After death – what?

      Гарри вышел из совятни немногим позже, все ещё чувствуя себя странно ошеломлённым. У него было чуть больше получаса перед чарами, поэтому он направился обратно к дверям Большого зала. Гарри прекрасно знал, где находится класс чар, но идти туда одному было явно нельзя. Кто-то обязательно бы заметил и задал правильные вопросы.       Из зала вышел высокий рыжий мальчик – тот самый Пруэтт, которого Гарри запомнил из класса зельеварения, и направился к лестнице. Гарри ускорил шаг и вскоре окликнул того. — Прошу прощения! — Гарри замахал рукой.       Пруэтт обернулся и с нечитаемым взглядом уставился в ответ. Казалось, что он ещё не решил, как вести себя со слизеринцем, обошедшим его в зельях чуть больше часа назад. — Мне бы не помешала помощь, чтобы добраться до класса чар, — продолжил Гарри. — Хо-о-орошо, — протянул Пруэтт. — Тебе повезло, что у меня тоже чары сейчас.       Он выглядел немного хмуро, и Гарри невольно сравнил его с Ноттом. Пожалуй, оба запросто сошли бы за родных братьев. Не исключено, что бредовые фантазии могли оказаться близки к реальности с тем, как чистокровные любят вступать в брак исключительно в тесном кругу «Священных двадцати восьми». Погружённый в свои мысли, Гарри последовал за гриффиндорцем по лестнице.       В этот момент Пруэтт зацепился одной длинной ногой за ступеньку и полетел вперёд. Гарри, спасибо его рефлексам, мгновенно схватил того за плечо, помогая удержаться. Пруэтт выпрямился и выдавил неуверенную улыбку. — Слушай, спасибо, — сказал он смущённо, запустив руку в волосы. — Ты, наверное, ещё не знаешь, но между Гриффиндором и Слизерином всегда были натянутые отношения. Я зря так себя повёл до этого.       Гарри добродушно кивнул и протянул руку. Не хотелось бы терять потенциальных товарищей за пределами факультета. — Забыли! Я Адриан Браун, приятно познакомиться. — Игнатиус Пруэтт, взаимно.       Он ответил на рукопожатие и, похлопав Гарри по плечу, пошёл дальше. Гарри зашагал следом и прямо перед входом в класс на четвёртом этаже глубоко вздохнул. Сейчас начнётся.       Пруэтт открыл дверь в класс и пропустил Гарри вперёд. Тот вошёл внутрь и бегло осмотрелся. Огромные готические окна, книжные стеллажи у стен, деревянный пол — всё почти так же, как пятьдесят лет спустя. Парты были длинными и в два ряда располагались по обе стороны от стола учителя. Студенты уже понемногу заполняли аудиторию, а большинство слизеринцев давно сидели на местах в заднем ряду. — Хочешь сесть со мной, Браун? — спросил Игнатиус, смотря куда-то ниже лица Гарри.       Его рука автоматически взлетела вверх, и он понял, что последние две пуговицы рубашки не застёгнуты, а галстук болтается как попало. Неловко. — Нет, но спасибо! Меня ждёт Абраксас Малфой.       И это правда было так. Абраксас ухмылялся ему с дальнего конца комнаты. Пруэтт как-то разочарованно улыбнулся и направился к своему факультету. Гарри столкнулся с неприязненным взглядом Эйвери, но не отреагировал. Вместо этого он посмотрел на Риддла, который низко склонился над учебником и не говорил ни слова. Если внимательно присмотреться, можно было заметить, что тот был бледнее обычного и куда менее величественным и важным. Неуверенным. — Какого чёрта, Браун? — резко выплюнул Эйвери, стоило Гарри оказаться в пределах слышимости.       Ничего хорошего это не предвещало. Он уж было открыл рот, чтобы ответить саркастичным замечанием, но в этот момент Риддл оторвался от учебника и послал Эйвери такой взгляд, что тот мгновенно приобрёл крайне кроткий вид.       