышит детскую обиду. только никакой лили и её семьи джисон не видит. но и озеро не стеклянное — феликс заходит в него по колено, и его крылья трепещут, наверное, от холода. он зовёт кого-то из глубины, но его голоса хан не слышит — только тонкие переливы колокольчиков. озеро отвечает ему тоже не человеческим голосом. с голубого дна воду сотрясают громкие трели, каких джисон никогда не слышал, даже чего-то похожего: магия, кажется, создала в лесу собственные, совсем новые звуки для совсем сказочных существ. в самом центре озёрной глади вода вдруг рассыпается по воздуху хрусталём: на поверхности показывается чья-то макушка. джисон тут же догадывается, что это русалка, с которой обещал познакомить феликс. за ней поднимается, видимо, её семья. джисону кажется, что озеро бесконечно уходит под землю, а феликс бесстрашно зовёт хана вглубь. ещё пятеро русалок выныривают, разбивая стекло воды в блестящую на солнце крошку, и джисон может только приоткрыть от удивления рот. потому что феликс не соврал. потому что феликс с радостной улыбкой здоровается с русалками. потому что русалки зовут к себе в озеро. и феликс зовёт тоже, уже стоя в воде по пояс, даже не сбросив свою причудливую одежду. тоже, наверное, волшебную. проигравшая рыцарь-мысль, кричавшая убегать из леса побыстрее, сбрасывает доспехи, роняет меч и оказывается повержена окончательно. в голове джисона остается только манящая вода, сказки и магия. — а я… — невпопад начинает хан, зарываясь босыми ногами в холодный мох, щекочущий ноги, у самой кромки воды. — плавать не умею. — а мы поможем! — голоса у русалок красивые. и совсем они джисона не зачаровывают, как пишут в страшных сказках, как нашёптывает скрипучий голос из половиц. они никуда не зовут: он идёт к ним сам, тоже не снимая шорт. и вода в озере совсем не холодная. прохладная ровно настолько, чтобы по спине побежали мурашки, но джисону так нравится даже больше. феликс не идёт глубже — не хочет мочить крылья, а шестеро русалок восторженно тянут хана в озеро. в воде их разноцветные хвосты блестят так, как ни один драгоценный камень никогда не сможет, и джисон смотрит на это так завороженно, что забывает шагать по песчаному дну. и вообще русалки красивые: наверное, одного с феликсом возраста, с украшениями из жемчуга и водорослей в волосах и на шеях, с яркими, как солнце, улыбками. — а как вас зовут? — джисон стоит в воде по плечи и чувствует, как о ноги трётся чей-то чешуйчатый хвост. холодный. — я лили. — представляется выплывшая первой русалка. у неё розовый хвост, волосы отливают розовым, и даже жемчуг на плечах (как он только держится?) тоже похож на розовое золото, о котором джисон читал в журналах. — а это хэвон, джинсоль, кюджин, сольюн и джиу. она указывает на своих сестёр по очереди, пока по воде скачут отблески их чешуи: ярко-красной, оранжевой, нежно-голубой, жёлтой и фиолетовой. и они все такие разные-разные, что джисон без труда запоминает их имена. — а я джисон. из деревни. — ты человеческий! — звонко восклицают русалки, затаскивая хана глубже в озеро. вот он уже не чувствует под ногами дна, но почему-то не тонет. русалки кружатся вокруг джисона разноцветной стайкой, рассматривая со всех сторон, будто у него внезапно выросли козлиные рожки и уши — хотя такое для них, наверное, привычно. привычнее, чем человеческий мальчик в смешной разноцветной кепке. боже, джисон совсем забыл, что убежал в ней! ему вдруг становится ужасно стыдно: феликс и красивые русалки видели его в глупой кепке с пропеллером на макушке, и всё равно, что хан её так любит. родители всегда говорили, чтобы он поскорее её выбросил, и что такое никому показывать нельзя. и джисон пытается стянуть её с себя поскорее, но джинсоль