Dum spiro spero

Хостер & Кейтилин

      Ты дочь своей матери. У Лизы есть мое упрямство и настойчивость, которые она проявляет в большинстве случаев. У Эдмара — моя гордость и самообладание. Но у тебя, Кэт, у тебя есть спокойствие твоей матери, та безмятежность принятия действительности в хаосе мира и построение гнездышка спокойствия в нем, несмотря на весь хаос, несмотря на неопределенность.       Возможно, именно поэтому ты всегда была моей любимой. Ты не одобрила бы это, если бы знала, как и не одобрила бы твоя мать, если бы жила. У отца (или у матери, не имеет значения), как предполагается, не должно быть любимчиков. Но у меня есть. Определенно, есть!       Помолвка с Брандоном Старком — отличный шанс для великого дома. Я хотел этого для тебя. Я хотел великие вещи для тебя, Кэт. Это было все не для славы дома Талли и Хостера Талли, как, возможно, считает ваш дядя.       Брандон заставлял тебя смеяться. Мою серьёзную, строгую дочь, отягощенную долгом и ответственностью в ее лета, заставлял смеяться, улыбаться и краснеть, как любую другую застенчивую девушку.       Я никогда не спрашивал, что ты хотела. Ты никогда не хотела того ужасного, неблагодарного мальчишку Бейлиша, не так ли? Ты была лучше; лучше даже, чем я себе представлял. Мои дочери должны знать себе цену. Я пытался научить Лизу, но к тому моменту было уже слишком поздно.       Скажи мне, что он сделал тебя счастливой, Кэт. Серьёзный младший брат Брандона, такой же отягощенный долгом и ответственностью, как и ты. Скажи мне, что Нед Старк сделал тебя счастливой, мой ребенок.

Нед & Санса

      В день, когда ты родилась, колокола в Винтерфелле звонили громко и долго. Наш первый ребенок, рожденный в Винтерфелле, рожденный в мирное время. Я был с твоей матерью, когда начались роды, как я не был с ней, когда рождался Робб в Риверране во время войны и кровопролития.       Я плакал, когда твоя мать дала тебя мне, такого крошечного, кричащего младенца, чья голова была не больше моей ладони. Твоя мать думала, что это были слёзы радости, которыми я разразился, и тогда она взяла нас обоих в свои теплые и успокаивающие объятия.       Но слёзы, которые я проливал, в действительности, были слёзы страха. Страх того, что я мог применить к тебе силу, страх того, что я мог сделать тебе больно и еще много других вещей моей дочери.       — Ты никогда не сможешь понять, Нед. Ты его сын, не дочь. — Это были слова моей сестры перед смертью; тогда она тщетно пыталась заставить меня понять ее побег, ее предательство по отношению к ее братьям и отцу, к своей собственной жизни, ко всему, что она знала.       В отличии от моей сестры, ты не плакала и не произнесла слова протеста, когда я рассказал тебе о помолвке.       Я не мой отец. Я не заставляю тебя выходить замуж за мужчину (мальчика на самом деле, потому что на данный момент он им и является), не желая этого. В действительности, ты была в восторге, было море хвалебных слов для твоего предполагаемого, полного красивых мечтаний и сладких фантазий славного и счастливого будущего.       Я не мой отец. Но, возможно, я хуже. Я воспользовался твоей ласковой, нежной и доверчивой натурой, поощрял ее, взлелеял и, в конце концов, оставил тебя беззащитной.