Внутренний голос мерзко загоготал. Гарри продемонстрировал вежливую улыбку. Риддл, всё ещё абсолютно шокированный, сейчас был вынужден пресечь выходки своего подпевалы из-за нового уговора. Абраксас выглядел так, будто бы едва сдерживал рвущийся наружу поток слов. — Скажи, — бросил Гарри, сев рядом. — Ты о чём? — непонимающе спросил Абраксас. — Что бы тебе сейчас ни хотелось сказать — скажи это.       Тот пожал плечами, подавил смешок и с загадочным выражением лица наклонился поближе. — Ты нравишься Пруэтту, — прошептал он. — Да, я надеюсь на это, — ответил Гарри, недоумённо приподняв брови.       Казалось очевидным, что он хоть немного понравился гриффиндорцу, иначе тот бы вряд ли стал помогать и приглашать сесть рядом. — Я имею в виду, что он был бы не против чего-то более интимного.       Гарри закашлялся. Так вот что это был за взгляд мимо лица? Он никогда не был достаточно вдумчивым, чтобы обращать внимание на подобные социальные сигналы и намёки. Понять, что он нравился кому-то, Гарри мог только после пары совершенно очевидных действий. — Ты ошибаешься! — всё равно возразил он.       Абраксас лукаво улыбнулся, но не ответил. Он, судя по всему, был точно уверен в своей правоте.       Именно в этот момент в класс вошла невысокая блондинка среднего возраста. Она выглядела совершенно безобидной, во всяком случае, ровно до того момента, как открыла рот. — Добрый день, класс. Есть ли какая-либо веская причина, из-за которой вы ещё не готовы к уроку? — грубо начала она.       Гарри опустил глаза в расписание, которое лежало поверх учебника «В поисках квинтэссенции».       «Чары — Аманда Фортинбрас» — было написано там сразу после времени обеда. У него возникло такое чувство, что эта женщина устроит ему хорошую трёпку в этом году. — Тема сегодняшнего урока будет об иллюзорных заклинаниях и их применении. Почему вы не записываете? — рявкнула профессор.       Гарри достал пергамент, перо и лениво записал тему. Затем он подпёр рукой подбородок и приготовился к очень долгому и очень тяжёлому уроку.

***

      Остаток учебного дня пролетел куда быстрее его начала. Гарри с весьма сомнительным вниманием просидел чары, а затем пулей вылетел из класса, стараясь не думать о футовом эссе в качестве домашнего задания.       Сейчас было немногим позднее трёх часов дня, и Гарри совершенно не знал, чем себя занять. Всплывшее в мыслях эссе было старательно проигнорировано. — Эй, Адриан! — послышался голос Абраксаса. — Ты найдешь дорогу обратно сам? У большинства из нас сейчас арифмантика.       Гарри уже открыл рот, чтобы сказать, что всё в порядке и он без труда доберётся до общежития, но внезапно из-за плеча Абраксаса вынырнула Друэлла Розье. Своими светлыми волосами и безумным видом она сильно напоминала Гарри жуткую смесь Беллатрисы Лестрейндж и Луны Лавгуд. — Не волнуйся, Абри, — прощебетала она. — К счастью, я бросила арифмантику после СОВ. Я проведу новенького.       Только сейчас она повернулась к Гарри так, будто впервые заметила, что он здесь стоит, и сделала насмешливый книксен. Гарри с ухмылкой поклонился в ответ, его глаза сверкнули сквозь длинные пряди чёлки. Розье зашлась смехом, а затем схватила его за предплечье и потянула за собой. Абраксас неловко хмыкнул, словно подобные сцены происходили каждый чёртов четверг, и догнал остальных слизеринцев на пути к кабинету.       