оказывается быстрее: она подплывает со спины незаметно (нечестно!) и проворно хватает кепку с головы хана, будто это сокровище, такое же, как жемчужные бусы на их шеях. будто русалки боролись за него. — красота! — восклицает джинсоль, натягивая кепку на себя. и на красивой сказочной русалке, почему-то, она действительно выглядит красиво. джисон улыбается: немного смущённо, растерянно, но счастливо. — вам правда нравится…? — осторожно интересуется он, и стая русалок отзывается согласным гулом. тайком джисон оборачивается на феликса. фея сидит на берегу, и мох под ним, кажется, сияет на солнце, будто усыпанный драгоценными камнями. или это осыпались от неосторожного движения звёзды-веснушки с щёк феликса? или это вторым солнцем светит его нежная улыбка. джисон даже засматривается, совсем ненадолго, но феликс всё равно замечает. он дразнится и показывает хану язык, заставляя неловко ойкнуть и быстро отвернуться, краснея. джисон в воде-стекле чувствует себя удивительно спокойно. ему даже не нужно шевелится, чтобы держаться на плаву — наверное, всё дело в русалках и их волшебстве. а может, в том, как они кружат вокруг джисона. «как кровожадные акулы!», — пытается сражаться поверженная мысль-рыцарь в голове, но хан совсем не обращает на нее внимания, потому что лили с её семьёй больше похожи на ярких аквариумных рыбок, маленьких и безобидных. и озеро, — думается джисону, — это их аквариум? — а вы… прямо здесь живёте? — неловко интересуется хан. — вам не скучно тут одним? — но мы не одни! — смеётся джиу. — с нами старшие сёстры, а ещё певчие прилетают сюда иногда. и феи! и духи. кажется, она может продолжать бесконечно долго называть сказочных существ, которые навещают стайку русалок в большом озере. — и где нам ещё жить? — чешет затылок кюджин. — в пещеры нас пока не пускают… — и там много лягушек! — сольюн смешно корчится, будто держит противную и склизкую лягушку прямо сейчас, и джисон заливисто смеётся вместе со всеми русалками. — а что за пещеры? почему туда нельзя? — вдруг спрашивает хан, и в его голове тут же рисуются тёмные и страшные подземные ходы из книжек про гномов. затем он думает о каменных громадных выбоинах в скалах и горах, какие нарисованы в энциклопедиях. только это всё совсем не похоже на светлый сказочный лес. — ну, под лесом. — пытается объяснить джинсоль, будто джисон точно знает про странные пещеры. — он же человеческий! — хлопает её по плечу хэвон, а затем поворачивается к джисону. — под землёй по всему лесу есть большая сеть пещер и ходов, чтобы у деревьев было достаточно воды и волшебства из неё. так лес лучше растёт. их вырыли другие русалки, очень давно, вообще-то, так что наши старшие сёстры часто проверяют эти пещеры, чтобы они не разрушились. — а потом этим будем заниматься мы! — гордо встревает лили и все шестеро русалок одновременно будто начинают светится изнутри. — вау… — тянет джисон и вдруг думает о том, что хочет посмотреть на эти пещеры под лесом. только он не русалка, а ещё не любит лягушек. — а как ты живёшь? — джиу неожиданно выныривает прямо перед джисоном. — у вас, людей, тоже есть пещеры? — нет! совсем нет, мы с родителями живём в доме, в деревянном таком. — джисон машет руками, пытаясь изобразить дом. — а дом в деревне. это когда много домов рядом… — как феи! — нет, феи же не живут в деревянных домах! как духи! — а духи не живут рядом! — получается, как люди… — заключает сольюн и джисон хихикает. да, действительно, он живёт как человек. джисон слышит плеск за спинами русалочьей стаи. он вытягивает шею, силясь заглянуть за плечо джиу, и видит ещё двоих русалок. они выглядят старше. «наверное, чуть моложе мамы», — думает хан и во все глаза разглядывает их, таких