Отрывая крылья

***

      Белые снежинки кружились в завораживающем танце с легким ветерком, даже не подозревая скольких снежинок ветер так покорил и безжалостно покинул, оставив лежать на промерзлой земле. Горная поверхность Секото изо дня в день прокрывалась слоем снега, в скором времени превратившись в пристанище непреступной тишины и холода. И только в одном самом укромном месте горы, где снежинки не могли спокойно и медленно ниспасть, где они превращались в слезы, была маленькая, но безотрадная весна среди зимы.       Сильнее укутавшись в шарф, пятилетний Мидория, тихо улыбаясь, направился к теплу, как мотылек к свету. Ему хотелось постоять и полюбоваться безмятежной красотой природы, ведь в прошлом ему так редко удавалось куда-то вырваться с мужем, а точнее никогда: Бакуго слишком хороший герой и слишком плохой муж.       Издали заметив почерневшую землю, мальчишка замурлыкал незатейливую мелодию.       Был такой прогерой Тодороки Шото — сын знаменитого Старателя, с отличной от отца приятной личностью, по крайней мере, таким он себя показывал публике, приличный альфа — никаких скандалов да и никаких отношений, Изуку решил, что он асексуал. Хотя скандалы были, но только это было связанно с самой семьей Тодороки: со старателем и его потерянным сыном-злодеем — Даби.       Вспомнив, как Кацуки потешался над разбитым и потерянным Тодороки прямо на камеру, мальчишка улыбнулся шире.       — «Ведь скоро на его месте ты сам окажешься, Каччан».       Эпицентр маленькой весны превратился в лето. Изуку состроил удивленное лицо, оглядываясь по сторонам. Его шаги привлекли внимание распаленного болезненными тренировками подростка.       — Вали отсюда! — Взревел беловолосый подросток.       Но Мидория даже не дернулся, медленно приближаясь к другому. Глаза его сверкали ярче, чем звезды, и было видно в них лишь одно неподдельное детское восхищение, которое подкупало одним своим присутствием.       — Ты! — запнулся подросток, так и не решившись спугнуть маленького мальчика огненным ядром. — Не подходи!       — Это так круто! — взбудоражено пискнул Изуку, чуть подпрыгнув на ножках.       Пламя подростка на мгновение загорелось ярче прежнего, но лишь на мгновение, затем спокойно потухнув. Тойя и не заметил с какой легкостью убрал пламя, силу которого некоторое время назад еле мог сдерживать.       — Оно еще и голубое! — снова вскрикнул Изуку. — Прямо как цвет твоих глаз!       — «Может этот омежка и не так уж бесит», — подумал Тодороки, подсознательно принимая важную позу, и не замечая, как заалели его ушки.       Не обращая больше внимания на мальчишку, подросток продолжил свои тренировки.       Мидория тихо вздохнул, присев недалеко на завалившееся дерево, глупо покачивая ножками в красных ботинках.       Погода была хорошей. Подняв свое детское лицо к небу, Изуку наблюдал за сероватыми облаками, за тем как они закручивались в разные непонятные узоры. В голову лезло всякое.       — Время так быстро пролетело, — прошептал он, возвращая свой пустой взгляд на тяжело дышавшего Тодороки, который присел на землю.       — Меня зовут Мидория Изуку, — с улыбкой протянул руку мальчишка, подойдя к подростку.       Тодороки с пренебрежением взглянул на тонкую ручку, самостоятельно поднявшись. Не смутившись такому, Мидория с любопытством взглянул на ожоги на чужом теле. Он быстро схватил Тойю за край одежды.       — Моя семья приехала сюда на горячие источники, — весело прощебетал Изуку. — А еще у меня есть старший братик, он такой же сильный как и ты. Ты каждый день здесь играешь?       — Я не играю! — зло прикрикнул подросток.       Оттолкнув надоедливого мальчика, Тойя с новой силой зажег голубое пламя. От такой силы толчка детское тело упало. Зеленые глаза заблестели из-за слез.       — Моя мамочка не разрешает мне играть со старшим братиком, а я так хочу, — сказал Изуку.       Увидев такое, Тодороки больше разозлился, потому что этот мальчик очень сильно напоминал его собственного младшего брата — Шото.       — Убирайся отсюда, иначе побью тебя.       Мидория внутренне протяжно вздохнул, причитая о трудных подростках.       — Но я хочу с тобой подружиться, — сильнее заплакал Изуку.       Испугавшись, что громкий плач привлечет взрослых, Тойя нахмурился. Этот малыш так напоминал Шото, но так же и отличался от вечно холодного младшего брата.       — Ты выглядишь уродливо, когда плачешь. Так что не плачь.       — Ты со мной поиграешь?       — И во что ты хочешь поиграть? — равнодушно спросил подросток.

***

      — Уже закат.       Мидория сидел на чужой спине, слабо держась за острые плечи. На самом деле Изуку было жаль оставлять этого паренька, чтобы в дальнейшем его истерзанным собственной причудой нашел какой-то гениальный и сумасшедший то ли врач, то ли ученый, он не особо вчитывался в начало злодейского пути Даби, лишь в общих чертах запомнил основные места и факты.       — Мама будет волноваться, — сказал Изуку, спускаясь на землю. — Старший братик Тойя завтра тоже со мной поиграет?       Тодороки улыбнулся малышу, потрепав его зеленую макушку, ненароком пытаясь найти шапку, которая в пылу игр потерялась. Фуюми и Нацуо точно понравилось бы играть с таким милым ребенком.       — Если ты будешь себя хорошо вести, я мог бы играть с тобой каждый день, даже в гости мог бы пригласить.       — «Мог бы», — с грустью подумал Изуку.       — Я всегда себя хорошо веду. Старший братик Тойя тоже должен себя хорошо вести. Уже поздно, тебе не нужно домой?       Подросток слегка вздрогнул, он напрочь забыл об всем, что натворил дома с утра.       — Я, — обдумывая свои дальнейшие слова, прошептал Тодороки и громче добавил: — немного позанимаюсь, ты же видел мой квирк, он очень сильный, и мне нужно много тренироваться, чтобы стать таким же как Старатель.       Видя, что Тойя идет по заданной судьбой линии, Мидория отступил и отпустил свое непредвиденное желание спасти невинного ребенка от кошмаров будущего.       — У братика очень красивая причуда и очень крутая. — Мидория искрене обнял подростка, в последний раз вдыхая запах костра с оттенком сладости. — Ты обязательно станешь великим.       Управляющий постоялого двора постучался к ним в номер посреди ночи, спрашивая нет ли в их семье людей с водным квирком, объясняя это тем, что на пике Секото, несмотря на зиму, вспыхнул мощный голубой огонь, утопивший в своих пламенных языках некоторую часть леса. Встревоженная Инко не заметила, что разбудила сына, когда успокаивающе целовала его детский лобик.       Когда женщина наконец уснула, сжимая маленькую ладошку, Изуку тихо выбрался из-под одеяла. Он немного отдернул штору, прикрывавшую голубое море огня на вершине.       Странно, когда за окном ночь, но светло как днем. Странно, что какой-то подросток может так долго сдерживать в себе столько силы, способной охватить пик горы. Странно, что этот добрый ребенок станет жестоким злодеем в скором будущем.       — Ты обязательно станешь великим, но не героем, как ты хотел, а злодеем, Тодороки Тойя, — тихо предсказал Мидория.       Плотно закрыв штору, малыш вернулся в кровать.