Розье вскоре всё-таки отпустила болезненную хватку на руке, и Гарри недовольно потёр то место, где смыкались её цепкие пальцы. Она была достаточно хорошенькой, высокой, фигуристой, но Гарри немного побаивался её. Кроме общего впечатления не было ничего, что могло бы вызвать такие эмоции, но он старался доверять своему шестому чувству после множества подтверждений. — Как тебе Хогвартс, Браун?       Гарри дёрнулся, когда к нему внезапно обратились. — Не могу сказать, что сумел за день что-то понять, но вроде бы хорошо. Как дома, можно сказать, — размыто ответил он.       Розье хмыкнула. — Понимаю, о чём ты говоришь. Один раз посетив замок, не забудешь его никогда. Для многих он действительно становится роднее дома, — протянула она. — К примеру, для Риддла.       Гарри искренне не понравилось, к чему свернул разговор. Розье не была даже вполовину такой тонкой, какой хотела казаться. — Правда? — ответил он с притворной участливостью. — Правда! — повторила слизеринка. — Ты ведь уже смог познакомиться с ним получше? Особенно после вашего совместного похода в совятню. — Если хочешь что-то узнать, скажи прямо, — прервал её Гарри. — Ты же понимаешь, что подобная тактика сработала бы с кем угодно, но не с учеником Слизерина? — Ты прав, мне никогда не давались все эти сложные схемы манипуляции.       Ага, а вот и сложная схема манипуляции на блюдечке. Заставь верить, что ты ужасно лжёшь, а затем солги хорошо. Гарри понимающе улыбнулся. — Я хотела узнать, что сказал тебе Риддл наедине. — Я не болтаю просто так, Розье. С какой целью ты интересуешься? И что мне будет за ответ? — Хм. — Она задумалась. — Скажем, я окажу тебе одну небольшую услугу в будущем? В пределах разумного, конечно. — Согласен, — ответил Гарри, поразмыслив. — Наедине Риддл попытался доказать мне своё превосходство, как будто такое вообще необходимо доказывать. Призвал змею, угрожал и совершал прочие зрелищные выходки. — И как, успешно?       Гарри посмотрел на неё так, что любые вопросы, которые могли быть, мгновенно исчезли. Розье хищно улыбнулась, а затем повернулась к голой стене и сказала: «Бумсланг». Часть стены отъехала в сторону, и оба скользнули в гостиную.       На лестнице к спальням, Розье окликнула Гарри. Он повернулся и столкнулся с особенно странным взглядом. Чёрные глаза как будто смотрели на две тысячи ярдов вперёд, абсолютно пустые и отрешённые. — Хорошего дня, Гарри! — сказала она, а затем мгновенно ушла.       «Гарри»?!       Внутри него всё похолодело, желчь подкатила к горлу, а на лбу выступил пот. Ситуации хуже было просто не придумать. Гарри, конечно, мог бы попытаться, — в голове вовремя всплыла разъярённая Венгерская Хвосторога — но, честно говоря, не хотелось. Откуда, чёрт возьми, Розье вообще узнала его настоящее имя? С тех пор, как он умер, никто не называл его так, тем более он сам не произносил своё имя вслух. Либо Розье прирождённый легилимент, и Гарри даже не заметил проникновения в собственное сознание, либо она ясновидящая. Он не мог решить, что из этого хуже.       После непродолжительного мозгового штурма Гарри успокоил себя мыслью о том, что Розье вряд ли будет болтать о своих открытиях, особенно с Риддлом, поскольку тот ей попросту не нравился. А вот поболтать с ней лично однозначно стоило. Гарри сильно недооценил эту девушку и теперь свою «небольшую услугу» будет вынужден потратить на её молчание.       Он вошёл в абсолютно пустую спальню и открыл дневник на свободной странице, чтобы попытаться хоть немного структурировать бешеный поток мыслей в голове.