же красивых, как сам лес. на их лицах беспокойство сменяется облегчением и укором, когда они видят младших русалок, а джисон не может оторвать восторженного взгляда от их блеска. на русалках сверкает само волшебство: скачет солнечными лучами по жемчужным украшениям, по их мокрым волосам, плечам, сквозь толщу воды касается хвостов и отсвечивает рубином и едва заметным молочно-голубым небом. джисон думает, что даже для сказки они слишком… волшебные. одна из русалок, та, что с рубиновым хвостом и длинными волосами такого же цвета, издаёт взволнованную трель, на которую оборачиваются все младшие. «наверное, — предполагает джисон, — их так позвали». — мы потеряли вас! — голос у второй русалки с голубым хвостом и светлыми волосами (как у феликса!) особенно красивый. стайка младших русалок одновременно разражается трелью, наверное, значащей извинения. они все сплываются к старшим сёстрам, на секунду забывая про джисона, и кружат разноцветным ураганом вокруг них с горящими глазами. их голоса смешиваются в восторженный гул, а джисон оборачивается на феликса. он, кажется, рад не меньше, даже снова зашёл в воду по колено. он зовёт старших русалок: — юна! лия! а юна и лия, строго объяснившись со стаей, подплывают к джисону. они тоже кружат вокруг него в воде и внимательно рассматривают, словно пытаются одними взглядами узнать всё-всё про гостя леса. — и правда, человек… — тянет светловолосая русалка и нежно улыбается. — ну привет. — привет. — зачарованно моргает джисон и почти хочет прикоснуться к ним, но вовремя себя останавливает. и пока старшие русалки со счастливыми улыбками машут феликсу, вокруг джисона собираются все озёрные жители. хану от этого совсем немного неловко. — хочешь поплавать? — вдруг предлагает яркая рубиновая русалка. почему-то джисону кажется, что она относится к нему, как к ребёнку леса. так же, как к феликсу, лили или любому, кто приходит к озеру. и джисон почему-то соглашается на её предложение, словно зачарованный, протягивая ей маленькие ладошки. русалки оказываются удивительно нежными созданиями: они притрагиваются к человеческому мальчику осторожно, плывут всей стаей неспешно рядом, пока волшебство и мощный рубиновый хвост новой знакомой направляют джисона по большому кругу, позволяя рассмотреть берег озера во всех подробностях. — а вы… родители здесь? — вдруг тихо интересуется джисон, и лия, как её назвали джиу и кюджин, хихикает. — совсем нет. — она качает головой. — мы просто… следили за жемчугом маленьких и опекали их. опекаем, то есть. — то есть, родители. — настаивает хан. — мои мама и папа тоже заботятся обо мне! только жемчуга у меня нет… а что за жемчуг? — мы рождаемся из него. — подсказывает хэвон, и джисон приходит в ужас. он смотрит на украшения, браслеты и бусы, на жемчуг в волосах восьми русалок, и кажется, собирается закричать. они… они что, используют детей, как украшения?! — нет-нет-нет! — мгновенно встречает юна, та, что рубиновая. — это не тот жемчуг! — ты напугала его! — одновременно лили посмеивается над красной, словно её собственный хвост, хэвон. — русалки рождаются из другого жемчуга. — спешит пояснить лия, поглаживая джисона по спине. — он появляется очень глубоко и очень редко, а ещё долго созревает, чтобы из него могли появиться мальки. мы храним его в одной из пещер, маленькие наверное рассказали тебе. то, что шестеро их жемчужин появились почти одновременно, это чудо! — делится она с яркой улыбкой, и хан понемногу выдыхает. видимо, русалки не убивают детей. круг по озеру в окружении русалок медленно заканчивается, и джисон снова видит феликса на берегу. фея лучезарно улыбается ему, и джисон не знает, хочет ли остаться в воде, или выбраться на берег к феликсу. за него, однако, всё решает юна. — да у тебя же все губы синие! — восклицает она. — и зубы стучат! ну-ка, выходи на солнце! — у людей что, аллергия на воду? — любопытные младшие русалки вьются рядом, пока джисона поспешно подталкивают к берегу. — нет у нас никакой аллергии! — отвечает джисон и вздрагивает, когда выходит из воды. вот теперь он чувствует, что сильно замёрз в озере. хан, весь мокрый, но ужасно счастливый, плюхается на мох рядом с феликсом, пока русалки сбиваются в кучку недалеко от берега, там, где поглубже, и с интересом хлопают глазами. феликс обеспокоенно смотрит на губы джисона и даже вдруг тыкает в нижнюю, мягкую и ужасно милую, по его мнению. — почему у тебя губы посинели? — моргает мальчишка, проводя по ним большим пальцем. — это опасно? как вернуть их обратно? ты что, умрёшь теперь? он заваливал джисона вопросами, метаясь взглядом от него к юне и лие, а младшие русалки согласно кивали, выпучив глаза. казалось, существа не на шутку перепугались. неужели, у них никогда не синели губы от холода? тогда, это и правда волшебство. мама хану бы ни за что не поверила. — да нет, вы чего! — удивляется джисон, смеясь. старшие русалки тоже хихикают, ероша младшеньким волосы. — я всего лишь в воде замёрз! сейчас отогреюсь и пройдет. это не смертельно, у вас что, никогда такого не было? — русалки живут в воде, так что, нет, мы никогда не мёрзнем здесь. — лиа смотрит на джисона, улыбаясь с такой теплотой, которую он никогда раньше не видел. наверное, это магия леса так действует. здесь и правда все было добрее, теплее и ярче. джисон даже хотел бы здесь жить. а затем лиа переводит взгляд своих карих глаз на феликса, будто его тоже нужно было отогреть. у нее это получалось одним лишь взглядом. — да и феям это не грозит, потому что лес их любит. а своих детей он защищает, пусть даже всего лишь от замёрзших губ. правда, ликси? феликс мило улыбается, когда русалка игриво тыкает его в коленку, и кивает. — не переживай, малыш, и тебя тоже скоро полюбит. — обращается к джисону уже юна. — сюда уже много лет не приходили человеческие детишки из деревни, так что, это хороший знак, я уверена. джисон моргает, задумавшись на секунду, пока его вдруг не осенило. — деревня! боже, я совсем забыл! ох, и будет же мама ругаться… — он боязливо мотает головой, оглядываясь на русалок и фею. — мне уже нужно домой… феликс, поможешь найти выход из леса? я совсем потерялся… не вспомню даже, как дойти туда, где ты меня нашел. феликс улыбается и прыжком поднимается с земли, а затем тянет за собой хана. — пока, девочки! — он ярко улыбается, маша шестерым младшим русалкам, а затем вежливо кланяется старшим. — пока-пока, юна и лиа! вам, кстати, привет от чана! совсем забыл передать. — ему тоже привет! если ещё встретишь, передай, чтоб заходил в гости. у нас есть вопросы по поводу полнолуния! — юна хихикает, тоже маша рукой. — и джисон, — она поворачивается на него. — приходи ещё, думаю, наши девочки будут рады. — будем! джисон, приходи ещё! — джинсоль делает кувырок, ударяя пестрым хвостом по воде, и снова выныривает, строя ему глазки. — мы будем рады поиграть ещё раз! — пока джинсоль! — хан улыбается от уха до уха. он даже не мог представить, какие добрые жители обитают в лесу. — пока хэвон! пока лили! пока сольюн! пока джиу! пока кюджин! джисон улыбается и машет каждой русалке, а потом возвращается туда, где стоит феликс, чтобы взять его за руку и потянуть к деревьям, периодически оглядываясь на озеро. русалки оказались такими хорошими, что джисону хотелось вернуться к ним и завтра, и послезавтра, и на следующей неделе. возвращаться, по честному, хотелось каждый день до конца жизни. но дома ждали мама с папой, и уже через месяц им