***

      Из-за расположения гостиной было почти невозможно уследить за течением времени, и за работой над эссе по чарам Гарри обнаружил, что уже наступило время ужина. Остальные вернулись в общежитие, чтобы оставить вещи, но он не сдвинулся с места. — Ты идёшь, Браун? — спросил Орион.       Гарри отрицательно покачал головой. Сегодня он едва ли что-то съел, но всё равно не чувствовал голода. Сирона собирается открутить ему голову при следующем визите в Хогсмид. И тем не менее, при мысли о еде Гарри начинало сильно мутить.       Остаток вечера прошёл за учёбой и тревожными мыслями, а ближе к ночи Гарри похватал вещи и громко хлопнул дверью ванной. Из-за неё послышалась нецензурная брань Эйвери в адрес его поведения и дурной привычки хлопать дверьми.       Гарри вздохнул и выкрутил кран с горячей водой на полную. Комната быстро наполнилась паром, и он, раздевшись, залез в душ. Горячая вода основательно помогла справиться с накопившимся напряжением. Выбравшись и насухо вытеревшись, он тщательно умылся у раковины.       Затем он поднял голову, откидывая влажные волосы с лица, и случайно задел локтем зеркальный шкафчик над раковиной. По ту сторону дверцы звякнули, упав, стеклянные баночки, и Гарри чертыхнулся, разочарованно потирая локоть. — Всё в порядке? — крикнул из комнаты Орион. — Да! — ответил Гарри.       Он открыл шкаф и оценил ущерб. Ничего не разбилось, но все уходовые средства остальных лежали как попало. Гарри вздохнул и принялся ставить их на место. Одна из особенно капризных склянок покатилась и упала, но ему удалось схватить её за мгновение до того, как она встретилась с фарфором раковины. На этикетке тонким печатным шрифтом было написано «Гель для волос с хвойным ароматом». Гарри недоверчиво хмыкнул и поставил баночку обратно. Ему всё равно не поможет.       Закончив в ванной, он швырнул рубашку в стирку, схватил мантию и брюки и вошёл в комнату. Блэк лежал на кровати с задранными к потолку ногами и что-то увлечённо читал. Его пижамные штаны задрались, обнажая забавные родинки на лодыжках. Полог на кровати Эйвери был ожидаемо задёрнут, а оттуда не раздавалось ни звука, что, в принципе, было типично. Риддл сидел на кровати спиной к стене, скрестив ноги, и что-то усердно писал на пергаменте, подложив под него книгу. Гарри едва не раскрыл рот от смеси шока и зависти.       Как при всей расслабленности позы кто-то мог выглядеть так величественно и при этом ещё не заляпать всю постель чернилами? Он был готов поспорить, что даже почерк Риддла сейчас был идеальным.       Гарри с разбегу влетел в незаправленную постель и задумчиво уставился в потолок. Он почувствовал, как наволочка начинает медленно промокать под его влажными волосами, и поморщился. Схватив палочку, он невербально призвал учебник по трансфигурации и открыл его на первой главе.       Было тяжело сосредоточиться на чём-то, в частности на тексте книги. Трансфигурация всегда была особенно сухой и давалась Гарри куда слабее всех остальных предметов. Прорицания не в счёт. Вскоре глаза начали закрываться, и Гарри совершено не заметил, как задремал. Учебник выскользнул из рук и упал на грудь, а палочка так и осталась лежать рядом.       Проснулся он резко. В комнате уже не горел свет, а полог на его кровати кто-то заботливо задёрнул. Гарри выскользнул из-под одеяла, холодный камень неприятно холодил ноги. Вспомнив утренние наблюдения, он бесшумно подобрался к кровати Блэка и заглянул внутрь. Никого. Так же тихо он отодвинул полог на кровати Эйвери — и всё тот же результат. К кровати Риддла он шёл уже без опаски, поскольку знал, что вероятность обнаружить его там крайне мала.       