нужно было возвращаться в город. к тому же, вряд-ли они оценят идею хана сбегать в лес так часто. они, вероятно, вообще будут не очень рады тому, что джисон собирается вернуться сюда. что уж говорить о том, чтобы почаще отпускать его к новым друзьям? джисон встряхивает головой, стараясь не думать об этом. не здесь. и не сейчас. в лесу, среди густых ветвей и под кусачими лучами солнца, думать о грустном нельзя. особенно, когда руку хана держит ангел, тянущий его за собой и вглядывающийся в гущу листьев впереди. феликс выглядит и правда ангельски со своими белыми волосами чуть ниже скул и трепещущими за спиной крыльями, которые переливаются перламутрово-розовым. солнечные зайчики играют с его веснушками, озаряя лицо теплым светом, даже когда он хмурится, а лесные бабочки так и наровят приземлиться ему на макушку или на нос. — феликс, что-то случилось? — неловко интересуется джисон, касаясь его плеча и крепче сжимая ладошку. — ты какой-то хмурый. — не знаю… не могу понять. — он забавно хлопает ресницами и останавливается, оглядываясь в разные стороны. — я знаю этот лес, как узоры на своих крыльях, я живу здесь с самого рождения и исследовал каждый его уголок, но… не знаю, сейчас я почему-то не могу найти нужной тропинки. он снова поворачивается к джисону, прекращая осматривать окрестности, а затем указывает хану за спину. — мы пришли оттуда, от озера. как и нужно было, чтоб выйти к качелям, свернули у дуба камилы, это моя знакомая, дриада, кстати, очень хорошая! — фея улыбается, но через секунду снова становится задумчивым. — так вот, после этого, вдоль ручья и через оленью тропу, которая сразу после гнезда певчих. по ней мы уже давно должны были выйти к качелям! это странно, потому что, кажется, мы оказались в западной части леса, хотя человеческая поляна должна быть в восточной! по этому маршруту мы никак не могли оказаться здесь, мы ведь правильно шли и никуда не сворачивали с пути… я не понимаю… у меня такого никогда не было, я не могу заблудится в родном лесу! в глазах ангела-феликса вдруг появляются нотки паники. его растерянность растет с каждой секундой, а джисон только смотрит на него большими круглыми глазами, почти не моргая. разве, такое возможно? ангелы разве могут теряться? — джисон, слушай… — феликс молчит секунду, а затем неуверенно продолжает. — я не знаю точно, но, возможно, это лес не хочет выпускать тебя… и поэтому путает тропинки, заводит глубже, обманывает даже меня. прости, я правда не хотел, чтобы так было. — не выпускает? но разве лес — живой? разве он может думать? — спрашивает джисон, а потом стукает себя по лбу. конечно, лес живой, что такое он говорит! живой, джисон знает. но… почему не выпускает? — я… я что, сделал что-то плохое? — нет, совсем наоборот. — феликс чешет затылок, не зная, как правильно сказать. — я думаю, что он тебя принял. джисон моргает. они бродят по лесу уже так долго, что обязательно нашли бы выход, но теряется даже феликс. джисон же потерялся и подавно. но хан вдруг думает о своем доме в деревне. о нежити, о родителях и бабушке. и, почему-то, совсем не жалеет. на секунду ему даже кажется, что он рад. дома — страшно, там холод пробирает до костей, скрипит суставами и ломает колени. оттуда хочется поскорее сбежать под кроны величественных дубов, за которыми скрываются дриады, под стеклянную воду озера, где плещутся игривые русалки, под теплое солнце в веснушках феликса. домой возвращаться не хочется категорически. так… что плохого, если джисон вдруг останется жить в лесу? кажется, он вряд-ли будет скучать даже по родителям. — то есть, это значит… — неуверенно начинает хан. феликс глупо улыбается. так, будто тоже рад этому. — что ты теперь ребенок леса, джисон.