Оставшись в одиночку, Гарри со щелчком открыл чемодан и выудил мантию-невидимку. В сознание прокралась мысль о том, насколько давно в последний раз он её использовал. И при каких обстоятельствах. Накинув невесомую ткань на себя, он заглушил шаги заклинанием и выскользнул из комнаты.       Далеко идти не пришлось, поскольку собрание проводилось посреди гостиной Слизерина. Вокруг сидящих, а их было чуть больше десяти человек, витали чары молчания, из-за чего Гарри пришлось подобраться поближе. Окружение находилось в полутьме, свет лился только из одной напольной лампы за большим п-образным диваном, поэтому он двигался медленно и осторожно, чтобы не споткнуться и не сервировать себя на блюдечке для десятка ядовитых гадюк.       К тому моменту, когда Гарри оказался достаточно близко, чтобы уловить суть разговора, тема изменилась. — Мой лорд, — сказал незнакомый семикурсник с квадратной челюстью, — как вы думаете, есть кто-нибудь в этом году, подающий надежды для нашего дела?       Риддл, раскинувшийся в единственном кресле напротив дивана, задумался на мгновение. У Гарри возникло нехорошее предчувствие. — Хороший вопрос, — начал он. — Орион, что ты можешь сказать о своём кузене Альфарде?       Блэк, сидевший слева, немного поник. Его нога беспрерывно отстукивала причудливый ритм на полу. — Не могу сказать многое, мы не слишком близки. Из того, что я знаю, он не будет полезен. Не те ценности и не те моральные ориентиры.       Это было тонкое и очень вежливое «нет». Блэк, очевидно, был не слишком счастлив втягивать кого-либо из своей семьи в потенциально опасное незаконное движение. Риддл дёрнул уголком губ, но не возразил. — Возможно, у вас есть кто-либо на примете? — спросил он у остальных.       Единственная девушка, сидевшая в кругу, подняла руку. Это была Офелия Гринграсс — староста шестого курса. Она дождалась кивка от Риддла и выпрямилась на своём месте. — Торфинн Роули с пятого курса казался весьма заинтересованным вчера после пира. Он из хорошей семьи, уже имеет брачный контракт с какой-то девушкой из Рейвенкло, в меру тихий и достаточно прилично учится.       Риддл снова кивнул, на этот раз удовлетворённо, и махнул остальным, чтобы продолжали. То, насколько изменилось его поведение от приличного старосты до самоуверенного лидера всего за несколько часов, немного поразило Гарри. Вверх взметнулась рука Абраксаса. — Мой лорд, вы уже рассмотрели кандидатуру нашего новенького, Брауна? — сказал он. — За этот день Браун уже хорошо продемонстрировал себя на зельеварении, и, хотя за его плечами нет сильной семьи, он чистокровный. Стоит отметить и его телесный патронус, который многие видели на экзамене в прошлом году.       Лицо Риддла не изменилось ни на йоту, но Гарри нашёл в его глазах что-то такое, что подсказало: да, тот довольно подробно рассмотрел кандидатуру новенького. Сам Гарри постарался отмахнуться от чувства обманутости из-за слов Абраксаса. Хотя он сказал только хорошее, сам факт того, что он вообще сказал хоть что-то Риддлу, расстроил. — Поверь мне, я это сделал. Пока не могу сказать, стоит ли посвящать его в наше дело, — ответил Риддл. — Следи за ним и ты, Орион, тоже. Кажется, пока Браун доверяет вам двоим больше всех.       «Уже нет», — поморщился Гарри. Орион выглядел так, будто столкнулся с особенно сложным математическим уравнением. С одной стороны, он хотел узнать любую информацию, а с другой, не хотел ей ни с кем делиться. Скрипнув зубами, он кивнул. — Адриан Браун сложнее, чем кажется, — прошептал Блэк под нос. — Ни у одного обычного волшебника не бывает таких глаз. И этот странный шрам…       Гарри, не стесняясь, закатил глаза. Ноги постепенно начали затекать от неподвижного стояния, и он тихо опустился на пол у стены. — Другие предложения? — спросил Риддл.       Слизеринцы промолчали, а Гарри беззвучно вздохнул. Это будет долго, но ради любых крупиц информации стоило потерпеть на холодном полу.

***

      Следующим утром Гарри проснулся недовольным. Всю ночь ему снились сны о тайных обществах, заговорах и кровавых жертвоприношениях. Сегодня «доброго утра» никто не желал: Риддла вообще не было в комнате, Эйвери хмуро укладывал грязно-русые волосы перед зеркалом, а Блэк был на грани истерики. Он сидел на ковре у кровати, опустив голову на колени, и панически раскачивался. — Всё в порядке, Блэк?       Орион поднял голову с колен и хихикнул. Лицо его было ещё бледнее обычного, глаза покраснели. — Ага, за исключением маленького моментика: я оставил летнее домашнее задание по трансфигурации дома.       Блэк снова хихикнул, и Гарри сочувственно промычал. Если бы он оказался в похожей ситуации, то реакция была бы куда более бурной. Орион, можно сказать, неплохо справлялся с потрясением.       За завтраком Гарри снова тупо пялился на зелёное яблоко, будто бы одно его существование где-то в пределах его зрения могло сойти за полноценный приём пищи. Сирона, видимо, ожидала чего-то подобного, поскольку отвечала за его питание четыре месяца подряд, поэтому Гарри не слишком удивился, когда увидел серую сову Сказку, принадлежавшую ей, которая стремительно снижалась с огромной коробкой наперевес.       Сказка была удивительно умной и удивительно злобной совой неизвестной породы. Она отпустила посылку на несколько метров раньше, чем следовало, и та полетела прямо на стол. Гарри в ужасе вскочил из-за скамьи и поймал коробку прямо перед тем, как та шлёпнулась в тарелку с овсянкой. — Я напишу о тебе твоей хозяйке, несносная птица! — крикнул он, но Сказки уже и след простыл.       Гарри с опаской открыл крышку коробки, но, к счастью, небольшая встряска никак не повлияла на состояние великолепного шоколадного печенья внутри. — У тебя отличная скорость реакции, — сказал Мальсибер по ту сторону стола. — Играешь в квиддич? — Да, за ловца, — без особого интереса ответил Гарри. — Орион тоже. Верно, Орион?       Тот кивнул, но выглядел так, будто сейчас расплачется. Гарри сочувственно протянул ему печенье. — Угощайтесь, я всё равно один не съем, — сказал он остальным.       Коробка отправилась на середину стола, и все шестикурсники, включая Риддла, неуверенно потянулись за печеньем. Гарри заслужил несколько подозрительных взглядов от Эйвери, но даже он не смог устоять перед восхитительной выпечкой Сироны.       На трансфигурацию Слизерин отправился в приятном расположении духа. Дамблдор в очередном модном костюме-тройке уже сидел за столом и посматривал на большие настенные часы. Когда прозвенел колокол, студенты расселись по местам. Гарри снова оказался рядом с Абраксасом, а Риддл — с его неизменной левой рукой Орионом. — Добро пожаловать на курс трансфигурации уровня ЖАБА, — начал Дамблдор, приветственно раскинув руки.       Гарри снова удивился разительным изменениям в поведении Дамблдора прошлого и будущего. Он был так непохож на старика, к которому Гарри привык, — его странностей ещё не было. Мудрости и загадочности тоже. Альбус Дамблдор был обычным, хотя и талантливым профессором.       Вспомнились шутки старого Дамблдора во время приветственного пира. Вместе с этим в памяти всплыли недомолвки, игнорирование и «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Рита Скиттер была откровенно ужасной и лживой женщиной, но это не помешало ей написать удивительно правдивый некролог. Сейчас его конфликт с Гриндевальдом был на самом пике, поэтому Гарри искренне не знал, чего ожидать от этого человека. — В течение шестого курса вы сосредоточитесь на невербальной трансфигурации и исчезновении объектов.       Дамблдор сделал шаг от учительского стола и молча превратил его в свинью. Затем, так же без слов, заставил свинью исчезнуть. В классе раздалось несколько восхищённых вздохов. — Что требуется для невербального заклинания? — спросил он.       Несколько учеников подняли руки, Риддл был среди них. Дамблдор даже не взглянул в его сторону, вместо этого обратился к гриффиндорцу в последнем ряду. — Да, мистер Девис? — Требуется сосредоточиться на внутреннем намерении и желаемом результате, поскольку заклинание, произнесённое вслух, сосредотачивает нашу магию. Без него это приходится делать самостоятельно.       Ответ был очень точным, и Гарри с уважением посмотрел на Девиса. — Верно, пять очков Гриффиндору, — сказал Дамблдор. — В чём преимущество невербальных заклинаний?       Риддл поднял руку первым, а за ним последовали ещё некоторые. Профессор обратился к ученице Хаффлпаффа так, будто Риддла не существовало вовсе. — Беззвучное заклинание позволяет получить преимущество перед оппонентом, в том числе во время дуэли. — Правильно, мисс Беннет, пять очков Хаффлпаффу.       На ум Гарри мгновенно пришла Амбридж с её старательным игнорированием студентов, желающих ответить. Он понадеялся, что эта мысль не отразилась на его лице. — Почему Дамблдор не спрашивает Риддла? — тихо спросил он, наклонившись к Абраксасу. — У них холодная война, — ответил он. — Дамблдор старается сделать всё что угодно, чтобы не дать Тому ни одного очка. Он знает, что Том ответит правильно во что бы то ни стало, и ему придётся начислить баллы.       Гарри повернул голову и всмотрелся в лицо Риддла. Микровыражения, которые, судя по всему, проносились по нему, казались достаточно сложными, чтобы заслужить социологическое исследование, посчитал он. Риддл выглядел несколько раздражённым и недовольным, но так же достаточно мечтательным, чтобы Гарри решил, что глубоко внутри он придумывает двенадцать альтернативных способов убийства Дамблдора.       И он был готов поспорить, что никто другой ни за что не смог бы различить в Риддле настолько многоэтажные чувства. Гарри казалось, что он сам мог только из-за того, что знал, что искать. Честно говоря, ему было немного жаль Риддла. Он абсолютно наверняка знал, что урок трансфигурации не принесёт ему ничего хорошего, но всё равно пытался сделать хоть что-то. Будто потребность одиннадцатилетнего мальчика хоть как-то заслужить внимание человека, открывшего дивный новый мир, до сих пор осталась где-то глубоко внутри.       Гарри молчал до конца занятия, как и Риддл. Когда урок закончился, а ученики стали расходиться, Дамблдор окликнул Гарри. — Я подожду, — бросил Абраксас и направился к двери.       Он сам сложил вещи и подошёл к столу профессора, который, к счастью, уже перестал быть невидимой свиньёй. — Вы что-то хотели, сэр? — Да, мистер Браун. Сейчас я говорю не как ваш преподаватель, а как заместитель директора, которого волнует судьба нового студента, — начал Дамблдор. — Как вы устраиваетесь в новой обстановке? Нашли ли вы помощь со стороны сокурсников, и не обижают ли они вас? — Всё хорошо, сэр. Однокурсники кажутся приятными людьми и охотно приняли меня в коллектив, — ответил Гарри. — Приятно слышать, — улыбнулся профессор, а затем вмиг посерьёзнел. — Буду предельно честен с вами, мистер Браун. Я опасаюсь того, что мистер Риддл может воспринять ваше «включение в коллектив» не так хорошо, как остальные.       Гарри подавил тяжёлый вздох, наклонил голову чуть вбок и заложил руки за спину. Другого он и не ждал. Все почему-то хотели поговорить с ним о Риддле, будто весь его мир теперь крутится вокруг этого высокомерного придурка. — Профессор, при всём уважении, я не хрустальная ваза и куда сильнее, чем кажусь. — Это меня и волнует, мистер Браун. Конкуренция — опасное явление, но не диковинное на вашем факультете, — сказал Дамблдор тоном, который слишком сильно напомнил Гарри его старого Дамблдора.

***

      Когда Гарри выскочил из кабинета трансфигурации, перемена уже близилась к концу, а Абраксас нервно пританцовывал под дверью. — Борода Мерлина, Дамблдор решил с тобой там чаю выпить? — вскрикнул он, завидев Гарри. — Нет, просто попытался настроить меня против Риддла, — мрачно буркнул Гарри в ответ, а про себя добавил, что лишних попыток со стороны давно не требуется.       Лицо Абраксаса комично вытянулось, а затем побледнело и покраснело, прежде чем вернуться в обычное состояние. — Это, конечно, очень непрофессионально с его стороны, но у нас нет времени обсуждать, иначе профессор Меррисот открутит нам головы и повесит в рамочку над столом в качестве примера для остальных!       Гарри едва поспевал за торопливым шагом Абраксаса, который к тому же был прилично выше, а значит, обладал ногами подлиннее. Вскоре дыхание окончательно сбилось, и у кабинета защиты он потратил драгоценное время, уперевшись руками в колени, пока старался отдышаться. На урок они опоздали буквально на несколько минут, но профессор Меррисот послала в их сторону взгляд, полный презрения.       Это была женщина в возрасте, с седыми волосами в гладком хвосте и строгими чертами лица. У Гарри сложилось стойкое ощущение, что в конце каждого дня в учительской она гоняет чаи вместе с профессором Фортинбрас и делится новыми методами запугивания студентов. Обе справлялись с этим просто блестяще.       Гарри впервые не прельщала мысль о занятии по защите, но далеко не из-за самого предмета. Скорее из-за того, что он за собой повлечёт, а именно раскрытия его полного потенциала. Можно было сколько угодно молчать на теоретических занятиях, но в практике истинный уровень знаний и силы демонстрировался очень легко. Внутренне он постоянно повторял стратегию: максимальная сдержанность и спокойствие. Лучше быть недооцененным, в конце концов, и Гарри был не в настроении для последствий, которые произойдут, если кто-либо поймёт, что на самом деле он весьма неплох.       Парты в первых рядах были свободны, поскольку все студенты постарались сесть настолько далеко, насколько это было возможно. Не то чтобы в перспективе это сильно помогло бы им. Гарри скинул сумку с плеча и тихо пошёл к свободному месту, Абраксас последовал за ним. — Мистер Малфой, — протянула Меррисот. — И наш новенький, мистер Браун! Не садитесь, пожалуйста.       Абраксас толкнул Гарри локтем в бок и послал самый панический взгляд, на который был способен. Он беззвучно произнёс два слова, описывающих их текущую ситуацию, и Гарри едва не прыснул. — Как я уже сказала ранее, в этом году мы сосредоточимся на невербальных заклинаниях, а также на дуэльной этике и активных защитных чарах. Поскольку сегодня есть двое опоздавших учеников, они охотно согласятся провести для класса демонстрацию. Мистер Браун, от вас требуется невербально разоружить оппонента, а от вас, мистер Малфой, так же невербально защититься. Всё ясно?       Оба кивнули и встали на возвышении перед учительским столом. Абраксас громко сглотнул и достал палочку из кармана, а Гарри последовал его примеру. — По моей команде начинайте, — сказала Меррисот и заняла своё место позади. — Начали!       Для Гарри нечто подобное давно было плёвым делом, поэтому он направил палочку на Абраксаса и пожелал разоружить того. Не потребовались ни мысленно произнесённое заклинание, ни концентрация — после многих лет Экспеллиармус применялся им почти инстинктивно. Из палочки выстрелил красный луч и столкнулся с слабо мерцающим синим щитом, разрушив его вдребезги. Палочка Абраксаса, сделанная из чёрного дерева, полетела к Гарри, а самого Малфоя оттолкнула на несколько шагов назад сила заклинания. — Хорошая работа, пять баллов Слизерину! — сказала Меррисот, пока Гарри возвращал чужую собственность. — Кто может прокомментировать?       Вверх поднялась рука Риддла. Профессор кивнула ему. — Очевидно, что оба заклинания, как Протего, так и Экспеллиармус, были выполнены правильно и абсолютно молча. Исходя из этого можно сказать, что результат обусловлен количеством магической силы, используемой конкретным человеком для конкретного заклинания, — сказал он. — Верно, ещё пять очков Слизерину, — похвалила Меррисот, а затем повернулась к Гарри и улыбнулась ему.       Стратегия «максимальная сдержанность и спокойствие» провалилась, не успев начаться. Гарри сильно влип.